..»
Разве она, Скарлетт, всякий раз создает такую невыносимо нервозную обстановку в этом доме?..
Разве она целиком игнорирует своего мужа, давая всем своим видом понять, что он ей просто неинтересен и ненужен?..
Разве она смотрит на Ретта исподлобья, зло, как на самого главного врага?.
Нет, нет и еще раз нет!..
Совесть ее чиста - и перед Богом, и перед собой, и перед этим человеком, которого она до сих пор любит больше всего на свете...
* * *
Да, за эти две недели Ретт очень сильно переменился - Скарлетт чувствовала это, видела это, но никак не могла найти этому мало-мальски правдоподобную причину...
Она знала, что он любит ее - чего стоила только та ночная сцена, когда Ретт успокаивал свою жену после пригрезившего ей ночного кошмара!..
Ей казалось, что после той их беседы отношения с мужем должны резко перемениться к лучшему - во всяком случае, Скарлетт в глубине души очень рассчитывала на это... Однако если они и изменились, то далеко не в лучшую - и прежде всего изменился сам Ретт.
Он стал более замкнутым, молчаливым. В свой офис в деловой части города. Ретт почти не наведывался, пустив текущие дела на самотек. Однажды за завтраком он как-то вскользь сказал Скарлетт, что теперь, по его наблюдениям, намечается очень серьезный экономический спад, и потому все равно нет никакого смысла заниматься бизнесом...
- А чем же тогда ты намереваешься заниматься все это время?.. - неосторожно спросила Скарлетт и тут же получила резкий ответ:
- Чем сочту нужным.
В этой фразе прочитывался нехитрый подтекст: «Скарлетт, оставь меня в покое: у меня своя жизнь, а у тебя - своя...»
Ретт надолго, с самого раннего утра запирался в своем кабинете, выходя оттуда только на обед и ужин. Скарлетт, конечно же, интересовали причины такого странного, на ее взгляд, поведения - однажды, когда она зашла к Ретту (тот забыл закрыть дверь), то увидела, что Батлер, склонясь над горностаем, который к этому времени стал совсем ручным, нежно беседует с ним...
Скарлетт лишь слегка приоткрыла дверь - Ретт, занятый своим любимым грызуном, не догадывался, что за ним наблюдают. Он говорил:
- Флинт, дорогой мой, мы с тобой оба никому не нужны... Мы оба заброшенные и одичавшие... - Ретт нежно поглаживал зверька по спинке. - Мы нужны только друг другу: ты - мне, я - тебе... В жизни у меня не осталось больше никаких привязанностей... А она никак не может этого понять...
Скарлетт расширила глаза от удивления.
«Боже, он просто сошел с ума!.. - подумала она. - Что я слышу?.. Я не верю своим ушам... Он разговаривает с этим проклятым горностаем так, будто бы это - живой человек... У него в жизни не осталось больше никаких привязанностей?!. Неужели это Ретт?!.»
Она смотрела на своего мужа во все глаза, и лишь потом до нее дошло, кого он имеет в виду, говоря зверьку «она» - конечно же ее, Скарлетт!..
Она сделала неловкое движение - дверь скрипнула, и Ретт резко обернулся в ее сторону.
- Скарлетт?..
Прятаться не имело никакого смысла, а тем более - утверждать, что она ничего не слышала...
Ретт пружинисто выпрямился и, посадив горностая в угол кресла, подошел к Скарлетт.
- Скарлетт?.. - вновь повторил он. Та зашла в кабинет, прикрыв дверь.
- Да...
Лицо Ретта выражало самое очевидное неудовлетворение. Он смотрел на свою жену исподлобья, как-то недоверчиво, будто бы перед ним был чужой человек...
- Что ты тут делаешь?.. Скарлетт на минуту растерялась... Действительно, зачем теперь она пришла в его кабинет?..
Она и сама не знала этого... Она хотела что-нибудь сказать? Вряд ли. Все, что она когда-то, за всю свою жизнь хотела сказать этому человеку, уже было сказано... Спросить?..
