https://wodolei.ru/catalog/dushevie_poddony/glybokie/80x80cm/akrilovye/
И те, кто верил в этот сталинский курс, чувствовали себя вполне свободными людьми. И таких людей были не единицы, а миллионы. В послесталинский период, начиная с т.н. хрущевской оттепели, стала набирать силу (со стагнацией брежневского периода) тенденция восстановления гражданских свобод. Следовательно, можно утверждать, что существовала обратно пропорциональная зависимость между политическими свободами и силой (зрелостью) диктатуры партийно-государственного аппарата.
Загадке «советской демократии» посвящено немало исследований, ибо нужно было объяснить, как в условиях диктатуры партийно-государственного аппарата сохранялась массовая поддержка власти, проявлявшаяся, например, во время выборов. Исследуя советское общество, А.Зиновьев создал «теорию коммунальности», согласно которой расцвет подлинного народовластия в СССР пришелся как раз на период жуткой сталинской диктатуры. По мнению А.Синявского, разгадка кроется в иррациональности поведения людей. Он писал, что «… народ жаждет не свободы, а равенства. «Свобода» и «равенство» - подчас противоположные понятия. В обществе, где все люди равны, не может быть никакой свободы, ибо свобода возвышает одного над другим и допускает различия, а равенство, запрещая свободу, делает всех равными <…> рабы хотели уравняться с господами. Это уравнение и произвела революция. Более того: революция выдвинула рабов на первое место и поставила над вчерашними господами <…> Естественно, что в этих новых условиях свое равенство и даже первенство они испытали как состояние свободы».
Как же все было на самом деле?
Народ совершил революцию во имя мира, земли и хлеба. В Гражданскую войну дрались за то, чтобы стать полноправными хозяевами своей жизни, чтобы на шее трудящегося человека не висело ярмо эксплуататоров. Когда строили фундамент социализма, люди жили надеждой, что наконец-то жизнь станет зажиточной, что новая власть откроет дорогу к знаниям и культуре. Многие из них при новом строе превращались из рабов в руководящих работников, специалистов, квалифицированных рабочих. Простые рабочие и крестьяне, получив образование, стали у кормила власти, возглавили фабрики и заводы, институты, учебные заведения, воинские части. Миллионы людей приобщились к активной общественной деятельности в партии, профсоюзах, комсомоле, к работе в органах государственного управления. Все это создавало атмосферу мощного движения вперед. Даже в колхозной деревне, по которой прошелся тяжелый каток коллективизации, происходили радикальные преобразования. Миллионы людей возглавили колхозы и совхозы, МТС, вошли в состав правлений и дирекций. Молодежь садилась за руль тракторов, автомобилей и комбайнов. Девушки учились работать на животноводческих фермах, становились зоотехниками и агрономами. Словом, шел процесс освоения крупномасштабного механизированного сельскохозяйственного производства с применением методов агрономической и зоотехнической наук. Короче, помыслы и поступки большинства людей до поры до времени совпадали с политикой, проводимой руководством страны, и они совершенно искренне чувствовали себя свободными. А те, кто выражал свой протест или несогласие с политикой партии, оказывались за решеткой (это примерно 10% от численности населения). Вот и вся «тайна» т.н. советской демократии.
Рассуждения А.Синявского о противоположности свободы и равенства, об их несовместимости в данном случае не срабатывают, так как, повторяю, подавляющее большинство людей чувствовали себя и равными, и свободными. Вот если бы партийно-государственный аппарат проводил бы политику не на развитие системы социального обеспечения и повышение жизненного уровня, а политику, несовместимую с базовыми потребностями населения, то массовый протест был бы неизбежным. Диктатура партийно-государственного аппарата обслуживала систему государственного социализма, она была ее стержнем, и в заданных ею рамках существовала и т.н. советская демократия. Такая демократия, которая служила политике, проводимой аппаратом управления. Именно в этих рамках существовали и все свободы, т.е. это была строго ограниченная демократия.
