С экономической стороны весь остальной мир ей б
ыл нисколько не нужен. Соединенные Штаты легко могли снова впасть в свой
исторически сложившийся изоляционизм. И даже после возникновения враг
а в лице коммунизма были влиятельные политические лидеры, которые этого
хотели.
В эпоху маккартизма американцы создали себе из коммунизма внутреннюю у
грозу, а во время «холодной войны» американцы рассматривали коммунизм к
ак внешнюю военную угрозу; но в действительности коммунизм никогда не бы
л ни внутренней угрозой «переворота» в Америке, ни внешней военной силой
, прямо угрожавшей завоевать Америку. Повсюду в мире были внутренние пол
итические угрозы и внешниевоенные угрозы (Италия, Франция, Западная Герм
ания, Южная Корея), но они лишь косвенно угрожали Америке, поскольку она за
хотела стать глобальным лидером антикоммунистического военного блока
. Если бы она захотела замкнуться в изоляции, то и в этом случае коммунизм
ей бы непосредственно не угрожал. Вероятно, в конечном счете именно косв
енная угроза глобального коммунизма, вставшая перед глобальным капита
лизмом, перетянула чашу весов и привела к тому, что изоляционизм уступил
место интернационализму.
Нобез угрозы коммунизма мир после Второй мировой войны был бы совсем ины
м не только в Соединенных Штатах. Если бы не внутренняя угроза социализм
а и внешняя военная угроза коммунизма, Европа имела бы внутреннюю сплоче
нность и экономические ресурсы, чтобы вернуть и удержать свои довоенные
колониальные империи. Даже перед лицом внешнего коммунизма и внутренне
го социализма такие страны, как Франция и Великобритания, лишь с большой
неохотой отказались от своих колониальных империй Ц под действием воо
руженного сопротивления и под огромным нажимом Соединенных Штатов, кот
орый происходил лишь оттого, что Соединенные Штаты считали колониализм
несовместимым с сопротивлением коммунизму. Англо-французское вторжен
ие в Египет, чтобы отвоевать Суэцкий канал, и их последующееотступление
под американским давлением драматически символизируют, что они хотели
бы делать и чего не смогли сделать без американской поддержки. Без амери
канской поддержки им просто пришлось бы уйти из своих колоний. Но без угр
озы коммунизма колониализм продлился бы гораздо дольше.
Внешняя угроза Ц коммунизм Ц был идеологией единого мира. Это было не н
ациональное, а «экуменическое» событие(2). В видении Маркса универсальна
я коммунистическая идеология должна была смести все национальные поли
тические системы и создать объединенную глобальную общественную систе
му со всемирными эгалитарными нормами жизни. С его точки зрения национал
изм был одним из главных врагов коммунизма. Привязанность к своей нации
следовало сокрушить и заменить ее мировым коммунизмом. «Подобно ранним
христианам, до 1914 года социалисты в большинстве верили в великую апокалип
тическую перемену, которая уничтожит все зло и создаст общество без несч
астья, угнетения, неравенства и несправедливости» (3). В конце 40-х гг., когда к
оммунизм только что распространился на Восточную Европу и Китай, были да
же серьезные разговоры о формальном присоединении всех этих стран к Сов
етскому Союзу и создании одной большой коммунистической страны, котора
я в конечном счете охватила бы весь земной шар.
После появления спутника, когда Хрущев стучал ботинком по столу в Органи
зации Объединенных Наций, когда, как полагали, экономический рост в Сове
тском Союзе был быстрее, чем в Соединенных Штатах, когда Китай был образц
ом развития для третьего мира и когда коммунизм только что пришел в запа
дное полушарие, утвердившись на Кубе, Ц в то время глобальную угрозу ком
мунизма принимали всерьез. Реакции отдельных капиталистических стран
были явно недостаточны. Глобальному коммунизму надо было противопоста
вить также нечто глобальное, чтобы его «сдержать».
Хотя коммунистический мир и не стал единой страной, существование конку
рирующей идеологии, проповедующей глобальный подход, навязало капитал
истической экономике оборонительную позицию: чтобы бороться с чем-то ед
иным, нужно было единство. Нужны были военные союзы в мировом масштабе. Эк
ономический рост вне Соединенных Штатов стал важнее для Соединенных Шт
атов, чем экономический рост внутри Соединенных Штатов, потому что Соеди
ненным Штатам нужнее были богатые партнеры, способные разделить бремя с
одержания армий для сдерживания коммунизма, чем повышение и без того оче
нь высокого уровня жизни внутри страны.
