Обращался в сайт Водолей
Причины, приведшие к кризису экономики в 1980 годы, скрывались в сфере политики.
Анализируя применение планового метода в условиях тоталитарной системы, нельзя не видеть, что сама плановая система была деформирована, искажена диктатурой партийно-государственного аппарата. Плановая система, по выражению Ю.Яременко, стала иррациональной.
Рассмотрим вопрос о деформации плановой системы в СССР более детально. По мнению Ю.Яременко, деградация плановой системы была вызвана чрезмерными военными программами и иррациональной структурой экономики. «Сама по себе эта иррациональная структура являлась результатом сверхвысокой нагрузки на экономику. Директивные методы планирования весьма случайно соотносились с производственным потенциалом. Плановые показатели большей частью выражали желание, намерение, но не были подкреплены реальными ресурсами. Любой директор предприятия мог пустить свое производство вразнос, чтобы выполнить план, а мог спрятать резервы и долго их хранить. Другими словами, «сверху» шли плановые требования, а «снизу» под них формировались контрстратегии, очень часто связанные с потерями ресурсов. Особенно в сельском хозяйстве. Там это проявлялось в самых грубых формах - вплоть до разрушения плодородия почвы, то есть осуществлялась варварская стратегия: выжить сегодня любой ценой. В конечном счете, все это выливалось в глобальные диспропорции, которые вынуждали на следующем этапе для поддержания равновесия еще больше усиливать административное давление. Возник порочный круг, где давление плановой системы разрушало экономику, делало ее все более неравновесной, что в свою очередь вело к еще более жесткому давлению».
В условиях диктатуры партийно-государственного аппарата действовала чрезвычайно централизованная система управления экономикой страны, где решения по всем главным проблемам принимались на самом верху. Именно верха определяли цели и направления экономической политики. Активное участие в формировании экономической политики, повторяю, принимал и Госплан СССР. Однако плановая система целиком и полностью находилась в подчинении верхнего эшелона власти, получая от нее политические директивы по составлению пятилетних и годовых планов. Плановые органы страны, располагая достаточной информацией о ресурсном потенциале экономики и выполняя директивы руководства государства, вынуждены были давить на экономику, спуская предприятиям сверхвысокие задания. Таким образом, плановая система, являясь органической составной частью политической системы, участвовала в реализации волюнтаристской экономической политики.
Однако никак нельзя ставить знак равенства между плановой системой и планированием как методом управления экономикой. Планирование и при государственном социализме применяло стандартный набор методологических приемов, целью которых было обеспечивать динамичное, пропорциональное развитие экономики на основе трезвого учета всех факторов, влияющих на процесс расширенного воспроизводства. Однако в условиях жесткого, централизованного, административного управления экономикой процесс научно обоснованного планирования был существенно ограничен. Попробовал бы председатель Госплана СССР взбунтоваться и не выполнить директиву Политбюро! Его тотчас сняли бы со своего поста. Деформация плановой системы в СССР была неизбежностью, что и делало ее иррациональной.
Иррациональность деформированной плановой системы порождала макроэкономическое неравновесие экономики страны. Оно проявлялось по многим параметрам, основными из них были: диспропорция между первичными ресурсами (рабочая сила, сырье, энергоносители) и перерабатывающими отраслями, диспропорция между отраслями, производящими средства производства, и отраслями, производящими предметы потребления.
Иррациональность плановой системы, обусловленная тоталитарным политическим строем, - это лишь одна сторона медали. Была и другая. Для понимания ее сути рассмотрим следующую схему: Схема 8
Уровень 1. Госплан СССР Другие межотраслевые
ведомства
Уровень 2. Министерство А Министерство Б
Уровень 3. Предприятия Предприятия
министерства А министерства Б
Исходные проекты планов формировались на предприятиях. Как удачно выразился Ю.Яременко, руководители предприятий при этом исходили из контрстратегии: скрыть резервы, занизить плановые проектировки по объему производства, запросить максимум ресурсов и капиталовложений. Давление сверху всегда порождало сопротивление низов, и оно выражалось в заведомо деформированных проектах планов предприятий, представляемых в свои министерства (на схеме вертикальные стрелки из уровня 3 на уровень 2). Логика поведения каждого руководителя предприятия была стандартной. Это нашло отражение и в советской художественной литературе. Вот как писатель Вадим Кожевников описывал в своем произведении «Корни и крона» поведение типичного директора одного из машиностроительных заводов Иванова: «Обремененный самыми разнообразными заботами, он далеко не всегда пребывал в хорошем расположении духа. Стоило, скажем, заводу перевыполнить плановые показатели, он не успевал еще насладиться успехом, как сейчас же поступала директива сверху: считать достигнутое нормой. И ему тут же спускали новое задание, значительно превосходившее предыдущее. Получалось, будто бы он сам себя стегал достигнутыми успехами.