Нет... Что можно еще спрашивать в их возрасте - о здоровье? О детях? О том, тепло или холодно на улице и почему вновь дымит камин?..
Скарлетт всегда старалась избегать праздных и суетных вопросов...
Тогда, может быть, для того, чтобы просто увидеть его лицо, услышать его голос?..
«Да, - подумала Скарлетт, - наверное, для этого... Конечно же, конечно, только для этого - а то для чего же еще?.. Я ведь люблю его, я буду любить его до самой смерти - несмотря ни на что...»
Однако Ретт, судя по всему, был настроен совершенно по иному - он был зол и раздражен. Не меняя выражения лица, он повторил свой вопрос:
- Итак, Скарлетт, меня интересует: что ты тут делаешь?..
Она на мгновение как-то замялась, а потом ответила:
- Ничего... Просто я пришла к тебе. Разве я не могу прийти к тебе, к своему мужу?..
Тот перестал гладить зверька и спросил:
- Хотела прийти ко мне?.. Тебе что-то надо от меня, Скарлетт?..
- Да...
Ретт, отвернувшись, подошел к окну и быстро закрыл его - горностай уже попытался было вскарабкаться на подоконник...
Скарлетт повторила:
- Я просто сидела в одиночестве... Вспоминала те времена, когда мы с тобой были молоды и беспечны... Решила просто подойти к тебе, Ретт...
Недоверчиво-саркастическая ухмылка скривила лицо Ретта.
- Хотела со мной поговорить, да?.. Тебе так плохо в одиночестве?..
Скарлетт, стараясь держаться как можно мягче, произнесла:
- Да... Конечно же, Ретт...
Однако Батлер был жесток и неумолим. Недоверчиво выслушав свою жену, он произнес:
- Ты просто подглядывала за мной... Да, Скарлетт, не надо ничего придумывать, все ясно, как Божий день... Ты подглядывала за мной...
- Нет, что ты...
Резко обернувшись, он повторил:
- Скарлетт, не спорь: ты подглядывала за мной... Я ведь прекрасно тебя понимаю... Я насквозь вижу тебя, Скарлетт... Зачем ты подглядываешь, что я тут делаю? Тебя это так интересует?..
Скарлетт принялась оправдываться - на нее это было совсем непохоже; просто она очень растерялась - растерялась перед неожиданной вспышкой гнева Ретта...
- Нет, нет... У меня и в мыслях такого не было, и быть не могло... Ретт, что ты, что ты...
- Тогда почему же ты стояла за дверью?.. - спросил Ретт.
- Просто... Просто ты был так занят, что я, я не решилась...
И все та же ухмылка исказила изборожденное морщинами старческое лицо Батлера.
- А, понимаю... Ты просто решила посмотреть, чем это я тут все время занимаюсь - не так ли?..
Скарлетт молчала. Она смотрела на его замкнувшееся лицо, внезапно ставшее похожим на какую-то старую маску из забытой театральной пьесы, и старалась убедить себя в том, что все, происходящее теперь между ними - не более чем розыгрыш, что Ретт, еще немного похмурившись, улыбнется своей обезоруживающей улыбкой и скажет: «Ну, ладно, Скарлетт... Я пошутил.»
Но он и не думал шутить... Гневно сдвинув брови, Ретт резко сказал:
- Отвечай же!
Скарлетт, которая все еще была в своих мыслях, растерялась вконец.
- Нет, нет, я действительно хотела просто подойти к тебе, Ретт... Я хотела сказать тебе что-нибудь хорошее, и возможно, услышать что-нибудь приятное от тебя... Я совершенно не хотела подглядывать за тобой... Нет, не хотела... Клянусь тебе, Ретт, честное слово, клянусь всем, чем могу...
Ретт тяжело опустился в глубокое кресло и, взяв на руки своего горностая, изрек:
- Не хотела... - Он произнес эти слова так, будто бы хотел перекривлять свою жену. - Не хотела... Однако, вот, сделала...
