20 августа 1940 года, как известно, в кабинете Троцкого появился Рамон дель Рио Маркадер и нанёс Льву Давидовичу удар ледорубом по голове. На следующий день Троцкий скончался. В мире, охваченном кровопролитной войной, событие это действительно осталось почти незамеченным. А Маркадер, отбыв свой срок в мексиканской тюрьме, дожил потом до шестидесяти пяти лет. Умер на Кубе, а погребён у нас, неподалёку от Ближней дачи Сталина, на Кунцевом кладбище. Скромная могила и короткая надпись:
«Герой Советского Союза ЛОПЕС Рамон Иванович».
Круг замкнулся.
26
Гитлер готовил войну, а мы готовились к войне — между этими вроде бы одинаковыми понятиями очень большая разница. И мы, и фашисты знали — столкновения не избежать. Советская Россия была главным препятствием для Гитлера на пути к мировому господству. Победив нас, фюрер получал неисчерпаемые экономические запасы, территорию и людские ресурсы для осуществления своих замыслов. Мы, конечно, не могли смириться ни с этим, ни с самим фактом существования фашизма — наиболее ярого и активного противника коммунизма. От Балтики и до Чёрного моря наши войска стояли теперь непосредственно против немецких войск; и мы, и они находились в состоянии повышенной боевой готовности, напряжение не спадало. Разница в том, что мы ни в коей мере не стремились развязать войну и даже наоборот, всеми силами пытались оттянуть начало её. Фашисты же знали, когда и где они нанесут удары, сколько войск используют на первом этапе, какими мерами обеспечат скрытность своих действий.
Какова же была в общих чертах позиция Иосифа Виссарионовича в той сложной, запутанной обстановке? Прежде всего — объективная ситуация. У нас с Германией взаимовыгодный договор о ненападении (а Сталин никогда не считал договоры пустыми бумажками). Германии важно торговать с нами. Заключён договор о ненападении с Японией. Значит, тут не случайность, а закономерность, стремление стран «оси» иметь с нами хорошие отношения. А любая отсрочка войны — полезна.
Дальше. Зачем Гитлеру, не закончив сражения с Англией, ввязываться в другую битву? Где логика? Разведка и Генштаб сообщают, что на наших границах развёрнуто не более половины фашистских дивизий — этого мало для вторжения. Значительная часть гитлеровских войск «увязла» на Балканах, в Югославии, только начинает освобождаться. И время для нападения на нас в этом году уже упущено. Все немецкие военные авторитеты считают, что наносить удар по Советскому Союзу следует не позже второй половины мая, чтобы иметь запас хорошей погоды, добиться решающих успехов до осенней распутицы. Ну, а май прошёл, и июнь протекает…
Теперь другая сторона: возрастающее количество тревожных сообщений. Конечно, они беспокоили Иосифа Виссарионовича, хотя он был поставлен в известность немцами: германское командование готовит бросок через Ла-Манш в Англию, этой трудной операции будет предшествовать небывалая по масштабам дезинформация с целью запутать, сбить с толку англичан и американцев. Эта дезинформация включала переброску некоторых немецких дивизий с запада в Польшу, распространение слухов о том, что Гитлер собирается напасть на Советской Союз.
К сообщениям любого характера и из любого источника Иосиф Виссарионович относился с разумным скептицизмом, не принимая на веру, сопоставлял и обдумывал различные данные. Если бы о том, что Гитлер готовит в июне вторжение, сообщил один наш агент или два, Сталин, пожалуй, придал бы этим сведениям особое значение. Но подобные донесения поступали к нему с разных сторон. Об этом предупреждали англичане (с запада) и радировал Зорге (с востока), причём назывался даже срок начала боевых действий. Об этом сообщали военные атташе и дипломаты, об этом болтали на улицах Варшавы и Берлина пьяные германские офицеры. Такое обилие информации вызывало сомнения. Немцы умеют тщательно хранить свои тайны, а сейчас важнейшие сведения буквально просачивались через все щели. Что-то здесь не так. Гитлер провоцирует нас, хочет узнать нашу реакцию? Или действительно отвлекает внимание англичан?
Имел ли Иосиф Виссарионович основания испытывать недоверие к нашей агентурной разведке за рубежом? Увы, да.
Хотя бы такой факт. Наш резидент в Западной Европе, считавшийся очень надёжным, Вальтер Кривицкий переметнулся вдруг в тридцать седьмом году на сторону Троцкого (вероятно, всегда был его тайным поклонником), раскрыл себя, затаился где-то во Франции. Отсюда — сомнения в надёжности других агентов, особенно тех, кто не из нашей страны, у кого не было в Союзе близких родственников. Этих, которые без корней, вполне могли перевербовать и использовать в своих целях западные разведки, считал Иосиф Виссарионович.
