С величайшим удивлением, граничившим с ужасом, они обнаружил
и, что оказались в мире странной и даже немыслимой бухгалтерии Ц по приб
лизительной их оценке и призванных на помощь экспертов, расходы на внутр
енний сыск превышали официальные ассигнования по крайней мере в пять ра
з. Прикидка общих расходов на глазок, ибо в конкретных данных комиссии на
каждом шагу отказывали, выявила поражающую воображение любознательных
цифру Ц не менее 10 миллиардов долларов. Официальные же ассигнования на Ц
РУ и К° составляют примерно 3 миллиарда долларов. Действительно, есть от ч
его прийти в ужас.
Едва ли большим утешением было то, что, по оценке комиссии Пайка, действит
ельные расходы на разведывательную деятельность за рубежом превышали
всего в три-четыре раза официальные ассигнования, то есть завышение нес
колько меньше по сравнению с внутренним сыском. Но почему такая секретно
сть?
В ответ на настойчивые требования комиссии объяснить причины такого не
соответствия последовали невразумительные речи. В отчаянии комиссия П
айка заключила в своем докладе: «Ныне налогоплательщики и большинство к
онгрессменов не знают и не могут выяснить, сколько они тратят на шпионаж.
Это прямо противоречит конституции, требующей периодических и публичн
ых отчетов о всех расходах федерального правительства. Ратующие за секр
етность молчат о конституции. Они не упоминают о налогоплательщиках. Вме
сто этого они разглагольствуют о том, что русские могли бы получить неко
е представление о конкретных операциях, даже если бы все, что узнали они, о
граничивалось бы общей суммой в несколько миллиардов долларов, покрыва
ющей работу десятков организаций. Как русские в этих условиях могут что-
либо выяснить, непонятно. Комиссия спрашивала, но так и не получила ответ
а» Ibid., p. 76.
.
По давним американским традициям, у светил тайной полиции, почтивших сво
им присутствием заседания комиссии, допытывались, насколько эффективн
о расходовались выявленные астрономические суммы. Светила отмалчивали
сь или уклонялись от оценок, без устали ссылаясь на секретность. Но даже и
з очень ограниченной документации, выданной комиссии, представала карт
ина хорошо поставленного расточительства. Перед тем как перейти к делам
внутренним, Пайк и его коллеги взяли «разбег», обратившись к делам ЦРУ на
внешних «фронтах». Даже вскрывшаяся очень отрывочная картина, ничтожна
я часть всего, оставила тягостное впечатление. Публицист Д. Уайз коммент
ировал: «Так какие же секреты так усиленно охраняет правительство? Что к
асается доклада комиссии Пайка, то в число этих секретов входили: Генри К
иссинджер получил в дар три ковра, а его супруга ожерелье… ЦРУ поставлял
о женщин, изготовляло порнографические фильмы, а органы разведки имели б
юджет на много миллиардов выше, чем говорилось конгрессу»
D. Wise. The American Police State. N. Y., 1976, p. 477.
.
Этого оказалось достаточным для г-на Киссинджера чтобы ополчиться на ко
миссию, которая уже по этой причине не смогла расширить свои разыскания.
Проще говоря, государственный секретарь повелел сотрудникам своего ве
домства не давать никаких показаний комиссии, а ей самой в гневном посла
нии напомнил: «Бывали другие времена и другие комиссии, когда взгляды ра
ботников внешнеполитического ведомства публично разбирались и осужда
лись. И это может случиться вновь». Без промедления в печать не без умысла
просочилось, что имел в виду Киссинджер, Ц это маккартизм. Поведение не о
чень корректное для государственного деятеля, который одновременно оф
ициально уведомил комиссию: «В отношении обвинений в маккартизме я хочу
указать, что я-то не обвиняю комитет в действиях методами Маккарти…»
«The Village Voice»
, February 23, 1976, p. 76.
.
Поведение высших должностных лиц республики подкрепила уверенность ЦР
У и ФБР в счастливом для них исходе дела. Некий М. Кайзер, на предприятии ко
торого производится подслушивающая аппаратура, отважился клятвенно за
верить комиссию, что он продавал хитрые устройства ФБР через посреднича
ющую фирму в интересах сохранения тайны. Единственная функция фирмы-пос
редницы Ц взвинчивание цены аппаратуры на 30 процентов. Стоило Кайзеру д
ать эти показания, как его вызвали в ФБР, подвергли шестичасовому допрос
у с пристрастием Ц с криком, угрозой оружием Ц и заставили подписать оп
ровержение. Кайзер, однако, оказался твердым орешком. Он снова бросился в
комиссию, где публично отказался от опровержения и рассказал о методах Ф
БР. Он, несомненно, глубоко переживал за репутацию своей фирмы и свои попр
анные права человека.
