Ц Сеньоры, братья и друзья, мне выпала великая честь представить вам нов
ого члена нашего общества. Я, избранный вами главой, смиренно отступаю пе
ред ним и приветствую в его лице единственного предводителя, достойного
руководить нами вплоть до обретения нами давно ожидаемого монарха.
Эти слова вызвали среди пораженных собравшихся некоторый шум, а затем Ц
проявление живейшего любопытства: в зале заметили, что это новое лицо, пр
едставленное им как единственно возможный предводитель Ц женщина.
Пардальян сразу же узнал ее Ц именно в этот момент он слегка присвистну
л, что мы и отметили.
Этой женщиной была Фауста.
Медленно, с несколько театральной величавостью, свойственной ей, принце
сса поднялась на возвышение и встала лицом к незнакомым ей людям Ц каза
лось, она уже властвовала над ними благодаря своему взгляду: черные алма
зы ее глаз обладали странной, завораживающей силой.
Три человека, сидевшие на возвышении и, очевидно, знавшие, зачем Фауста пр
ишла сюда, торопливо встали. В одно мгновение стол был отодвинут, на самом
краю возвышения появилось кресло, и Фауста с удивительным спокойствием,
производящим столь сильное впечатление, опустилась в него. Тотчас же все
трое шагнули за спинку кресла и застыли в чопорной позе придворных сано
вников, заступивших на дежурство при монархине.
Вероятно, все трое были знатными и высокопоставленными сеньорами; вероя
тно, своим происхождением или же достоинствами они уже давно сумели заво
евать всеобщее уважение и доверие, потому что эти знаки необычайного поч
тения произвели самое глубокое впечатление на собравшихся.
Быть может, на присутствующих в зале подействовал пример этих троих, быт
ь может, их увлекла неотразимая красота той, что внезапно появилась сред
и них, подобная королеве, но все, не задумываясь, поднялись и стоя стали по
чтительно ждать, когда эта незнакомая дама соблаговолит объясниться.
Фауста еще не заговорила, но уже могла быть уверенной в успехе, и она прекр
асно это сознавала.
Пардальян тоже почувствовал общее настроение и потому прошептал:
Ц Несравненная актриса!
И тут же с беспокойством спросил себя:
Ц Что она сейчас им предложит? И кто эти люди?.. Ну что ж, послушаем, а там вид
но будет.
Фауста, как всегда отлично владеющая собой, никак не проявляла обуревавш
их ее чувств. Она приняла воздаваемые ей почести как нечто должное и с тем
видом доброжелательного достоинства, который был ей свойственен в нужн
ые минуты.
Мгновение ее внимательный взгляд скользил по склоненным перед ней голо
вам; затем, полуобернувшись, она подала знак тому из троих, кто представил
ее людям в зале.
Тот покинул свое место, бывшее как раз позади Фаусты, и, приблизившись к кр
аю возвышения (при это он следил за тем, чтобы ненароком не загородить Фау
сту и не оказаться впереди нее), сказал:
Ц Сеньоры, перед вами Ц принцесса Фауста. Принцесса Ц правительница в
той стране солнца, любви и цветов, в той земле обетованной, что называется
Италией. Принцесса Фауста сказочно богата. Она знает о наших планах все и
могла бы, я думаю, назвать вас всех по именам, титулам и званиям.
Подобное открытие повлекло за собой ропот среди собравшихся. Все эти люд
и, еще секунду назад исполненные доверия, кидали друг на друга взгляды, гд
е сквозило подозрение.
Фауста поняла, что происходит в их душах.
Она простерла вперед руку в умиротворяющем жесте:
Ц Успокойтесь, сеньоры, среди вас нет предателей. Мне никто не выдавал су
ществование вашего сообщества. Я сама догадалась об этом. Когда в стране
правит кровавый тиран, подобный тому, под гнетом власти которого агонизи
рует ваша прекрасная страна Испания, не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб
ы догадаться: должно возникнуть какое-то противодействие; наверняка най
дутся люди, которые попытаются навсегда сбросить унизительное железно
е ярмо. После этого вывода додумать остальное совсем уж просто. Что же до в
аших имен, до ваших планов, то они мне известны потому, что я могла невидим
о присутствовать почти на всех ваших собраниях.
Это прямодушное заявление, произнесенное в высшей степени уверенным то
ном, рассеяло все нарождавшиеся было сомнения.
Однако тот факт, что женщина без всякой подсказки сама догадалась о суще
ствовании их общества, а затем набралась мужества проникнуть в их тайны,
да так, что они ничего не заподозрили, столь изумил всех, что в зале вновь н
ачались перешептывания и переглядывания Ц на этот раз восхищенные.
Да еще им понравилась та непринужденность, с какой незнакомая женщина го
ворила о вещах значительных и представляющих опасность; в общем, благода
ря всему этому у них создалось довольно высокое мнение о той, кто только ч
то выступала перед ними.
