Передайте ему, что м
ашины прибудут ночью. Летчики рассказывают, как погиб Супрун. На взлете у
его старенького МИГа отказал мотор. За спиной летчика сидел инженер Копы
лов. Он случайно остался жив. Получил лишь несколько царапин.
Ч Покрышкин! А где ты эту «зебру» взял? Ч спрашивает Комоса, наверное, дл
я того, чтобы отвлечь летчиков от мрачных мыслей.
Ч Подобрал…
Ч Так это же тот самый самолет, который мы видели. Точно! Какой-то испытат
ель гнал его из мастерских. Помню, он оставил машину на аэродроме и пошел в
город.
Ч Наверно, загулял и забыл о своей «зебре».
Ч Куда там забыл! Скорее всего пешком драпанул.
Ч Теперь ясно, по чьей вине мы с Чувашкиным мучились. Вечером, во время уж
ина, я подошел к столу, где сидели летчики, и заметил, что вид у них очень уны
лый.
Ч Ну чего носы повесили?
Ч Веселого мало. Знаешь, Супруна без нас похоронили.
Ч Как похоронили? Почему же не подождали, пока приедут все?
Ч Вон его спроси, Ч кивнул Голубев на сидевшего за отдельным столом кап
итана Воронцова. Ч Взял в помощь мотористов, отвез и закопал.
Стиснув зубы, чтобы не выругаться, я пошел к Воронцову.
Ч Почему не подождали полк? Кто дал вам право так относиться к нашим поги
бшим боевым товарищам?
Ч Не ваше дело! Как нашел нужным, так и поступил.
Ч Плохо, что таким бессердечным людям, как вы, доверяют власть. Разве Суп
рун не заслужил того, чтобы его похоронили с почестями? На его счету пять с
битых фашистских самолетов. А вы сбили хоть один самолет?
Ч Прекратить разговоры! Я приказываю вам замолчать! Я начальник!
Ч Начальник! Да вы знаете, что такое начальник? Это же самая человечная д
олжность в армии. Почитайте газеты. Настоящие начальники, как отцы, забот
ятся о подчиненных, а в бою впереди всех идут в атаку. А вы… трус. Может, забы
ли, как бросили мою пару под Изюмом, когда мы сопровождали ИЛов. Трус не мо
жет быть начальником!
Не знаю, чем бы закончился наш бурный разговор, если бы капитан Воронцов, б
росив вилку, не удалился из столовой.
Ч Не горячись, Саша! Ч сказал подошедший Комоса. Ч И вообще ты напрасно
затеял этот разговор. Такому не докажешь. Только наживешь себе неприятно
стей. Он тебе не простит.
К сожалению, Комоса оказался прав.
Через несколько дней я привел эскадрилью в Махачкалу. На аэродроме узнал
, что в этом приморском городке живет наш бывший летчик Викентий Павлови
ч Карпович. С адресом в кармане пошел к нему.
В небольшой комнатке, которую снимал Карпович, собралась уже целая компа
ния. Раньше меня туда пришли Фигичев, Речкалов и Труд.
Карпович встал из-за стола и шагнул мне навстречу. Тут я увидел, что одна р
ука у него неподвижна. Мы обнялись. Потом он познакомил меня со своей жено
й.
Стол хозяев не ломился от яств и напитков. А мы тоже после долгих странств
ий вдали от полка пришли в гости, как говорится, без «снаряжения». Я предло
жил Карповичу вместе сходить на базар и что-нибудь купить.
Мы вышли на улицу. Ветер доносил шум и запах моря.
Ч Ну, как тебе живется в тылу?
Ч Какой же здесь тыл, Саша! Теперь тут край войны. Не передний, конечно. Но
куда отступать дальше?.. Я промолчал.
