Извините меня, сударыня, это не моя вина, но мы с вами никогда не с
можем понять друг друга.
Фаусте стало ясно: он непоколебим. Она не стала настаивать и лишь одобрит
ельно кивнула.
Пардальян же продолжал насмешливым голосом:
Ц Однако это вынуждает меня, сударыня, сказать вам то, что я хотел сказат
ь уже давно, когда еще только вошел сюда. И если я не сделал этого раньше, то
лишь потому, что внимательно слушал вас.
Ц Я жду, Ц сказала она холодно.
Пардальян посмотрел ей прямо в глаза и с расстановкой произнес:
Ц Если вы подстроите убийство короля Филиппа, как несколько месяцев на
зад подстроили убийство Генриха Валуа, то это касается только вас и его. Я
не собираюсь брать Филиппа под защиту, тем более, что он, как мне кажется, в
полне способен защитить себя сам. Если вы, в своих личных честолюбивых це
лях, предадите эту страну огню и мечу, если вы развяжете в ней кровавую гра
жданскую войну, как вы сделали это во Франции, это опять-таки касается вас
и Филиппа или его народа. Действуй вы законными методами, я бы даже сказал
, что ничего не имею против, ибо, поднимая Испанию на борьбу с ее королем, вы
доставляете тем самым этому последнему множество хлопот, так что ему явн
о придется отказаться от планов касательно Франции. И это уже само по себ
е поможет моей несчастной стране Ц под водительством хитрого короля и с
лавного человека (я имею в виду Беарнца) у нее окажется достаточно времен
и, чтобы залечить большинство ран, нанесенных вами. В этих двух пунктах, су
дарыня, я хоть и не одобряю ваших идей и методов, но, по крайней мере, не стан
у на вашем пути.
Ц Это уже очень много, шевалье, Ц откровенно сказала принцесса, Ц и есл
и в обмен на ваш нейтралитет, для меня поистине неоценимый, вы не потребуе
те чего-то неприемлемого, то я заранее уверена в своем успехе.
Пардальян сдержанно улыбнулся:
Ц Здесь вы можете предпринимать все, что вам угодно, это ваше дело. Но не с
мейте более обращать взоры к моей стране. Я уже говорил вам Ц Франция нуж
дается в покое и мире. Не пытайтесь разжечь там ненависть и раздоры, как вы
уже пытались когда-то Ц в противном случае на вашем пути встану я. Я не же
лаю унизить вас, равно как не желаю и хвастать, но вы уже знаете, как дорого
обходится иметь меня своим врагом.
Ц Я знаю, Ц ответила она строго. Ц Это все, что вы хотели мне сказать?
Ц Нет, тысяча чертей! Я должен вам сказать еще следующее: ваш новый замыс
ел, который вы пытаетесь осуществить здесь, обречен на верную неудачу. Ег
о постигнет та же участь, что постигла ваши замыслы во Франции: вы потерпи
те поражение.
Ц Почему?
Ц Я мог бы ответить вам: потому что эти замысли строятся на насилии, пред
ательстве и убийстве. Но я скажу проще: потому что ваши честолюбивые мечт
ания неразрывно связаны с добрым и честным человеком, по прозвищу Эль То
реро, а он никогда не примет тех предложений, которые вы собираетесь ему с
делать. Потому что дон Сезар Ц это человек, которого я уважаю и люблю, и я з
апрещаю Ц вы слышите Ц запрещаю вам избирать его своей мишенью, если вы
не хотите иметь меня на своем пути! А теперь, когда я сказал вам все, что нам
еревался, вы можете впускать сюда ваших убийц.
С этими словами он поднялся со скамьи; лицо его светилось отвагой.
И в тот же миг, словно услышав его приказ, в зал ворвались люди Фаусты; в их к
риках звенела ярость.
Принцесса тоже встала.
Она не ответила ни слова. Не торопясь, она повернулась, величественно сде
лала несколько шагов и остановилась на другом конце зала: ей хотелось пр
исутствовать при схватке.
Если бы Пардальян пожелал, ему достаточно было еще минуту назад протянут
ь руку и схватить Фаусту за плечо Ц в этом случае столкновение закончил
ось бы, еще не начавшись. Женщина стала бы ему великолепной защитой. Ни оди
н человек из тех, кто ворвался в зал, не осмелился бы поднять шпагу, видя, чт
о их госпожа находится во власти того, кого им было поручено убить без вся
кой жалости.
Однако Пардальян не принадлежал к числу людей, способных прибегать к под
обным методам. Он поглядел вслед Фаусте, но даже не подумал остановить ее.

Центурион все сделал на славу. Он, правда, несколько задержался, но он знал
, что может рассчитывать на Фаусту, которая будет удерживать шевалье сто
лько, сколько необходимо. Он привел с собой полтора десятка негодяев Ц с
воих обычных подручных; они следовали за ним во всех его совместных выла
зках с Красной бородой и повиновались ему с истинно военной четкостью, б
удучи твердо уверены в своей безнаказанности и, конечно, в получении при
личного вознаграждения.
