шторки для ванной комнаты
Так, например, он называет капиталистическое общество «демократией потребителей», ибо «власть над средствами производства, принадлежащая предпринимателям и капиталистам, может быть получена только с помощью голосов потребителей, собираемых ежедневно на рынках.»
Сам акт купли-продажи товаров и услуг никоим образом не является актом передачи власти над средствами производства и тем более актом политическим. И вообще Мизес приписывает рынку больше функций, чем на самом деле он выполняет. Аналогично он восхваляет и парламентскую форму политического устройства общества, т.е. непрямую демократию, хотя после соответствующего анализа Мизес вынужден признать, что парламенты переживают «плачевный упадок.»
Мизес всячески старается облагородить природу капитализма, утверждая, что не существует принципиальной разницы между социализмом и капитализмом, ибо последний ставит перед собою ту же задачу «обеспечения общего благосостояния» и де он способен ее решить лучше, чем социализм. Капиталисты как будто борются за частную собственность на средства производства не из стремления к богатству, а для более полного удовлетворения потребностей населения. «Нет противоположности между работой для прибыли и производством для удовлетворения потребностей», - уже совершенно демагогически декларирует Мизес.
Что же происходит в действительности? Капиталист, стремясь к получению возможно большей прибыли, не может не учитывать спрос на рынке. Добиваясь наращивания своего капитала, капиталист автоматически обеспечивает удовлетворение тех или иных общественных потребностей. Но их удовлетворение зависит не только от наличия соответствующих товаров и услуг на рынке, но и от величины платежеспособного спроса, от структуры общественных экономических интересов. Изобилие товаров на прилавках еще не является свидетельством высокого жизненного уровня населения. При политике низкой зарплаты и высоких ценах можно сразу же создать видимость изобилия на прилавках магазинов, что и демонстрируют бывшие республики СССР после его распада и реставрации капитализма. Капитализм, как и любую другую формацию, следует оценивать не по одной или нескольким функциям, а по их совокупности, комплексно, с учетом всех стадий процесса общественного воспроизводства.
Мизес справедливо замечает, что и при капитализме имеется ряд функций, которые не могут быть успешно реализованы на базе частной собственности, усилиями индивидуальных капиталистов. Это касается деятельности государства не только как стража порядка и безопасности, но и как производителя многих общественных услуг (медицинские и общеобразовательные учреждения, заведения культуры, предприятия коммунального хозяйства, транспорта общего пользования и т.д.)
Мизес, описывая взаимоотношения наемного работника и капиталиста, докатывается до утверждения, что власть капитала над трудом - это только одна видимость, иллюзия. Он пишет: «Наниматель при капитализме выглядит как обладатель большой власти над наемным работником. Прием человека на работу, способ использования, размер оплаты, увольнение - все это зависит от его решения. Но эта его свобода, так же как соответствующая несвобода других, - только видимость…Эта зависимость не выше, чем зависимость каждого из нас от наших соседей.» Вот так мило устроена жизнь наемного рабочего при капитализме - одна сплошная идиллия: и зарплата его соответствует трудовому вкладу, и живет он мирно со своим соседом - капиталистом.
Мизес, рассматривая роль конкуренции в экономике, пишет, что «…цель конкуренции - созидание. Экономическая конкуренция ведет к тому, чтобы производство осуществлялось самым рациональным образом. Без той или иной формы конкуренции, хотя бы в виде экзаменов, не может существовать даже социалистическое общество. Эффективность социалистического строя жизни будет зависеть от того, сумеет ли сделать конкуренцию достаточно жесткой и энергичной, чтобы осуществлять надлежащий отбор.» В принципе, это утверждение Мизеса правильное, однако при этом следует иметь в виду, что во избежание нечестной и дискрминационной конкуренции даже в капиталистических государствах разработаны законы, регулирующие правила конкурентной борьбы, в частности, в отношении монополий. Мизес по поводу монополий пишет: «Теория монополии основательнее, чем марксистская теория концентрации. Согласно ей свободная конкуренция - источник жизни общества с частной собственностью на средства производства - ослабляется неуклонным ростом монополий. Неограниченное господство частных монополий настолько невыгодно для общества, что у него нет другого выбора, как превратить частные монополии путем их национализации в государственную монополию. Каковы бы ни были недостатки социализма, он предпочтительней, чем монополизм. Если окажется невозможным противодействие тенденции к монополизации во все большем круге отраслей, тогда частная собственность на средства производства обречена.» Но разве не это же утверждает марксизм?
