Толстовская мысль о том, что Бог должен быть в душе, что вера не выражается во внешних проявлениях, в показной приверженности каким-то символам, в формальном выполнении каких-то правил (например, посещение церкви) — эта мысль овладела значительной частью интеллигенции, в том числе офицерства. Сужу по себе: я жил с Богом в сердце, стремясь выполнять христианские заповеди, но церковь или молебны посещал только в силу служебной необходимости, искренне считая, что Всевышнему нужна сердечная вера, а не церковная мишура равнодушных крестоносителей.
Четыре года Первой мировой войны, втянувшей в гигантскую мясорубку все мужское население России, вызванные войной голод, разруха и другие беды, как мне казалось, основательно подорвали веру народа в высшую справедливость и добродетель. Жестокая и бессмысленная, никому не понятная та война многих заставила задуматься, а почему, зачем это кровопролитие, эти страдания? Откуда такая напасть, когда людей травят газами, давят танками, рвут на куски снарядами и бомбами. Сказано в Писании, что без воли Господней ни один волос с головы не упадёт, а падали миллионы голов. Солдаты на фронте и женщины, мучавшиеся в тылу, теряли надежду на милость Всевышнего, ожесточались до крайности. «За Веру, Царя и Отечество» — на этих столпах держалась великая империя. Первый столп подвергся тяжкому испытанию, второй рухнул совсем. Моё внимание привлёк тогда такой факт. После Февральской буржуазной революции, подчёркиваю — после Февральской, а не Октябрьской, — была отменена обязательная ежедневная молитва для военнослужащих. И что же? В казармах Петроградского гарнизона на молитву перестали являться до семидесяти процентов рядовых и унтер-офицеров. Было над чем поразмышлять.
Раздор и безверие увеличила в России война гражданская. Общество непримиримо раскололось сверху донизу. Богатый зубами вцепился в свои праведно или неправедно обретённые капиталы и привилегии. Доведённый до нищеты крестьянин и рабочий, разжимая «буржуйскую пасть», требовал справедливого раздела и равенства. Церковь, увы, оказалась на стороне тех, кто не желал расставаться ни с накопленным имуществом, ни с особым положением в государстве. Излагая все это, я пытаюсь объяснить, почему гонения на церковь, начавшиеся при большевиках, не встретили решительного противодействия со стороны населения, считавшегося дотоле глубоко верующим. Интеллигенция в массе своей отнеслась к этому безразлично, её возмущённый ропот почти не был слышен. А среди крестьян и рабочих немало нашлось таких, кто охотно включился в поход против попов и монахов. По собственной инициативе высмеивали, преследовали священнослужителей, а то и издевались над ними. С молчаливого согласия паствы. Лезли на колокольни и сбрасывали колокола, видя в этом особую доблесть. Дьявол ли попутал? Бог ли разума лишил? Или объективно сказалось все то, на что я указывал выше?!
Сложности с церковью, продолжавшиеся в двадцатых-тридцатых годах, почти не касались меня и не очень — поволновали. Мой Бог, хранимый в душе, всегда оставался со мной, а внешние религиозные события как-то меркли на фоне огромных перемен в стране, на фоне политической борьбы, экономических свершений, личных переживаний, радостей и неурядиц. Во всяком случае они, эти религиозные события, касались меня несравненно меньше, чем Сталина, который изначально, с детства был ближе к церкви и по долгу руководителя партии и государства обязан был заниматься вопросами веры, свободы совести. Его жизнь в православии, его взаимоотношение с церковью были гораздо многообразнее и сложнее, чем мои.
Пусть не покажется странным, но в революционное движение Иосифа Виссарионовича привело не что-либо другое, а глубокое изучение и обострённое восприятие христианства сначала в церковно-приходской школе, а затем в духовной семинарии. Да плюс ещё влияние фанатично верующей матери .
Коммунистическая теория привлекала молодого бунтаря тем, что основой её являлись простые и правильные заповеди Иисуса Христа, она впитала в себя все лучшее, что было накоплено умами и сердцами людей за всю историю человечества. Равенство, братство, честность, добродетель, справедливость — разве не на этом стоит христианская вера?! Внедряли её и убеждением, и принуждением, порой жестоким. А коммунизм пошёл дальше лишь в одном отношении: воплотил религиозные заповеди, заветы, постулаты в программу борьбы за осуществление идеалов не когда-нибудь и где-нибудь, не на мифическом «том свете», а сегодня и завтра, прямо на нашей земле. Такой в самых общих чертах была исходная теоретическая точка, с которой Джугашвили-Сталин начал свой путь в революцию.