Как же расследовать в таких условиях! Суммируя пространные претензии ко
миссии Пайка к властям, газета «Вилледж войс» в комментариях к извлечени
ям из ее доклада сообщила: «Заключив, что американский налогоплательщик
не получает должного эффекта за свои деньги в области внешней разведки,
комиссия Пайка обратилась к внутреннему сыску и пришла к аналогичному з
аключению.
В докладе комиссии Пайка указывается, что ФБР следило за Вашингтонским и
нститутом политических исследований, отличающимся левизной, пять лет и
не обнаружила за ним никаких преступных деяний. В уставе ФБР, однако указ
ано, что, если не обнаружено преступных нарушений закона, слежка прекращ
ается через 90 дней. Слежка ФБР за Социалистической рабочей партией продо
лжалась 34 года. Когда-то, в 1941 году, ФБР привлекло несколько членов партии к
суду по закону Смита, но статьи закона, по которым оформляли эти дела, впос
ледствии были признаны неконституционными. С 1941 года ФБР вообще не выдвиг
ало никаких обвинений против Социалистической рабочей партии.
Суммарный итог операций ФБР против этих двух организаций Ц 39 лет деньги
пускались на ветер»
«The Village Voice», February 16, 1976, p. 71.
. «Расточительство» Ц вот тот суровый приговор, который могут выне
сти буржуа комитету, заведующему их делами, то есть правительству.
Конечно, комиссия Пайка не замахнулась и не намеревалась замахнуться на
господствующую систему. Она оплакивала прежде всего и больше всего дефо
рмацию принципа разделения властей, повлекшую за собой узурпацию испол
нительной властью прерогатив власти законодательной. Вынесенный верди
кт недвусмыслен: «Имеющиеся данные свидетельствуют, что ЦРУ отнюдь не бе
сконтрольно, а целиком ответственно перед президентом и его помощником
по национальной безопасности»
Ibid., p. 70.
. Подчеркнем, не только как разведка, а как сыскной аппарат внутри Со
единенных Штатов.
В сущности, с Капитолийского холма раздался пронзительный крик отчаяни
я и громкое предложение своих услуг. «Допустите законодателей в долю в р
уководстве тайной полицией, и «демократия» в США расцветет» Ц так можно
резюмировать рекомендации «беспристрастных» комиссий.


Служители железного закона
беззакония

1

Истовая приверженность к собственности, страсть к наживе Ц основной дв
игатель буржуазного общества. Горе тому, кто пытается встать на пути ста
дного инстинкта буржуазии или хотя бы осмелится запустить руку в ее карм
ан. Это пресекается с первых дней ее утверждения в обществе. Летели с плеч
головы королей на плахе и от ножа гильотины, мушкетной пальбой американс
кая революция салютовала победе наисвятейшего дела Ц никто не смеет ис
тратить и полушку из собранных налогов без согласия выборных представи
телей Ц в подавляющей части от той же буржуазии. Святость частной собст
венности объявлялась однозначной демократии. Так возглашали богатые, с
остоятельные отцы Ц основатели Соединенных Штатов еще в конце XVIII века, у
чреждая государство в интересах денежного мешка.
В академических американских исследованиях давным-давно установлено,
что на заре существования Соединенных Штатов неотъемлемой частью внов
ь установленного государственного порядка было признание повелительн
ой необходимости и первейшего долга конгресса контролировать каждую с
татью расходов федерального правительства. В этом и состояла, помимо про
чего, сущность американской законности. Сентенция канцлера штата Нью-Йо
рк, произнесенная им в разгар обсуждения конституции, вошла в хрестомати
и: «Ничто из происходящего под небесами так не волнует публику, как расхо
дование ее денег»
Y. Elliot. Debates in the Several States' conventions on the Adoption of the Federal Constitution, Philadelphia, 1836, p. 347.
. Пяти лет не прошло со времени тех речей, встречавшихся с одобрение
м и пониманием, как практические нужды государственного строительства
потребовали принятия закона от 9 февраля 1793 года о порядке «переговоров о
заключении договоров» с иностранными державами. Отныне государственны
й департамент получал ассигнования на «конфиденциальные цели», по кото
рым отчета перед конгрессом не держал.
К 200-летию существования США правящая олигархия куда как хорошо усвоила э
тот принцип, необъятно расширив его. Те в конгрессе, кто вдруг припоминал
азы американской законности, судьбы разных королей, представали, мягко г
оворя, чудаками. В конце 1975 года бойкий конгрессмен Кох жаловался с трибун
ы в палате представителей. И было на что. Он, озабоченный судьбами законно
сти в великой республике, поймал за лацкан пиджака ревнителя оной от ЦРУ
Ц Хелмса. Кох, памятуя, что в тайное ведомство вцепились комиссии конгре
сса, осведомился у Хелмса о численности служащих и бюджете ЦРУ. Высвобож
дая лацкан, Хелмс процедил:
Ц На такие вопросы мы не отвечаем.
