.. А этот молодой человек имел бабку-негритянку! Что с того, что он сам как две капли воды похож на белого? Его ребенок может быть чернокожим! Вы догадываетесь, уважаемый мистер Батлер, куда все это может привести? В кучу дерьма, уж поверьте мне!
Молодой человек снова откинулся на подушки, а после небольшой паузы сказал:
- Вы уверены, что нас никто не слышал?
Батлер серьезно посмотрел на юношу.
- Уверен, - кивнул Ретт головой. - В доме кроме нас одна Саманта. Если бы она что-нибудь слышала, то была бы здесь...
- Саманты я не боюсь, - осторожно попробовал улыбнуться Ален. - И вы догадываетесь, почему...
Батлер снова кивнул, ему было все понятно. Ведь Саманта была негритянкой.
Снова возникла пауза. Потом Ален стал тревожно озираться.
- Знаете, мистер Батлер, наконец, сказал юноша, - я уже пожалел, что вам все рассказал. Вы сами-то никому не расскажете?
- Нет, как вы могли подумать такое? - возмутился Ретт. - Разве я похож на расиста? У меня служит негритянка, но, по-моему, я ее не угнетаю... Скорее, иногда бывает наоборот...
Он улыбнулся своим мыслям. Его Саманта была похожа на светлой памяти Мамушку Скарлетт, которая вечно ворчала и воспитывала ее.
- Да, вы правы, - признался Ален. - Но все-таки страшно.
- Не вертитесь, пожалуйста, молодой человек, - строго произнес Батлер. - Вы еще слабы, вам надо долго отдыхать. Лежите смирно!
- Там же наверху, и на лестнице, в коридоре - пятна крови! - воскликнул Ален.
- Ерунда! - успокоил его Ретт. - Нашли из-за чего волноваться. Все давно вымыто...
- Да? - спросил с облегчением юноша. - А кто же убирал?
- Я... - неохотно ответил Ретт Батлер.
Он, действительно, решив не посвящать в это дело старую служанку, еще той ночью, пока юноша был без памяти, аккуратно вымыл все следы драки в верхней квартире, а также на ступеньках лестницы и в коридоре.
- Как вы? А не Саманта? - недоверчиво переспросил Ален.
Ретт отрицательно покачал головой.
- Благодарю вас, - пораженный, прошептал юноша. - Благодарю.
- Что это вы заладили - «благодарю вас»? - скривился Батлер. - Словно тот попугай, подаренный мне...
Юноша улыбнулся.
- А, кстати, где он? - спросил Ален.
- Выпустил на волю, - соврал Ретт.
На самом деле он отдал птицу Саманте. Та кормила ее на кухне разными объедками и учила негритянским песням.
- Я предлагаю вам посидеть еще некоторое время в этих стенах, - сказал Батлер.
- Вы действительно не будете против этого? - изумился юноша.
- Что вас так удивило? - спросил Ретт.
- Дело в том, что я сам хотел попросить об этом, - признался Ален.
- Ну что же, хоть про это мы думаем одинаково! - констатировал факт Батлер. - Вам, мистер Перкинсон, лучше побыть здесь по двум причинам: во-первых, просто отлежаться - ведь вас совсем не шутя избили. А во-вторых, вас ведь ищут... Мне так кажется, хоть я и не уверен.
- Почему вы так думаете, мистер Батлер? - подался вперед молодой человек.
Ретт вздохнул.
- Их тогда спугнул я...
Ален внимательно и с некоторой насмешкой посмотрел на пожилого собеседника.
- Вы посидите в моей потайной комнате, а все пусть подумают, что вы куда-то уехали, - сказал Батлер. - Правда, о существовании комнаты знают ваши друзья - Джессика и Роберт... Вы как, в них уверены?
- Пожалуй, - ответил Ален, немного подумав.
Помолчали.
- Мне надо выйти... - сказал Батлер.
- Надолго? - насторожился Ален.
