В ходе сокращений американские фирмы создают нерегулярную рабочую сил
у, состоящую из работников с принудительно укороченным рабочим днем, вре
менных работников, работников, нанимаемых по контракту на ограниченный
срок, а также ранее уволенных работников, используемых в качестве «вольн
онаемных» консультантов за плату намного ниже их прежних заработков. Да
же такая компания мирового класса, как «Хьюллетт-Паккард», держит тепер
ь 8 процентов своей рабочей силы на нерегулярном положении (56).
С помощью нерегулярной рабочей силы компании добиваются снижения затр
ат на труд и большей гибкости в дислокации. Нерегулярные работники получ
ают меньшую заработную плату, меньшие дополнительные льготы, меньше опл
ачиваемых выходных и вынуждены мириться с большим экономическим риско
м и неуверенностью. В течение последнего десятилетия увеличение рабоче
й силы с неполной занятостью было на три четверти вынужденным. Для работ
ников с неполной занятостью вероятность получения пенсий или пособий п
о болезни составляет менее трети по сравнению с аналогичными льготами д
ля работников с полной занятостью. Заработки их, в соответствующих катег
ориях квалификации, намного ниже, а большинство доступных им видов работ
ы имеют бесперспективный характер (57). Временно работающие мужчины в обще
м получают половину того, что они получали бы на регулярной работе (58).


ЛЮМПЕН-ПРОЛЕТАРИАТ

Таким образом, самые развитые экономические системы производят тип люд
ей, которых Маркс назвал бы люмпен пролетариатом, Ц людей со столь низко
й потенциальной производительностью, что частная экономика не желает о
плачивать их труд вознаграждением, хотя бы отдаленно приближающимся к д
остаточному для нормальной жизни. В наши дни мы называем их бездомными
Ц по оценкам, эта текучая масса в любую ночь составляет около 600 000 человек,
а за пять лет в их составе побывало в Соединенных Штатах, в тот или иной пе
риод своей жизни, 7 миллионов (59).
Бездомность началась в Соединенных Штатах в конце, 70-х гг. Сначала в други
х промышленных странах "бездомность считали специфическим явлением, св
язанным с недостатками американской системы социального страхования,
но теперь бездомность распространилась по всем промышленно развитым с
транам (60). По оценкам французов, во Франции от 600 000 до 800 000 бездомных (61). Почти в к
аждом большом городе богатого промышленного мира можно увидеть людей, с
пящих на улицах, Ц даже в парке против Имперского отеля в Токио, где тури
сты совершают пробежки вокруг императорского дворца.
Следующая категория населения, отчасти перекрывающаяся с бездомными, н
асчитывает 5.8 миллиона человек: это мужчины трудоспособного возраста, не
проходящие обучения и не имеющие права на пению по старости, состоявшие
в прошлом на работе, а в настоящее время живущие без видимого источника с
редств к существованию. Эти люди были выброшены, или сами вышли из нормал
ьной экономики труда Соединенных Штатов (62). Это масса социальных отщепен
цев. Можно спорить по поводу связи этой группы с преступниками, но трудно
придумать сценарий, сулящий ей какое-либо позитивное будущее (63). В настоя
щее время в Соединенных Штатах больше людей, сидящих в тюрьме или освобо
жденных на поруки, чем безработных (64). Сорок процентов неженатых бездомны
х мужчин уже побывали в заключении. Нельзя извлечь из этих чисел ничего х
орошего.
Причины этих явлений разнообразны. Закрытие психиатрических больниц б
ез обещанных домов реабилитации и групп поддержки, может быть, объясняет
проблему на треть (65). Когда Нью-Йорк сократил население своих, психиатрич
еских больниц с девяноста трех тысяч в 50-е гг. до девяти тысяч в середине, 90-
х, это не могло пройти бесследно. Реконструкция городов привела к сносу д
ешевых жилищ. Семейства не заботятся больше о своих членах. Но важнейшая
причина Ц это экономика. Она попросту не нуждается в этой большой групп
е своих граждан, не хочет их и не знает, что с ними делать.
Президент Клинтон правильно сказал об этой проблеме: «…отверженные и вы
брошенные, оставшиеся от бума 80-х гг. и живущие теперь отдельным миром. Они
не голосуют, не работают, не жалуются на преступления, не всегда посылают
своих детей в школу, а иногда у них нет даже телефона, чтобы до них можно бы
ло дозвониться. И поскольку они живут в этом вакууме, неясно, может ли обще
ство иметь к ним претензии или притязать на право их осуждать» (67).


