Напротив, передачи доходов позволяю
т индивидам эффективно избегать капиталистического процесса. Они полу
чают, не внося никакого вклада.
Есть опыт стран вроде Швеции, где значительная масса дохода была перерас
пределена до того, как возникли проблемы стимуляции. Вероятно, государст
во всеобщего благосостояния могло бы развиваться еще долго в большинст
ве стран, если бы не проблемы престарелых и «второго поколения», описанн
ые в главе 5. Но эти проблемы реальны, и государство всеобщего благосостоя
ния отступает. В будущем оно не будет уже посредником между капитализмом
и демократией. По мере того, как расширяется разрыв между верхом и низом о
бщества, а средний слой его сужается, демократические правительства буд
ут сталкиваться с серьезными проблемами неравной социально-экономиче
ской структуры, оставленными без внимания (6).
Демократия в смысле всеобщего голосования Ц очень новая общественная
система; еще не доказано, что это самая «приспособленная» из имеющихся п
олитических форм. Концепция демократии родилась очень давно в древних А
финах, но до возникновения демократии в Америке она применялась в весьма
ограничительном смысле. В древних Афинах демократия не касалась женщин
и большого числа мужчин Ц может быть, большинства мужчин, Ц которые был
и рабами. Древние Афины были, как мы бы их теперь назвали, эгалитарной арис
тократией. Это было не то, что мы теперь называем демократией.
Ясно, что даже в Америке «отцы-основатели» не имели в виду дать право голо
са всем. Рабам и женщинам не разрешалось голосовать, и «отцы-основатели»
рассчитывали, что штаты установят ограничения права голоса по имуществ
енному положению, чего штаты, впрочем, никогда не сделали. Для введения вс
еобщей демократии понадобилась Гражданская война, уничтожившая рабств
о, и поправка к конституции, давшая избирательное право женщинам. Францу
зская революция произошла примерно в то же время, что американская револ
юция, но в большей части Европы, где земля имела большую ценность и давала
политическую власть, демократия началась намного позже Ц в некоторых с
лучаях не ранее конца девятнадцатого века; а всеобщее избирательное пра
во Ц это совсем новое


ЖИЗНЬ В УСЛОВИЯХ НЕРАВЕНСТВ
А

Некоторые весьма успешные общества, известные из истории, существовали
в течение тысячелетий с огромными неравенствами в распределении эконо
мических ресурсов Ц таковы были Древний Египет, императорский Рим, клас
сический Китай, государства инков и ацтеков. Но все эти общества имели по
литические и социальные идеологии, согласные с их экономическими реаль
ностями. Ни одно из них не верило в равенство в каком бы то ни было смысле э
того слова Ц ни теоретически, ни политически, ни социально, ни экономиче
ски. В Древнем Египте и Риме официальная идеология требовала весьма нера
вного раздела власти и экономических благ. В Древнем Риме большую часть
населения составляли рабы, и официальная идеология полагала, что рабств
о подходит для людей с рабским психическим складом (7). Поскольку понятие о
справедливости определяется социальным процессом, в котором главную р
оль играют сравнительные и нормативные референтные группы, то в древнем
обществе рабство казалось справедливым и великим мыслителям, таким, как
Аристотель, и самим воспитанным в этом обществе рабам (8). Политическая и э
кономическая сторона жизни были основаны на вере в одни и те же неравенс
тва.
Напротив, капитализм и демократия очень несогласны между собой в своих п
редставлениях о правильном распределении власти. Демократии потому и с
талкиваются с проблемой возрастающего экономического неравенства, что
они верят в политическое равенство Ц «один человек Ц один голос». Демо
кратия производит убеждения и референтные группы, несовместимые с боль
шими неравенствами. Капитализм также имеет немалые трудности, защищая п
орождаемые им неравенства рядом противоположных доводов, согласно кот
орым эти неравенства правильны и справедливы.
Капитализм может утверждать, что экономический процесс справедлив, но о
н вынужден занять агностическую позицию по поводу «правильности» и «сп
раведливости» его любого конкретного результата. Если кто-нибудь полаг
ает, что результат процесса несправедлив, и ищет оправдания этой точки з
рения, то всегда можно найти какое-нибудь место, где процесс происходит н
есогласно с теориями свободной конкуренции. Поэтому защитники капитал
изма обычно утверждают, что капитализм доставляет растущий реальный до
ход почти всем, и лишь изредка допускают, что при этом могут возникать нер
авенства. К сожалению, как мы видели в главе 2, это утверждение не оправдыв
ается уже в течение больше двадцати лет.
