С.
Жадова. Она устремлялась дальше, на запад. К Одеру.
Мы с Василием, опытным шофером, который когда-то служил при штабе Красовс
кого, медленно продвигались с потоком машин. У меня была карта с пометкам
и тех мест, где, по данным нашей разведки, должны находиться аэродромы. Нам
уже пора было сворачивать на Крейцбург, я ожидал развилки дороги, просел
ка. Наконец-то подвернулось гладенькое, без единого следа, припорошенно
е снежком асфальтированное шоссе в нужную нам сторону.
Ч Сворачивай, Ч сказал я шоферу. Василий притормозил, взял вправо и, тол
ько машина докатилась до нетронутого снежка, затормозил ее.
Ч Опасно, товарищ полковник.
Ч Поехали!
Василий думал о минах, я Ч об аэродроме. Три полка моей дивизии еще сидели
в Ченстохове, а наземные войска на нашем направлении уже подходили к Оде
ру. Тащиться в обозе наступления, которое теперь шло на всех фронтах от Ба
лтийского моря до Карпат, для летчиков было просто нестерпимо. Но полет к
переднему краю и обратно забирал почти все время, для боев оставались сч
итанные минуты. Новый аэродром нужен был до зарезу.
Машина помчала дальше. Василий, словно окаменев, смотрел только вперед. Д
орога без следов извивалась по мелколесью и вскоре завела в густой, стар
ый лес.
Ч Куда мы едем? Ч спросил скорее у себя, чем у меня, Василий.
Я еще раз сверил местность с картой. Все правильно:
Крейцбург находился где-то за массивом леса; не доезжая города, должен бы
ть аэродром.
Я понимал Василия. Попадись одна мина под колеса, и мы погибли!
Глушь, безлюдье на враждебной земле настораживали. Увидеть хотя бы одног
о нашего солдата! Никого… Но где-то там, дальше, в поселке, должны быть люди
. Там аэродром, который нам надо осмотреть до наступления темноты.
Ч Немцы!
Василий выкрикнул это слово и сразу сбавил газ. Машина гасила бег, катила
сь, казалось, уже не по своей воле. Я смотрел на солдат, стоявших кучей на до
роге. Они были в шинелях, касках, с автоматами в руках. Какое-то время я виде
л только их, и они казались мне стеной, о которую мы сейчас разобьемся. Их б
ыло десятка полтора, нас двое.
Машина катилась приостанавливаясь. Я сначала не замечал этого. Но вдруг
подумал: как быть? Если станем разворачиваться, нас обстреляют и убьют на
месте. Ехать так, как едем? Нельзя!
Ч Гони! Полный газ! Ч крикнул я.
Василий, наверное, по моей интонации понял, на что я решился. Приказ был та
кой, что возражений и промедления не допускал.
Машина помчалась на полном газу. Я подался вперед, потянулся за пистолет
ом.
Солдаты расступились. Мы проскочили. Я ждал автоматных очередей в спину,
но ни одного выстрела не последовало.
Немцы, наверное, были ошеломлены тем, что мы неслись прямо на них, и растер
ялись. А за это время нам удалось скрыться за поворотом. Что удержало их от
стрельбы? Скорее всего внезапность нашего появления.
Мы промчались несколько километров, не оглядываясь. Василий то и дело вы
тирал свои потные от волнения руки о ватные штаны. Не скоро и я вспомнил о
своем пистолете и вложил его в кобуру.
Лес кончился. Показалась деревня. На улице, во дворах Ч ни единой живой ду
ши. Когда Василий повернул к воротам и мы направились с ним к стоявшему в г
лубине усадьбы домику, над которым вился дымок, нас оглушил какой-то нево
образимый рев, доносившийся со всех сторон.
Скот! Брошенные в каждом дворе коровы, овцы, мычали, блеяли. Эти звуки усил
ивали впечатление опустошенности, от которой становилось неприятно.