Скарлетт непонимающе посмотрела на своего мужа и спросила:
- Что - сделала?.. Послушай, ты сейчас вот разговариваешь со мной таким тоном, будто бы я твой заклятый враг... Что ты делаешь!.. Опомнись, Ретт!.. Ты разрушаешь самое святое, что только у нас с тобой есть!..
Ретт покачал головой и произнес усталым голосом человека, который уличает какого-то своего когда-то близкого, но теперь уже бывшего друга в подлом и бесчестном поступке:
- Ты совершила подлую вещь, Скарлетт... Я никак этого от тебя не ожидал...
Скарлетт тяжело выдохнула из себя воздух.
- Я не понимаю тебя...
- Хотя, вроде бы, понять и не так сложно... Скарлетт, не надо изображать тут из себя оскорбленную невинность - ты и без того прекрасно понимаешь, что я теперь имею в виду...
- Ретт, ты о чем?..
Он ухмыльнулся.
- А все о том же... Ты совершила мерзкий, - да, мерзкий, не побоюсь этого слова, поступок!.. Ты подглядываешь за мной, и я понимаю, почему ты делаешь это... Ты хочешь, чтобы я принадлежал тебе целиком и полностью, чтобы я был твоей собственностью, точно также, как в свое время ты хотела, чтобы твоей собственностью стал этот слюнтяй Эшли!..
«Боже, - подумала Скарлетт, - и почему это он вдруг так некстати приплел сюда Эшли?.. Причем тут этот человек, кости которого давно уже стали прахом?.. Боже, это просто какое-то настоящее помешательство... Боже, подскажи, что мне делать?..»
А Ретт продолжал:
- Ты хочешь, чтобы я, взрослый мужчина, на старости лет превратился в твоего послушного раба?..
Скарлетт, не в силах себя сдержать, резко посмотрела на своего мужа и произнесла:
- А когда-то, лет пятьдесят назад, когда ты клялся мне в вечной любви, ты был готов и не на это... Ты сам говорил, что был бы счастлив всю жизнь выполнять любую мою прихоть, любой мой каприз...
Сказала - и тут же пожалела о сказанном. Ретт понял произнесенное совершенно не так, как хотелось бы того Скарлетт...
Многозначительно улыбнувшись, - мол, так я и знал, - он произнес:
- Ага, дорогая, - слово «дорогая» прозвучало в его устах совершенно издевательски, - ага, вот, ты, наконец-то, и сама договорилась...
- То есть...
Ретт, нехорошо хмыкнув, ответил:
- Сказала, чего ты от меня добиваешься... Притом - не таясь, открытым текстом... Правильно, правильно, так я и знал - ты хочешь, чтобы я стал твоим рабом, твоей вещью... Ты этого хочешь. Скарлетт...
Да, теперь она ни на минуту не сомневалась - Ретт сознательно измывался над ней, находя какое-то садистическое удовольствие в своих бессмысленно-жестоких выражениях - он-то прекрасно понимал, как болезненно реагирует на них Скарлетт...
Она сделала слабую попытку спасти положение, вызвав мужа на откровенную беседу:
- Ретт!.. Но почему ты так жесток со мной?.. Почему, почему?.. Скажи мне, почему мы с тобой не можем найти общего языка, хотя мы и любим друг друга... Ты ведь действительно любишь меня, Ретт, ты... Ретт, скажи мне... ты еще любишь меня?.. - спросила Скарлетт не без внутреннего трепета - подсознательно она очень боялась получить отрицательный ответ...
Да, Скарлетт теперь находилась в таком состоянии, что была готова совершенно ко всему, к любому ответу Ретта, к любому повороту событий.
Однако теперь Ретт промолчал - то ли он не расслышал этого вопроса, то ли сделал вид, что не расслышал...
После небольшой, но выразительной паузы он произнес, но уже более спокойно:
- Скарлетт, еще раз говорю тебе: я - достаточно взрослый человек... Во всяком случае - настолько, чтобы никто меня не контролировал... А тем более - моя жена. Просил бы тебя учесть это.
- Но я...