Мизес продолжает приукрашивание капиталистической действительности, когда в разделе, посвященном конкуренции, пишет, что «в капиталистическом обществе для каждого есть хлеб и место. Его способность к росту обеспечивает каждому работнику средства к существованию. Постоянная безработица нехарактерна для свободного капитализма.» Ну, это уже чистейший вымысел Мизеса. Постоянная безработица всегда была и остается неотъемлемой чертой капиталистической системы, так же как и конкуренция между рабочими на рынке труда, которые успешно используются капиталистами для установления жесткой дисциплины труда.
И еще один вывод Мизеса, вытекаюший из анализа конкуренции, с которым никак нельзя согласиться. Он утверждает, что «конфликт индивидуальных интересов может быть преодолен только в рамках общества, но не внутри класса. Общество не знает других составных частей, чем индивидуумы. Класс, объединенный общим особым интересом, просто не существует - это изобретение непродуманной теории.» Мизесу выгодно отрицать отсутствие классов, ибо это еще один удар, наносимый им по марксизму. Тем не менее, противореча самому себе, Мизес вынужден признать наличие в обществе групп индивидуумов, «…члены которых занимают схожие позиции в общественном организме…» Но если и между членами групп имеются схожие интересы, разве в таком случае они не образуют классы? Конечно, и внутри класса капиталистов, так же как и класса наемных рабочих происходит конкурентная борьба, однако она совершенно не отменяет единства, общности основополагающих интересов людей, входящих в один и тот же класс. Делает Мизес еще одну уступку идее существования классов, объявляя, что «всегда возможны иные, чем уже существующие, коалиции и союзы между группами и их интересами. Те, что существуют, возникли не в результате классового положения групп, но под влиянием идеологии. Сплоченность групп порождается политическими целями, а не идентичностью интересов.»
У Мизеса, как сторонника субъективистской теории, идея - первична, а бытие - вторично. Однако, если оставаться на позициях научного видения мира, то следует признать, что идеология порождается экономическими интересами и она служит сплочению класса на политической основе. На базе весьма путаных и противоречивых высказываний (есть только индивидуумы в обществе; но есть еще и группы индивидуумов; коалиция между группами формируется на базе общей идеологии) Мизес делает следующий обобщающий вывод, к которому он и стремился, ради которого и предпринимал все эти ухищрения: «В свободном обществе нет классов, разделенных противоположными и непримиримыми интересами. Общество представляет собой единство интересов. Союзы особых групп всегда стремились к разрушению этой сплоченности. По своим целям и по своей сущности они антисоциальны.» Более противоречивого вывода себе трудно представить. Если в обществе преобладает единство интересов, т.е. существует гармония экономических интересов, что же тогда побуждает членов общества, объединившихся в «союзы особых групп», разрушать это общество? Ответ Мизеса - антисоциальная идеология. Но откуда эта идеология черпает свою сущность, столь враждебную общественной гармонии? Ответа на этот вопрос Мизес не дает, зато он считает теперь себя вправе окончательно пригвоздить к позорному столбу ненавистный марксизм. Вот как он это делает: «Поскольку марксистское определение класса расплывчато, его удавалось использовать для выражения весьма разнообразных идей. Когда в одном случае в качестве решающих выдвигают противоречия интересов владельцев капитала и неимущих, затем - интересов городского и сельского населения, потом - интересов буржуазии, пролетариата и крестьянства, когда говорят об интересах военно-промышленного капитала, алкогольного капитала, финансового капитала, когда сначала толкуют о золотом интернационале, а затем, не переводя дыхания, заводят речь о том, что империализм есть следствие борьбы между капиталистами, легко понять, что это просто демагогические лозунги, лишенные какого бы то ни было социологического смысла. Даже в центральных моментах своего учения марксизм никогда не поднимался над уровнем уличных демагогов.» Изничтожив, как ему кажется, марксистское учение о классах, Мизес на этом не успокаивается и предпринимает решительное наступление на классовую борьбу. Вот его аргументы, призванные окончательно добить учение Маркса: «Частная собственность на средства производства равно служит интересам и владеющих, и не владеющих ею. Совершенно неверно, что члены двух больших классов, на которые делит общество марксистская теория, естественным образом сознают свои интересы в классовой борьбе. Марксистам пришлось немало потрудиться, чтобы пробудить классовое сознание рабочих, т.е. чтобы привлечь рабочих к поддержке марксистского плана обобществления собственности. Только теория непримиримости классового конфликта соединила рабочих для совместных действий против буржуазии. Классовое сознание, сотворенное идеологией классового конфликта, и является сущностью борьбы, но не наоборот. Идея создала класс, а не класс - идею.