Помимо этого отряда дон Христофор привел с собой трех охранников Фаусты
: Сен-Малина, Монсери и Шалабра Ц те охотно согласились следовать за Цент
урионом, говорившим с ними от имени принцессы, но решили действовать по с
обственному усмотрению; возможность оказаться в подчинении человека, н
е внушавшего им никакой симпатии, их ничуть не прельщала.
Оба отряда Ц охранники подчеркнуто держались отдельно от своих случай
ных товарищей, Ц оба отряда вместе образовали группу человек в двадцат
ь (такую цифру и называла Фауста, говоря с Пардальяном); все были вооружены
прочными и длинными шпагами и надежными короткими кинжалами.
Нападающие, как мы уже сказали, ворвались в зал с криками, в которых звучал
и ярость и ненависть. Но если принятая Фаустой предосторожность Ц отвес
ти Пардальяна вглубь зала Ц была хороша в том отношении, что загоняла ег
о в угол и вынуждала на пути к двери миновать множество препятствий и про
йти по трупам всего отряда, то эта же предосторожность оборачивалась неу
добством, потому что люди Центуриона, желавшие достичь свой жертвы, такж
е должны были сначала миновать те же самые препятствия, а это значительн
о ослабило их первоначальный натиск.
Пардальян с насмешливой улыбкой, присущей ему в подобные мгновения, смот
рел, как они приближаются к нему.
Шевалье не соизволил даже вынуть свой кинжал Ц единственное оружие, быв
шее в его распоряжении. Он предпринял лишь одно Ц встал позади скамейки,
на которой сидел минуту назад. Пардальян оперся о нее левым коленом Ц он
а была, как мы уже отмечали, последней в ряду, Ц и так, скрестив руки на гру
ди, с улыбкой на губах, с лукавством и настороженностью, сверкающими во вз
гляде, стал ждать, когда подручные Фаусты окажутся в пределах его досяга
емости.
Что он замышлял? Какой дерзновенный ответ, внезапный и сокрушительный, г
отовил им? Это очень занимало Фаусту, которая со своего места следила за н
им и которая, ощущая, как сомнения все более и более завладевают ею, говори
ла себе: «Сейчас он одолеет их всех! Это ясно! И выйдет отсюда без единой ца
рапины!»
Тем временем Пардальян узнал среди нападавших троих французов и бросил
им насмешливым тоном:
Ц Доброе утро, господа!
Ц Доброе утро, господин де Пардальян, Ц вежливо ответили трое приятеле
й.
Ц За последние сутки вы нападаете на меня уже второй раз, господа. Как ви
жу, вы честно отрабатываете деньги, выдаваемые вам госпожой Фаустой. Пра
во, мне неудобно причинять вам столько хлопот.
Ц Об этом не заботьтесь, сударь. Нам бы лишь победить вас Ц это все, чего м
ы хотим, Ц сказал Сен-Малин.
Ц Надеюсь, на сей раз нам повезет больше, Ц добавил Шалабр.
Ц Возможно, Ц спокойно заявил Пардальян, Ц тем более, как видите, я без
оружия!
Ц Это верно! Ц подтвердил Монсери, останавливаясь. Ц Господин де Пард
альян безоружен!
Ц А, черт! Ц воскликнули два других охранника, тоже останавливаясь.
Ц Но мы не можем атаковать его, если он не может защищаться, Ц произнес ч
уть слышно Монсери.
Ц Совершенно справедливо, Ц согласился Шалабр.
Ц Тем более, что их и без того вполне достаточно, чтобы справиться с пору
чением, Ц добавил Сен-Малин, кивая в сторону людей Центуриона.
После чего он громко обратился к Пардальяну:
Ц Поскольку у вас нет оружия и вы не можете защищаться, мы воздерживаемс
я от вмешательства, сударь. Какого черта! Мы все-таки не убийцы!
Пардальян улыбнулся; все трое, прежде чем вложить оружие в ножны, приветс
твовали его одинаковым изящным движением шпаг, и потому шевалье отвесил
им изысканный поклон и по-прежнему невозмутимо сказал:
Ц В таком случае, господа, отойдите в сторонку и смотрите... если вас это ин
тересует.
К этому моменту семь или восемь наиболее смелых бандитов уже приблизили
сь к Пардальяну настолько, что им оставалось преодолеть лишь два ряда ск
амеек.
Неторопливо и спокойно Пардальян нагнулся и обеими руками схватил скам
ейку, на которую он до того опирался коленом.
Эта скамейка, длиной более чем в туаз и из массивного дуба, обладала, надо
полагать, огромным весом.
Пардальян приподнял ее без всякого видимого усилия, и, когда первые напа
дающие оказались рядом с ним, он скамьей, зажатой в его вытянутых руках, ши
роким стремительным жестом, сокрушительным по своей силе, жестом косца н
а ниве, очертил в воздухе дугу.
Один человек рухнул на пол, трое отскочили с жалобными стонами, другие ос
тановились в замешательстве.
Пардальян тихонько засмеялся; он получил секундную передышку.