- Нет. Я позвоню... Нет, не в полицию, - успокоил раненого Ретт, заметив у того на лице признаки волнения. - Мне надо связаться с моим управляющим...
- Хорошо, идите, - кивнул Ален. - Но только возвращайтесь быстрее.
Батлер кивнул и вышел в кабинет. Шкаф он задвинул за собой, так что вход в комнату полностью скрылся от постороннего взгляда.
* * *
Ретт не видел, как молодой человек по ту сторону книжного шкафа встал с кровати и, подойдя к двери, прислушался. Однако Батлер и не думал обманывать Перкинсона.
Ретт снял трубку и попросил связать его с конторой своего завода.
- Алло? Джедд? Это ты? - сказал он. - Как дела?
Николсон поспешил рассказать последние новости.
Они не были сенсационными. Некоторые успехи, некоторые поражения. Успехов, несомненно, больше...
Ретт был бы удивлен, если бы от Николсона услышал другой доклад.
А Джедд продолжал с воодушевлением:
- Мистер Батлер, наши дела в общем-то не плохо подвигаются... Акции подскочили на три пункта, но при этом активно скупаются...
Ретт усмехнулся. Он опять почувствовал бешеный напор юности, который исходил от молодого управляющего даже тогда, когда тот просто общался со своим шефом по телефону. Николсон не утратил энергичности в зарабатывании денег, а сам Батлер давно уже ощущал почти полное охлаждение к вопросам бизнеса.
Зачем зарабатывать деньги, которых и так более чем достаточно? Когда-то давно Ретт получил немало приятных минут, тратя золото на свою Скарлетт, на Бонни, Кэт... Сейчас же у него личные потребности были весьма ограниченны. Суета из-за денег наскучила Ретту. Как это не парадоксально, теперь наслаждение приносила затворническая жизнь, она не требовала каждодневных звонков, контактов с людьми, единственное занятие которых состояло в том, чтобы урвать побольше... Конечно, неугомонная память подсовывала Ретту воспоминания о своих не очень честных делишках, на которых были нажиты миллионы.
Он вспомнил калифорнийские золотые прииски 1849 года, Южную Америку, Кубу, Атланту, где «прославился» как профессиональный игрок, контрабандные операции, спекуляции хлопком во время войны, золото Конфедерации, случайно застрявшее у него, когда замкнулось кольцо блокады...
Капитан Батлер пользовался славой лучшего лоцмана на всем Юге. Он не потерял ни одного корабля и ни разу не выбросил за борт свой груз. Текстильные фабрики Англии простаивали, рабочие-текстильщики мерли с голоду, и каждый контрабандист, которому удавалось обвести вокруг пальца флот северян, мог назначать свои цены на ливерпульском рынке. А судам Ретта в равной мере сопутствовала удача - и когда они вывозили из Конфедерации хлопок, и когда ввозили оружие, в котором Юг испытывал отчаянную нужду. Доставляя грузы по морю, он постоянно рисковал быть подстреленным то артиллерией Севера, то Юга.
Такая торговля приносила огромные барыши, и тогда молодой Ретт Батлер просто не мог жить иначе. Он зарабатывал деньги, которые рассчитывал приумножить в будущем.
Позднее, когда молодость прошла, Ретта потянуло в общество, которое когда-то отвергло его и которое он привык шокировать. Сначала ради будущего Бонни, а потом ради своих матери и сестры и себя самого, Ретту вновь пришлось завоевывать свет. Вот тогда и появились респектабельные фосфатные шахты на побережье, которые позволили ему вернуться в высшее общество родного Чарльстона...
И хвала Господу, что так все обошлось, что он получил возможность не только не потерять заработанное, но и достичь, так сказать, обеспеченной старости.
Будущее наступило. Ретт Батлер смог причислить себя к наиболее богатым людям страны.
