Сталина и массовые репрессии, положив тем самым начало новому этапу - этапу мягкой диктатуры. Эта диктатура была облачена в демократические наряды, но суть ее осталась прежней - отчуждение трудящихся от управления общественными делами.
Итак, центральный вопрос - неизбежно ли было установление в СССР диктатуры партийно-государственного аппарата?
Можно отметить три объективных фактора, повлиявших на процесс возникновения диктатуры. Первый - это низкий уровень культуры населения и партийных масс, в частности, отсутствие у трудящихся навыков к самоуправлению. В обществе, где уровень культуры населения высокий, значительно меньше возможностей для возникновения диктатуры и наоборот. С достаточной степенью уверенности можно утверждать, что образование диктатуры партийно-государственного аппарата в СССР было прямым следствием низкой общей и политической культуры трудящихся масс.
Второй фактор заключался в том, что первая в мире социалистическая революция совершилась в отсталой стране, к тому же оказавшейся в полном одиночестве во враждебном окружении. Это последнее обстоятельство, а именно то, что программа социалистического строительства изначально целиком и полностью ориентировалась на мировую революцию, так и не состоявшуюся, серьезно повлияло на формирование характера нового государства. Л.Троцкий, комментируя эти трудности в социалистическом строительстве, писал: «Помощь с Запада не приходила. Власть демократических Cоветов оказывалась стеснительной, даже невыносимой, когда в порядке дня стояло обслуживание привилегированных групп, наиболее нужных для обороны, для промышленности, для техники и науки. На этой совсем не «социалистической» операции отнять у десяти и дать одному, обособилась и выросла могущественная каста специалистов по распределению».
Третьим фактором являлось сосредоточение управления всеми сторонами жизни общества в условиях господства государственной формы собственности в руках государственного аппарата, т.е. исполнительных органов власти. А поскольку одна-единственная партия являлась правящей и ей принадлежало право назначать кадры руководителей государственных структур, то это с неизбежностью означало сосредоточение огромной, поистине необъятной власти в руках и партийного аппарата. А если аппарат партии становится над партией, то налицо все объективные условия для формирования диктатуры партийно-государственного аппарата. Для реализации возможности установления такой диктатуры достаточно было лишь одного условия - ликвидации внутрипартийной демократии. И здесь решающую роль сыграл субъективный фактор, а именно - поведение лица, возглавляющего партаппарат. Если на сцене появляется властолюбивая, амбициозная личность, то возможность возникновения диктатуры довольно быстро реализуется со всеми вытекающими последствиями.
Видимо, будет верным следующий вывод: в условиях монопольного положения государственной формы собственности на основные средства производства и объекты непроизводственной инфраструктуры никогда не удастся избежать чрезмерного сосредоточения власти в руках аппарата управления. Следовательно, нужен иной тип экономики, чтобы не допустить возникновения диктатуры аппарата управления.
Обобщая сказанное, можно утверждать, что диктатура пролетариата, нацеленная в ходе революции против эксплуататорских классов и облаченная в форму Советов, вследствие деградации партии большевиков превратилась в свою противоположность - в диктатуру партийно-государственного аппарата, а в годы сталинщины - в диктатуру одного человека. Однако поскольку основой власти аппарата являлась государственная собственность на средства производства, то он, естественно, был кровно заинтересован в ее сохранении и укреплении. Именно этим и объясняется удивительный феномен истории СССР: диктатура, обслуживающая социалистическую экономику. Паразит на древе коммунистической идеи. Но как это ни звучит парадоксально, аппарат должен был, вынужден был обслуживать социалистический базис, ибо без него он был обречен на смерть. В1990 году Г.Шахназаров по-существу пришел к такому же выводу: «Одно время я тоже считал, что без демоккратии не может быть социализма. Оказывается, может. Точно также, как капитализму могут сопутствовать различные формы правления - и демократическая республика, и монархия, и даже фашистская диктатура - так и при социалистической системе формы правления могут быть разные.»
