Как и нельзя считать это только сложившейся привычкой. Иосифа Виссарионовича действительно интересовало физическое и душевное состояние людей, находившихся на ответственных постах. Сам испытывавший недомогание довольно часто (и по возрасту, и из-за глубоких переживаний, потрясений), он хорошо понимал, как важен здоровый дух в здоровом теле. И учитывал состояние того или иного исполнителя в своих замыслах, планах. Вот конкретность. В декабре сорок первого Сталину доложили о том, что генерал-полковник Ерёменко (возьмём его, раз уж вспомнили) завершает лечение в госпитале и хотел бы получить новое назначение. Иосиф Виссарионович засомневался: очень уж быстро поправился генерал, торопится, хотя, конечно, организм у него крепкий. Навёл справки. Велел Поскребышеву связаться с Ерёменко по телефону. Ну, и обычное начало:
— Здравствуйте. Как ваше самочувствие?
Тот, к счастью для себя, ответил честно: рана ещё побаливает, но воевать он способен. Обидно сидеть без дела.
— Хотите воевать или можете воевать? — уточнил Сталин.
— Могу!
— Уверены, что здоровье не подведёт?
— Полностью уверен.
— Хорошо, товарищ Ерёменко, мы подумаем.
Верно, Иосиф Виссарионович и подумал, и посоветовался. Учёл не только физическое состояние Андрея Ивановича, но и наше с Шапошниковым пожелание не возвращать пока Ерёменко на должность командующего фронтом. Он морально не восстановился после разгрома Брянского фронта, ему нужно, не горячась, постепенно обрести былую уверенность. Лучше поручить ему пока армию. Хотя бы создаваемую 4-ю ударную, которая по боевым возможностям не уступала тому фронту, которым Ерёменко неудачно командовал. И назначение состоялось. Так что вопрос о здоровье, повторяю, не был для Сталина пустой формальностью, проявлением восточной вежливости. Вот и тогда, в первый день нового года, Иосиф Виссарионович прежде всего справился о моем самочувствии, потом произнёс весело:
— Николай Алексеевич, послезавтра у нас суббота, я сказал Власику, чтобы топили баню в Блинах… Давненько мы с вами не парились, а морозы стоят сибирские… Можете приехать к двадцати трём?
— С удовольствием. А веники-то есть? Запасли в этом году?
— Власик говорит, что есть сеголетошние. Немного, но запасли… И просьба к вам, Николай Алексеевич. Давно не брал в руки шахмат. (По голосу я чувствовал, что он улыбается.) Захватите с собой шахматы… Наши, старые, ещё целы?
— С «Сетанкиной фигурой»? — не удержался от улыбки и я. — Берегу как память.
— Захватите, пожалуйста, их.
Вот о чем вспомнил Иосиф Виссарионович в новогодний день! О временах давно минувших, сравнительно спокойных, с забытыми неприятностями, теперь уже согревающих, радующих душу. «Что пройдёт, то будет мило», — сказал поэт. Я, разумеется, готов был доставить Сталину (да и самому себе) разрядку, удовольствие. К тому же и история, связанная с шахматами, была довольно любопытной. Незначительная, но памятная. Когда любимый ребёнок Иосифа Виссарионовича, его радость и надежда, его дочка была ещё совсем маленькой, она некоторое время не выговаривала букву "в". Не то чтобы не выговаривала, а будто проглатывала, что вообще-то случается довольно редко. На обычный вопрос взрослых «Как тебя зовут?» отвечала: «Сетана… Сетана». Братик у неё был не Вася, а «Ася», вместо «виноград» — «иноград» и так далее. Любящего папу все удивляло и умиляло в его несравненной крохе, в том числе и особенности, отличавшие ребёнка от других, придававшие индивидуальность. Эти маленькие, очень личные, семейные особенности как-то размягчали его душу.
До самой войны Светлана была в его представлении ребёнком, милой, умной, послушной девочкой, его будущей опорой. В коротких и ласковых письмах своих он по-прежнему называл её Сетанкой, не желая расставаться с той радостью, которую подарила она ему в детстве. Это была его надежда. Хотя не только я, но и другие уже начали замечать то, чего не мог осознать любящий отец: это, в общем, вполне естественно. Меня поражало, как округлялись, становились белесыми и зло блестели глаза девушки, когда что-то было ей не по нутру, как искажалось при этом неприятной гримасой её лицо. Все чаще искала она поддержки у «дяди Лаврика» — у потакавшего ей Лаврентия Берии. Метания, издержки молодости? А мне казалось, что нет у неё внутренней опоры, крепкого корня, как, например, у моей дочери. Тут все твёрдо: «Я русская (хотя в роду у нас были и татары, и украинцы), по сути своей я русская; вот моё огромное, замечательное государство, я неотделима от него; мои интересы — это прежде всего интересы моего Отечества». А у Светланы, вырожденной из неопределённого многонационального месива, такого корня словно и не было. Немцы, цыгане, евреи, грузины, русские — кто же она в конце концов, какому ей Богу молиться, какую землю любить? Вообще-то национальность определяется не только происхождением. Я спрашивал многих людей, кто в их представлении россиянин, русский? И мне часто отвечали: тот, кто душой предан России, кто готов идти на плаху ради её интересов, могущества и величия. У Светланы же не было ничего этого. Довлела космополитическая сущность, осложнённая обострённой страстностью аллилуевских женщин, вплоть до утраты всех других восприятий, кроме чувственности. Слава Богу, что Сталин не дожил до её позора.
