Казалось, что земля истерзана когтями какого-то страшного чудовища. Вес
ь верхний слой почвы был смыт ливневыми дождями, и земля стонала от глубо
ких оврагов. Тонкий слой краснозема, унесенный потоками воды, забил реки
в лесу, превратив их в кроваво-красные потоки. Перед глазами разворачива
лась картина некой фантастической мертвой планеты, испещренной кратер
ами.
Ц Боже милостивый! Ц только и смог вымолвить Омеру. Ц Это творение рук
дьявола. Сколько же земли осквернено? И кто измерит масштабы этой страшн
ой катастрофы?
Ц Боюсь, что подсчитать это практически невозможно, Ц чуть охрипшим го
лосом проговорила Келли. Ц Уничтожено, наверное, несколько сотен тысяч
гектаров леса. Точно не знаю. Но знаю, что разработки ведутся меньше года.
Представьте, что произойдет, если они будут продолжаться теми же темпами
… Ц Келли замолчала, к горлу подкатил комок. Затем она показала пальцем н
а далекие желтые точки ПКППР, выстроившиеся внизу у самого леса: Ц Если э
ти монстры…
Дэниел с трудом перевел взгляд на урчавшие внизу машины. С этой высоты он
и казались совсем игрушечными и безобидными, похожими на комбайны, убира
вшие урожай с бескрайнего поля. ПКППР двигались так медленно, что чудило
сь, будто они вообще застыли на месте.
Ц Сколько их там? Ц вымолвил наконец Дэниел. Ц …Восемь, девять, десять…
Ц считал он. Ц Когда эти гигантские машины идут таким строем, они могут
вырыть траншею в четыреста метров шириной!
Ц Невозможно поверить, что всего десять машин, какими бы огромными они н
и были, смогли уничтожить такое количество тропического леса, Ц дрожащ
им голосом пробормотал Омеру. Ц Они похожи на чудовищную ненасытную са
ранчу, безжалостно пожирающую все на своем пути.
Впереди шеренги ПКППР двигались бульдозеры, выкорчевывавшие деревья и
освобождавшие дорогу идущим за ними монстрам.
Прямо на глазах наблюдавших какое-то огромное дерево вдруг вздрогнуло и
пошатнулось. Стальное лезвие бульдозера врезалось в ствол у самого его
основания, разрубая могучие корни. Даже на такой высоте было слышно, как з
аскрипел и застонал беззащитный исполин. Эти звуки напоминали предсмер
тные крики раненого животного. Через мгновение дерево, не устояв, рухнул
о на землю, и гул от его падения печальным эхом разнесся над оскверненным
лесом.
Дэниел отвернулся. Взгляд его упал на Сепу, присевшего на ветку рядом. Сеп
у беззвучно плакал, слезы обильно текли по изрезанным морщинами темным щ
екам старика и капали ему на грудь. Никогда в своей жизни Сепу не испытыва
л такого сокрушительного, жуткого горя. А слезы все лились и лились, ослеп
ляя несчастного бамбути.
Дэниел опустил голову, не в состоянии больше выносить этот кошмар, рывко
м снял с плеча камеру и начал снимать.
Он снимал, как со стонами падали одно за другим могучие деревья.
Снимал вымершую голую землю, на которой не осталось ни одного живого сущ
ества: ни птиц, ни зверей, ни травы, ни деревьев.
Он снимал металлических монстров, безжалостно вгрызавшихся в землю и вы
плевывавших ее в кузова самосвалов, выстроившихся длинной цепью, словно
муравьи, занятые переноской нескончаемых грузов.
Снимал он и то, как огромные гусеничные тракторы тут же подбирали выкорч
еванные деревья и распиливали их на бревна. Целые фонтаны сырых желтоват
ых опилок взлетали в воздух, когда в стволы с визгом впивались серебрист
ые зубья гигантских механических пил.
Он снимал и передвижные краны, которые переносили бревна на поджидавшие
рядом лесовозы.
Стиснув зубы, Дэниел снимал целую армаду обнаженных рабов из племени уга
ли, копошившихся в красной грязи и мостивших дорогу для проходивших мимо
них тяжеловозов.
Он снимал уже больше часа, надеясь, что напряженная работа заставит его н
есколько забыться. Но чем дольше он снимал, тем сильнее в нем вздымалась м
ощная волна гнева и тем острее он воспринимал чувства женщины, сидевшей
подле.
Дэниел понимал Келли без слов: он нутром ощущал ее ярость. И испытывал при
мерно то же. Последние события и все увиденное еще сильнее сблизило их; вп
рочем, и раньше они понимали друг друга чуть ли не с полуслова. Теперь же, д
умал Дэниел, их связывало нечто большее, что заставляло его относиться к
Келли с глубочайшим уважением и… нежностью.
Они пробыли на вершине дерева-великана до самой ночи, а потом еще целый ча
с сидели в темноте, словно какая-то неведомая сила не отпускала их, вынужд
ая вновь и вновь всматриваться в огни металлических хищников, убивавших
вокруг все живое, и вслушиваться в их ужасающий рев, от которого кровь сты
ла в жилах. Этот рев не прекращался ни днем ни ночью, а ненасытные хищники
все пожирали и пожирали лес и грызли землю, отравляя все своим ядом и сея с
мерть.