Пирамида власти в СССР, как и любая другая иерархически выстроенная система власти, с неизбежностью порождала культ вождей. Если культ И.Сталина приобрел чудовищные размеры и формы, то культ последующих генсеков был не столь внушительным, а в случае с Л.Брежневым выглядел даже комичным. Культ вождей порождался самой бюрократией. Как писал Л.Троцкий, «советская бюрократия похожа на все господствующие классы в том отношении, что готова закрывать глаза на самые грубые ошибки вождей в области общей политики, если, в обмен на это, они проявляют безусловную верность в защите ее привилегий <…> Под этим углом зрения каста выскочек подбирает своих вождей. В этом секрет успеха Сталина <…> Сталин есть персонификация бюрократии: в этом и состоит его политическая личность». Л.Троцкий сравнивает сталинизм с цезаризмом, или его буржуазной формой - бонапартизмом. Они появляются всегда в те моменты истории, когда борьба противоположных сил в обществе поднимает государство над нацией. Он считает, что сталинизм есть бонапартизм на фундаменте «рабочего государства, раздираемого антагонизмом между организованной и вооруженной советской аристократией и безоружными трудящимися массами».
В руках генеральных секретарей партии и членов Политбюро была сосредоточена огромная власть, и от их умения управлять страной, ее экономикой зависело очень многое. Конечно, в их распоряжении был аппарат ЦК и правительство, многочисленные министерства и ведомства, Академия наук, научно-исследовательские институты, в которых работало немало талантливых профессионалов, блестяще знавших свое дело. Они готовили проекты решений, законов, вносили в Политбюро свои предложения. Но дело в том, что все важнейшие решения принимало только Политбюро во главе с генсеком. И здесь многое зависело от их знаний, эрудиции и способностей. «Каков поп, таков и приход», - говорят в народе. Однако нужных для управления страной качеств у вождей подчас и не было. Г.Арбатов пишет, что Л.Брежнев говорил своим помощникам: «Пишите проще, не делайте из меня теоретика, иначе ведь все равно никто не поверит, что это мое,- будут смеяться.» И сложные, затейливые места - вычеркаивал (бывало, даже просил вычеркнуть цитаты из классиков, поясняя: «Ну, кто поверит, что Леня Брежнев читал Маркса.)» На вершину власти попадали «аппаратчики», умевшие бороться за власть, льстить, обманывать, но слабо подготовленные для управления государством и нередко вообще не разбиравшиеся в экономике. Трудно не согласиться с оценкой, данной вождям народа космонавтом Константином Феоктистовым. Он в своей книге «Траектория жизни» писал: «Самодержцы и вожди Советской власти, семьдесят лет стремившиеся что-то сделать для народа, для страны, оставаясь в рамках тоталитарной системы, все время попадали сами из одного болота в другое и втягивали за собою всю страну. Главное, что их всех отличало: все они проявляли себя безответственными, не умевшими правильно выбрать ни цель, ни метод и путь ее достижения. Это особенно видно нашему поколению». Далее он приводит пример из области проектирования космических кораблей и развивает свою мысль: «А что мы наблюдаем до последнего времени на уровне государства? По сравнению с государственным, космический корабль - детская игрушка. И в то время, в крупных государственных делах, как правило, полное отсутствие разработанности, продуманности, моделирования, расчета тех процессов, которые неизбежны при принятии того или иного государственного решения, полное отсутствие разработки алгоритмов действий, этапов, обратной связи при проведении в жизнь таких решений: то кукуруза как панацея, то увеличение закупочных цен как панацея, то перестроится не вдоль, а поперек как панацея и так далее <…> Полная неподготовленность вождей к реальной государственной деятельности, отсутствие элементарной экономической грамотности при наличии умения держать попавшуюся в их руки или захваченную власть».
Словом, вожди народа в системе управления страной были «узким местом», ограничителем в принятии оптимальных решений. Такая ситуация была следствием не только личных качеств самих вождей, но и самой системы, построенной по законам иерархической пирамиды, системы, несовместимой с демократией, ибо на некомпетентность вождей накладывалась еще и вседозволенность, обусловленная неограниченной властью и приводившая нередко к принятию волюнтаристских решений (не говоря о том, что неограниченная власть давала возможность проводить, как это было при И.Сталине, массовые репрессии).