Но как надоело Ретту Батлеру ежедневно смотреть в глаза старых и молодых, маленьких и больших акул и разного рода авантюристов! Эти глаза загорались только тогда, когда речь заходила о деньгах... И огонь был тем ярче, чем более крупной суммы касался разговор. Это был алчный нечеловеческий блеск!
Нет, сейчас Батлер явно предпочел бы иметь дело только с людьми, глаза которых загораются, когда речь идет не о финансах, а, скажем, о картинах, музыке, поэзии... Такие люди, думал Батлер, должны вызывать гораздо больше уважения к себе. «Однако, кажется, я стал похож на Эшли Уилкса к старости, - с удивлением заметил Ретт. - Все-таки, мы получили сходное воспитание и образование, и кто знает, как сложилась бы моя жизнь, если бы отец не выгнал меня из дома в юности, едва мне исполнилось двадцать лет, без гроша в кармане...»
Беда была в том, что, всю жизнь проведя среди «саквояжников», дельцов, стремящихся к наживе, Ретт почти не видел других людей. Ближе к старости он все стремился встретить кого-то из таких, как он сам, пресыщенных деньгами и размышляющих о смысле жизни, но все более и более разочаровывался. И с течением времени понял, что таких людей нет вокруг него. Это было ужасно, и эта была еще одна из многих причин, из-за которых Батлер начал вести затворнический образ жизни. Теперь ему остро захотелось покоя.
В определенном смысле слова даже Джедда Николсона старый Батлер только терпел, избегая приглашать его, например, к себе домой.
Дома Ретт Батлер скрывался от всей этой сумасшедшей суеты, связанной с постоянной заботой о приумножении богатств. Правда, он мог уехать в какое-нибудь далекое путешествие: в Европу, в Азию... Забыть про все, раствориться, стать зевакой, думающим о своем здоровье и о красотах окружающего мира. Но...
Еще одна причина держала его дома. Его дети и внуки. Дети, которые, казалось, забыли его, старого Батлера, и приезжали очень редко.
Ретт боялся себе признаться в этом, но он постоянно ждал, почти бессознательно надеялся на неожиданный звонок или приезд.
Ретт понимал, что в старости надо было больше заботиться о душе, а не о делах. С другой стороны, он ловил себя на мысли, что ему было просто жалко расставаться с хорошо налаженным производством, дающим неплохой доход. Несколько заводов, пресловутые фосфатные шахты, целая сеть торговых залов по всему тихоокеанскому побережью... В последнее время Ретт стал появляться на бирже, занялся игрой на повышение или понижение.
Его душа постоянно требовала покоя. Дома у него были картины, книги и такой желанный покой. И Ретт начинал метаться между давними своими привязанностями и теперешними. Он нашел выход, постепенно перекладывая каждодневные заботы о бизнесе на более молодые плечи. Этими плечами стали плечи Джедда Николсона. И слава Богу, что молодому человеку можно было доверять. Ретт считал, что ему, несомненно, повезло с управляющим, которого он перетянул из одной разоряющейся фирмы на свою сторону, пообещав юноше большую зарплату и вхождение в долю в будущем.
Ни разу Батлер не пожалел о принятом решении. Джедд тянул лямку не только за себя и за постепенно отходящего от дел хозяина, его энергии хватило бы еще, как минимум, на десятерых человек.
- Как ваше здоровье, шеф? - спросил Николсон. - Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, Джедд, прекрасно. Должен тебе заметить, мое здоровье задает мне меньше вопросов о себе, чем ты о нем... Но почему ты интересуешься моим самочувствием? Хочешь сказать что-то такое, от чего со мной может случиться сердечный приступ?
- Нет! - смеясь, воскликнул Николсон. - Не волнуйтесь, тут дела другого рода.
- Говори, не тяни, Джедд.
- Знаете, мистер Батлер, - сказал Николсон. - Боюсь, вам придется приехать в контору. Собственно, я уже сам собирался вам звонить...