В доме мы увидели старика, сидевшего у печки. При нашем появлении он подня
лся. Его болезненно-красные глаза слезились, в руках он держал поленья. Хо
зяин смотрел на нас, неподвижный, замерший от страха. В доме все говорило о
том, что отсюда в панике бежали все остальные его жильцы.
Ч Здравствуйте! Ч сказал я громче, чем нужно, почему-то решив, что старик
глухой. И невольно улыбнулся при мысли, что в первом немецком доме встреч
аю лишь единственного, брошенного всеми, беспомощного деда.
Старик тоже улыбнулся и закивал головой, словно его вдруг отпустил давно
сковывающий паралич. Руками, из которых он все еще не выпустил поленья, пр
инялся протирать слезившиеся глаза.
Я стоял перед ним и силился вспомнить немецкие слова, которые когда-то за
учивал. Услыхав родную речь, старик совсем ожил. Я путано спросил об аэрод
роме, о самолетах.
Ч Флюгплац дорт! Ч воскликнул старик и показал рукой на окно.
Я обрадовался Ч значит, аэродром есть Ч и пригласил старика поехать с н
ами. Он бросил поленья, надел поношенный плащ и пошел за мной к машине. Дви
нулись в том направлении, куда он указывал.
За ближайшим лесом мы очутились на поле, среди которого стояло несколько
«фоккеров». Никакой бетонированной полосы здесь не было, но мне понрави
лось это поле, присыпанное снегом. Не знаю сам, почему я поверил, что здесь
нет минных сюрпризов, и, несмотря на ворчание Василия, решил объехать аэр
одром.
Осмотрев взлетно-посадочную полосу, мы завезли старика домой и направил
ись на большую дорогу. Нам опять предстояло проехать то место в лесу, где в
идели немецких солдат. Мы оба помнили об этом, но говорить об опасности бы
ло лишним Ч и я и шофер одинаково сознавали, что означало для всей дивизи
и наше немедленное возвращение.
Некоторое время в пути я думал о старом немце, указавшем аэродром. Не очен
ь ли доверчиво отнесся к нему?
Не сообщит ли он сразу на ту сторону, когда увидит наши самолеты? Тут же от
махнулся от этих подозрений. Его старческая фигура, скрюченные синие рук
и без перчаток, его суетливое старание, его одиночество в пустой деревне,
среди жуткого рева скота вызвало во мне сочувствие к нему.
Кого он считает теперь виновным за то, что видит вокруг? Своих сыновей, кот
орые бросили его здесь? Сыновей… Если они были, то, может быть, уже вдавлен
ы гусеницами наших танков в землю или здесь, у Одера, или раньше Ч под Ста
линградом. Он должен считать виноватым за свою судьбу Гитлера, фашистов,
обманувших его, народ.
Вот и лес. Василий склонился к баранке. Я тоже смотрю только вперед. Поворо
т. Уже близко то место, где мы встретили вражеских солдат. На снегу по-преж
нему виден один-единственный след нашей машины. Он вырисовывается в све
те фар. Василий не сбавляет скорости, он понял меня по взгляду. Приближаем
ся и видим: в кювете перевернутый грузовик, дальше Ч второй. Ветровые сте
кла пробиты пулями. Рядом с машинами Ч несколько трупов.
Я не могу остановиться и узнать, чьи это грузовики. Нельзя еще раз испытыв
ать судьбу. Я сообщу об этом нашим в первом же населенном пункте. А сейчас
дай скорость, Василий! Такая участь Ч трупами лежать на снегу Ч была пре
дназначена и нам. След других оборвался здесь. Наш пока стелется дальше. Н
ас ждут, Василий, десятки летчиков. Надо торопиться, чтобы воевать, добива
ть врага.
В Ченстохов мы вернулись в полночь. Утром вся дивизия перелетела на нову
ю базу у Крейцбурга. В середине дня я отправился на передний край. Когда у
летчиков есть удобный аэродром, «Тигр» не должен молчать.