Некоторые учреждения системы ГАТТ Ц Бреттон-Вудс* (Всемирный банк, Межд
ународный валютный фонд Ц МВФ), правила торговли с «наиболее благоприят
ствуемыми нациями») были спроектированы еще до того, как опустился «желе
зный занавес», но их окончательная форма сложилась лишь в горниле «холод
ной войны» (ряд раундов торговых переговоров, отменивших тарифы и квоты,
лидерство и менеджмент США, Соединенные Штаты как глобальный экономиче
ский двигатель, наконец, американский открытый рынок, где все могут прод
авать свои товары). Особенно важно было иметь Америку в качестве обширно
го, открытого, богатого рынка, так как гораздо легче стать богатым, продав
ая вещи богатым людям, чем продавая их бедным. Поскольку после Второй мир
овой войны на Земле была лишь одна большая группа богатых людей, доступ н
а рынок Соединенных Штатов был преимуществом, за которое стоило боротьс
я. Соединенные Штаты могли использовать эту свою возможность допускать
или не допускать на свой рынок, чтобы привязывать к американской системе
людей во всем мире.
Если посмотреть на страны, которые стали богатыми после Второй мировой в
ойны, то все они прошли через период времени, когда их экспорт был сосредо
точен на американском рынке. В 60-е гг. 35% японского экспорта шло в Америку, а
в 80-е в Соединенные Штаты поступало 48% экспорта азиатских «драконов» (Гонк
онг, Тайвань, Южная Корея и Сингапур) (4). То же делает Китай в 90-е гг. За последн
ие годы более 50% роста его экспорта приходилось на Соединенные Штаты.
Хотя план Маршалла формально не был частью системы ГАТТ Ц Бреттон-Вудс,
его вызвали к жизни те же силы (5). Он принес массированную помощь прежде бо
гатым странам, участвовавшим во Второй мировой войне и растерзанным это
й войной. И бывшие враги (Германия, Япония, Италия), и бывшие союзники (Велик
обритания, Франция, Нидерланды) должны были быстро перестроиться, чтобы
сохранить капитализм и иметь возможность содержать значительные военн
ые силы, необходимые для сдерживания коммунизма.
Ту же роль, какую для богатых играл план Маршалла, для бедных играла иност
ранная помощь. До Второй мировой войны термин «иностранная помощь» не су
ществовал. Назначение колоний, вошедших в третий мир, состояло в том, чтоб
ы обогащать колониальные державы, Ц но не наоборот. В контексте «холодн
ой войны» иностранная помощь предназначалась для того, чтобы дать нация
м третьего мира побуждение к капиталистическому развитию в такоевремя,
когда многие верили, что социалистическое развитие является для них еди
нственно возможным путем в первый мир.
В развитии системы ГАТТ Ц Бреттон-Вудс, плана Маршалла и иностранной по
мощи всегда была некоторая смесь мотивов, но постепенно в этой смеси ста
л доминировать антикоммунизм. Экономическая помощь и открытые рынки пр
едоставлялись для того, чтобы удерживать страны в орбите влияния США и в
не орбиты советского влияния. Было бы приятно сказать, что помощь оказыв
алась лишь тем, кто верил в демократию и капитализм, но это было бы неверно
. Помощь оказывалась тем, кто соглашался оставаться вне коммунистическо
й орбиты, независимо от того, были ли это диктатуры и верили ли они в рыноч
ную экономику. Иностранную помощь часто оправдывали как дешевый способ
покупать антикоммунистические войска.
Так как коммунизм мертв, эти угрозы, которые были полезны при возникнове
нии глобальной капиталистической экономики, ушли в прошлое. Но многое за
висит от пройденных исторических путей. Можно спорить, была ли бы постро
ена глобальная экономика без угрозы коммунизма, но споры не меняют той н
ынешней реальности, что глобальная экономика существует. Вначале ее раз
витие, может быть, нетрудно было бы остановить, но теперь разрушить ее был
о бы очень трудно Ц вероятнее всего, невозможно. Теперь глобальная экон
омика формирует мировоззрение каждого человека и изменяет мышление ка
ждого из нас. Перед всеми стоит новая действительность. Все мы взаимно за
висим друг от друга и связаны определенными шаблонами спроса и предложе
ния, иными, чем могли бы сложиться в других условиях. Имеются мощные учреж
дения (всемирные банки, транснациональные фирмы, международные организ
ации), вложенные капиталы которых поддерживают их самих и их окружение. Ч
тобы избавиться от существующей мировой экономики, потребовалась бы бо
лезненная структурная перестройка. Экспортные виды промышленности сок
ратились бы. Отрасли, конкурирующие с импортом, пришлось бы расширить. Те,
кто получает свои средства к жизни от экспорта или импорта в существующе
й глобальной экономике, понесли бы огромные экономические потери. Поско
льку нельзя было бы пользоваться преимуществами, присущими иностранно
й торговле, цены на некоторые продукты (например, на нефть) резко поднялис
ь бы, и покупатели таких продуктов испытали бы значительное снижение реа
льных доходов. Глобальная экономика в весьма реальном смысле физически
воплотилась в наши порты, аэропорты и системы телекоммуникаций. Но, что в
ажнее всего, она воплотилась в наши психические установки.