Надо ещё помнить, что Сталина никогда не оставляла мысль: хитрые англосаксы не упустят малейшей возможности столкнуть нас с немцами, ослабить и тех, и других. А оставаться в дураках у Сталина, естественно, не имелось никакого желания.
Иосиф Виссарионович был политическим игроком крупнейшего масштаба, настойчивым и последовательным, способным предусмотреть множество вариантов. Но он все же был несколько патриархальным, слишком искренним — если можно применить к политической игре такие слова. У игроков ведь тоже есть свои принципы, пределы коварства, которые не принято нарушать, а Гитлер оказался даже не игроком, а совершенно беспринципным подонком, ходы и поступки которого были непредсказуемы.
Вот хотя бы одно существенное, но не очень известное событие: о нем ни разу не говорили публично ни Черчилль, ни Сталин, хотя, конечно, были детально осведомлены. И правильно поступали — есть такие скользкие, пикантные, что ли, вопросы, которых не должны касаться почтённые руководители великих держав, дабы не скомпрометировать себя, не скатиться до уровня заговорщиков, шахов или там президентов мелких государств. Касаться, повторяю, не должны, на это есть специальные лица, но знать обязаны.
Так вот, в конце сорокового — начале сорок первого года возникла вдруг возможность изменить ту сложнейшую ситуацию, которую создал Гитлер, резко повернуть ход истории. Надежда слабая, призрачная, но отмахнуться от неё, не использовать открывшихся шансов было бы по меньшей мере неразумно. Нам стало известно, что британский военный атташе в Болгарии Александр Росс, с согласия своего лондонского начальства, ведёт в Софии тайные переговоры ни больше ни меньше, как о похищении Гитлера. Инициатором этих переговоров явился болгарин Киров, родственник жены генерал-лейтенанта Ганса Бауэра, личного пилота фюрера. Этот пилот, разочаровавшись в идеях национал-социализма, ввергшего мир в пучину войн, принёсшего большие беды немецкому народу, наглядевшись, что представляет собой сам Гитлер, решил покончить с войной, с фашизмом, передав фюрера в руки его противников.
Это, согласитесь, не совсем обычное положение мы обсуждали лишь однажды: полуофициально, втроём. Сталин, Андреев и я. Не с Берией, а с Андреем Андреевичем Андреевым, и удивляться тут нечему. Объясню. В начале двадцатых годов работая вместе с Дзержинским, Андрей Андреевич стал пользоваться полнейшим доверием и уважением Феликса Эдмундовича. Причин много. Из крестьян, бывший рабочий, русский — таких тогда в высшем эшелоне власти можно было по пальцам пересчитать. Деловит. Скромен. Молчалив — слово клещами не вытянешь.
В ту пору к себе на родину возвращались бывшие военнопленные, сражавшиеся в годы гражданской войны на стороне Советов: поляки, чехи, немцы, австрийцы, словаки, люди других национальностей. Это были большевики-интернационалисты, нацеленные на мировую революцию, на социализм. Одни потом работали в подполье в своих странах, стали крупными политическими деятелями. Другие устраивались на производство, в государственный аппарат, в вооружённые силы. Кто нелегально, а кто и легально, с дипломатическими паспортами, приезжал в СССР. Связь с некоторыми из них Дзержинский поручил, а точнее, доверил поддерживать Андрею Андреевичу. Он и делал это, сам бывая, как профсоюзный лидер, в Париже и в Берлине уже при сталинском руководстве. Иосиф Виссарионович называл тех зарубежных товарищей «людьми Андреева» и всячески оберегал их, не передав эту группу ни Ягоде, ни Ежову, ни Берии. Знали о них только Андреев и в общих чертах сам Сталин.
Строго говоря, они не являлись нашими агентами, не были завербованы, не получали денег, наград, званий. Но они, искренние друзья, убеждённые коммунисты, очень помогали нашей стране. Если, к примеру, требовалось перепроверить какие-то важные факты, Сталин поручал это Андрееву. И его «люди» не подводили. Вот и сообщение о готовящемся похищении Гитлера пришло как раз от одного из этих товарищей. В его надёжности не сомневался даже Иосиф Виссарионович, недоверчивость которого иногда выходила за все разумные рамки. Но он все же высказал мысль: а не стал ли болгарский товарищ жертвой дезинформации, сфабрикованной англичанами?! Не провокация ли это? Случай такой, что один неосторожный шаг, одно неосторожное слово могут вызвать самые различные неприятности. Поэтому ни сам Сталин, ни член Политбюро Андреев заниматься этим вопросом не должны. На официальном уровне — никаких разговоров, обсуждений, действий.