Революция привнесла в образ мышления и в повседневную жизнь советских людей принцип - общественное важнее личного; интересы общества, коллектива - превыше личных интересов. С особой силой этот принцип проявился во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годов, когда он трансформировался в лозунги «За Родину, за Сталина!» и «Все для фронта!». А.Зиновьев расценивает этот принцип как уничтожение личности, превращение человека в «тварь ползучую». А ведь на самом деле все обстояло наоборот. Для миллионов людей этот принцип не был навязан извне. Он вытекал из внутренних, базовых убеждений советского человека, и делал его жизнь значимой и содержательной, насыщенной высшим смыслом. Люди шли на подвиг ради общего дела. Ущемление прав личности имело место, и оно состояло в том, что советский человек как сособственник общенародного богатства был отчужден от управления, от участия в решении проблем, касающихся общества в целом. Отсюда - и все ограничения в политических свободах. А.Синявский пишет, что новый человек, рожденный социализмом, не был свободным человеком, а был самодовольным рабом, обученным элементарной грамоте. «Его самодовольство проистекало из двух источников: его социального положения и самосознания <…> и его поверхностной образованности». При этом советский человек не осознавал, по мнению А.Синявского, «своего рабства, потому что угнетение или эксплуатация осуществляется над ним в безличной форме». В этих утверждениях А.Синявского все ложно. Никакой эксплуатации в Советском Союзе не было (см. гл. 4) и в силу этого не было и рабства. А что касается самодовольства, приписываемого А.Синявским советским людям, то это явное искажение действительности. Была гордость, а не самодовольство, гордость людей, имевших уровень образования не ниже западного, было чувство собственного и профессионального достоинства - он рабочий, учитель, офицер, ученый и т.д. Продолжая развивать свою точку зрения о рабстве, А.Синявский пишет, что «человек массы» - стандартизированный советский человек (это «самое ужасное порождение советской цивилизации») подобен дикарю, «…которому кажется, что он все знает и что именно он перл творения, самое прекрасное и разумное существо в мире». «Этот дикарь, - продолжает А.Синявский, - по своему духовному миру, по своему нравственному облику и даже по интеллекту <…> стоит неизмеримо ниже самого темного, невежественного, безграмотного мужика. Ибо он утратил все или почти все добрые свойства, которые присущи простым людям, а взамен приобрел наглость, развязность, высокомерие, готовность судить обо всем на свете и все объяснять, разумеется, самым примитивным образом». «Народ перестал быть народом и превратился в массу, человеческую пыль. Естественное порождение этой пыли - блатные. Это люди деклассированные, потерявшие место под солнцем, потерявшие почву под ногами. В социалистическом обществе произошло, можно сказать, разобществление человека. Человек лишился корней и связей, лишился смысла жизни и превратился в голого человека, в блатного, в хищника, который ищет и находит только таких же хищников в мире, построенном на перевернутой морали, чем и явился, в конце концов, так называмый «воровский закон». Вот такой букет моральных качеств «стандартизированного» советского человека - прохиндея, блатного и хищника, голого дикаря - собрал А.Синявский. Создается впечатление, что все эмигранты, писавшие о советском человеке, соревновались в поисках наиболее оскорбительных выражений. Например, А.Зиновьев сравнивал людей в Советском Союзе с животными на ферме, отказывая им в какой-либо морали и приписывая им все отрицательные качества, которые вообще можно найти в русском лексиконе. Диву даешься, как такие твари, дикари, блатные, прохиндеи, хищники и животные могли вообще уживаться друг с другом, работать, создавая материальные и духовные ценности, воспитывать детей.
Возникает естественный вопрос - на чем основана такая убийственно отвратительная характеристика советского человека? На том, что он жил и работал в условиях диктатуры партийно-государственного аппарата? На том, что в стране господствовала государственная форма собственности? На том, что в Советском Союзе пропагандировалась коммунистическая идеология? Пожалуй, только этими принципиальными чертами отличалось советское общество от западного. Могли ли эти три перечисленных фактора низвести человека до уровня твари, а народ превратить в человеческую пыль?