После его смерти Светлана свершит тройное предательство. Она предаст дела и заветы отца, отречётся от него, взяв другую фамилию. Она предаст сына и дочь, бросит их на произвол судьбы, бежав с любовником за границу, не сумев справиться с чрезмерной сексуальностью, которая выбивала из колеи, калечила жизнь семей её бабки Ольги Евгеньевны и матери — Надежды Сергеевны. Самим этим женщинам подобное их состояние приносило удовольствие и удовлетворение, но мужьям, близким родственникам — только беды. А Светлана вообще пошла дальше бабки и матери, она предала самое святое, что есть у человека, предала Родину. Не только изменила, но и в своих печатных трудах охаяла наши нравы, порядки, обычаи. Нас, русских, оскорбляет, унижает она от имени русской женщины, хотя русской крови в ней разве что десятая капля; о русских имеет она смутное представление, потому что росла, училась, работала хоть и в СССР, но зачастую среди людей чуждого нам племени, чуждого духа. При полном непонимании русской натуры С. Аллилуева позволяет себе самоуверенно судить о нас. Какое искажение реальности для иностранных читателей! Какая субъективность, предвзятость, неуравновешенность! Где кончит Светлана Иосифовна свой путь? В сумасшедшем доме? А ведь Иосиф Виссарионович связывал с ней большие надежды, о которых нам ещё предстоит рассказать.
Простите, опять я одёргиваю себя ушёл в сторону. Перегруженная память мешает укладываться в сюжетные рамки, отступления торчат, как колючки у ежа. Но ведь и ежа не было бы без этих колючек. Так вот, в первой половине двадцатых годов, когда семейная жизнь Сталина доставляла ему радость и успокоение, когда маленькая Сетанки проглатывала букву "в", мы с Иосифом Виссарионовичем нередко сражались в шахматы. И был такой случай. Расставили фигуры, а белой туры не хватает. Обшарились — нету. Спросили Надежду Сергеевну, спросили Шуру Бычкову — нет, не видели. Ну, потеря не у нас первых — мышь утащила. Поставили вместо туры спичечный коробок, и Иосиф Виссарионович сделал ход.
Партия была в разгаре, смирились мы с коробком вместо туры, как вдруг возникла возле отцовских колен рыжеватая детская головёнка. И прозвучало очень серьёзно:
— Па-па, Сетанка нашла!
Девочка протянула отцу почти новую катушку от ниток. Деревянную белую катушку — поясняю это потому, что теперь наматывают нитки на какую-то бесформенную пластмассу. А деревянными-то катушками, не лишёнными определённой эстетики, дети играли.
— Спасибо, ты помогла нам, — Иосиф Виссарионович ласково коснулся ладонью виска дочери.
Спичечный коробок мы сняли. И вот с катушкой Иосифу Виссарионовичу тогда повезло. Он спас почти безнадёжную партию и уверовал, что «Сетанкина фигура» приносит ему удачу.
Сейчас пишу и чувствую, что ни по здоровью, ни по отпущенному мне сроку уже не будет возможности вернуться хоть и не к первостепенной, но любопытной теме: Сталин и шахматы. Не надо забывать, что все или почти все российские революционеры, проведшие долгие годы в тюрьмах и ссылках, неплохо освоили старинную игру, которая помогала коротать время, не давая засохнуть мозгам. В камерах вылепливали фигурки из хлебного мякиша, чтобы быстро смять или проглотить при досмотре. В ссылках вырезали фигуры из дерева, даже из камня. В туруханской ссылке Иосиф Виссарионович сражался за шахматной доской особенно часто и столь же часто добивался победы.