Но завод - это вам не натуральное хозяйство. Это хозяйство, зависящее от поставщиков. Поставщик, скажем, с планом справиться не в силах, и ему план снизят. Получается что-то вроде законного беззакония. Выходит, твой завод вперед забежал, от снабженческого тыла оторвался. Если мерить фронтовыми мерками - с такой тактикой победу одержать можно лишь на основе героизма и самоотверженности.
Как всякого героического хозяйственника, Иванова награждали высокими правительственными наградами и, как всякого излишне предприимчивого хозяйственника, охлаждали выговорами, взысканиями. Прорабатывали на разного рода совещаниях за то, что в борьбе за новые высокие показатели он прибегал порой к запрещенным приемам.
Например, у него имелся отлично оборудованный инструментальный цех, хотя он мог обойтись без этого цеха, получая инструменты со специализированного завода.
Но в тех случаях, когда завод, поставляющий комплектующие детали, срывал поставки, инструментальщики выручали.
Недополучили, к примеру, новые станки. Опять же выручили инструментальщики, реконструировали давно работающие станки под предлогом капремонта. Директор даже создал систему конвейеров, которые забирали готовые детали, подавали заготовки на рабочие места.
Словом, было много такого, что официально не значилось в производственных фондах завода, но существовало, возникало на основе хозяйственной самодеятельности и инициативы».
Положение руководителя предприятия в плановой экономике было непростым, противоречивым. Он, с одной стороны, был чиновником государственного аппарата, числился в партийной «номенклатуре», и поэтому должен был блюсти общегосударственные интересы. С другой стороны, он был хозяйственником, отвечая целиком и полностью за результаты деятельности своего предприятия, что вынуждало его «выкручиваться», прятать резервы, идти на незаконные сделки. И, наконец, его еще и контролировали заводская партийная организация и местком, а его деятельность оценивалась членами трудового коллектива. Так что на поведение директора одновременно влияли несколько порой взаимоисключающих факторов, и его авторитет складывался из многих составляющих.
Поскольку процесс планирования - это процесс труда конкретных людей - управленцев, для некоторых же из них крайне важно было не достижение народнохозяйственного оптимума, а создание лишь его видимости (хотя бы из чисто карьеристских соображений), то нередко в недрах министерств рождались совершенно абсурдные волюнтаристские проекты плановых заданий, спускаемые нижестоящим предприятиям и организациям. Д. Валовой приводит выдержку из письма начальника Центрального объединения «Энергострой» А.Корохова своему министру, в котором описывается как раз такой случай. А.Корохов сообщал в своем послании: «В декабре прошлого года министерство утвердило нашему объединению план на этот год и норматив расхода зарплаты в размере двадцати процентов к объему выполненных работ. Как Главку удалось определить объем плана и вычислить фонд зарплаты, когда даже мы не знали еще и половины объектов, которые будем строить в этом году? Ведь договоры заказчики заключают с нами лишь после утверждения им титульных списков в первом квартале наступившего года. А после заключения договоров выяснилось: план завышен на восемь миллионов рублей. Образовался «воздушный вал», для покрытия которого необходимо, как и раньше, расширение повторного счета, использование более дорогих материалов, а также искусственное завышение расценок за выполняемые работы. Ясным стало и другое: если мы будем строить договорные объекты, то расход зарплаты согласно трудоемкости по сметам составит тридцать процентов к объему работ, что на пятьдесят процентов выше планового. Поэтому, как и в прошлые годы, мы вынуждены будем откладывать пусковые объекты с высоким удельным расходом зарплаты и начинать все новые и новые стройки. Отсюда неуклоннный рост незавершенного производства. У нас он уже достиг трех годовых планов.»