Бесспорно, диктатура партийно-государственного аппарата деформировала советское общество. Она, конечно, ограничивала свободу человека в вопросах общегосударственного значения. Но если оценивать послесталинский период истории СССР, то налицо была, повторяю, ограниченная демократия: свобода обсуждения всех проблем, касающихся деятельности предприятий и учреждений, городов, районов и областей; возможность подвергать критике работу руководителей низового звена и чиновников государственного аппарата; участие миллионов людей в работе выборных органов власти (СНД), партийных, профсоюзных, комсомольских и других общественных организаций. Причем, что чрезвычайно важно, сам аппарат управления, осуществлявший диктатуру, не ставил перед собой задачи угнетения народа. В этом и заключалась парадоксальность диктатуры, существовавшей в СССР. Все чиновники аппарата, начиная с генсека и кончая мелкой сошкой в отделе райисполкома, верили в то, что они призваны делать благо для народа, совершенствовать социалистический строй. И в целом мироощущение советских людей было оптимистичным, они верили в добро и справедливость, чувствовали уверенность в завтрашнем дне. Обобщая происходившие в обществе процессы, можно смело утверждать, что социалистические отношения положили начало формированию новой нравственности, постепенному преодолению в людях эгоистических начал. Мне думается, что Э.Баталову удалось глубже других проникнуть в противоречивую сущность сознания советского человека. Он писал: “Сегодня критики критиков Сталина упрекают в том, что напоминания о массовых репрессиях и гнетущей атмосфере 30-х годов, о разрушающей силе культа якобы означают отрицание массового энтузиазма и героизма тех лет, таких черт советского человека, , как самоотверженность и готовность к самопожертвованию, стойкость, скромность, патриотизм, коллективизм, в немалой мере предопределивших успех первых пятилеток и победу в Великой Отечественной войне.Эти черты, которые действительно были свойственны передовым представителям первых советских поколений, лишь подчеркивают многомерность, внутреннюю противоречивость, отчасти даже парадоксальность общественного сознания 30-50-х годов. Ибо отмеченные характеристики высвечивают лишь одну сторону. Была, однако, другая сторона “нового сознания”, не просто рядорасположная первой, но в каких-то элементах внутренне взаимосвязанная с ней и в известном смысле являющаяся ее продолжением, дополнением, ее инобытием.
Речь идет о таких чертах “нового сознания”, которые, собственно, и делали возможным вступление его субъекта в устойчивые социальные отношения в Вождем-Идолом. То есть о чертах, которые воспроизводили культ, но при этом препятствовали превращению массового индивида в свободную, мыслящую личность, заключали в себе зерна неизбежного последующего отрицания всей системы административно-казарменного сознания как препятствия на пути развития социализма.”
Оценить степень отрицательного воздействия диктатуры на сознание советских людей трудно. Очевидно только то, что люди, пытавшиеся радикально изменить существующий строй, подвергались гонениям и репрессиям (диссиденты), а подавляющее большинство граждан вряд ли вообще понимало сущность диктаторского характера политической системы в СССР. Однако то, что эта система под воздействием страха наказания за «инакомыслие» вырабатывала мораль двойных стандартов - не подлежит сомнению. Однако низводить, как об этом пишут А.Зиновьев и А.Синявский, весь народ до уровня животной твари существовавший в СССР политический строй не мог. Даже массовые сталинские репрессии не смогли сломать волю народа, что и подтвердила Великая Отечественная война.
Влияние второго фактора - государственной формы собственности - хотя и было сугубо отрицательным, но и оно не могло низводить людей до статуса блатных, прохиндеев и хищников. А.Зиновьев, А.Синявский, да и другие исследователи советского общества, отрицательно его воспринимавшие, исходили в своих оценках моральных качеств советских людей из того положения, что любой человек по природе своей эгоист (так было всегда, и так будет впредь). Поскольку государство препятствовало частнопредпринимательской деятельности, то люди, по мнению того же А.Синявского, чтобы жить лучше, вынуждены были воровать, драться друг с другом за «кусок хлеба», что и создавало в обществе атмосферу взаимной вражды. Такая трактовка поведения людей в советском обществе примитивна. В Советском Союзе, как и в других странах, имела место преступность, а также функционировала теневая экономика. Многие были «несунами». В условиях, когда денежная масса на руках у населения стала при Л.Брежневе и особенно при М.Горбачеве превышать (и весьма значительно) выпускаемую на внутренний рынок массу товаров и услуг, людям приходилось затрачивать немало усилий для отоваривания своих денег. Шла неутихающая борьба за право получить у государства бесплатное жилье. Все это имело место. Но утверждать, что экономическая система в массовом порядке порождала отпетых негодяев, что в обществе царил воровской закон, - это явное преувеличение.
