Разговор этот взбодрил меня. Холодное утро не казалось слишком уж хмурым. Не в пустоте я, не один, многие люди волновались, действовали, выполняя свой долг. Словно бы плечами ощутил плечи друзей. И как бы ни было трудно, отразим, уничтожим всех врагов, намерившихся раздробить наше Великое государство. Без такой веры и жить нет смысла. Ради себя одного, что ли, жить-то? Так это не жизнь, а животное существование.
2
После войны, как всегда бывало, на прилавки книжных магазинов хлынул поток мемуаров. Первыми начали немцы, от Гудериана до Типпельскирха. Сотни книг. Битые генералы оправдывались, сваливая вину за поражение на Гитлера, на погоду, друг на друга. Но главным образом все же на Гитлера. У нас, мол, у военных, были блестящие замыслы, но безграмотный фюрер вмешался в дела командования и все завалил. Гитлер был мёртв, его и сделали козлом отпущения. На живых-то не отыграешься. На Сталине начали отыгрывались лишь после его смерти.
Быстро росло количество торжественно-горделивых воспоминаний английских и американских полководцев, выставлявших себя творцами победы. На мой взгляд, они не столько боев провели, сколько поведали печатно о своих планах, замыслах, предполагаемых успехах. А заодно о жёнах, детях, собственных привычках и т. п. Явная диспропорция между делом и болтовнёй. Может, потому что и дел-то существенных насчитывалось маловато. И лишь со временем, отдалившись на расстояние, с которого видны не только подробности, но и ширина, глубина событий, начали создавать мемуары настоящие победители, для которых вторая мировая война стала главным событием жизни. Люди, потрясённые войной.
Стараниями и усилиями бывшего журналиста «Красной звезды», бывшего работника ГлавПУ полковника Михаила Михайловича Зотова начала выходить в Военном издательстве уникальная, единственная в мире серия военных мемуаров. Михаил Михайлович, сам литератор, автор нескольких книг о природе Подмосковья, уроженец Смоленщины, земляк Александра Твардовского, начальник по газете и друг Константина Симонова, внешне был простоват, но натуру имел сильную, принципиальную. Он был не только умен, но дальновиден, терпелив, при необходимости — дипломатичен. К тому же знал политуправленческую систему, обладал широким кругом знакомых среди генералитета, среди писателей. Он и ко мне обращался за консультациями, зная о том, что Лукашову много и достоверно известно, хотя вряд ли догадывался, какую особую роль я играл при Иосифе Виссарионовиче.
У Зотова было два требования. Мемуарист должен излагать события, как их видел и понимал, не поддаваясь меняющейся конъюнктуре. А написаны мемуары должны быть интересно, на хорошем литературном уровне, чтобы их читали не только специалисты-историки, а читал народ. И Михаил Михайлович добился большого успеха. Книги серии открыли людям огромный пласт военных событий, было воздано должное многим героям, полководцам, рядовым воинам. Просто повезло, что серия оказалась в руках этого человека. А потом изменилась ситуация в стране. Зотов ушёл в отставку, ухаживать за своими певчими птицами и «осуществлять литературное редактирование» некоторых наших «ведущих» писателей, у которых не было времени или таланта грамотно работать самим. Сии писатели получали разнообразные премии, ораторствовали с трибун, занимали руководящие кресла, а Михаил Михайлович оставался в глубокой тени, довольствуясь скромными гонорарами.
А мемуары в Воениздате постепенно сошли на нет. Сказывались определённые тенденции, да и основные авторы успели уже «отстреляться», начались повторы, перепевы. Но и при этих недостатках требования в мемуарной редакции по традиции оставались довольно высокими, правду истории старались соблюдать, отказывая порой даже именитым военачальникам, слишком уж «тянувшим одеяло на себя».
Году в шестьдесят седьмом или шестьдесят восьмом позвонил мне Георгий Константинович Жуков. Едва поздоровавшись, произнёс саркастически:
— Знаете, кто Москву спас в сорок первом?
— Откуда бы мне? — шутливо ответствовал я, не очень-то удивившись тону маршала: в то время он был в опале, его роль всячески принижалась, он болезненно переживал, что его оставляют за бортом, фамилия не упоминается в связи с важными событиями минувшей войны. Честолюбив был человек. Да и вообще, не справедливо.
— Так кто все же спас нашу столицу? — поинтересовался я.
— Новый объявился великий полководец. Лелюшенко.
— Дмитрий Данилович? Имел честь…
— Вы же с ним под Орлом были, хотите знать, какой он мудрый стратег, как он все тогда распланировал, как немцев угробил?!
— Статья? Или книжка?
— Рукопись мне дали на отзыв (сам Жуков тогда только начал работу над собственными воспоминаниями, к этому мы ещё вернёмся).