СЕМЬИ: ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЖИЗНЕС
ПОСОБНОСТЬ

Когда товары дорожают, индивиды покупают меньше. Так же обстоит дело с де
тьми и с семьями, содержание которых обходится все дороже. Семейные стру
ктуры распадаются во всем мире (68). Этой тенденции к возрастанию числа раз
водов и числа внебрачных детей сопротивляется теперь одна Япония (69). Во в
сех других местах резко повысилась рождаемость детей у незамужних женщ
ин. Во всем мире с 1960 до 1992 г. число рождений у незамужних матерей от двадцати
до двадцати четырех лет почти удвоилось, а у матерей от пятнадцати до дев
ятнадцати лет учетверилось (70). Соединенные Штаты занимают далеко не веду
щее место в этой категории, довольствуясь шестым (71). Частота разводов рас
тет и в развитом, и в слаборазвитом мире Ц так же, как и число домохозяйст
в, возглавляемых женщинами. В Пекине процент разводов за четыре года, с 1990 д
о 1994, вырос с 12 до 24 (72). Домохозяйства, возглавляемые женщинами, или домохозяй
ства, где женщины доставляют не менее 50% общего дохода, повсюду становятся
нормальным явлением.
Поскольку мужчины менее способны вносить главный вклад в содержание се
мьи, а дети нуждаются в более дорогом и продолжительном обучении, причем
дети младшего возраста имеют все меньше возможностей пополнять семейн
ые доходы временной или сезонной работой (как это было в больших семьях, ж
ивших в деревне), то стоимость содержания семьи и воспитания детей резко
возрастает Ц и это в то время, когда способность семьи зарабатывать на ж
изнь убывает. С точки зрения экономического анализа, дети являются дорог
остоящим товаром, цена которого быстро растет.
В Америке 32% всех мужчин в возрасте от двадцати пяти до тридцати четырех л
ет зарабатывают меньше, чем нужно для содержания семьи из четырех челове
к выше уровня бедности. Если семья хочет иметь приемлемый образ жизни, же
на должна пойти на работу (73). Но перед женами возникает двойная проблема: о
ни должны пойти на работу, чтобы добывать нужные семье деньги, и в то же вр
емя они должны быть дома, чтобы заботиться о детях. Жена принимается за на
емную работу, чтобы поддержать экономическое положение семьи, но в конце
концов все-таки выполняет вдвое больше работы по дому, чем муж (74). Она испы
тывает стресс, поскольку находится в стрессовой ситуации.
Конечно, за эти изменения несет ответственность не только экономика. В о
просах общественного мнения индивидуальное достижение оценивается те
перь выше, чем семья (75). «Состязательный индивидуализм» растет за счет «с
емейной солидарности» (76). Культура потребления под знаком "я" сменяет кул
ьтуру инвестиций под знаком «мы».
Естественно, реакция на это состоит в том, что семей становится меньше, а ч
исло детей сокращается. В Соединенных Штатах число семей, живущих с восп
итываемыми детьми, по отношению к числу всех семей снизилось с 47% в 1950 г. до 34%
в 1992 г. В семьях с детьми родители проводят с ними на 40% меньше времени, чем тр
идцать лет назад (77). Более двух миллионов детей в возрасте меньше тринадц
ати лет, с работающими матерями, остаются до и после школы совсем без прис
мотра взрослых (78). В действительности никто не перестает заботиться о дет
ях, но их приходится оставлять одних, так как оплата присмотра за ними в дн
евное время поглотила бы большую часть материнского заработка, что преж
де всего сделало бы бессмысленной работу матери.
В сельскохозяйственном укладе, где семья работала как одно целое, дети п
редставляли реальную экономическую ценность уже с очень раннего возра
ста, особенно во время посева и уборки урожая. Старшие дети могли при этом
заботиться о младших и немного работать. Большая семья социально обеспе
чивала всех своих членов при болезни, инвалидности или в старости. Так ка
к было трудно прожить без семьи, член семьи поддерживал ее, сколько мог, и
лишь неохотно с ней расставался.
В наши дни члены семьи меньше ее поддерживают, поскольку теперь это гора
здо менее необходимо для их собственного экономического благополучия.
Люди не работают больше всей семьей. Часто они лишь изредка видят друг др
уга Ц из-за несовместимых расписаний работы или образования. Когда дет
и вырастают и часто поселяются за тысячи миль от родителей, члены семьи т
еряют связь друг с другом. Вследствие такой отдельной жизни большая семь
я распалась. Семья больше не выполняет функций социального обеспечения.
Ее в этом сменило государство, и если бы даже государство перестало это д
елать, то семья не взяла бы это снова на себя. На языке капитализма, дети пе
рестали быть «центрами прибыли» и превратились в «центры затрат». Дети в
се еще нуждаются в родителях, но родители не нуждаются в детях (79).