В отличие от многих своих коллег и соратников, Иосиф Виссарионович никогда не был воинствующим атеистом. Вспомним. Сразу после Октябрьской революции церковь оказалась в чрезвычайно трудном положении. К гонениям, зачастую справедливым, которые обрушились на имущий, правящий класс, для церкви прибавились ещё и особые беды. Подавляющее большинство высших государственных и партийных постов (до девяноста пяти процентов!) захватили после Октября иудеи, исповедовавшие свою религию, свои обычаи. У них был особый счёт к православной церкви, издавна стоявшей на пути проникновения евреев в Россию. Мракобесами, погромщиками, черносотенцами считали иудеи православных священнослужителей и, конечно, воспользовались возможностью «воздать должное» носителям истинной веры.
Церковь отделена от государства, лишена всяких прав, церковное имущество (земли, здания, капиталы, храмовые драгоценности) реквизируются, национализируются. Монастыри закрываются. Священнослужители, естественно, выступают против, они на стороне белых — защитников старого порядка. Тогда на церковь обрушивается карающая десница, тысячи священнослужителей уничтожаются физически, в том числе монахини. На чьей совести все это? Ответственность ложится на Ленина, Свердлова, Троцкого и их ближайших помощников. Кому-то из них принадлежит сомнительная «заслуги» в переиначивании правильного выражения «религия — опиум народа» (поиск людьми средства забвения от тяжкой действительности, облегчения страданий) на выражение «религия — опиум для народа». Тут уж совсем другой смысл с обвинительным уклоном. К подобным ухищрениям Сталин отношения не имел. Он занимался делами военными, межнациональными, продовольственными — чем угодно, только не вопросами религии. Так, по крайней мере, было при жизни Ленина. Да и потом Иосифу Виссарионовичу хватало груза других первостепенных забот. Единственно заметное, что он делал по отношению к религии в двадцатых и тридцатых годах — это не позволял рьяным атеистам слишком уж перегибать палку.
В Москве неутомимым организатором и вдохновителем «антирелигиозного наступления» являлся Л. М. Каганович. Будучи долгое время первым лицом в столице, с яростным упорством громил православные церкви и соборы, в буквальном смысле слова сравнивая их с землёй. По его инициативе, как известно, был взорван Храм Христа Спасителя. Замахнутся Кабан Моисеевич и на церковь Василия Блаженного, однако Сталин успел своевременно остановить маньяка-разрушителя.
С самой скверной стороны показал себя Никита Сергеевич Хрущёв. Трудно даже понять, откуда у него, человека крещёного, взялся страстный антирелигиозный пыл. До войны он действовал тихой сапой, постепенно изничтожая «религиозный дурман» в тех местах, где правил, особенно на Украине. Опасался, знать, сталинского окрика. Не возражая наблюдал за тем, как Сталин при поддержке Калинина и Ворошилова все решительней проводит линию на сближение государства с православием. Из партийно-комсомольской лексики исчез термин «антирелигиозная пропаганда». Более того, государство вроде бы даже взяло опеку над церковью. Сразу после Победы, в 1946 году, в стране были открыты духовные семинарии и академии, ликвидированные в году 1918-м. По предложению Ворошилова, Московскому патриархату была возвращена Троице-Сергиева лавра. Возобновилась Киево-Печерская лавра, некоторые монастыри. Открылись около 22 тысяч храмов. Великий молитвенник за святую .Русь митрополит гор Ливанских Илия, непрестанно просивший Матерь Божью о спасении России от вражеского нашествия, удостоился в 1947 году Сталинской премии: денежную часть награды Антиохийский иерарх отдал детям, чьи родные погибли в войне. Сталин неоднократно интересовался, как идёт восстановление православных святынь, разрушенных немецкими захватчиками, особенно Новоиерусалимского монастыря, оказывал содействие. Кое-кто из партийных ортодоксов недовольно ворчал о «братании с попами», но открыто выступить против такой линии не решался.