Играл он действительно хорошо. Сочетание двух особенностей способствовало ему. Быстрая реакция, умение точно оценить тактическую обстановку сразу после хода противника, даже очень коварного хода. И врождённая способность заглядывать вперёд, думать о последствиях, мысленно прокатывать различные варианты, учитывая технические, материальные и моральные возможности соперника — это уже стратегия. Но играл Сталин неровно, в зависимости от настроения, от отношения к человеку у противоположной стороны доски. На мой взгляд, шахматы вообще вождям противопоказаны. Общеизвестно: для серьёзного в них слишком много игры, а для игры они слишком серьёзны. Одно дело тренировать умственные способности в ссылке, где и заняться-то больше нечем, и совсем другое расходовать мыслительную и нервную энергию, когда и то и другое на пределе, требуется восстановление, накопление, а не бесполезная трата. Проиграл — выиграл, выиграл — проиграл: азартный бег на месте. Даже опасный бег для натур, самолюбивых, обидчивых, мстительных. Когда Иосиф Виссарионович выигрывал, он начинал подозревать соперника в том, что тот поддаётся ему, и подозревал зачастую не без оснований. Если же проигрывал раз за разом, то злился, раздражался, подсознательно затаивал неприязнь. Это потом сказывалось.
Во мне Иосиф Виссарионович не видел сильного шахматиста. Я и правда часто оказывался сражённым, хотя и старался добиться успеха. А Сталин играл со мной спокойно, без напряжения. Отдыхал, а порой даже обдумывал что-то своё. Побеждая — искренне радовался. Проиграв — слегка досадовал и, как правило, предлагал реванш. Я чаще всего отказывался: это, мол, засасывающая трясина, это алкоголь, способный опустошать, но ничем не обогащающий.
А ещё Иосифу Виссарионовичу правилось играть с Ежовым (может, поэтому и приблизил к себе человека, не отличавшегося порядочностью). Ежову он проигрывал чаще, чем мне, общий счёт у них был примерно равным, и каждая победа давала Сталину удовлетворение. Он считал, что Ежов всегда ведёт борьбу честно, с полной отдачей и на нем, дескать, можно проверить свои способности. К концу карьеры, правда, Ежов стал сознательно проигрывать, но это не пошло ему на пользу. Наоборот, Сталин укрепился в мысли, что перед ним приспособленец. Кстати, одна из их партий, в которой победил Иосиф Виссарионович, была признана шахматными корифеями весьма оригинальной, поучительной и опубликована в соответствующем справочнике… Рьяным борцам с культом личности поясню: не у нас воспевались шахматные успехи Сталина, их заметили и отметили за рубежом.
Если говорить о предвоенном и теперь уже военном периоде, то Иосиф Виссарионович действительно «давненько не брал в руки шахмат», не до этого было, поэтому предложение прихватить на Ближнюю дачу нашу старую коробку с белой катушкой порадовало меня. Тоска ли это у Сталина по прошлому, возвращение ли полного душевного равновесия — я не знал. При всех условиях, независимо от причины, — хорошо и полезно.
Ну а банька наша кунцевская, полусибирская, как всегда, доставила нам удовольствие, тем более после долгого перерыва. И парок был на славу, и веники, предусмотрительно заготовленные Власиком, показались на редкость духмяными. Самый настоящий был отдых, особенно для Иосифа Виссарионовича.
Пусть простят меня за излишние подробности, но ведь речь идёт не о рядовом человеке, а о руководителе великой страны, о самом крупном политическом деятеле определённой эпохи, и тут, по моему разумению, все детали важны для вдумчивого читателя. На протяжении многих лет мне доводилось частенько видеть Иосифа Виссарионовича обнажённым. И когда он полнел, обзаводясь брюшком, и когда по той или иной причине терял вес. Не стоило упоминать об этом, если бы не худоба, поразившая меня в тот первый субботний вечер 1942 года. Впалый живот. Обтянутые желтоватой кожей ребра. Словно бы заострившиеся, потерявшие округлость локти, плечи, колени, На сколько он похудел? Килограммов на десять или на целый пуд? И подвижнее стал… А подумал я, глядя на него, вот о чем: война войной, но вот тучный Черчилль ни грамма не сбросил. Другая война или другое восприятие?!
Не отощал, впрочем, и генерал Власик, всегда любивший закусить обильно и сытно. Сталин подшучивал над ним, просил хлестать веником посильнее, чтобы хоть в этой физической работе растряс начальник охраны избыток калорий. Советовал отказаться от сала, поменьше употреблять мучного. Власику было неловко, это при его-то непробиваемости.
О делах не толковали. Всплыл почему-то уже известный читателям банный же разговор о народном артисте Москвине, который призывал любителей рыбной ловли 22 июня попытать счастья на Москве-реке, так как день ожидался тёплый, а клёв хороший… Сталин вспомнил, а вспомнив, даже разволновался, как рыбачил он в туруханской ссылке. Не каких-то окуньков да подлещиков ловили, нет: в устьях ручьёв и речушек, бурливших после дождей, добывали огромных (как бревна!) жирных тайменей. Подробно поведал нам Иосиф Виссарионович: из большой реки таймень идёт к таким устьям кормиться, ведь мутная вода несёт не только таёжный хлам, но и всякие погибшие, утопленные существа, среди них и не мелкие. И зайчат, и бурундуков, и птиц. Особенно много мышей. Тайменю только пасть разевать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344