Ретт неожиданно повысил голос - в последнее время он очень часто срывался на простуженный, сипловатый стариковский фальцет:
- Ты хорошо поняла, что я тебе сказал?.. Или не поняла?..
На глаза ее навернулись слезы - она была готова расплакаться в каждую минуту...
Однако неимоверными усилиями воли Скарлетт сдержала себя.
«Еще этого не хватало, - подумала она, глотая слезы, - нет, я ни за что на свете не должна показывать ему, что я страдаю... Я не должна, не должна разреветься, как маленькая девочка!.. Я - сильный человек, и он не должен догадаться о моей слабости...»
Ретт, не мигая, смотрел на свою жену - казалось, он находит изощренное удовольствие в том, что заставил ее переживать.
- Так ты поняла, что я хочу?.. Я хочу, чтобы ты оставила нас, - он непроизвольно кивнул в сторону горностая, сидевшего на подоконнике, - чтобы ты оставила нас в покое!..
- Вас?..
- Какая разница?.. Меня!
Скарлетт промолчала.
- Поняла или нет?..
На Ретта было просто страшно смотреть - лицо его побелело, тонкие ноздри раздувались гневом, зрачки расширились... Казалось - еще минута, и он набросится на свою жену с кулаками.
- Скажи, что ты хочешь от меня!.. - чуть не плача, воскликнула Скарлетт. - Ретт, скажи мне, скажи... Почему ты все время меня так терзаешь?.. Почему ты изводишь меня по всяким пустякам?.. Почему мы с тобой на старости лет не можем наслаждаться жизнью, как все нормальные люди?.. Ретт, это просто невыносимо...
Ретт тяжело вздохнул - видимо, он и сам понял, что немного перегнул палку, хватил лишнего, и что ему, почтенному пожилому человеку и джентльмену не надо разговаривать с женщиной, с которой прожил столько времени, в таком тоне...
- Невыносимо?.. - переспросил он вновь, но уже куда более спокойно. - Тебе невыносимо?.. Что значит невыносимо?.. Что тогда прикажешь говорить мне?.. Так что же невыносимо?..
- Все, что теперь происходит между нами, - упавшим голосом ответила Скарлетт.
Она втайне надеялась, что и на этот раз все уляжется, утрясется: Ретт, как и обычно, поворчит, а потом воцарится мир...
Но Ретт не унимался - он был настроен очень агрессивно: Скарлетт давно уже, наверное - несколько лет не видела своего мужа таким...
- А что происходит?.. - закричал он. - Что происходит между нами?.. Я уединился в своем кабинете, я хочу побыть один - естественное, кстати, желание!.. Тем более - в моем возрасте... Я ведь и так за свою жизнь многое сделал, многое слышал и со многим сталкивался - в том числе и с тем, с чем совсем не хотел... Ты ведь и сама знаешь это.
Скарлетт слабо возразила:
- Но ведь ты тут не один...
Ретт отпрянул - он явно не понял, что именно имеет теперь в виду Скарлетт.
- То есть...
- В своем кабинете...
И вновь все та же нехорошая ухмылка скривила его старческое лицо.
- Не один?.. Кто же тут еще со мной? Легион любовниц? Ответь, с кем я тут уединился?..
Задав этот вопрос, он дерзко, в упор посмотрел на свою жену.
Скарлетт кивнула в сторону зверька, сидевшего на письменном столе.
- С ним...
Ретт, тяжело вздохнув, покачал головой.
- Ну да... Что же предрассудительного ты в этом находишь?..
Скарлетт пожала плечами.
- Ничего...
- Тогда почему ты все время киваешь на горностая?.. Она почувствовала в себе все нарастающую злобу - даже нет, не злобу, а какое-то пронзительное одиночество, от которого хотелось куда-то бежать, бежать, бежать, сметая на своем пути все и вся...
Ретт пристально, не мигая, смотрел на нее.
«И опять этот взгляд, - подумала Скарлетт и отвернулась. - Боже, ну почему же он так смотрит на меня? Что я сделала ему дурного?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63