Если бы отраслевые министерства, а затем Госплан СССР механически просуммировали проекты планов предприятий и сделали таким образом сводный план по стране, то он заведомо был бы нереальным. Он был бы лишен всякой динамики развития и был бы совершенно разбалансирован по всем параметрам ресурсного обеспечения. Понимая это, отраслевые министерства (на схеме А и Б) вынуждены были еще до представления своих предложений в Госплан СССР проводить корректировку проектов планов предприятий, увеличивая им объемы производственных заданий, срезая «жирок» с запрашиваемых ресурсов. В процессе т.н. «защиты» проекта плана велась борьба (многостадийная) между предприятием и министерством, в которой немалое значение имели и такие субъективные факторы, как подкуп, личные связи, авторитет и характер директора и т.д.
На основе откорректированных проектов планов предприятий министерства и республики составляли общий проект плана в целом по отрасли (республике) и направляли его в Госплан СССР, а также в другие межотраслевые (общеэкономические) ведомства (на схеме вертикальные стрелки из уровня 2 на уровень 1). В ходе формирования проектов планов министерства (области, республики) обменивались друг с другом информацией о возможных кооперационных поставках (на схеме горизонтальные стрелки на уровне 2). Отраслевые министерства, а также республики, подготавливая свои предложения Госплану СССР, руководствовались той же примитивной логикой, что и руководители предприятий: «выжать» у Центра побольше ресурсов и капиталовложений, а произвести продукции поменьше с тем, чтобы оставить поле для маневра во время согласования проекта плана в Госплане СССР.
Госплан СССР в процессе разработки сводного народнохозяйственного плана, выполняя директивы руководства страны, согласуя предварительно свои проектировки с другими межотраслевыми ведомствами (на схеме горизонтальные стрелки на уровне 1), «перемалывал» представленные ему проекты планов отраслевых министерств и республик. При этом процедура была аналогична той, которая применялась при рассмотрении проектов планов предприятий в аппарате министерств: увеличивались производственные задания и уменьшались по сравнению с запросами объемы выделяемых отраслям ресурсов. Разница состояла, однако, в том, что Госплан опирался на систему взаимосвязанных балансовых расчетов и на директивы Политбюро.
После утверждения плана директивными органами и Верховным Советом СССР он доводился по инстанциям до непосредственных исполнителей (на схеме двойные стрелки, направленные вниз), которые и приступали к его выполнению.
Перед рассмотрением практики выполнения плановых заданий предприятиями остановимся на четырех принципиально важных моментах действовавшей процедуры планирования.
1. Окончательно сверстанный и утвержденный план, естественно, значительно отличался (в лучшую сторону) от первоначальных проектов, представленных предприятиями и министерствами, а также союзными республиками. Однако даже после всех корректировок (на 1-м и 2-м уровнях) план не становился оптимальным (научно обоснованным) не только из-за воздействия на него директив Политбюро, о чем говорилось выше, но также из-за того, что он являлся продуктом компромиссов, достигнутых в ходе борьбы Госплана СССР с узковедомственными интересами отраслей и предприятий.
2. Методология формирования плана от базы, предусматривающая учет всего пройденного ранее воспроизводственного цикла в полном объеме, не только перегружала процесс планирования огромным объемом совершенно излишней информации, но и открывала возможность для манипулирования цифрами в ходе т.н. «защиты» проекта плана.
3. Следует отметить и такой фактор, искажавший процесс планирования, как лоббирование интересов привилегированных суперведомств (ВПК, атомная энергетика, нефтяная промышленность и т.п.) со стороны отраслевых отделов ЦК КПСС и курирующих их секретарей ЦК и членов Политбюро. Их влияние на Госплан СССР было огромным и при балансировке проекта плана даже решающим. Суперведомствам ресурсы выделялись в первую очередь, а остальным отраслям - по т. н. остаточному принципу.
4. Наконец, деформация планирования обусловливалась волюнтаристским характером управления. Вот как об этом писал хорошо осведомленный бывший руководитель КГБ В.Крючков: «Многие концепции, программы основывались в значительной мере на эмоциональных порывах, на благих пожеланиях, рождались исходя из произвольно поставленных сроков, без учета реалий и глубокого всестороннего анализа накопившегося мирового опыта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Анализируя применение планового метода в условиях тоталитарной системы, нельзя не видеть, что сама плановая система была деформирована, искажена диктатурой партийно-государственного аппарата. Плановая система, по выражению Ю.Яременко, стала иррациональной.