Люди бывают несчастны, когда действительность расходится с их ожидания
ми (падение реальной заработной платы в стране, ожидающей повышения реал
ьной заработной платы) и когда правила успеха неизвестны и меняются (что
делать, чтобы повысить свой доход, когда реальная заработная плата для м
ужчин падает на всех уровнях дохода?) (9). К сожалению, наш мир полон таких не
уверенностей и пробелов в экспектациях.
Вторжение правительства в дела рынка на стороне проигрывающих на рынке
имеет свою альтернативу Ц это изгнание из общества экономически слабы
х. Экономист девятнадцатого века Герберт Спенсер сформулировал концеп
цию капитализма, которую он назвал выживанием наиболее приспособленны
х (это выражение впоследствии заимствовал Дарвин, использовав его в свое
м объяснении эволюции) (10). Спенсер был убежден, что долг экономически силь
ного Ц изгнать экономически слабого из жизни. Это стремление и было в де
йствительности секретом силы капитализма. Он устранял слабого. Спенсер
создал евгеническое движение, чтобы удержать неприспособленных от раз
множения, поскольку это был самый гуманный способ сделать то, что эконом
ика, предоставленная самой себе, сделала бы более грубым способом (голод
ной смертью). С точки зрения Спенсера, все спасательные социальные меры п
росто затягивали и распространяли человеческие мучения, увеличивая на
селение, обреченное в конце концов на голодную смерть.
«Контракт с Америкой», очень спенсеровский по своему тону, предлагает во
звращение к капитализму типа «выживания наиболее приспособленных». Ко
нечно, этот документ не столь честен, как Спенсер, и отрицает, что кто-нибу
дь умрет с голода. С его точки зрения, не нужно никакого социального обесп
ечения, потому что если убрать систему социального обеспечения, то никто
не упадет с экономической трапеции. Если люди будут вынуждены столкнуть
ся с реальностью голодной смерти, то каждый энергично примется за работу
. Страх вынудит их так тяжело работать (проявлять такую выдержку), что они
не выпадут из игры. По мнению Спенсера, индивидуальные дефекты приводят
к экономическим недостаткам, которых не могут устранить никакие социал
ьные действия. В наши дни эта позиция отражается в таких книгах, как «Коло
колообразная кривая». Люди, находящиеся на дне экономической системы, за
служивают этого, и им нельзя помочь Ц то и другое происходит от их личных
недостатков (11).
В новой истории этот капитализм «выживания наиболее приспособленных»
не встречается: никто никогда не применял его в течение сколько-нибудь п
родолжительного времени. Часто приводят в качестве примера Гонконг, но о
н от этого весьма далек. В Гонконге правительству принадлежит вся земля,
на которой стоит город, и больше трети населения живет в государственных
жилищах (12). Когда эти квартиры продаются как коммунальные (за последние ш
естнадцать лет их было продано двести тысяч), то покупать их разрешается
лишь семьям с годовым доходом ниже 4 100 долларов, и они получают их по цене, р
авной половине рыночной цены таких же частных квартир (13). Все это в высшей
степени социалистические меры, но с помощью этих мер правительство реша
ет проблему, которая в рыночных условиях привела бы к взрыву, учитывая на
селенность Гонконга и его тесноту.
История также учит нас, что версии капитализма, основанные на выживании
наиболее приспособленных, на практике не работают. Экономика свободног
о рынка, существовавшая в 20-е годы, развалилась во время «великой депресс
ии», и правительству пришлось ее перестроить. Может быть, капитализм, где
«выживают наиболее приспособленные», все-таки осуществим, но никто еще
не пытался это сделать. Следует также иметь в виду, что государство всеоб
щего благосостояния было устроено вовсе не безумными левыми. Его строит
елями были почти во всех случаях просвещенные аристократические консе
рваторы (Бисмарк, Черчилль, Рузвельт), принявшие политику социального об
еспечения не для того, чтобы разрушить капитализм, а чтобы спасти его, защ
итив средний класс (14).