- Что? - переспросил Батлер, затаив дыхание. - Что-нибудь все-таки случилось?
- Нет, не волнуйтесь мистер Батлер. Ничего опасного и нежелательного, как я думаю, для нас с вами... Просто к вам тут посетители...
- Так прими их сам или разгони по домам! Неужели мне обязательно надо выбираться из дома? У меня здесь и так дел невпроворот.
Батлер покосился на шкаф-дверь в потайную комнату.
- Извините, шеф, - твердо сказал Николсон. - Приезжайте, здесь господин из Торгового и Промышленного банка, а с ним еще двое... По-моему, у них к вам какое-то очень выгодное предложение.
Батлер вздохнул.
- Ты мой управляющий, Джедд. Разберись с ними...
- Нет, мистер Батлер! Вопрос такого рода вы должны решить сами. Речь идет о весьма крупных деньгах.
- Что там такое? Ты меня сердишь, Джедд...
- Нет, нет и еще раз нет, мистер Батлер! Я просто настаиваю на том, чтобы вы появились! Иначе просто и быть не может, поверьте моему опыту или же чутью, если считаете, что опыта у меня маловато.
Ретт выругался в сторону от телефонной трубки.
- Ну ладно, жди, сейчас приду, - согласился он, скрепя сердце.
Но ведь в соседней комнате его ждет Ален Перкинсон! Нет, Ретт не мог просто так, сию же минуту приехать.
- Алло? Джедд? - сказал в трубку Батлер. - Ты еще слушаешь?
- Разумеется, мистер Батлер! Как я могу положить трубку раньше вас? - раздалось на другом конце провода.
- Я приеду, но не сию минуту, а через... Ну, скажем, через два часа. Устраивает?
- Хорошо, мистер Батлер, - согласился управляющий. - Постараюсь господ молодых предпринимателей пока чем-нибудь занять...
- А, так у тебя там молодые предприниматели? Что же ты сразу не сказал? - обрадовался Ретт. - Сыграй с ними несколько партий в шахматы или карты... Предложи им виски... Я должен закончить некоторые дела дома, и после этого я сразу приеду... Что ты говоришь?
Ретт услышал, что Джедд Николсон повторяет его слова в сторону от переговорной трубки.
- Это я не вам, шеф, - ответил Джедд и продолжил:
- Ну как, вас устраивает такой вариант?
- Почему бы нет? Мы подождем... - донеслись до Ретта отдаленные голоса.
- Шеф, они согласны, - доложил Джедд. - Итак, мы ждем вас. Правда, есть еще один вопросик...
- Ну что еще? - раздраженно бросил Батлер.
- Как насчет прибавки к моему жалованию? За сверхурочную работу?
Временами молодой управляющий несказанно раздражал Батлера своим нахальством.
- Мистер Николсон! - повышенным тоном ответил Ретт. - Хочу вам напомнить, что вы сами настаиваете на моем визите! Я же не ставлю вопрос о повышении оклада себе самому... Вы все поняли?
- Понял, шеф, - ответил Джедд после непродолжительного молчания.
- Ну вот и отлично, - сухо произнес Батлер. - Итак, до встречи.
Он положил трубку.
* * *
Ален долго стоял у двери, прислушиваясь к каждому шороху. Он старался уловить хотя бы обрывки разговора, но звуковая изоляция была полной. Юноша, как ни напрягал слух, ничего не смог услышать.
Наконец, раздались шаги, они стали приближаться к книжному шкафу. Ален Перкинсон отскочил от двери и принял беззаботный вид.
Дверь открылась, и в комнату вошел Ретт Батлер.
- Ну что? - спросил Перкинсон. - Позвонили себе на работу?
- Да, спасибо, - рассеянно ответил Батлер. - Я позвонил...
- И что же там нового?
- Зачем вам это знать, молодой человек? - раздраженно спросил Батлер. - У вас свои проблемы, у меня свои.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63