Во время войны храмы, как, кстати, и водокачки, пострадали больше других построек. На этих высоких сооружениях устраивались наблюдательные пункты, «гнездились» корректировщики. Для артиллерии и авиации враждующих сторон это были первостепенные цели. То, что уцелело, надо было беречь. И берегли по мере возможности, навешивая таблички «охраняется государством». Но вот не стало Иосифа Виссарионовича, и Хрущёв словно с цепи сорвался. Может, в отместку Сталину, может, из-за искренней неприязни к религии вновь повёл атаку на «вредные пережитки». Только лишь в 1954 году по его инициативе было принято два постановления ЦК КПСС по поводу «успокоения и благодушия» в борьбе против «христианского дурмана». С резкими выводами и категорическими указаниями на сей счёт. В результате за недолгое царствование Никиты Сергеевича, пресловутого зачинателя советско-российской демократии, в городах и сёлах страны было закрыто несколько тысяч (по моим непроверенным данным, около семи тысяч) действовавших храмов и молельных домов различных конфессий. Такова печальная арифметика.
18
Нет, Сталин не был воинствующим атеистом, как не был он и активным защитником религии. До поры до времени она не очень интересовала его, занятого политической борьбой, экономическим и военным укреплением державы. И не только забота о душе, а, прежде всего, деловые практические интересы побудили его на первые шага по сближению со священнослужителями, хотя, конечно, огонёк православия, горевший в нем с детства, тоже давал себя знать.
А началось вот с чего. В довоенной нашей стране религиозные вопросы были в какой-то степени утрясены, сглажены — острые углы не торчали. Христиане вполне уживались с мусульманами, влияние других вероисповеданий практически не ощущалось. Ситуация изменилась, когда в 1939-1940 годах в состав Советского Союза вошли Западная Украина и Западная Белоруссия, Молдавия, республики Прибалтики, то есть регионы, отличавшиеся многообразием конфессий, сложными отношениями между христианами православными во главе с патриархом Московским и всея Руси, и христианами неправославными, для которых верховным владыкой был папа римский. Это католики разных мастей, лютеране, протестанты, сторонники других религиозных направлений. Местные националисты, выступавшие против воссоединения названных территорий с Россией, получали благословение тамошних служителей церкви, опасавшихся за отток своих прихожан от католицизма к православию, более чистому и притягательному для истинно верующих. А это — утрата влияния не только на души, но и на кошельки, на политику. Многие ксендзы тайно или даже явно поддерживали националистов, сепаратистов, разжигали неприязнь к православию, к новой советской власти, подталкивали на противодействие, на борьбу, в том числе и на вооружённую. Это вызывало соответствующую реакцию Москвы, как государственной власти, так и духовенства. Совладение интересов сближало.
И ещё один благоприятный фактор. Тогдашний глава Русской церкви Патриарший Местоблюститель Блаженнейший митрополит Московский и Коломенский Сергий, пересёкший уже семидесятилетний рубеж, был слаб здоровьем, но неколебимо твёрд духом, почитая православие самой высокой и праведной верой, а русский народ самым последовательным и надёжным хранителем этой веры в её первозданности и чистоте. Почти так же рассуждал и Сталин, хорошо знавший историю церкви. По его мнению, от православия когда-то откололись те, кого не устраивали строгие религиозные требования.
У католиков преобладает рассудок, рационализм, у православных — совесть, чувство ответственности перед Богом, перед окружающими. Все то же стремление к справедливости, к равенству, к коллективизму, послужившее основой создания коммунистических идеалов. Поэтому православные легко и естественно восприняли идеи коммунизма, сменив только форму верования, но не суть. Коммунизм — развитие лучших сторон христианства. Теория верна и прекрасна, ну а практика всегда трудна и груба.
На мой взгляд, между помыслами, устремлениями митрополита Сергия и генсека Сталина при определённом различии, было все же немало точек соприкосновения. Весной 1941 года Иосиф Виссарионович неофициально навестил Патриаршего Местоблюстителя в его деревянном домике в Бауманском переулке — возле Елоховского (Богоявленского) собора. Пробыл там больше часа, с глазу на глаз беседуя с седобородым архипастырем. Было, значит, о чем поговорить, посоветоваться. Кстати, вскоре после этой встречи из тюрем и лагерей были выпущены почти все церковнослужители, за исключением тех немногих, кто совершил особо тяжкие преступления.
Готовясь к войне с Советским Союзом, Гитлер, сам искоренявший в Германии религию, рассчитывал, между прочим, на то, что «колосс на глиняных ногах» рухнет при первом же ударе, в частности потому, что коммунистов не поддержит православное и мусульманское духовенство, помня нанесённый ущерб и обиды. А следовательно, не поддержат и широкие массы верующих. Однако первые же дни великого сражения показали, как глубоко ошибался фашистский фюрер. Внутренние неурядицы, личные обиды — это одно, а борьба за православную веру, за Святую Русь — это совсем другое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344