Генерал А. С. Жадов, приняв меня в своем штабе, расположенном в домике над О
дером, назвал самыми важными позиции корпусов Родимцева и Бакланова. Име
на этих командиров напомнили мне о битве на Волге. Они стяжали себе громк
ую славу. Здесь их полки тоже отличились при форсировании Одера и в боях з
а плацдарм. Нашим летчикам надо было достойно поддержать прославленных
пехотинцев. Мой КП на земляной дамбе. Поставив автомашину под деревом, я н
ашел местечко с широким обзором. Отсюда далеко видно. Внизу, на берегу, сол
даты загружают лодки для переправы. Под облаками и выше их беспрерывно г
удят самолеты. В моих наушниках, не умолкая, кричат, зовут, приказывают, ру
гаются. Вражеская авиация пытается превратить Одер в рубеж решающей бит
вы: на наш плацдарм идут «фокке-вульфы» с бомбами под крыльями. У немцев з
аметная нехватка бомбардировщиков. Они заменяют их истребителями-штур
мовиками.
С нашего аэродрома поднялась группа Цветкова. Я связался с ней на подход
е. Через несколько минут наши самолеты прогудели надо мной, мелькнув в пр
осветах облаков. С земли я раньше заметил «фокке-вульфов» и сразу же наве
л на них Цветкова. Наши молниеносно вынырнули из-за облаков. Атаковали вс
ей восьмеркой.
Рвутся бомбы, режут воздух пулеметные очереди. Два «фокке-вульфа», загор
евшись, пошли к земле. У противника нет ни преимущества в высоте Ч она за
нашими, ни численного перевеса: их шесть, наших восемь. Они бегут с поля бо
я, прижимаясь к своей земле. Но собственные стены им не помогают.
Вот один бросился наутек почему-то не на запад, а в нашу сторону. Очевидно,
рассчитывал таким маневром быстрее скрыться. Цветков действительно не
заметил его. Я подсказал ему, и он сразу погнался за «фоккером».
Два самолета Ч вражеский и наш Ч приближаются ко мне. Вижу, как Цветков п
одстраивается для атаки. Очередь. Снаряды рвутся на земле, рядом со мной. «
Фоккер» прет прямо на меня. Цветков бьет по нему, и мне приходится прижать
ся к дамбе.
Ч Подойди ближе! Ч кричу Цветкову. Ч Разве так?..
Закончить фразу не понадобилось: «фокке-вульф» задымил и тут же грохнул
ся на землю. Позади, за дамбой, грянуло многоголосое «ура». Я посмотрел на
дамбу и замер: там стояла большая группа пехотинцев и следила за моими де
йствиями. Трижды Герой на переднем крае Ч это ведь зрелище, все забыли о п
ереправе. А тут еще воздушный бой разразился над ними. Было на что посмотр
еть. Я хотел сказать ребятам, чтобы они разошлись, Ч ведь река еще просма
тривается противником, но они начали аплодировать.
Вдруг послышался свист снаряда. Взрыв, за ним второй, третий… Теперь все б
росились кто куда. Доаплодировались… Я остался на своем месте: неудобно
летчику бегать от снарядов…
Час спустя ко мне пришел связной от командира дивизии Бакланова. Этого м
олодого, красивого, уже прославленного на войне генерала, в прошлом изве
стного спортсмена, я знал и раньше, но совсем не подозревал, что он находит
ся здесь, рядом. Зачем я понадобился ему?
Я нашел комдива в полуразрушенном доме. Бакланов встретил меня очень рад
ушно.
Ч Я пригласил вас пообедать, Ч сказал он, Ч но, к сожалению, обед не може
т состояться. Из-за вас в мой КП попал снаряд. Он, как видите, не пощадил ни д
ома, ни кухни, ни повара.
