Затрудняюсь предположить, какой выход из неординарного положения нашло бы немецкое командование, но долго размышлять на сей счёт фашистам не довелось, советские войска лишили их подобной необходимости, освободив Калмыкию. Так и живут где-то в Германии и Румынии бывшие вояки, не сумевшие удовлетворить своего любопытства. Теперь они могут только теоретизировать по этому поводу. Ну, это их заботы. А мы, значит, посмеялись с Окой Ивановичем вместе, когда я показал ему в Москве документ.
Хотел повеселить и Иосифа Виссарионовича, но попал, видимо, не под настроение. Он отнёсся к донесению ГФП без юмора, слишком даже серьёзно. Прочитав, резюмировал:
— Один балбес, распустив дурацкий слух, способен принести больше пользы или вреда, чем целый отряд профессиональных пропагандистов… Больше вреда, если дело отдано на самотёк… Чего ещё ждать от полуграмотного немецкого крестьянина в шинели, умеющего лишь считать доходы и расходы в пределах таблицы умножения. Чего вы хотите от неграмотного похотливого румына, для которого свет клином сошёлся на мамалыге… И у нас всякие найдутся, когда за границу придём. Одни думают, что к каждому солдату по немецкой бабе прикрепят для развлечения, другие молочные реки с кисельными берегами искать будут. Надо позаботиться, чтобы без глупостей.
— Не рано ли?
— Чем раньше, тем лучше. Уже сейчас надо готовить материалы по каждой стране. Для политработников, для распространения через радио и печать. Войдём в Польшу или в Венгрию — чтобы наши люди знали, что за страна, как себя вести. Надо создать в Главпуре группу, чтобы работала над такими материалами, разрабатывала методику, инструкции. Учитывая историю данного государства, политическое устройство, экономику, народные традиции и обычаи, другие особенности. Перспективы наших взаимоотношений. Чтобы каждый боец, вплоть до последнего обозника, имел представление. — Иосиф Виссарионович снял телефонную трубку. — Товарищ Щербаков, здравствуйте… Чем занимаетесь?.. Так. Через час к вам приедет товарищ Лукашов, познакомит с некоторыми бумагами. Передаст моё мнение. Посоветуйтесь, подумайте вместе с ним. — Глянул на календарь, сделал пометку карандашом. — В четверг, в девятнадцать, доложите мне… До свидания.
10
Победа под Сталинградом принесла нам, кроме всего прочего, первую с начала войны большую передышку, я бы сказал стратегическую передышку. С марта и до июля. Конечно, бои продолжались, были и большие успехи, и серьёзные неудачи, но это — обычные будни войны. Одно дело балансировать на грани полного поражения, напрягая все силы, а другое — заботиться о том, как ловчее побить противника с наименьшими утратами для себя. Непосредственное руководство военными операциями переместилось из центра вниз, где оно вообще-то и должно осуществляться: к командующим фронтами и армиями. Ставка и сам Верховный Главнокомандующий, освободившись от частных забот, обрели возможность заниматься тем, чем надлежало: основными проблемами, планированием и прогнозами. При этом пригодился и обретённый опыт непосредственного ведения военных действий, способствовавший правильному пониманию ситуации, принятию обоснованных решений. Чего, кстати, не было во всю войну у высшего немецкого командования (включая фюрера), осуществлявшего руководство в общих чертах, больше теоретизируя и следуя интуиции, нежели опираясь на практику.
Мы готовились к новым сражениям, имея целью закрепить и развить перелом, наметившийся после Сталинграда. Значительное количество наших армий, танковых и механизированных корпусов, обескровленных в боях, было выведено в резерв для переформирования, пополнения личным составом и техникой. Как ни странно, положение с техникой было лучше, чем с людьми. На полную мощь работали заводы Урала и Сибири, в том числе и эвакуированные туда. А вот призыв юношей 1925 года рождения дал нам вдвое меньше, чем призывы предыдущие: следствие того, что почти половина населения страны оказалась на территории, оккупированной гитлеровцами. Уже одно это говорило о необходимости как можно скорее освободить занятые врагом республики и области. Хорошим, надёжным пополнением являлись воины, возвращавшиеся в войска из госпиталей. Росла прослойка мобилизованных из Средней Азии, но это был трудный контингент. Люди разных возрастов, не знавшие военной службы, дисциплины, плохо владевшие (или делавшие вид, что не владеют) русским языком, с трудом приспосабливались к непривычной обстановке. Некоторые любой ценой старались вернуться в родные края — об этом я ещё расскажу.