— Большая рукопись?
— Весь свой путь живописует от Москвы до Праги. Могу вам переслать суток на трое. Время терпит.
— Буду признателен.
— Через полчаса шофёр выедет.
— Хорошо, через час встречаю. — От дачи Жукова, где опальный маршал был вроде бы заточён в те дни, до моего домишка минут двадцать езды по Успенскому шоссе.
Не без любопытства читал я о том, как обдуманно и умело организовывал Лелюшснко оборону севернее Орла, как остановил вверенными ему войсками рывок Гудсриана на Тулу, на Москву. Основным принципом при этом, оказывается, была подвижная оборона по рубежам: так, дескать, решили на военном совете в корпусе, так, дескать, и сделали, измотав немцев. Предусмотрительность командования (то есть самого Лелюшенко), чёткое управление войсками явились залогом достигнутого успеха.
Успех действительно был, а вот чёткого руководства, предусмотрительности — этого нет. Думаю так: даже если бы не было Лелюшенко с его наскоро сколоченным штабом, ничто не изменилось бы в ходе событий, они развивались сами по себе, генерал далеко не всегда знал, где и что происходит, не успевал вмешиваться. Ну, это уже хорошо, если руководитель по крайней мере не мешает умелым людям делать то, что они считают необходимым.
Военное издательство не взялось печатать книгу генерала армии Д. Д. Лелюшенко «Москва — Сталинград — Берлин — Прага». Почему? Вероятно, потому, что в ней было много спорного, неточного, противоречащего другим, более документированным произведениям (например, книга Я. Лившица «Первая гвардейская танковая бригада в боях за Москву». Воениздат, 1948 год). Мемуары Лелюшенко выпустило через четверть века после окончания войны издательство «Наука». Воспоминания не лишены интереса, но очень уж субъективны. Так и напрашивается в эпиграф латынь: «Пришёл, увидел, победил». А вот на меня иное впечатление произвели некоторое из упомянутых Дмитрием Даниловичем событии.
Штаб генерал-майора Лелюшенко располагался на северной окраине Мценска, на тихой улочке, поодаль от объектов, которые обычно бомбят. В доме — десяток командиров. В просторном дворе —замаскированные мотоциклы. Здесь, в штабе, были озабочены одним: как установить связь с воинскими частями, имевшимися возле города и направляемыми сюда. Сам Дмитрий Данилович обосновался в городском саду, в штабном автобусе 4-й танковой бригады, прибывшем с первым эшелоном боевых машин. В зеленом комбинезоне без знаков различия, небритый и посеревший от усталости, Лелюшенко выглядел не генералом, а скорее воентехником. И озабочен был тем же, что и его немногочисленные помощники: установлением связи с воинскими частями, налаживанием управления, выяснением обстановки.
Не хочу преуменьшать достоинств Лелюшенко. Он отличался этаким мужицким хладнокровием. В обстоятельствах, казалось бы, безнадёжных не утрачивал терпения, не терял надежды на лучшее, сам не бежал в безопасное место и подчинённых заставлял держаться до последней возможности. Закалка у него, конечно, была. Не о нем, о маршале Тимошенко Иосиф Виссарионович однажды сказал: «Это не хворостина, через колено не переломишь. Это бревно». Ну и Лелюшенко такого склада, такой закваски, только масштабом помельче.
Самое правильное решение, принятое Дмитрием Даниловичем в Мценске, — послать усиленную разведку на Орёл: танки, прибывшие первым эшелоном, ещё даже без командира бригады Катукова. Три тяжёлых, непробиваемых КВ и несколько красавцев Т-34. Машины были на платформах, не успели сгрузиться, а экипажи уже получили боевой приказ. Но экипажи-то какие! Напомню: 4-я танковая бригада формировалась из добровольцев, побывавших в боях.
Дерзко действовали. От Мценска до Орла километров шестьдесят. Танкисты преодолели это расстояние одним броском, внезапным ударом подавили вражескую артиллерию на окраине города и пошли «гулять» по улицам областного центра прямо среди дня. Немцы, упоённые большой и лёгкой победой, отдыхали, грабили город, веселились, а тут вдруг танки, хлеставшие смертоносными струями пуль, разбивавшие снарядами, давившие гусеницами все, что попадалось на их пути: пушки, автомашины, чёрные бронированные машины с крестами. Несколько часов куролесили наши ребята в Орле, накорежили груды техники, перепугали фашистов и, представьте себе, все до единого вышли из боя, вернулись к своим. Вот что значит внезапность, мужество и мастерство!
Немецкое командование не сразу разобралось в случившемся, на это потребовались сутки. В Мценске успели выгрузиться танковые и мотострелковый батальон 4-й танковой бригады. Занял рубеж полк пограничников подполковника Пияшева. И грянули два решающих дня, спасшие, как я считаю, тогда Тулу, остановившие неудержимый вроде бы вражеский рывок к Москве.