Совершенно неизбежным результатом существовавшей в СССР политической системы, начиная с 1930 годов, являлось также отчуждение подавляющего большинства населения от участия в управлении. Это не значило, что в трудовых коллективах не действовали партийные, комсомольские, профсоюзные и другие общественные организации, что взрослое население не принимало участия в выборах местных, областных, республиканских Советов народных депутатов и депутатов Верховного Совета СССР, что население вообще не участвовало в деятельности советских учреждений всех уровней. Все это имело место. Многие люди (речь идет не о работниках аппарата управления в партии и государстве) были привлечены (в той или иной мере) к решению частных, локальных вопросов жизни трудовых коллективов, городов и районов, областей и республик. Но они не имели никакой возможности свободно выражать свое мнение по принципиальным вопросам жизни общества. Поскольку Советы как органы народовластия были к началу 1930 годов полностью парализованы, а затем и ликвидированы Конституцией 1936 года, то у населения просто не было механизма реализации его волеизъявления.
Вместе с тем ситуация в сфере идеологии в СССР не была однозначной. Парадоксальность ее состояла в том, что несмотря на диктаторскую сущность политической системы, противоречащую марксистскому учению о социализме, благодаря во многом официальной пропаганде, не только подавляющее большинство функционеров партии, ее членов, чиновников госаппарата и простых граждан искренне верили в то, что они строят социализм, а после того, когда И.Сталин объявил о том, что основы социализма в стране построены, люди стали верить в то, что все они активно включились в дело созидания коммунистического общества. В основе этой веры было, видимо, осознание того лежащего на поверхности факта, что экономический и общественный строй в СССР коренным образом отличается от капитализма. Эта вера проникла в искусство и в сферу морали. Она воодушевляла миллионы людей, окрыляла их, наполняла жизнь людей глубоким смыслом, став своеобразной религией. И только с приходом к власти М.Горбачева началась переоценка ценностей, поиск форм демократического социализма. Однако побочным и совершенно неизбежным продуктом начавшегося с середины 1980 годов процесса раскрепощения сознания было быстрое распространение в обществе антикоммунистической идеологии, хорошо организованной «главным идеологом» перестройки А.Яковлевым. Людям активно вбивалась в голову идея проведения т.н. «рыночных реформ». Но еще до перестройки у многих людей идеальные представления о социализме как о самом справедливом общественном устройстве ежедневно омрачались при сопоставлении их с реальной жизнью. Люди попали в ловушку противоречия между официальной идеологией и действительностью, которая их повседневно окружала. Каждый пытался как-то разрешить это противоречие (кто самостоятельно, кто в семейном кругу в беседах на кухне, кто в общении с друзьями). Некоторые, ставшие диссидентами, пришли к заключению, что политический строй, существовавший в СССР, по существу своему антинароден, антидемократичен и ничего общего с социализмом не имеет. Они стали с этим строем всеми силами бороться. Некоторые пришли к выводу, что именно социализм и является причиной всех бед, и следовало вернуться к идеалам демократического капитализма, тем более что вся мощь западной пропаганды была нацелена на дискредитацию коммунистической идеологии. Некоторые, не потеряв веры в идеалы социализма и коммунизма, критиковали существующие в обществе конкретные недостатки, полагая, что их устранение и есть истинный путь к совершенствованию общественной системы. Многие даже в годы перестройки вообще не удосуживались разбираться в сути явлений или были не в состоянии этого сделать. Они просто следовали в фарватере, проложенном для них СМИ. Такова была весьма пестрая и противоречивая ситуация в сфере идеологии в конце 1980 годов.
Но можно смело утверждать, что в обществе в целом постепенно накапливалась глухая неприязнь, а порой и откровенная ненависть к системе.
Те, кто пытался открыто выступать против существующих порядков, сразу же попадали в поле зрения органов госбезопасности и подвергались их воздействию (после ХХ съезда КПСС расстрелов, к счастью, уже не было). Воздействие на диссидентов имело разнообразные формы (профилактические беседы, заключение в психбольницу, высылка из страны и т.п.), но цель партийно-государственного аппарата была при этом одна - сохранение собственной власти. Атмосфера страха и бессилия сопровождала жизнь инициативных людей. Диктатура аппарата, хотя и была после господства И.Сталина мягкой, но она оставалась диктатурой, на страже которой стояли органы безопасности. Как образно писал в свое время Л.Троцкий, бюрократия «для обеспечения своей власти <…> не щадит ничего и никого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120