Слабым, но все же утешением было то, что противник не менее нашего исчерпал наличные резервы. В Германии по новой тотальной мобилизации возрастная планка была поднята выше пятидесятилетней отметки. Брались в армию рабочие с военных заводов, подчищались тыловые учреждения. Упор и у нас, и особенно у немцев, делался не на количество войск, а на новое, более эффективное вооружение. При этом наши перспективы были значительно лучше, мы рассчитывали на пополнение за счёт мужчин военно-активного возраста на освобождаемых территориях.
Переформированные, пополненные, отдохнувшие войска перебрасывались в районы, где их использование предполагалось наиболее целесообразным. Забот невпроворот, но все же это не представлялось трудным или утомительным после пережитых потрясений, после минувшего кризиса. Теперь главным было не допустить стратегической ошибки, как это случилось прошлой весной, выработать правильную концепцию проведения летне-осенней кампании 1943 года, которая, по мнению наших специалистов, предопределяла исход всей войны. Враждующие силы были примерно равновелики и одинаково напряжены. При таком положении стратегический просчёт мог привести к непоправимой трагедии.
Из чего исходили у нас в Генштабе и в Ставке? Летом 1941 года, используя ряд преимуществ, немцы наступали на всем советско-германском фронте от Баренцева до Чёрного моря. В зимних боях, особенно в Московском сражении, противник основательно поиздержался. В 1942 году фашисты могли наносить удары не повсюду, а лишь сосредоточив основные силы на одном направлении. Они выбрали южное крыло фронта от Орла до Кавказа и добились вначале изрядных успехов. И потерпели ещё более изрядное поражение. Теперь им требовалось показать и доказать, что война не проиграна, что все ещё можно изменить. Не наступать, не вести активные действия они не могли. Время работало против них. Не сидеть же им сложа руки в глубинных просторах России, видя, как крепнет Красная Армия, как разрастается партизанское движение, как все решительнее начинают действовать союзники русских. Значит, надо упредить летнее наступление советских войск, первыми нанести удар, ослабить неприятеля (то есть нас) и вновь двинуться на восток. Добиться успеха, хоть и не решающего, но заметного, обнадёживающего. А там время покажет.
Все это, в общих чертах, было понятно. Как и то, что немцы не имеют сил, дабы наносить удары на всем фронте и даже на каком-то направлении. Теперь они способны вести активные действия лишь на одном участке, наиболее выгодном с оперативной точки зрения, создав там крепкий кулак. Но где и когда? — стояли перед нами классические вопросы. Не прозевать бы, не подставиться под первый дробящий удар, способный отбросить и опрокинуть противника (то есть опять же нас). Что в такой ситуации должны делать мы? Прежде всего определить главное: наступать нам или обороняться?!
На этот раз Верховный Главнокомандующий, наученный горьким опытом, был очень осторожен, поняв, наконец, что во время войны надобно слушать не политиков, а военных. Первым, с кем посоветовался Сталин, был маршал Шапошников, ушедший из Генштаба, но по-прежнему пользовавшийся незыблемым авторитетом. Многомудрый Борис Михайлович высказался однозначно: не наступать, создать на всех угрожаемых участках надёжную глубокоэшелонированную оборону (как под Москвой). Настолько глубокую, чтобы в ней завяз, раздробился немецкий клин — панцеркайль. Сохранив при этом резервы для контрударов и контрнаступления. В принципе правильно, однако, Иосиф Виссарионович (и я вместе с ним) опасался, что наша оборона может не выдержать, лопнуть, немцы перехватят стратегическую инициативу со всеми вытекающими последствиями. По нашим прикидкам, гитлеровцы довели численность своих войск на советско-германском фронте до 5 миллионов человек. С этим нельзя было не считаться, хотя мы и имели в действующей армии на миллион больше.
Ставка письменно запросила командующих всех фронтов о состоянии, боеспособности их войск и мнение о предстоящей летне-осенней кампании. Командующие ответили неодинаково. Предлагалось упорной обороной на заранее подготовленных позициях измотать противника и лишь после этого самим перейти в наступление. Риск есть, но войска обладают достаточными силами и средствами, достаточной стойкостью, чтобы выдержать и погасить вражеский натиск. Высказывались и иные предложения. Командующие Западного, Брянского и Центрального фронтов, будто сговорившись, хотели бы уничтожить орловскую группировку противника, пока она не окрепла после зимних боев. Заманчиво было срезать вражеский выступ. А потом уж обороняться. Но не приведёт ли это к тому, что случилось летом прошлого года?! Свою точку зрения имел командующий Северо-Западным (бывшим Калининским) фронтом Иван Степанович Конев, которому осточертело, видимо, сидеть в обороне. Он предлагал срубить, наконец, ржевско-вяземский сапог, решить задачу, над которой мы бились со времени контрнаступления под Москвой. Так что каждый генерал мыслил по-своему, а выбирать, принимать решение и нести ответственность за него предстояло Верховному Главнокомандующему.