Рассмотрим вопрос о деформации плановой системы в СССР более детально. По мнению Ю.Яременко, деградация плановой системы была вызвана чрезмерными военными программами и иррациональной структурой экономики. «Сама по себе эта иррациональная структура являлась результатом сверхвысокой нагрузки на экономику. Директивные методы планирования весьма случайно соотносились с производственным потенциалом. Плановые показатели большей частью выражали желание, намерение, но не были подкреплены реальными ресурсами. Любой директор предприятия мог пустить свое производство вразнос, чтобы выполнить план, а мог спрятать резервы и долго их хранить. Другими словами, «сверху» шли плановые требования, а «снизу» под них формировались контрстратегии, очень часто связанные с потерями ресурсов. Особенно в сельском хозяйстве. Там это проявлялось в самых грубых формах - вплоть до разрушения плодородия почвы, то есть осуществлялась варварская стратегия: выжить сегодня любой ценой. В конечном счете, все это выливалось в глобальные диспропорции, которые вынуждали на следующем этапе для поддержания равновесия еще больше усиливать административное давление. Возник порочный круг, где давление плановой системы разрушало экономику, делало ее все более неравновесной, что в свою очередь вело к еще более жесткому давлению».
В условиях диктатуры партийно-государственного аппарата действовала чрезвычайно централизованная система управления экономикой страны, где решения по всем главным проблемам принимались на самом верху. Именно верха определяли цели и направления экономической политики. Активное участие в формировании экономической политики, повторяю, принимал и Госплан СССР. Однако плановая система целиком и полностью находилась в подчинении верхнего эшелона власти, получая от нее политические директивы по составлению пятилетних и годовых планов. Плановые органы страны, располагая достаточной информацией о ресурсном потенциале экономики и выполняя директивы руководства государства, вынуждены были давить на экономику, спуская предприятиям сверхвысокие задания. Таким образом, плановая система, являясь органической составной частью политической системы, участвовала в реализации волюнтаристской экономической политики.
Однако никак нельзя ставить знак равенства между плановой системой и планированием как методом управления экономикой. Планирование и при государственном социализме применяло стандартный набор методологических приемов, целью которых было обеспечивать динамичное, пропорциональное развитие экономики на основе трезвого учета всех факторов, влияющих на процесс расширенного воспроизводства. Однако в условиях жесткого, централизованного, административного управления экономикой процесс научно обоснованного планирования был существенно ограничен. Попробовал бы председатель Госплана СССР взбунтоваться и не выполнить директиву Политбюро! Его тотчас сняли бы со своего поста. Деформация плановой системы в СССР была неизбежностью, что и делало ее иррациональной.
Иррациональность деформированной плановой системы порождала макроэкономическое неравновесие экономики страны. Оно проявлялось по многим параметрам, основными из них были: диспропорция между первичными ресурсами (рабочая сила, сырье, энергоносители) и перерабатывающими отраслями, диспропорция между отраслями, производящими средства производства, и отраслями, производящими предметы потребления.
Иррациональность плановой системы, обусловленная тоталитарным политическим строем, - это лишь одна сторона медали. Была и другая. Для понимания ее сути рассмотрим следующую схему: Схема 8
Уровень 1. Госплан СССР Другие межотраслевые
ведомства
Уровень 2. Министерство А Министерство Б
Уровень 3. Предприятия Предприятия
министерства А министерства Б
Исходные проекты планов формировались на предприятиях. Как удачно выразился Ю.Яременко, руководители предприятий при этом исходили из контрстратегии: скрыть резервы, занизить плановые проектировки по объему производства, запросить максимум ресурсов и капиталовложений. Давление сверху всегда порождало сопротивление низов, и оно выражалось в заведомо деформированных проектах планов предприятий, представляемых в свои министерства (на схеме вертикальные стрелки из уровня 3 на уровень 2). Логика поведения каждого руководителя предприятия была стандартной. Это нашло отражение и в советской художественной литературе. Вот как писатель Вадим Кожевников описывал в своем произведении «Корни и крона» поведение типичного директора одного из машиностроительных заводов Иванова: «Обремененный самыми разнообразными заботами, он далеко не всегда пребывал в хорошем расположении духа. Стоило, скажем, заводу перевыполнить плановые показатели, он не успевал еще насладиться успехом, как сейчас же поступала директива сверху: считать достигнутое нормой. И ему тут же спускали новое задание, значительно превосходившее предыдущее. Получалось, будто бы он сам себя стегал достигнутыми успехами.