И, наконец, воздействие на мораль коммунистической идеологии. Мне думается, что целью партийной пропаганды была как раз борьба с негативными проявлениями «коммунальности» (А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Загадке «советской демократии» посвящено немало исследований, ибо нужно было объяснить, как в условиях диктатуры партийно-государственного аппарата сохранялась массовая поддержка власти, проявлявшаяся, например, во время выборов. Исследуя советское общество, А.Зиновьев создал «теорию коммунальности», согласно которой расцвет подлинного народовластия в СССР пришелся как раз на период жуткой сталинской диктатуры. По мнению А.Синявского, разгадка кроется в иррациональности поведения людей. Он писал, что «… народ жаждет не свободы, а равенства. «Свобода» и «равенство» - подчас противоположные понятия. В обществе, где все люди равны, не может быть никакой свободы, ибо свобода возвышает одного над другим и допускает различия, а равенство, запрещая свободу, делает всех равными <…> рабы хотели уравняться с господами. Это уравнение и произвела революция. Более того: революция выдвинула рабов на первое место и поставила над вчерашними господами <…> Естественно, что в этих новых условиях свое равенство и даже первенство они испытали как состояние свободы».
Как же все было на самом деле?
Народ совершил революцию во имя мира, земли и хлеба. В Гражданскую войну дрались за то, чтобы стать полноправными хозяевами своей жизни, чтобы на шее трудящегося человека не висело ярмо эксплуататоров. Когда строили фундамент социализма, люди жили надеждой, что наконец-то жизнь станет зажиточной, что новая власть откроет дорогу к знаниям и культуре. Многие из них при новом строе превращались из рабов в руководящих работников, специалистов, квалифицированных рабочих. Простые рабочие и крестьяне, получив образование, стали у кормила власти, возглавили фабрики и заводы, институты, учебные заведения, воинские части. Миллионы людей приобщились к активной общественной деятельности в партии, профсоюзах, комсомоле, к работе в органах государственного управления. Все это создавало атмосферу мощного движения вперед. Даже в колхозной деревне, по которой прошелся тяжелый каток коллективизации, происходили радикальные преобразования. Миллионы людей возглавили колхозы и совхозы, МТС, вошли в состав правлений и дирекций. Молодежь садилась за руль тракторов, автомобилей и комбайнов. Девушки учились работать на животноводческих фермах, становились зоотехниками и агрономами. Словом, шел процесс освоения крупномасштабного механизированного сельскохозяйственного производства с применением методов агрономической и зоотехнической наук. Короче, помыслы и поступки большинства людей до поры до времени совпадали с политикой, проводимой руководством страны, и они совершенно искренне чувствовали себя свободными. А те, кто выражал свой протест или несогласие с политикой партии, оказывались за решеткой (это примерно 10% от численности населения). Вот и вся «тайна» т.н. советской демократии.
Рассуждения А.Синявского о противоположности свободы и равенства, об их несовместимости в данном случае не срабатывают, так как, повторяю, подавляющее большинство людей чувствовали себя и равными, и свободными. Вот если бы партийно-государственный аппарат проводил бы политику не на развитие системы социального обеспечения и повышение жизненного уровня, а политику, несовместимую с базовыми потребностями населения, то массовый протест был бы неизбежным. Диктатура партийно-государственного аппарата обслуживала систему государственного социализма, она была ее стержнем, и в заданных ею рамках существовала и т.н. советская демократия. Такая демократия, которая служила политике, проводимой аппаратом управления. Именно в этих рамках существовали и все свободы, т.е. это была строго ограниченная демократия.