Фауста прекрасно уловила эти настроения, но никак этого не показала. Она
повернулась к человеку, представлявшему ее собранию и произнесла, корот
ко, словно уже приобрела право повелевать:
Ц Продолжайте, герцог!
Тот, кого она назвала герцогом, отвесил низкий поклон и вновь заговорил, в
ыражая мысли многих в зале:
Ц Да, сеньоры, принцесса сказала правильно: среди нас нет, не было и никог
да не будет предателей. Принцесса Фауста хорошо знает и нас, и наши планы.
И хотя она, по-видимому, считает, что мы законспирированы плохо, да будет м
не все же позволено заметить: дабы обнаружить нас и открыть место наших с
обраний, надо обладать недюжинной проницательностью. А чтобы пойти на ри
ск и пополнить собой наши ряды, нужно обладать смелостью и отвагой, какая
найдется не у всякого мужчины, включая и самых смелых.
Послышался одобрительный ропот.
Ц Свою безмерную власть, Ц продолжал герцог, Ц свои несметные богатст
ва, свой несравненный ум, свою мужскую смелость, свое огромное честолюби
е и великие замыслы Ц все это принцесса Фауста ставит на службу делу воз
рождения нашей страны, делу, которому посвятили себя все мы.
На сей раз уже не ропот Ц приветственные клики стали ему ответом, в то вре
мя как глаза присутствующих с явным восхищением устремились на женщину,
представленную им как исключительное существо. Герцог говорил все боле
е громко:
Ц Все, что я только что вам сказал, весьма любопытно, как вы сами поняли и к
ак доказывают ваши возгласы, но все это Ц ничто по сравнению с тем, что мн
е еще осталось вам открыть.
Герцог помолчал Ц то ли для того, чтобы, подобно умелому оратору, хорошен
ько подготовить следующий эффект, то ли для того, чтобы смогла установит
ься тишина, ибо его предыдущие слова вызвали довольно живую реакцию сред
и собравшихся.
Когда тишина полностью восстановилась, он вновь заговорил:
Ц Человек, которого мы тщетно искали уже многие месяцы, иными словами Ц
сын дона Карлоса, хорошо известен принцессе... она обещает, что приведет ег
о к нам.
Здесь оратору пришлось остановиться, ибо его прервали самые разнообраз
ные возгласы, топот ног, всяческие проявления шумной и искренней радости
. Все дружно кричали: «Да здравствует дон Карлос! Да здравствует наш корол
ь!»
Эти крики непроизвольно рвались из уст людей, чьи сердца бились в едином
ритме.
Герцог повелительно взмахнул рукой Ц и тотчас все стихли и со вниманием
взглянули на говорившего.
Ц Да, сеньоры, Ц повторил герцог. Ц Принцесса знает сына дона Карлоса, и
она приведет его к нам. Но я могу сообщить вам нечто еще более важное: прой
дет совсем немного времени и принцесса станет законной супругой того, ко
го мы хотим сделать нашим королем. Став супругой нашего правителя, она по
ставит на службу ему свою власть, которая очень велика, свое состояние и, г
лавное, свой могучий гений. Она сделает из своего супруга не короля Андал
узии, как мы того желаем, но Ц смею надеяться, с нашей помощью Ц сделает е
го королем всей Испании. Вот почему я был прав, говоря, что только она може
т возглавить наше общество, мало того, я утверждаю, что она уже наша власти
тельница. И я, дон Рюи Гомес, герцог де Кастрана, граф де Майальда, маркиз де
Альгавар, сеньор множества других владений, лишенный гнусным трибунало
м, именующим себя «инквизиция», всех моих титулов и всего имущества, Ц я
воздаю ей здесь должные почести и восклицаю: «Да здравствует наша короле
ва!»
Герцог де Кастрана опустился на колени. А поскольку строжайший этикет ис
панского двора запрещал притрагиваться к королеве под страхом смертно
й казни, то он не стал целовать ей руку или край платья, но склонился перед
Фаустой так низко, что почти коснулся лицом пола.
Раздались громкие крики:
Ц Да здравствует королева!
Как всегда бесстрастная, Фауста приняла эти почести не шелохнувшись. Оче
видно, такого рода изъявлениями преданности она пресытилась еще в те вре
мена, когда могла считать себя папессой; тогда ей поклонялись как воплощ
ению Бога на земле, так что эти немногочисленные «ура», как бы искренни и н
епосредственны они ни были, не могли взволновать ее. Однако же она соблаг
оволила улыбнуться.
Эта необыкновенная женщина прекрасно владела искусством покорять и ок
олдовывать толпу и всегда интуитивно догадывалась, каков должен быть сл
едующий шаг.
Она быстро встала и, с чарующей грацией поднимая герцога, произнесла:
Ц Избави Бог, чтобы я дозволила одному из наших верных подданных прости
раться во прахе.