Но завод - это вам не натуральное хозяйство. Это хозяйство, зависящее от поставщиков. Поставщик, скажем, с планом справиться не в силах, и ему план снизят. Получается что-то вроде законного беззакония. Выходит, твой завод вперед забежал, от снабженческого тыла оторвался. Если мерить фронтовыми мерками - с такой тактикой победу одержать можно лишь на основе героизма и самоотверженности.
Как всякого героического хозяйственника, Иванова награждали высокими правительственными наградами и, как всякого излишне предприимчивого хозяйственника, охлаждали выговорами, взысканиями. Прорабатывали на разного рода совещаниях за то, что в борьбе за новые высокие показатели он прибегал порой к запрещенным приемам.
Например, у него имелся отлично оборудованный инструментальный цех, хотя он мог обойтись без этого цеха, получая инструменты со специализированного завода.
Но в тех случаях, когда завод, поставляющий комплектующие детали, срывал поставки, инструментальщики выручали.
Недополучили, к примеру, новые станки. Опять же выручили инструментальщики, реконструировали давно работающие станки под предлогом капремонта. Директор даже создал систему конвейеров, которые забирали готовые детали, подавали заготовки на рабочие места.
Словом, было много такого, что официально не значилось в производственных фондах завода, но существовало, возникало на основе хозяйственной самодеятельности и инициативы».
Положение руководителя предприятия в плановой экономике было непростым, противоречивым. Он, с одной стороны, был чиновником государственного аппарата, числился в партийной «номенклатуре», и поэтому должен был блюсти общегосударственные интересы. С другой стороны, он был хозяйственником, отвечая целиком и полностью за результаты деятельности своего предприятия, что вынуждало его «выкручиваться», прятать резервы, идти на незаконные сделки. И, наконец, его еще и контролировали заводская партийная организация и местком, а его деятельность оценивалась членами трудового коллектива. Так что на поведение директора одновременно влияли несколько порой взаимоисключающих факторов, и его авторитет складывался из многих составляющих.
Поскольку процесс планирования - это процесс труда конкретных людей - управленцев, для некоторых же из них крайне важно было не достижение народнохозяйственного оптимума, а создание лишь его видимости (хотя бы из чисто карьеристских соображений), то нередко в недрах министерств рождались совершенно абсурдные волюнтаристские проекты плановых заданий, спускаемые нижестоящим предприятиям и организациям. Д. Валовой приводит выдержку из письма начальника Центрального объединения «Энергострой» А.Корохова своему министру, в котором описывается как раз такой случай. А.Корохов сообщал в своем послании: «В декабре прошлого года министерство утвердило нашему объединению план на этот год и норматив расхода зарплаты в размере двадцати процентов к объему выполненных работ. Как Главку удалось определить объем плана и вычислить фонд зарплаты, когда даже мы не знали еще и половины объектов, которые будем строить в этом году? Ведь договоры заказчики заключают с нами лишь после утверждения им титульных списков в первом квартале наступившего года. А после заключения договоров выяснилось: план завышен на восемь миллионов рублей. Образовался «воздушный вал», для покрытия которого необходимо, как и раньше, расширение повторного счета, использование более дорогих материалов, а также искусственное завышение расценок за выполняемые работы. Ясным стало и другое: если мы будем строить договорные объекты, то расход зарплаты согласно трудоемкости по сметам составит тридцать процентов к объему работ, что на пятьдесят процентов выше планового. Поэтому, как и в прошлые годы, мы вынуждены будем откладывать пусковые объекты с высоким удельным расходом зарплаты и начинать все новые и новые стройки. Отсюда неуклоннный рост незавершенного производства. У нас он уже достиг трех годовых планов.»