Революция привнесла в образ мышления и в повседневную жизнь советских людей принцип - общественное важнее личного; интересы общества, коллектива - превыше личных интересов. С особой силой этот принцип проявился во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годов, когда он трансформировался в лозунги «За Родину, за Сталина!» и «Все для фронта!». А.Зиновьев расценивает этот принцип как уничтожение личности, превращение человека в «тварь ползучую». А ведь на самом деле все обстояло наоборот. Для миллионов людей этот принцип не был навязан извне. Он вытекал из внутренних, базовых убеждений советского человека, и делал его жизнь значимой и содержательной, насыщенной высшим смыслом. Люди шли на подвиг ради общего дела. Ущемление прав личности имело место, и оно состояло в том, что советский человек как сособственник общенародного богатства был отчужден от управления, от участия в решении проблем, касающихся общества в целом. Отсюда - и все ограничения в политических свободах. А.Синявский пишет, что новый человек, рожденный социализмом, не был свободным человеком, а был самодовольным рабом, обученным элементарной грамоте. «Его самодовольство проистекало из двух источников: его социального положения и самосознания <…> и его поверхностной образованности». При этом советский человек не осознавал, по мнению А.Синявского, «своего рабства, потому что угнетение или эксплуатация осуществляется над ним в безличной форме». В этих утверждениях А.Синявского все ложно. Никакой эксплуатации в Советском Союзе не было (см. гл. 4) и в силу этого не было и рабства. А что касается самодовольства, приписываемого А.Синявским советским людям, то это явное искажение действительности. Была гордость, а не самодовольство, гордость людей, имевших уровень образования не ниже западного, было чувство собственного и профессионального достоинства - он рабочий, учитель, офицер, ученый и т.д. Продолжая развивать свою точку зрения о рабстве, А.Синявский пишет, что «человек массы» - стандартизированный советский человек (это «самое ужасное порождение советской цивилизации») подобен дикарю, «…которому кажется, что он все знает и что именно он перл творения, самое прекрасное и разумное существо в мире». «Этот дикарь, - продолжает А.Синявский, - по своему духовному миру, по своему нравственному облику и даже по интеллекту <…> стоит неизмеримо ниже самого темного, невежественного, безграмотного мужика. Ибо он утратил все или почти все добрые свойства, которые присущи простым людям, а взамен приобрел наглость, развязность, высокомерие, готовность судить обо всем на свете и все объяснять, разумеется, самым примитивным образом». «Народ перестал быть народом и превратился в массу, человеческую пыль. Естественное порождение этой пыли - блатные. Это люди деклассированные, потерявшие место под солнцем, потерявшие почву под ногами. В социалистическом обществе произошло, можно сказать, разобществление человека. Человек лишился корней и связей, лишился смысла жизни и превратился в голого человека, в блатного, в хищника, который ищет и находит только таких же хищников в мире, построенном на перевернутой морали, чем и явился, в конце концов, так называмый «воровский закон». Вот такой букет моральных качеств «стандартизированного» советского человека - прохиндея, блатного и хищника, голого дикаря - собрал А.Синявский. Создается впечатление, что все эмигранты, писавшие о советском человеке, соревновались в поисках наиболее оскорбительных выражений. Например, А.Зиновьев сравнивал людей в Советском Союзе с животными на ферме, отказывая им в какой-либо морали и приписывая им все отрицательные качества, которые вообще можно найти в русском лексиконе. Диву даешься, как такие твари, дикари, блатные, прохиндеи, хищники и животные могли вообще уживаться друг с другом, работать, создавая материальные и духовные ценности, воспитывать детей.
Возникает естественный вопрос - на чем основана такая убийственно отвратительная характеристика советского человека? На том, что он жил и работал в условиях диктатуры партийно-государственного аппарата? На том, что в стране господствовала государственная форма собственности? На том, что в Советском Союзе пропагандировалась коммунистическая идеология? Пожалуй, только этими принципиальными чертами отличалось советское общество от западного. Могли ли эти три перечисленных фактора низвести человека до уровня твари, а народ превратить в человеческую пыль?