Ц Как, Ц подпрыгнул Кох, Ц вы говорите, что я, депутат конгресса, не имею
права знать бюджет, за который отдаю свой голос? Следовательно, когда я го
лосую, то не знаю, за что голосую?
Ц Разумеется… Ц презрительно скривил рот Хелмс, Ц наши ассигнования
включены в большие ассигнования по другим ведомствам, и вы, конечно, не зн
аете.
Ц Выходит, что они могут проходить по статьям социального обеспечения?

Ц Пока мы не обращались к ним, но вы подали недурную идею.
Небрежно потрепав по плечу лишившегося дара речи конгрессмена, величес
твенный Хелмс прошествовал дальше, а Кох, оправившись, бросился в палату
представителей, где и рассказал о диалоге, воспроизведенном выше тексту
ально. Однако небо не рухнуло на землю и под Капитолийским холмом не разд
ался гул, возвещающий о землетрясении. Седовласые сенаторы и шустрые кон
грессмены в подавляющем большинстве отлично знают каучуковую растяжим
ость американских законов, незыблемых разве для простаков. Таковым и ока
зался упомянутый Кох, который взывал к своим коллегам Ц потребовать нак
онец от ЦРУ, ФБР и прочих их собратьев сообщить, сколько средств налогопл
ательщиков идет на их работу.
«Ведь вот чего вы боитесь по обе стороны прохода и о чем некоторые из вас г
оворили: «Ну, если мы сделаем это, то это будет лишь первый шаг», Ц с завидн
ой наивностью увещевал Кох государственных мужей. Ц Возможно, так, одна
ко, каков бы ни был второй шаг, палата представителей желает сделать его, а
если он окажется последним шагом, то пусть так и будет. Если палата предст
авителей решит, что ей нужно больше информации, она должна проголосовать
за это.
Что в этом плохого? Ведь именно это называется демократической системой
, а нас выбирают сюда, чтобы мы были ее частью»
«Congressional Record». October I 1975, p. H9359.
.
Совершенно напрасно г-н Кох стыдил 434 конгрессменов, своих коллег, и взыва
л к их гражданским чувствам. Никто, надо думать, не опустил глаза. Сидевшие
перед трибуной отлично понимали, что тайная полиция Ц оплот порядка, су
ществующего в США, который дает им безбедное существование, а иным, особо
отличившимся конформизмом, открывает перспективы продвижения по служе
бной лестнице. Одно дело Ц высокая риторика насчет демократии перед изб
ирателями и за рубежом, другое Ц реальная жизнь. «Пожелать», как выразил
ся Кох, сделать некий шаг и попытаться всерьез влезть в тайные дела ЦРУ и К
° Ц самое последнее, на что пошли бы государственные мужи, собравшиеся в
зале. Никто и не помыслил, чтобы поставить вопрос на голосование и тем сам
ым усомниться в святости дела тайной полиции.
Больше того, было бы величайшим безрассудством предъявлять на обозрени
е высшую мораль, объявив на нее монополию, и, живя в стеклянном доме, броса
ться камнями в безнравственных мастеров и подмастерьев дел сыскных. По в
еликому множеству причин в том юбилейном 1976 году, отмеченном и трудами ко
миссий Черча и Пайка, прожектора американских средств массовой информа
ции рельефно высветили более чем скромные формы соблазнительной, по кри
териям США, блондинки Элизабет Рей. Молодая женщина, работавшая, по бухга
лтерским ведомостям, секретаршей под куполом Капитолия, гордо созналас
ь, что за все время она и не притрагивалась к пишущей машинке. Однако предп
риимчивая Элизабет сумела надиктовать на магнитофонную ленту книгу о с
воих трудах здесь, в Капитолии, и вблизи него. Она снесла рукопись издател
ю, видимых последствий не случилось, пока не грянул год 1976-й. В славный юбил
ейный год в редакции «Вашингтон пост» Элизабет, изможденная многолетни
ми трудами, нашла теплый прием и понимание.
Читающей Америке всего за 1 доллар 25 центов издательство «Делл» преподне
сло душераздирающий шедевр «Дополнительные вознаграждения в Вашингто
не». Это введение в политическую порнографию с лихвой объясняет, где и по
чему проведены границы любознательности конгресса.
Рецензент волнующего произведения отмечал: «Если вам когда-либо приход
илось видеть, как служитель передавал сенатору записку и вызывал его из
зала, в то время когда он произносил важную политическую речь, вы, несомне
нно, по своей наивности предполагали, как и я, что ничто, за исключением ра
зве ядерного нападения или стихийного бедствия, не могло прервать его вы
ступления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72