Истинно королевским жестом Фауста протянула ему руку для поцелуя, после
чего вернулась в свое кресло и сказала:
Ц Герцог, когда наш супруг взойдет на трон своих предков, то правила неук
оснительного, жесткого и мелочного этикета будут тут же изменены Ц тако
во наше желание. Я Ц властительница и не забываю этого, но прежде всего я
Ц женщина и хочу ею оставаться. Как женщина я хочу, чтобы наши подданные м
огли приближаться к нам и чтобы это не было вменено им в преступление.
Жестом, исполненным надменной грации, она указала на людей, только что пр
иветствовавших ее:
Ц Вы станете первыми из наших приближенных. Вы всегда будете дороги наш
ему сердцу.
Засим вновь последовал взрыв исступленного восторга. В зале долго звуча
ло самое неистовое «ура», после чего все ринулись к возвышению: каждый ст
ремился добиться высочайшей чести Ц прикоснуться к своей будущей коро
леве. Кто-то целовал кончик ее туфли, кто-то Ц подол платья, другие припад
али губами к тому месту, где ступала ее нога, третьи Ц самые удачливые и с
амые счастливые Ц чуть касались губами кончиков ее пальцев: она протяги
вала их с небрежным изяществом, с неизъяснимой улыбкой на устах, в которо
й, конечно же, было больше презрения, нежели благодарности.
Однако кто стал бы сейчас вглядываться в улыбку королевы?
Не забудьте при этом, что все эти фанатики принадлежали к высшей испанск
ой знати и каждый имел важную придворную должность.
Пардальян, не упускавший ни жеста, ни взгляда, восхищался Фаустой, поисти
не блистательной в своей высокомерной непринужденности.
Ц Великолепная, божественная актриса! Ц прошептал он.
В то же время он жалел несчастных, обезумевших от одной улыбки Фаусты.
Ц Бедняги! Кто знает, в какие чудовищные авантюры вовлечет их эта дьявол
ьская колдунья!
Наконец его мысль обратилась к дону Сезару: «Ну-ка, ну-ка, что-то я ничего н
е понимаю. Сервантес уверял меня, что Тореро Ц сын дона Карлоса. Господин
Эспиноза совершенно недвусмысленно просил меня убить этого юношу. Стал
о быть, он тоже считает его сыном дона Карлоса. А уж славный господин Эспин
оза наверняка выведал все до тонкостей. Но ведь Тореро страстно влюблен
в Жиральду Ц самую очаровательную цыганочку из всех, каких я когда-либо
знал (правда, за исключением некоей Виолетты, ставшей герцогиней Ангулем
ской). Тореро не знаком с Фаустой Ц по крайней мере, насколько мне известн
о. Он полон решимости жениться на своей невесте-цыганке. Следовательно, г
оспожа Фауста не может стать его супругой... если только она не собирается
сделать из него двоеженца. Подобный поступок в глазах такого язычника, к
ак я, не имел бы существенного значения, но в глазах священного трибунала,
именуемого инквизицией, Ц это тяжелейшее преступление, каковое может п
ривести человека на костер.
Быть может, дон Сезар, узнавший от благородной Фаусты о своем августейше
м происхождении, оставит безродную цыганку ради владетельной принцесс
ы, к тому же сказочно богатой, как только что сообщил герцог Кастрана? Хм, т
акое не раз случалось! Принц королевской крови не может иметь то же понят
ие о чести, что и безвестный Тореро. А может быть, дело в том, что госпожа Фау
ста, чью совесть ничто не смущает и чья изобретательность мне известна, о
тыскала какого-нибудь второго сына дона Карлоса и держит его подле себя?
Очень может быть, черт подери! Мне с трудом верится в вероломство дона Сез
ара! Самое разумное сейчас Ц слушать. Думаю, госпожа Фауста сама сообщит
мне обо всем.»
В зале тем временем восстановилась тишина. Каждый вернулся на свое место
, счастливый и гордый честью, которой случай одарил его.
Герцог Кастрана заявил:
Ц Сеньоры, наша возлюбленная монархиня согласна все вам объяснить.
Сказав это, он поклонился Фаусте и вновь встал за ее креслом. После слов ге
рцога все буквально затаили дыхание.
Секунду Фауста глядела в зал своими колдовскими очами, а потом заговорил
а мелодичным, завораживающих голосом:
Ц Вы принадлежите к числу избранных. Не столько даже благодаря своему р
ождению, сколько благодаря сердцу и уму, благодаря независимости взгляд
ов и, я бы даже сказала Ц благодаря вашей учености.
Независимо от того, католики вы или же, как принято говорить, еретики Ц вс
е вы люди искренне верующие и посему уважаемые. Но вам также свойственен
дух благородной терпимости. В этом и состоит ваше преступление. В самом д
еле: при честном, здравом, независимом правлении эта терпимость, эта неза
висимость взглядов сделала бы из вас, ко всеобщему благу, видных людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59