Оружие классовой борьбы имеет cтоль же малое отношение к экономике, как и происхождение самой борьбы. Забастовки, саботаж, насильственные действия и терроризм всякого рода не являются средствами экономики. Это средства разрушения, созданные для развала хозяйственной жизни. Это орудие войны, которая должна привести к разрушению общества.»
Поскольку, согласно Мизесу, труд наемных рабочих не создает прибавочной стоимости, а прибыль капиталиста вменена ему рынком, то рабочие должны быть бесконечно благодарны капиталистам за то, что они могут иметь работу, приносящую им доход. Чтобы общество гармонично развивалось, нужно прекратить всякую классовую борьбу и, в частности, в форме забастовок. Ведь капитал в такой же мере служит рабочим, как и капиталистам. Ведь это рабочие нанимают капиталистов с их средствами призводства и последние должны быть благодарны рабочим за то, что они дают возможность им существовать и получать прибыль. К чему же тогда забастовки, если капиталисты полностью зависимы от рабочих?
И все-таки не перестаешь удивляться непоследовательности в рассуждениях Мизеса. В заключительном 7-ом параграфе «Итоги» в главе «Предполагаемая неизбежность социализма» он пишет буквально следующее: «Положение индивидуума в системе разделения труда влияет на весь образ его жизни, на мышление и отношение к миру. Во многом это верно также и относительно различий в положении индивидуумов в общественном производстве. Предприниматели и рабочие мыслят по-разному, поскольку навыки ежедневного труда вырабатывают у них разный взгляд.» Вот теперь все стало на свои места.
Глава 5. Причины краха социализма в СССР
«Росийская революция прошла трагическую траекторию, завершившуюся самоотрицанием».
Б.Кагарлицкий
«…началась горбачевская перестройка, которая вылилась в ельцинскую вольницу».
М.Казаков
«Завершился этап шоковой политической терапии: обманом, угрозами и террором людей заставили отказаться от советского строя».
С.Кара-Мурза
Крах СССР был обусловлен совокупным действием как внешних, так и внутренних причин. Такое понимание логики событий не является единственным. Существуют и иные точки зрения. Одни считают, что СССР неминуемо должен был развалиться в силу естественных центробежных процессов, свойственных всем империям, не говоря об изначальной нежизнеспособности социалистической системы (по Рейгану, СССР был «империей зла»). Напротив, немало исследователей полагают, что главными причинами краха СССР послужили причины внешние, а именно агрессивные действия США, а в СССР социализм обладал способностью эволюционного развития. Поэтому совершенно оправданным является постановка следующих вопросов: был ли крах социализма в СССР неизбежным или можно с уверенностью говорить о случайном характере этого исторического события? Коренились ли причины гибели социалистической системы в СССР в ее природе или они таились в определенной форме ее бытия? Был ли внешний фактор определяющим или социализм в СССР рухнул под тяжестью собственных внутренних неразрешимых противоречий?
2.5.1. Внешние причины
«Советский Союз задыхался в гонке за ядерным и технологическим паритетом».