И только когда разразился ливень, засверкали молнии и зазвучали оглушит
ельные раскаты грома, все четверо осторожно спустились вниз. Примерно че
рез час они добрались до стоянки, где их поджидала встревоженная Памба и
носильщики.
Рано утром отряд двинулся сквозь притихший лес обратно в Гондалу. Они ос
танавливались только для того, чтобы Дэниел заснял отравленные, забитые
красной глиной реки. На берегу одной из таких рек Виктор Омеру, по колено в
багрово-коричневой жиже, глядя в камеру, начал с горечью перечислять над
ругательства над его страной и ее народом.
Его проникновенный голос дрожал, когда он рассказывал обо всех несчасть
ях, обрушившихся на его землю. Седовласый темнокожий старик, в чьих глаза
х светились достоинство и благородство, не оставит равнодушным ни одног
о нормального человека, подумал Дэниел. Мировое сообщество хорошо знает
этого человека, его репутация оставалась безупречной на протяжении мно
гих лет. Виктору Омеру поверят все. Как поверят и тому, что человек, снимав
ший все это, полностью разделяет позицию бывшего президента Убомо и него
дует вместе с ним.
Обратный путь в Гондалу оказался долгим и трудным. Горе и без того подавл
енных бамбути было просто безутешным. Носильщики, не видевшие всего, что
творилось в Уэнгу, вслушивались в каждое слово Сепу и тихо плакали.
К ужасу и недоумению всех пигмеев, на границе, отделявшей священную земл
ю от их исконных охотничьих мест, свершилось то, что потрясло их до глубин
ы души. Совсем неожиданно они наткнулись на следы слона. Бамбути их сразу
узнали, и Сепу громко назвал животное.
Ц Это Одноухий Старик, Ц сказал он, и все согласно закивали головами.
У этого слона была оторвана половина левого уха, и впервые за много дней п
игмеи весело засмеялись. Но смех их оборвался столь же внезапно, как и нач
ался. Внимательно изучив следы, бамбути в ужасе переглянулись. Они засты
ли, сидя на корточках и помертвев от страха, а потом вдруг горько зарыдали.

Ц В чем дело, Селу? Ц встревожено спросила Келли.
Ц Здесь кровь, Ц ответил Сепу, Ц кровь и моча Одноухого. Он ранен. Он уми
рает.
Ц Но как же так? Ц воскликнула Келли. Этого слона она тоже хорошо знала: о
н частенько встречался ей в лесу неподалеку от Гондалы.
Ц Его ударил копьем и ранил человек. Кто-то охотится за Одноухим Старико
м на священной земле, нарушая все наши законы и обычаи. Посмотри! Рядом со
следами слона следы человека, видишь? Ц И Сепу ткнул пальцем в крошечные
отпечатки ног. Ц И этот охотник Ц бамбути. Он из нашего клана, и он соверш
ил ужасное святотатство. Он выступил против самого лесного бога.
Пигмеи были в полной растерянности; они в страхе жались друг к другу, слов
но дети, схватившись за руки, как бы помогая пережить горе. Все, во что они в
ерили и с чем жили испокон веков, рушилось и умирало у них на глазах. А это с
трашное святотатство навлечет теперь на них неописуемый гнев лесного б
ожества.
Ц Я знаю, кто это, Ц взвизгнула Памба. Ц Я узнала следы его ног. Этот чело
век Ц Пири.
Закрыв руками лица, бамбути причитали и плакали, ибо теперь ничто не могл
о спасти их от жестокого наказания, какое обрушит на все их племя всемогу
щий лесной бог.

Пири-охотник продвигался в лесу легко, словно тень. Он ступал след в след
в огромные подошвы слона, и под его ногами не хрустнула ни одна веточка, не
зашелестел ни один высохший листик.
Пири преследовал Одноухого уже третьи сутки и все это время ни о чем друг
ом, кроме старого слона, не думал. Каким-то таинственным образом он словно
бы слился с этим животным, и теперь они составляли единое целое.
Там, где слон останавливался поесть мелких красных ягод на дереве селепи
, Пири тоже прерывал свой бег, срывал плоды и разжевывал, ощущая их терпко-
кислый вкус. Там, где слон останавливался на водопой у какого-нибудь проз
рачного ручья, Пири тоже наклонялся к воде, наслаждался ее свежестью, и ем
у становилось хорошо. Там, где слон оставлял большую желтую кучу, Пири вдр
уг тоже ощущал, что ему непременно надо освободиться от лишней тяжести в
животе. Поистине Пири превратился в слона, а слон превратился в Пири.
Когда наконец Пири настиг его, слон спал в непроходимой зеленой чащобе. К
устарник оказался настолько колючим, что его острые шипы запросто могли
поранить человека до крови.