Если бы отраслевые министерства, а затем Госплан СССР механически просуммировали проекты планов предприятий и сделали таким образом сводный план по стране, то он заведомо был бы нереальным. Он был бы лишен всякой динамики развития и был бы совершенно разбалансирован по всем параметрам ресурсного обеспечения. Понимая это, отраслевые министерства (на схеме А и Б) вынуждены были еще до представления своих предложений в Госплан СССР проводить корректировку проектов планов предприятий, увеличивая им объемы производственных заданий, срезая «жирок» с запрашиваемых ресурсов. В процессе т.н. «защиты» проекта плана велась борьба (многостадийная) между предприятием и министерством, в которой немалое значение имели и такие субъективные факторы, как подкуп, личные связи, авторитет и характер директора и т.д.
На основе откорректированных проектов планов предприятий министерства и республики составляли общий проект плана в целом по отрасли (республике) и направляли его в Госплан СССР, а также в другие межотраслевые (общеэкономические) ведомства (на схеме вертикальные стрелки из уровня 2 на уровень 1). В ходе формирования проектов планов министерства (области, республики) обменивались друг с другом информацией о возможных кооперационных поставках (на схеме горизонтальные стрелки на уровне 2). Отраслевые министерства, а также республики, подготавливая свои предложения Госплану СССР, руководствовались той же примитивной логикой, что и руководители предприятий: «выжать» у Центра побольше ресурсов и капиталовложений, а произвести продукции поменьше с тем, чтобы оставить поле для маневра во время согласования проекта плана в Госплане СССР.
Госплан СССР в процессе разработки сводного народнохозяйственного плана, выполняя директивы руководства страны, согласуя предварительно свои проектировки с другими межотраслевыми ведомствами (на схеме горизонтальные стрелки на уровне 1), «перемалывал» представленные ему проекты планов отраслевых министерств и республик. При этом процедура была аналогична той, которая применялась при рассмотрении проектов планов предприятий в аппарате министерств: увеличивались производственные задания и уменьшались по сравнению с запросами объемы выделяемых отраслям ресурсов. Разница состояла, однако, в том, что Госплан опирался на систему взаимосвязанных балансовых расчетов и на директивы Политбюро.
После утверждения плана директивными органами и Верховным Советом СССР он доводился по инстанциям до непосредственных исполнителей (на схеме двойные стрелки, направленные вниз), которые и приступали к его выполнению.
Перед рассмотрением практики выполнения плановых заданий предприятиями остановимся на четырех принципиально важных моментах действовавшей процедуры планирования.
1. Окончательно сверстанный и утвержденный план, естественно, значительно отличался (в лучшую сторону) от первоначальных проектов, представленных предприятиями и министерствами, а также союзными республиками. Однако даже после всех корректировок (на 1-м и 2-м уровнях) план не становился оптимальным (научно обоснованным) не только из-за воздействия на него директив Политбюро, о чем говорилось выше, но также из-за того, что он являлся продуктом компромиссов, достигнутых в ходе борьбы Госплана СССР с узковедомственными интересами отраслей и предприятий.
2. Методология формирования плана от базы, предусматривающая учет всего пройденного ранее воспроизводственного цикла в полном объеме, не только перегружала процесс планирования огромным объемом совершенно излишней информации, но и открывала возможность для манипулирования цифрами в ходе т.н. «защиты» проекта плана.
3. Следует отметить и такой фактор, искажавший процесс планирования, как лоббирование интересов привилегированных суперведомств (ВПК, атомная энергетика, нефтяная промышленность и т.п.) со стороны отраслевых отделов ЦК КПСС и курирующих их секретарей ЦК и членов Политбюро. Их влияние на Госплан СССР было огромным и при балансировке проекта плана даже решающим. Суперведомствам ресурсы выделялись в первую очередь, а остальным отраслям - по т. н. остаточному принципу.
4. Наконец, деформация планирования обусловливалась волюнтаристским характером управления. Вот как об этом писал хорошо осведомленный бывший руководитель КГБ В.Крючков: «Многие концепции, программы основывались в значительной мере на эмоциональных порывах, на благих пожеланиях, рождались исходя из произвольно поставленных сроков, без учета реалий и глубокого всестороннего анализа накопившегося мирового опыта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120