У мужчин в конечном счете возникают сильные экономические мотивы избав
иться от семейных отношений и семейной ответственности. Когда мужчина п
окидает семью, его реальный уровень жизни возрастает на 73% Ц между тем ка
к реальный уровень жизни семьи снижается на 42% (80). Четверть семей, имеющих н
а иждивении детей, живут без мужчин (81). Мужчины выходят из игры: либо они по
рождают семью, не желая быть отцами, либо разводятся и не желают платить а
лименты для содержания детей, либо Ц если это приезжие рабочие из треть
его мира Ц через короткое время перестают посылать деньги покинутой се
мье (82). Современные общества неспособны делать из мужчин отцов (83). Мужчины
могут рассматривать свое собственное благополучие либо как нечто боле
е важное, либо как нечто менее важное, чем благополучие своей семьи (84). Но п
оддерживает ли давление общественных ценностей жертвы, необходимые дл
я создания семьи? Нынешние ценности побуждают делать выбор, а не связыва
ть себя обязанностями.
Природа создает матерей, но обществу приходится создавать отцов.
Если теперь посмотреть на другую сторону уравнения, то в Соединенных Шта
тах женщины получают пособия государственного вспомоществования («вэл
фер») лишь при условии, что в доме нет мужчин. Экономический уровень жизни
детей часто оказывается выше, если они попадают под опеку государства, а
не отцов, все еще остающихся в своих распадающихся семьях. Одиноких мате
рей можно заставить работать, но государству это обходится, к сожалению,
дороже, чем просто посылать чеки государственного вспомоществования (85).
Чтобы такая работа стала экономически выгодной, женщины должны иметь об
орудование, руководство и сотрудничество с работниками дополнительных
специальностей. Заработная плата должна быть достаточной, чтобы покрыт
ь дополнительные расходы, связанные с началом трудовой деятельности (та
кие, как дневной присмотр за детьми и транспорт). Если бы нынешняя произво
дительность такой работы оплачивалась, как в частной экономике, то все у
казанные расходы не окупились бы, и общество попросту не согласно их нес
ти.
В истории одинокие матери никогда не были нормальным явлением, но патриа
рхальная традиционная жизнь теперь экономически невозможна. Семейным
ценностям угрожают не правительственные программы, мешающие образован
ию семей (хотя есть такие программы), и не передачи средств массовой инфор
мации, принижающие семью (хотя есть такие передачи); им угрожает сама экон
омическая система. Эта система попросту не позволит семьям существоват
ь на старый лад, с отцом, доставляющим большую часть заработков, и матерью
, выполняющей большую часть работы по воспитанию детей. среднего класса
с одним кормильцем больше нет.
Социальные отношения не определяются экономикой Ц в одно и то же время
может быть много возможностей, Ц но каковы бы ни были эти отношения, они
должны быть совместимы с экономической действительностью. Традиционны
е семейные отношения не таковы. Вследствие этого семья как учреждение на
ходится в процессе изменения и подвергается давлению (86). Дело здесь не в «
формировании характера», а в упрямом экономическом эгоизме или, точнее,
в нежелании подчинить собственный интерес интересу семьи (87). Экономичес
кая действительность заставила пересмотреть основные вопросы организ
ации семьи. Изменения, происходящие внутри капитализма, делают семью и р
ынок все более несовместимыми между собой.


СРЕДНИЙ КЛАСС

Поскольку трудящиеся с наименьшей заработной платой никогда не получа
ли от частных предпринимателей пенсий или медицинского страхования, то
они не могут их потерять. Поскольку они никогда не получали повышения в д
олжности и никогда не рассчитывали, что их реальные заработки могут возр
асти при их жизни, они не могут быть обмануты в своих ожиданиях. Люмпен-пр
олетариат не имеет политического значения. Эти люди не делают революций
; они инертны. В Соединенных Штатах бедные даже не голосуют.
Имеют значение чаяния среднего класса. Обманутые надежды среднего клас
са вызывают революции и теперь среднему классу говорят, что их прежние у
пования устарели (88). Все меньшее число их сможет иметь собственный дом (89). О
ни будут жить в очень непохожем мире, где неравенство будет расти и где ре
альные заработки большинства из них будут снижаться. Прошла эпоха ежего
дного роста заработной платы; они не могут надеяться на повышение уровня
жизни ни для себя, ни для своих детей.
Средний класс боится, и у него есть причины бояться. Эти люди не унаследов
али богатства, их экономическая безопасность зависит от общества, и как
раз этой безопасности они не получат (90).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62