Как бы легко ни двигался Пири, слон почувствовал присутствие чужака и пр
оснулся. Широко растопырив свои большие уши, на одном из которых не хвата
ло целого куска, слон прислушивался к окружающему. Но никаких посторонни
х звуков его чуткий слух не улавливал. Знаменитый охотник Пири знал, как п
рятаться от зверя.
Тогда слон распрямил свой длинный хобот, втянул воздух и стал потихоньку
выдувать себе в рот. Верхняя губа у него чуть приподнялась, обнажив нежну
ю розовую слизистую, но слон так ничего не учуял. Потому что Пири залег в з
арослях с подветренной стороны да еще для верности весь измазался слоно
вьими испражнениями. Так что человеком от него теперь совсем не пахло.
А затем слон издал глубокий гортанный звук, призывно-рокочущий и мягкий.
Слон начал свою песнь. Он пел, чтобы узнать, не бродит ли где-нибудь рядом д
ругой слон или его сон потревожил враг, в чьем присутствии он не ошибся.
Притаившись в густом кустарнике, Пири слушал, как поет слон. А потом, сложи
в ладони домиком, прикрыл ими свои губы и нос. Набрав в легкие побольше воз
духа, Пири тоже издал мягкий гортанный звук.
Это была песнь слона-Пири.
Слон услышал и немного изменил тон пения, проверяя, не обознался ли он. Но
Пири вторил ему точно такими же звуками, что вырывались из горла слона. И О
дноухий Старик поверил.
Он радостно захлопал ушами и, забыв об осторожности, ринулся сквозь заро
сли навстречу своему брату. Ломавшиеся под его тяжелыми ногами-колоннам
и ветки громко трещали, а слон, не замедляя хода, устремлялся вперед.
И через мгновение Пири увидел над собой огромные загнутые слоновьи бивн
и. Толще, чем его туловище, и длиннее, чем его копье для охоты на слона.
Пири сам выковал наконечник для этого копья из какой-то железяки, котору
ю стащил из ближайшего dukas на большой дороге. Он бил и колотил по этой штуке
до тех пор, пока она не поддалась и он не согнул ее как надо. А потом долго то
чил наконечник, пока тот не стал острее самого острого мачете. После этог
о Пири прикрепил стальной наконечник к крепкому древку ленточкой из сыр
омятной кожи. И когда она высохла, наконечник словно прирос к древку Ц та
к хорошо он держался.
Огромная голова слона нависла прямо над Пири, и пигмей распластался на з
емле темным неподвижным бревнышком. Слон находился так близко, что Пири
мог рассмотреть каждую складочку и морщинку на серой коже животного. И П
ири собрался с духом.
Он знал, что даже своим длинным и крепким копьем с острым стальным наконе
чником ему не пробить толстой кожи Одноухого, чтобы поразить слона между
ребрами прямо в сердце или легкие. А до головы слона он и вовсе не дотянет
ся. Такой маленький человечек мог убить это огромное животное лишь одним
способом.
Пигмей резко вскочил на ноги и выпрямился, оказавшись у слона под живото
м. Напружинившись, он изо всех сил ударил копьем чуть повыше мошонки.
Из горла животного вырвался пронзительный крик боли, когда лезвие након
ечника, распоров ему промежность, вонзилось в мочевой пузырь и там неско
лько раз повернулось. Горячая моча вместе с кровью хлынула на землю. Огро
мное тело слона сотрясалось от обжигающей, нестерпимой боли. Одноухий ог
лушительно заревел, а потом кинулся в глубь леса.
Он несся напролом, не разбирая дороги. Кровь и остатки мочи хлестали из от
крытой раны, а слон все бежал и бежал.
Пири, опершись об окровавленное копье, вслушивался в удалявшиеся пронзи
тельные вопли. Он подождал, пока они совсем не стихли, и только после этого
закрепил на поясе свою набедренную повязку. А затем не торопясь двинулс
я вперед, без труда ориентируясь по желто-кровавому следу на земле.
Пири знал, что пройдет много времени, пока слон умрет, как знал и то, что Одн
оухий Старик обречен. Пигмей нанес животному смертельный удар и не сомне
вался, что на следующий день до заката солнца слон упадет замертво.
Но шел он по следу медленно, не чувствуя в своем сердце той радости, какую
обычно испытывает удачливый охотник. В сердце Пири поселилась пустота. А
еще он испытывал небывалое чувство вины за то ужасное святотатство, кот
орое совершил.
Он жестоко обидел лесного бога и знал, что теперь его ждет страшное наказ
ание.

Глава XXX

Пири-охотник наткнулся на безжизненную тушу на следующий день на рассве
те. Слон лежал, подогнув под себя передние ноги. Огромная голова покоилас
ь на бивнях, чуть не до половины ушедших в мягкую почву. Вымытая последним
ливнем кожа блестела в зеленом сумраке леса и издали выглядела черной. О
ткрытые глаза животного тоже тускло поблескивали.
Слон казался совсем живым, и Пири приблизился к нему с величайшей осторо
жностью. А когда оказался на расстоянии вытянутой руки, то сначала дотро
нулся кончиком ветки до открытого, остекленевшего глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84