Бесспорно, диктатура партийно-государственного аппарата деформировала советское общество. Она, конечно, ограничивала свободу человека в вопросах общегосударственного значения. Но если оценивать послесталинский период истории СССР, то налицо была, повторяю, ограниченная демократия: свобода обсуждения всех проблем, касающихся деятельности предприятий и учреждений, городов, районов и областей; возможность подвергать критике работу руководителей низового звена и чиновников государственного аппарата; участие миллионов людей в работе выборных органов власти (СНД), партийных, профсоюзных, комсомольских и других общественных организаций. Причем, что чрезвычайно важно, сам аппарат управления, осуществлявший диктатуру, не ставил перед собой задачи угнетения народа. В этом и заключалась парадоксальность диктатуры, существовавшей в СССР. Все чиновники аппарата, начиная с генсека и кончая мелкой сошкой в отделе райисполкома, верили в то, что они призваны делать благо для народа, совершенствовать социалистический строй. И в целом мироощущение советских людей было оптимистичным, они верили в добро и справедливость, чувствовали уверенность в завтрашнем дне. Обобщая происходившие в обществе процессы, можно смело утверждать, что социалистические отношения положили начало формированию новой нравственности, постепенному преодолению в людях эгоистических начал. Мне думается, что Э.Баталову удалось глубже других проникнуть в противоречивую сущность сознания советского человека. Он писал: “Сегодня критики критиков Сталина упрекают в том, что напоминания о массовых репрессиях и гнетущей атмосфере 30-х годов, о разрушающей силе культа якобы означают отрицание массового энтузиазма и героизма тех лет, таких черт советского человека, , как самоотверженность и готовность к самопожертвованию, стойкость, скромность, патриотизм, коллективизм, в немалой мере предопределивших успех первых пятилеток и победу в Великой Отечественной войне.Эти черты, которые действительно были свойственны передовым представителям первых советских поколений, лишь подчеркивают многомерность, внутреннюю противоречивость, отчасти даже парадоксальность общественного сознания 30-50-х годов. Ибо отмеченные характеристики высвечивают лишь одну сторону. Была, однако, другая сторона “нового сознания”, не просто рядорасположная первой, но в каких-то элементах внутренне взаимосвязанная с ней и в известном смысле являющаяся ее продолжением, дополнением, ее инобытием.
Речь идет о таких чертах “нового сознания”, которые, собственно, и делали возможным вступление его субъекта в устойчивые социальные отношения в Вождем-Идолом. То есть о чертах, которые воспроизводили культ, но при этом препятствовали превращению массового индивида в свободную, мыслящую личность, заключали в себе зерна неизбежного последующего отрицания всей системы административно-казарменного сознания как препятствия на пути развития социализма.”
Оценить степень отрицательного воздействия диктатуры на сознание советских людей трудно. Очевидно только то, что люди, пытавшиеся радикально изменить существующий строй, подвергались гонениям и репрессиям (диссиденты), а подавляющее большинство граждан вряд ли вообще понимало сущность диктаторского характера политической системы в СССР. Однако то, что эта система под воздействием страха наказания за «инакомыслие» вырабатывала мораль двойных стандартов - не подлежит сомнению. Однако низводить, как об этом пишут А.Зиновьев и А.Синявский, весь народ до уровня животной твари существовавший в СССР политический строй не мог. Даже массовые сталинские репрессии не смогли сломать волю народа, что и подтвердила Великая Отечественная война.
Влияние второго фактора - государственной формы собственности - хотя и было сугубо отрицательным, но и оно не могло низводить людей до статуса блатных, прохиндеев и хищников. А.Зиновьев, А.Синявский, да и другие исследователи советского общества, отрицательно его воспринимавшие, исходили в своих оценках моральных качеств советских людей из того положения, что любой человек по природе своей эгоист (так было всегда, и так будет впредь). Поскольку государство препятствовало частнопредпринимательской деятельности, то люди, по мнению того же А.Синявского, чтобы жить лучше, вынуждены были воровать, драться друг с другом за «кусок хлеба», что и создавало в обществе атмосферу взаимной вражды. Такая трактовка поведения людей в советском обществе примитивна. В Советском Союзе, как и в других странах, имела место преступность, а также функционировала теневая экономика. Многие были «несунами». В условиях, когда денежная масса на руках у населения стала при Л.Брежневе и особенно при М.Горбачеве превышать (и весьма значительно) выпускаемую на внутренний рынок массу товаров и услуг, людям приходилось затрачивать немало усилий для отоваривания своих денег. Шла неутихающая борьба за право получить у государства бесплатное жилье. Все это имело место. Но утверждать, что экономическая система в массовом порядке порождала отпетых негодяев, что в обществе царил воровской закон, - это явное преувеличение.
И, наконец, воздействие на мораль коммунистической идеологии. Мне думается, что целью партийной пропаганды была как раз борьба с негативными проявлениями «коммунальности» (А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120