Беседуя о положении на плацдарме, мы невольно следили за тем, как с потолк
а продолжала осыпаться «растревоженная» штукатурка. Бакланов рассказа
л мне об успешном продвижении наших войск в районе Бреслау, о том, что туда
направляется часть сил танковой армии Рыбалко. «Если так, ~ подумал я, Ч с
коро и нас туда перебросят».
Через несколько дней я возвращался на аэродром у Крейцбурга по памятной
лесной дороге. Движение машин, дымки над домами в деревне, жители на улица
х Ч первые признаки жизни совсем изменили этот уголок.
Дивизия получила новую задачу: прикрывать боевые действия армии генера
ла Коротеева севернее Бреслау. Даже по начертанию линии фронта на карте
можно было сразу догадаться, что нас посылают на ответственный участок:
острый клин, нацеленный на Дрезден, глубоко раскалывал позиции противни
ка. Здесь фашисты будут, конечно, воевать с особым ожесточением.
Генерал Коротеев, когда я прибыл к нему, подтвердил мои догадки. Немецкие
войска пытаются прорваться к городу Лигницу, сосредоточивают силы для к
онтрнаступления с целью окружить нашу выдвинувшуюся далеко вперед гру
ппировку. Битые генералы, видимо, вспомнили, что они когда-то в начале вой
ны (это было так давно!) неплохо умели окружать, брать в «клещи».
Ч Как у вас аэродром? Ч спросил Коротеев именно о том, что занимало мои м
ысли во время нашего разговора.
Ч Утром ничего, днем подтаивает.
Ч Надо искать бетонированную полосу, иначе вы нам не помощники.
Ч Верно. Но где ее взять?
Передний край теперь особенно нуждался в прикрытии истребителями. Прот
ивник уже смирился с нашим преимуществом в воздухе, он не пытался возвра
тить его, у него не было сил для больших сражений. Но он не уступал без боя р
убежи на своей земле. К нашим позициям то и дело шли парами, четверками, ше
стерками «фоккеры», нанося удары бомбами по артиллерии, окопам, обстрели
вая с малых высот. Враг изматывал нас, на что-то надеясь, возможно на то «чу
до-оружие», которое продолжал обещать армии Гитлер.
Находясь на КП на переднем крае, я на себе испытывал частые штурмовки «фо
ккеров». Вызывал туда из дивизии группу за группой. Летчики готовы были б
еспрерывно находиться в воздухе Ч никто не щадил себя, не считал своих в
ылетов. Но в эти дни самым лютым врагом стала февральская оттепель. Колес
а шасси увязали в грязи, машины ломали «ноги», винты. Это обрекало на безде
йствие.
Сначала мы попытались использовать на нашем аэродроме у Крейцбурга узе
нькую шоссейную дорогу. По ней нельзя было ни взлететь, ни приземлиться, н
о если бы расширить ее… Снимали плиты с тротуаров, подбирали кирпич из ра
зрушенных домов, на фронтовой воскресник вышли техники, летчики, все под
разделения БАО… Но большая, трудоемкая работа оказалась почти бесплодн
ой Ч полоса вышла практически малопригодной. К тому же самолеты, сверну
в с нее, утопали в грязи.
А фронт ждал истребителей. На нашем направлении свободно разгуливали «ф
окке-вульфы» и «мессершмитты». Когда на переднем крае рвались бомбы, я сл
ышал от пехотинцев одни укоры.
Возвращаясь в дивизию по широкой автостраде, я вдруг подумал, что можно п
осадить самолеты прямо на ней. Чем чаще попадались прямые участки дороги
без мостов и других препятствий, тем больше я убеждал себя в реальности т
акого необычного выхода. Меня поддержал генерал Красовский.
Ночью команда отправилась на поиски подходящего места на автостраде. То
лько получили от нее сообщение, я со своим ведомым отправился на новый «а
эродром».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65