РЕГИОНАЛЬНЫЕ ТОРГОВЫЕ БЛОКИ


Переход от национальных экономик к экономике единого мира Ц чересчур б
ольшой скачок. Вследствие этого возникают региональные торговые блоки
как естественные ступени в эволюционном процессе, ведущем к подлинно ми
ровой экономике. Однако эти блоки приводят к некоторым противоречивым т
енденциям. Блоки продвигаются в направлении более свободной торговли в
нутри каждого блока, но в то же время между блоками развивается большее п
равительственное регулирование торговли. Индекс свободной мировой тор
говли может повышаться (более свободная торговля внутри блоков перевеш
ивает более регулируемую торговлю между блоками), но в то же время растет
также индекс регулируемой торговли.
В мире региональных торговых блоков развивающимся странам становится
все труднее продавать свои продукты, если они не входят в одну из торговы
х групп. Доступ на рынок будет не автоматически дарованным правом, а прив
илегией, которую надо заслужить. Большинство развивающихся стран должн
о будет вести переговоры о доступе на рынки богатого мира. Что же будет со
странами, которых никто не хочет принять в свои торговые группы и которы
е не настолько важны, чтобы требовать приема?
Лишь немногие страны третьего мира будут приняты автоматически. Мексик
а имеет уже такое право, будучи членом НАФТА (Североамериканской зоны св
ободной торговли). Стратегические интересы Европы и опасение массовой м
играции вынуждают ее найти какие-то формы ассоциации с Восточной Европо
й и Северной Африкой (6). Экономический развал на востоке или на юге несомн
енно привел бы к неуправляемой миграции в Европейское сообщество, а може
т быть, и к войнам на его границах. Пригласят присоединиться тех, кто что-н
ибудь с собой принесет Ц обычно географию. Но некоторых не примут. Кто за
хочет принять в свою команду проигрывающих экономических аутсайдеров
этого мира (например, Африку к югу от Сахары)?
После Второй мировой войны никто в мире не стал богатым без легкого дост
упа на богатые рынки первого мира Ц почти всегда рынки Америки, посколь
ку Япония потребляет очень мало продукции, производимой в третьем мире,
а Европа лишь немногим больше. Чтобы добиться доступа, каждая страна Лат
инской Америки хочет войти в НАФТА. Вероятно, даже Кастро просил бы о прие
ме, если бы у него был на это какой-нибудь шанс. Вся Центральная Европа и мн
огие страны Восточной Европы хотят войти в Европейское сообщество. Русс
кие слишком горды, чтобы просить об этом, но им очень хотелось бы, чтобы им
предложили войти в Европейское сообщество.
Регионализация обещает стать весьма хлопотливым процессом: двашага вп
еред Ц шаг в сторону или даже один или два шага назад. Нациям нелегко отка
зываться от своей власти. Региональные торговые группы Ц импульс котор
ых необратим, потому что это волна будущего, Ц часто производят впечатл
ение, будто они скорее похожи на волну прошлого, как это было в начале 1995 г.

Из трех главных торговых регионов, существовавших в начале 1995 г., в экономи
ческом отношении НАФТА была, вероятно, в наихудшем положении. Чтобы пред
отвратить финансовый крах Мексики, Соединенным Штатам пришлось принят
ь на себя огромные финансовые обязательства. Эти обязательства были пол
итически непопулярны, они ослабили доллар, и возникший в Мексике экономи
ческий спад с сокращением импорта, как полагали, должен был стоить Соеди
ненным Штатам 1,3 миллиона рабочих мест (7). В самой Мексике пакет мер экономи
и, навязанный США и Международным валютным фондом, будет стоить, как ожид
ают, 750 000 рабочих мест и сократит на треть реальную покупательную способно
сть средней мексиканской семьи (8).
Канада не привлекала к себе такого внимания, но ее экономические основы
были еще слабее, чем у Мексики. Ее бюджетный дефицит был, в пропорциональн
ом исчислении, втрое больше, чем у Соединенных Штатов, а платежи проценто
в по федеральным долгам поглощали 40% всех расходов(9). Несмотря на большое а
ктивное сальдо в торговле с Соединенными Штатами, дефицит текущего счет
а Канады был, в пропорциональном исчислении, вдвое больше, чем у Соединен
ных Штатов, а стоимость канадского доллара падала даже быстрее, чем стои
мость американского доллара (10).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62