— Николай Алексеевич, возьмите это на себя, — сказал Сталин. — В частном порядке. Вам же интересно знать, как и что? И нам сообщайте новости между делом. Не докладывайте, нет, — усмехнулся он. — А так, приватно. В дружеском разговоре. И подберите себе помощников, которые знали бы не всю картину, а отдельные детали. Нужна сугубая осторожность.
— Понял вас.
Замысел был очерчен. Сталин и Андреев остались вроде бы вне его. Со мной работали два дипломата, поддерживавшие связь с Софией, один наш кадровый разведчик и два представителя Военно-Воздушных Сил. Но все они, подчёркиваю, «вели» только каждый своё направление, не представляя сути и цели всей операции.
События между тем развивались довольно быстро, план похищения Гитлера обрастал конкретными подробностями. При одном из очередных полётов на запад Ганс Бауэр уводит машину с курса и со стороны Па-де-Кале направляет её на английский военный аэродром возле города Фолкстон на берегу моря. Верные Бауэру люди из экипажа самолёта нейтрализуют охранников Гитлера. А истребители сопровождения, обнаружив отклонение от курса, наверняка не решатся открыть огонь по машине, в которой находится Гитлер. Расстояние невелико, успех решат минуты и даже секунды.
Противовоздушная оборона и наземные службы в районе Фолкстона были предупреждены: по немецкому четырехмоторному самолёту не стрелять, а, наоборот, сделать все для его безопасного приземления. На аэродроме постоянно находилась специальная автомашина с офицерами, которым надлежало незамедлительно доставить «гостя» в Лондон.
Поскольку Иосиф Виссарионович полностью передал в мои руки ведение необычной неформальной операции, я на свой страх и риск, решил «прощупать» наших партнёров, проверить серьёзность их намерений. Наш болгарский товарищ, опять же через некоего Кирова, сделал вот какой намёк: а нельзя ли посадить самолёт с Гитлером на нашей советской территории? Повторяю, это была только моя инициатива, Сталин ни за что не дал бы тогда согласия на это. Ведь мы не воевали с немцами, Гитлер не был нашим врагом, у нас имелся пакт о ненападении, наши страны развивали взаимовыгодную торговлю. И Киров, и, вероятно, генерал-лейтенант Бауэр понимали это. Ответ был уклончивым. В том смысле, что прибытие Гитлера в Советский Союз не изменит кардинальным образом ход военных и политических событий, не приблизит мир, к чему стремился Ганс Бауэр. С одной стороны, это убедило меня в серьёзности намерений Бауэра, а с другой — я позволил себе размышлять так: решительный отказ не прозвучал, значит, при каких-то условиях, при резкой перемене обстановки, доставка к нам Гитлера не исключалась. Исходя из этого, подчинённые мне сотрудники ВВС дали по своей линии секретное предупреждение: коль скоро появится над нашей территорией четырехмоторный самолёт типа «Кондор» — не сбивать его, а способствовать приземлению на ближайшем аэродроме. К сожалению, некоторые командиры восприняли это указание расширительно, не трогали немецкие разведывательные самолёты, все чаще появлявшиеся над нашей территорией и, пользуясь безнаказанностью, проникавшие все глубже в наши пределы.
Иосиф Виссарионович, которому я в полушутливой форме во время обеда, после ухи, рассказал обо всем этом, отнёсся к событиям более серьёзно, нежели я ожидал. Задумался на несколько минут, произнёс суховато: «Николай Алексеевич, в этой игре нельзя упустить момент, когда надо остановиться». — «Но ведь играю-то я, лицо неофициальное», — пришлось напомнить. «Все равно. Слишком велика ставка», — сказал он. Можно было понять, что проводимая акция доставляет ему тревогу, вызывает сомнения.
Развязка, причём совершенно неожиданная, наступила 10 мая 1941 года. В этот день на территории Англии приземлился германский самолёт, беспрепятственно пропущенный противовоздушной обороной и немцев, и англичан. Значит, свершилось?! Гитлер в руках британцев? Все теперь пойдёт непредсказуемо, по иному руслу? Иосиф Виссарионович был возбуждён, озабочен, с нетерпением ждал дополнительных подробных сообщений. Успокоился он лишь после того, как нам стало известно: самолёт, во-первых, приземлился не в Фолкстоне, а очень далеко от намеченного места, в Шотландии. Во-вторых, это был не «Кондор», а более лёгкая машина. И, главное, прилетел в Англию не фюрер, а его заместитель по партии Рудольф Гесс, фигура, безусловно, тоже весьма значительная: второе лицо в гитлеровской империи.
Об этом «визите» публике известно теперь многое, хотя ещё далеко не все. Есть смысл вспомнить о некоторых странностях, задать загадки любителям детективов. Так вот: нет сомнения, что в Шотландии приземлилась не та машина, в которой Гесс вылетел из Германии. Та, вылетевшая, имела один бортовой номер, а приземлившаяся — другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344