Вечером 12 апреля у Иосифа Виссарионовича состоялось совещание, мало сказать в узком — даже в самом узком — кругу. Четыре человека, если не считать меня, в комнате за кабинетом. Предосторожность для максимальной секретности. Присутствовали: заместитель начальника Генерального штаба А. И. Антонов и два заместителя Сталина — Г. К. Жуков и А. М. Василевский. Причём эти двое впервые явились в новёхоньких мундирах, сверкая позолотой маршальских потопов. Даже несколько смущены были своим непривычным блеском. За выдающиеся успехи в руководстве Сталинградской битвой Иосиф Виссарионович (как сам выразился) «повысил и подравнял» их. Я уже говорил о том, что Жуков и Василевский, как представители Ставки, действовали слаженно, умело и весьма плодотворно. Воля, настойчивость одного дополняла ум и дальновидность другого. И наоборот. Это было очень удачное сочетание. Однако Василевский имел звание на одну ступень ниже, и это сказывалось на их общей работе. Воля пересиливала, тем более при твёрдом, бескомпромиссном характере Жукова.
В середине января 1943 года Георгию Константиновичу было присвоено звание Маршала Советского Союза, а Александру Михайловичу — звание генерала армии. Это если что-то и изменило, то лишь в худшую сторону, давление Жукова усилилось. Вот тут Сталин и «подравнял» их, приняв решение, беспримерное в военной истории. Не было случая, чтобы высшие воинские звания давались без временной дистанции. А Василевскому, едва успевшему прикрепить четвёртую звёздочку, пришлось срочно менять погоны: 16 февраля был опубликован указ о его новом внезапном повышении, он тоже стал маршалом. Кое-кто удивился, кое-кто позавидовал, но Сталин, я считаю, был прав. Теперь воля и ум сочетались при одинаковых условиях.
На совещании в узком кругу докладывал Жуков. Выступление его было довольно обширным, я же приведу лишь одну ключевую фразу: «Переход наших войск в наступление с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем врага на нашей обороне, выбьем ему танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление добьём основную группировку противника». Все в принципе согласились с Жуковым, основополагающее решение по летне-осенней кампании было принято.
Очень важно было не ошибиться в определении района, где немцы нанесут свой главный удар. На первый взгляд эта задача не представлялась сложной, вывод подсказывала сама конфигурация линии фронта, сложившаяся к концу марта. Войска наших Центрального и Воронежского фронтов, продвинувшись значительно западнее Курска, оказались как бы в полукольце. С севера над ними нависала орловско-мценская группировка противника. С юга — белгородская. Обе были достаточно сильны, имели значительное количество танков и, по нашим сведениям, получали больше пополнения, чем армии на других участках. Разве не заманчиво для противника мощным ударом замкнуть кольцо вокруг двух наших фронтов, уничтожить их, открыть себе путь на восток, предопределив успех на ближайшие месяцы. Мы не сомневались, что мысли высшего вражеского командования прикованы именно к Курской дуге. Удар готовится здесь — это подтверждали различные данные, если не прямые, то косвенные.
Хотя бы такое сообщение. Внимание партизанской агентуры на одной из узловых станций Белоруссии привлекли воинские эшелоны, проходившие на восток. Десятки платформ с сеном, накрытые брезентом. Ничего особенного, верно? Да, если бы они двигались в противоположную сторону, в Германию, куда немцы вывозили сельскохозяйственную продукцию. А зачем же в глубь России? Конницы у фашистов практически нет, наш скот подкармливать им вроде бы не с руки. И для чего усиленная охрана, как у воинских эшелонов? Чтобы выяснить это, двое разведчиков ночью забрались на платформу и покатили на ней в неизвестную даль. В пути сразу же обнаружили, что под брезентом, под слоем сена находятся танки, да не какие-нибудь, а громадные, доселе неизвестные. Осторожно ползая под сеном, отважные хлопцы умудрились определить основные параметры машины: длину и ширину, калибр пушки, размер гусеничных траков и даже примерную толщину брони. Это было нечто совсем новое. Один из разведчиков «сошёл с поезда» на очередной остановке, чтобы вернуться к своим и передать сообщение в Центр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344