Однако оставшаяся часть шайки, подоспев, напирала на первые ряды, и тем не
вольно пришлось двинуться вперед.
Пардальян хладнокровно, методично повторил свое смертоносное движение
, в результате чего пришлось худо еще троим негодяям.
Теперь их осталось только тринадцать, не считая французов; онемев от вос
торга, те наблюдали за этой сказочной битвой одного человека с двадцатью
.
Люди Центуриона остановились, некоторые даже поспешно ретировались, ст
араясь как можно более увеличить расстояние между собой и грозной скамь
ей.
Пардальян еще чуточку передохнул и, воспользовавшись тем, что его против
ники держались плотной группой, вновь приподнял свое чудовищное оружие
Ц только он, наверное, и мог управляться с ним с подобной легкостью: раска
чав скамью, он со всего размаха бросил ее в оцепеневшую от изумления небо
льшую толпу.
Последовало паническое бегство. Люди Центуриона бежали в беспорядке и о
становились, только достигнув свободного пространства перед возвышени
ем.
Теперь вместе с Центурионом Ц ему повезло, и он отделался несколькими н
езначительными ушибами, хотя и не берег себя, Ц в строю оставалось всего
десять человек.
Пятерых шевалье уложил на месте Ц они были убиты или же так тяжело ранен
ы, что не имели сил подняться. Другие, получив более-менее тяжелые увечья,
жалобно стонали и продолжать борьбу были явно не в состоянии.
Пардальян утер со лба лившийся градом пот и засмеялся, почти не разжимая
губ:
Ц Ну что же, храбрецы, чего вы ждете? Нападайте, черт побери! Вы ведь знаете
, что я один и без оружия!
Но так как, произнося сии слова, он поставил ногу на ближайшую к нему скамь
ю, то, невзирая на понукания Центуриона, никто из бандитов не шелохнулся.

Тогда Пардальян засмеялся громче и, заметив, что несколько шпаг валяются
у него под ногами, спокойно нагнулся, подобрал ту, что показалась ему само
й длинной и надежной, угрожающе взмахнул ею и с насмешливым видом бросил:

Ц Ступайте, мерзавцы! Шевалье де Пардальян прощает вас!
Не обращая на них больше никакого внимания, он обернулся к Фаусте и крикн
ул ей:
Ц До следующей встречи, принцесса!
Затем медленно, не оглядываясь, словно он был вполне уверен, что никто не п
осмеет помешать его уходу, шевалье направился к стене в глубине зала Ц т
ой самой, где, как предполагала Фауста, не было никакой потайной двери.
Дойдя до стены, шевалье трижды постучал в нее эфесом только что поднятой
шпаги.
Каменные плиты послушно раздвинулись.
Прежде чем выйти, он обернулся. Центурион и его люди, придя в себя от изумл
ения, бросились за ним вдогонку. И даже трое охранников, увидев, что он воо
ружен, кинулись в атаку.
Раздался звонкий смех Пардальяна Ц более ироничный, чем когда-либо. Шев
алье бросил:
Ц Слишком поздно, голубчики!
И вышел, не торопясь, с высоко поднятой головой.
Когда нападавшие с угрожающими воплями подбежали к стене, они наткнулис
ь только на непроницаемые камни.
Охваченные стыдом, яростью, неистовством, они принялись стучать в стену
с удвоенной энергией. Трое из людей Центуриона с трудом приподняли одну
из тех скамеек, которыми с такой кажущейся легкостью орудовал шевалье, и
воспользовались ею как тараном, пытаясь сокрушить стену, Ц впрочем, без
всякого успеха.
Выбившись из сил, они были вынуждены отказаться от преследования и, пону
рясь, собрались вокруг Фаусты.
Особенно был встревожен Центурион. Негодяй ожидал суровых упреков, и хот
я лично он вел себя храбро, все-таки он спрашивал себя, как воспримет прин
цесса эту позорную неудачу.
Сен-Малин, Шалабр и Монсери также чувствовали себя не очень уверенно. Кон
ечно, они поступили по-рыцарски и не жалели об этом, но, в конце концов, Фаус
та платила им за то, чтобы они убили Пардальяна, а не за то, чтобы они состяз
ались с ним в галантности и благородстве.
Посему с грустным смирением они стояли, застыв, как на параде, в ожидании у
преков.
К величайшему и всеобщему удивлению Фауста не стала никого и ни в чем упр
екать. Она-то знала, что Пардальян должен был выйти победителем из схватк
и. Вот почему поражение этих людей не могло ни удивить, ни возмутить ее. Он
и сделали, что могли Ц она сама видела все их действия. Если они и оказали
сь побежденными, то только потому, что столкнулись со сверхъестественно
й силой. Будь их даже в три раза больше, их все равно ожидала бы та же участь
Ц то была неизбежность. А раз так, то к чему негодовать?
И Фауста лишь сказал:
Ц Подберите раненых, и пусть им будет оказана помощь, необходимая в их со
стоянии. Выдайте каждому по сто ливров в качестве вознаграждения. Они сд
елали все, что могли, мне не в чем их упрекнуть.
Ее слова были встречены радостными криками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59