Н.Верт
С первых дней социалистическую революцию сопровождало враждебное отношение к ней капиталистического мира. Военная интервенция 1918-1920 годов и агрессия фашистской Германии против первого в мире социалистического государства завершились поражением империалистических сил. После 1945 года усилилось глобальное противостояние социализма и капитализма в форме ожесточенной идеологической борьбы, военного противоборства и экономического соперничества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Сам акт купли-продажи товаров и услуг никоим образом не является актом передачи власти над средствами производства и тем более актом политическим. И вообще Мизес приписывает рынку больше функций, чем на самом деле он выполняет. Аналогично он восхваляет и парламентскую форму политического устройства общества, т.е. непрямую демократию, хотя после соответствующего анализа Мизес вынужден признать, что парламенты переживают «плачевный упадок.»
Мизес всячески старается облагородить природу капитализма, утверждая, что не существует принципиальной разницы между социализмом и капитализмом, ибо последний ставит перед собою ту же задачу «обеспечения общего благосостояния» и де он способен ее решить лучше, чем социализм. Капиталисты как будто борются за частную собственность на средства производства не из стремления к богатству, а для более полного удовлетворения потребностей населения. «Нет противоположности между работой для прибыли и производством для удовлетворения потребностей», - уже совершенно демагогически декларирует Мизес.
Что же происходит в действительности? Капиталист, стремясь к получению возможно большей прибыли, не может не учитывать спрос на рынке. Добиваясь наращивания своего капитала, капиталист автоматически обеспечивает удовлетворение тех или иных общественных потребностей. Но их удовлетворение зависит не только от наличия соответствующих товаров и услуг на рынке, но и от величины платежеспособного спроса, от структуры общественных экономических интересов. Изобилие товаров на прилавках еще не является свидетельством высокого жизненного уровня населения. При политике низкой зарплаты и высоких ценах можно сразу же создать видимость изобилия на прилавках магазинов, что и демонстрируют бывшие республики СССР после его распада и реставрации капитализма. Капитализм, как и любую другую формацию, следует оценивать не по одной или нескольким функциям, а по их совокупности, комплексно, с учетом всех стадий процесса общественного воспроизводства.
Мизес справедливо замечает, что и при капитализме имеется ряд функций, которые не могут быть успешно реализованы на базе частной собственности, усилиями индивидуальных капиталистов. Это касается деятельности государства не только как стража порядка и безопасности, но и как производителя многих общественных услуг (медицинские и общеобразовательные учреждения, заведения культуры, предприятия коммунального хозяйства, транспорта общего пользования и т.д.)
Мизес, описывая взаимоотношения наемного работника и капиталиста, докатывается до утверждения, что власть капитала над трудом - это только одна видимость, иллюзия. Он пишет: «Наниматель при капитализме выглядит как обладатель большой власти над наемным работником. Прием человека на работу, способ использования, размер оплаты, увольнение - все это зависит от его решения. Но эта его свобода, так же как соответствующая несвобода других, - только видимость…Эта зависимость не выше, чем зависимость каждого из нас от наших соседей.» Вот так мило устроена жизнь наемного рабочего при капитализме - одна сплошная идиллия: и зарплата его соответствует трудовому вкладу, и живет он мирно со своим соседом - капиталистом.
Мизес, рассматривая роль конкуренции в экономике, пишет, что «…цель конкуренции - созидание. Экономическая конкуренция ведет к тому, чтобы производство осуществлялось самым рациональным образом. Без той или иной формы конкуренции, хотя бы в виде экзаменов, не может существовать даже социалистическое общество. Эффективность социалистического строя жизни будет зависеть от того, сумеет ли сделать конкуренцию достаточно жесткой и энергичной, чтобы осуществлять надлежащий отбор.» В принципе, это утверждение Мизеса правильное, однако при этом следует иметь в виду, что во избежание нечестной и дискрминационной конкуренции даже в капиталистических государствах разработаны законы, регулирующие правила конкурентной борьбы, в частности, в отношении монополий. Мизес по поводу монополий пишет: «Теория монополии основательнее, чем марксистская теория концентрации. Согласно ей свободная конкуренция - источник жизни общества с частной собственностью на средства производства - ослабляется неуклонным ростом монополий. Неограниченное господство частных монополий настолько невыгодно для общества, что у него нет другого выбора, как превратить частные монополии путем их национализации в государственную монополию. Каковы бы ни были недостатки социализма, он предпочтительней, чем монополизм. Если окажется невозможным противодействие тенденции к монополизации во все большем круге отраслей, тогда частная собственность на средства производства обречена.» Но разве не это же утверждает марксизм?