На рассвете 5 октября Гудериан двинул свою армаду из Орла на север. Не сразу, а после артиллерийского обстрела. После того, как наши позиции пробомбила авиация. Нашим мотострелкам, окопавшимся возле шоссе, крепко досталось. А вот танки, которые Катуков группами расположил в засадах поодаль от дороги, совершенно не пострадали. И с места, из укрытий, прицельно ударили по вражеским колоннам. За короткий срок было разбито 11 немецких танков, 8 автомашин с пехотой, уничтожены на ходу зенитная и артиллерийская батареи. Не ожидавшие такого отпора фашисты попятились, отошли.
Немецкие генералы не придали, вероятно, этой неудаче большого значения. Значит, удар был недостаточно сильный, надо нанести более мощный. И ровно через сутки, в шесть утра 6 октября, гитлеровцы вновь начали наступление. Колонне танков и автомашин с пехотой, с орудиями на прицепе, казалось, не будет конца. Из Орла изливалась лавина техники, способная подавить любое сопротивление. Однако и танкисты Катукова не потратили минувшее время даром. Они прочно оседлали шоссе Орёл — Москва в районе посёлка Первый Воин, используя тот же способ, что и накануне. Катуков расположил шесть танковых засад в боевых порядках своего мотострелкового батальона и пияшевского полка, а ещё больше боевых машин укрылось в рощах, в кустарнике поодаль от шоссе.
Я видел весь этот бой от первого выстрела на рассвете до последнего, прогремевшего уже в сумерках. Это был кровопролитный, страшный, но счастливый день. Наши КВ и Т-34, маневрируя от укрытия к укрытию, расстреливали немецкую колонну с флангов, лупили по бортовой уязвимой броне, сами не подставляя бортов. Уже в ходе боя было ясно, что успех сопутствует нам. Но когда подвели итоги, мне они сперва показались неправдоподобными. Немцы потеряли до 500 человек убитыми, 16 противотанковых орудий, другую артиллерию, а главное — отступили, бросив 43 разбитых танка. Так поработали катуковцы при поддержке реактивных установок. Техника натолкнулась на технику, мастерство соперничало с мастерством. Да, Катуков потерял почти весь мотострелковый батальон, но из бронированных машин только шесть. Причём сгорели лишь две, другие были эвакуированы в тыл и быстро восстановлены. А раздроблённые нашими снарядами или выгоревшие изнутри немецкие машины превратились в груды металла и практически перестали существовать. Это кладбище разбитой техники осматривал потом генерал Гудериан, оно произвело на него гнетущее впечатление.
Считаю, что замысел немцев одним рывком дойти до Тулы и даже дальше (захватить переправы через Оку, чтобы непосредственно угрожать Москве) — этот замысел, в общем-то реальный в той обстановке, был сорван прежде всего танкистами Катукова, пограничниками Пияшева, дивизионом реактивной артиллерии Они затупили острие вражеского тарана. Назову ещё одного человека, очень способствовавшего успеху: генерал-майор Василевский. Это он настойчиво, без отдыха, несколько суток собирал и проталкивал в район Мценска воинские части, создавая фактически новый фронт.
Обидно было через много лет после войны слушать, а потом и читать соображения Дмитрия Даниловича Лелюшенко, не отличавшиеся объективностью. Да, конечно, Лелюшенко был в Мценске, кое-что сделал для общего успеха. Но не подоспей туда Катуков, не прояви наши танкисты и пограничники Пияшева высокое мастерство, мужество, самопожертвование — и ничто не остановило бы немцев. А про Катукова Дмитрии Данилович говорил неохотно, сквозь зубы, будто опасался, что слава нашего замечательного танкиста затмит его, лелюшенковскую славу. Да хватит её на всех, была бы заслуженной!
Даже теоретическое основание под свои успехи заложил Дмитрий Данилович. Он, дескать, вёл манёвренную оборону, отводя войска с рубежа на рубеж от Орла к Мценску. Было почти так, да не так. Более двух суток оборону держали бригада Катукова и полк Пияшева. В силу необходимости, под давлением превосходящего противника, отступали они с одной позиции на другую, более выгодную, ещё не разведанную гитлеровцами. А за их спиной по мере прибытия занимали оборонительные полосы новые части: воины 6-й гвардейской стрелковой дивизии, 11-й танковой бригады. Так получилось на практике, а объяснения возникли потом.
Ну и матушка-природа основательно помогла нам. В ночь на 7 октября выпал первый снег. Днём он почти растаял, поля размокли, непроезжими стали просёлки, вся немецкая техника оказалась привязанной к узкой ленте асфальтированного шоссе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344