В нашей нынешней социальной системе достижения политической власти не
внушают доверия богатству, а достижения богатства не внушают доверия по
литической власти. Во всех долгоживущих обществах экономическая и поли
тическая власть шли рука об руку. Если они расходятся, то люди с экономиче
ской властью могут подкупать людей с политической властью, заставляя их
издавать правила и инструкции, нужные им, чтобы стать еще богаче, а люди с
политической властью склонны вынуждать людей с экономической властью
обогащать их, чтобы они могли пользоваться тем же уровнем материального
благополучия, что их друзья в сфере экономической власти.
Капитализм и демократия мирно жили друг с другом в двадцатом веке именно
потому, что на практике хитроумным способом осуществлялось нечто теоре
тически невозможное. Бесхитростные консерваторы часто говорят, что пра
во голоса должно даваться пропорционально имущественному положению, ч
тобы бедные не могли использовать политический процесс для конфискаци
и имущества богатых. Проблема эта реальна, но она не требует столь «грубо
го» решения. В демократиях нет надобности вводить неравное голосование,
чтобы сохранить неравенства, присущие капитализму; в самом деле, хотя у к
аждого есть один голос, не все им пользуются; кроме того, политическое вли
яние зависит не только от голосов, но и от вкладов в избирательные кампан
ии.
Не случайно капиталистические общества устроили политические системы
, где экономическое богатство может переходить в политическую власть. В
наше время эта реальность проявляется во вкладах в избирательные кампа
нии, с помощью которых группы специальных интересов, обладающие экономи
ческой властью, покупают политическое влияние, и в том факте, что большин
ство из ста сенаторов США Ц миллионеры. Не случайно Америка построила с
истему, где люди с политической властью, но без богатства имеют «возможн
ости» превращать свою политическую власть в богатство. Достаточно вспо
мнить президента Линдона Джонсона, который стал богатым человеком, хотя
в течение всей своей деятельности занимал только низкооплачиваемые об
щественные должности. Или, ближе к нашему времени, мы видим усилия Ньюта Г
ингрича превратить свою политическую власть в экономическую власть по
средством книг, лекций и «образовательной» деятельности, когда ему гото
вы платить многомиллионные суммы за продукцию неизвестного качества. К
нигоиздательские компании не платят авансы в 4,5 миллиона долларов автор
ам без достаточной репутации. Приобретательская деятельность Гингрича
еще до того, как он стал спикером палаты представителей, была столь успеш
ной, что он получил в Конгрессе кличку «Ньют и компания» (15). Его единственн
ая ошибка была в том, что он приобрел политическое могущество слишком бы
стро, а потому привлек к себе пристальное внимание и вызвал разбирательс
тво, прежде чем завершил свою задачу экономического обогащения.
С точки зрения экономической теории, вклад в избирательную кампанию как
ого-нибудь политика не отличается от денежного подарка. В обоих случаях
это суммы денег, нужные человеку для достижения его целей. Экономическая
теория не признает здесь различия и не должна его делать. Различие делае
т лишь юридическая система, считающая законным, когда политику дают день
ги для проведения избирательной кампании, и незаконным, когда ему дают д
еньги на покупку роскошного дома.
Различие здесь не столь резко, как могло бы показаться, потому что выше не
которого уровня материального богатства люди стремятся иметь еще боль
ше денег не с целью увеличить материальное потребление (в самом деле, мно
гие, не имея возможности потребить свое наличное богатство в течение все
й жизни, все же продолжают посвящать свою жизнь дальнейшей наживе). То, к ч
ему они стремятся, Ц это власть принимать решения, экономические и поли
тические. Власть Ц это высший потребительский продукт. Это почти единст
венное, чего можно желать и что можно потреблять в неограниченном количе
стве. В некоторой мере, но не полностью, власть политического деятеля мож
ет возместить ему недостаток денег, а экономическая власть бизнесмена м
ожет возместить ему недостаток политической власти.
Дихотомия между двумя системами уменьшается также оттого, что процент у
частия в выборах убывает вместе с доходом. Если бедные неспособны органи
зоваться, чтобы голосовать, то они, очевидно, неспособны организоваться,
чтобы экспроприировать собственность богатых. И поскольку они не голос
уют, то в действительности не имеют равного избирательного права, хотя э
то право и признается конституцией. Неудивительно, что в странах, где бед
ные были организованы для массового голосования, правительства горазд
о агрессивнее проталкивали доходы книзу и прижимали богатство сверху. Е
вропейские системы социального обеспечения потому и отличаются от аме
риканской, что за них голосовали семьи с низким доходом, которые в Америк
е не голосуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62