Мизес продолжает приукрашивание капиталистической действительности, когда в разделе, посвященном конкуренции, пишет, что «в капиталистическом обществе для каждого есть хлеб и место. Его способность к росту обеспечивает каждому работнику средства к существованию. Постоянная безработица нехарактерна для свободного капитализма.» Ну, это уже чистейший вымысел Мизеса. Постоянная безработица всегда была и остается неотъемлемой чертой капиталистической системы, так же как и конкуренция между рабочими на рынке труда, которые успешно используются капиталистами для установления жесткой дисциплины труда.
И еще один вывод Мизеса, вытекаюший из анализа конкуренции, с которым никак нельзя согласиться. Он утверждает, что «конфликт индивидуальных интересов может быть преодолен только в рамках общества, но не внутри класса. Общество не знает других составных частей, чем индивидуумы. Класс, объединенный общим особым интересом, просто не существует - это изобретение непродуманной теории.» Мизесу выгодно отрицать отсутствие классов, ибо это еще один удар, наносимый им по марксизму. Тем не менее, противореча самому себе, Мизес вынужден признать наличие в обществе групп индивидуумов, «…члены которых занимают схожие позиции в общественном организме…» Но если и между членами групп имеются схожие интересы, разве в таком случае они не образуют классы? Конечно, и внутри класса капиталистов, так же как и класса наемных рабочих происходит конкурентная борьба, однако она совершенно не отменяет единства, общности основополагающих интересов людей, входящих в один и тот же класс. Делает Мизес еще одну уступку идее существования классов, объявляя, что «всегда возможны иные, чем уже существующие, коалиции и союзы между группами и их интересами. Те, что существуют, возникли не в результате классового положения групп, но под влиянием идеологии. Сплоченность групп порождается политическими целями, а не идентичностью интересов.»
У Мизеса, как сторонника субъективистской теории, идея - первична, а бытие - вторично. Однако, если оставаться на позициях научного видения мира, то следует признать, что идеология порождается экономическими интересами и она служит сплочению класса на политической основе. На базе весьма путаных и противоречивых высказываний (есть только индивидуумы в обществе; но есть еще и группы индивидуумов; коалиция между группами формируется на базе общей идеологии) Мизес делает следующий обобщающий вывод, к которому он и стремился, ради которого и предпринимал все эти ухищрения: «В свободном обществе нет классов, разделенных противоположными и непримиримыми интересами. Общество представляет собой единство интересов. Союзы особых групп всегда стремились к разрушению этой сплоченности. По своим целям и по своей сущности они антисоциальны.» Более противоречивого вывода себе трудно представить. Если в обществе преобладает единство интересов, т.е. существует гармония экономических интересов, что же тогда побуждает членов общества, объединившихся в «союзы особых групп», разрушать это общество? Ответ Мизеса - антисоциальная идеология. Но откуда эта идеология черпает свою сущность, столь враждебную общественной гармонии? Ответа на этот вопрос Мизес не дает, зато он считает теперь себя вправе окончательно пригвоздить к позорному столбу ненавистный марксизм. Вот как он это делает: «Поскольку марксистское определение класса расплывчато, его удавалось использовать для выражения весьма разнообразных идей. Когда в одном случае в качестве решающих выдвигают противоречия интересов владельцев капитала и неимущих, затем - интересов городского и сельского населения, потом - интересов буржуазии, пролетариата и крестьянства, когда говорят об интересах военно-промышленного капитала, алкогольного капитала, финансового капитала, когда сначала толкуют о золотом интернационале, а затем, не переводя дыхания, заводят речь о том, что империализм есть следствие борьбы между капиталистами, легко понять, что это просто демагогические лозунги, лишенные какого бы то ни было социологического смысла. Даже в центральных моментах своего учения марксизм никогда не поднимался над уровнем уличных демагогов.» Изничтожив, как ему кажется, марксистское учение о классах, Мизес на этом не успокаивается и предпринимает решительное наступление на классовую борьбу. Вот его аргументы, призванные окончательно добить учение Маркса: «Частная собственность на средства производства равно служит интересам и владеющих, и не владеющих ею. Совершенно неверно, что члены двух больших классов, на которые делит общество марксистская теория, естественным образом сознают свои интересы в классовой борьбе. Марксистам пришлось немало потрудиться, чтобы пробудить классовое сознание рабочих, т.е. чтобы привлечь рабочих к поддержке марксистского плана обобществления собственности. Только теория непримиримости классового конфликта соединила рабочих для совместных действий против буржуазии. Классовое сознание, сотворенное идеологией классового конфликта, и является сущностью борьбы, но не наоборот. Идея создала класс, а не класс - идею.
Оружие классовой борьбы имеет cтоль же малое отношение к экономике, как и происхождение самой борьбы. Забастовки, саботаж, насильственные действия и терроризм всякого рода не являются средствами экономики. Это средства разрушения, созданные для развала хозяйственной жизни. Это орудие войны, которая должна привести к разрушению общества.»
Поскольку, согласно Мизесу, труд наемных рабочих не создает прибавочной стоимости, а прибыль капиталиста вменена ему рынком, то рабочие должны быть бесконечно благодарны капиталистам за то, что они могут иметь работу, приносящую им доход. Чтобы общество гармонично развивалось, нужно прекратить всякую классовую борьбу и, в частности, в форме забастовок. Ведь капитал в такой же мере служит рабочим, как и капиталистам. Ведь это рабочие нанимают капиталистов с их средствами призводства и последние должны быть благодарны рабочим за то, что они дают возможность им существовать и получать прибыль. К чему же тогда забастовки, если капиталисты полностью зависимы от рабочих?
И все-таки не перестаешь удивляться непоследовательности в рассуждениях Мизеса. В заключительном 7-ом параграфе «Итоги» в главе «Предполагаемая неизбежность социализма» он пишет буквально следующее: «Положение индивидуума в системе разделения труда влияет на весь образ его жизни, на мышление и отношение к миру. Во многом это верно также и относительно различий в положении индивидуумов в общественном производстве. Предприниматели и рабочие мыслят по-разному, поскольку навыки ежедневного труда вырабатывают у них разный взгляд.» Вот теперь все стало на свои места.
Глава 5. Причины краха социализма в СССР
«Росийская революция прошла трагическую траекторию, завершившуюся самоотрицанием».
Б.Кагарлицкий
«…началась горбачевская перестройка, которая вылилась в ельцинскую вольницу».
М.Казаков
«Завершился этап шоковой политической терапии: обманом, угрозами и террором людей заставили отказаться от советского строя».
С.Кара-Мурза
Крах СССР был обусловлен совокупным действием как внешних, так и внутренних причин. Такое понимание логики событий не является единственным. Существуют и иные точки зрения. Одни считают, что СССР неминуемо должен был развалиться в силу естественных центробежных процессов, свойственных всем империям, не говоря об изначальной нежизнеспособности социалистической системы (по Рейгану, СССР был «империей зла»). Напротив, немало исследователей полагают, что главными причинами краха СССР послужили причины внешние, а именно агрессивные действия США, а в СССР социализм обладал способностью эволюционного развития. Поэтому совершенно оправданным является постановка следующих вопросов: был ли крах социализма в СССР неизбежным или можно с уверенностью говорить о случайном характере этого исторического события? Коренились ли причины гибели социалистической системы в СССР в ее природе или они таились в определенной форме ее бытия? Был ли внешний фактор определяющим или социализм в СССР рухнул под тяжестью собственных внутренних неразрешимых противоречий?
2.5.1. Внешние причины
«Советский Союз задыхался в гонке за ядерным и технологическим паритетом».
Н.Верт
С первых дней социалистическую революцию сопровождало враждебное отношение к ней капиталистического мира. Военная интервенция 1918-1920 годов и агрессия фашистской Германии против первого в мире социалистического государства завершились поражением империалистических сил. После 1945 года усилилось глобальное противостояние социализма и капитализма в форме ожесточенной идеологической борьбы, военного противоборства и экономического соперничества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120