Ч А насчет жизни, что ж, Ч продолжал Карпович. Ч Пока рана не заживет, ме
ня, наверное, будут кое-как снабжать. А потом… из армии не уйду. Как вылечус
ь Ч поеду в Москву, попрошусь в академию…
Ч Верно! Ч поддержал я. Ч Где-то на фронте я уже видел такого, как ты, одн
орукого. Распоряжался исправно.
Ч Мне еще полетать надо, Саша. Вся война Ч впереди.
Ч Да, сражения еще будут. Пружина только сжимается!
Ч Вот именно Ч сжимается, Ч поддержал Карпович. Ч И скоро разожмется
!.. Я верю в это.
Когда мы кое-что купили на базаре и в магазине, Карпович заторопился домо
й. А я решил прогуляться к морю, пока его жена приготовит закуску.
В памяти снова ожило все пережитое от первого взлета в Новосибирске до п
оследнего изнурительного путешествия. То ли нервы начали сдавать от уст
алости, то ли море навеяло грустные думы, но на душе у меня стало тоскливо.
Постояв несколько минут на берегу, я пошел к Карповичу. Там мы и заночевал
и всей компанией.
А на следующее утро мы, к огорчению гостеприимного хозяина, стали собира
ться в путь. Полк покидал город.
Ч Если оставят в армии, обязательно разыщу вас! Ч дрогнувшим голосом ск
азал Карпович, прощаясь с нами.
Ч Где искать-то будешь? Ч спросил Речкалов.
Ч Надеюсь, где-нибудь на Украине, в Молдавии.
Ч Копи харчи на дорогу Ч пригодятся. Из кабины автомашины выглянул ком
иссар полка.
Ч Наговорились? Счастливо оставаться, Карпович! Грузовик, в кузове кото
рого мы разместились, медленно двинулся по городу. Мимо поплыли низеньки
е, словно вросшие в землю, домики с плоскими крышами.
За Дербентом мы по предложению комиссара купили несколько мешков яблок.
Старая пятитонка стала скрипеть еще больше, особенно на поворотах.
На одном из горных спусков я, услышав какой-то неестественный скрежет в к
абине, наклонился к окошку и увидел, что шофер никак не может включить мен
ьшую скорость. Попробовал тормозить Ч тоже безуспешно.
Я взглянул вперед: дорога с резким поворотом шла круто вниз. Шофер суетил
ся, но у него ничего не получалось. Надо было спасаться.
Ч Прыгайте! Ч крикнул я и первым бросился за борт. За мной выскочили все
летчики. Последним с подножки прыгнул комиссар и кубарем покатился под о
ткос. Через несколько мгновений машина на бешеной скорости развернулас
ь вправо и исчезла в пропасти.
Большинство из нас отделалось ушибами, а Погребной, Федоров и Шульга пос
традали серьезно. Остановив первую же попутную машину, мы добрались до б
лижайшего городка, где находился госпиталь. Трех товарищей врачи сразу ж
е положили в палату, а остальным оказали помощь.
Когда выходили из госпиталя, я увидел в вестибюле здоровенного детину с
бородой. Согнувшись, он чистил сапоги.
Ч Фадеев!
Ч А-а, Покрышкин, Ч весело отозвался он, выпрямившись во весь свой богат
ырский рост.
Ч Ты чего здесь?
Ч После ранения. А теперь вот собираюсь на танцульки! Товарищи уже ожида
ли меня на улице, но мне не хотелось так быстро расставаться с Вадимом.
Ч Значит, подлечился, если к девчатам бегаешь?
Ч Дня через два выпишусь и в Баку подамся.
Ч Зачем?
Ч Там теперь собираются все безлошадные, Ч ответил Вадим и засмеялся.

Ч Нас тоже туда направляют. Слушай, переходи в наш полк. Вместе будем пер
еучиваться на новые самолеты.
Ч С превеликим удовольствием, дружище. Где вас там искать?
Ч Вот подъедет сюда наш штаб Ч и спросим. Да я тебя еще здесь представлю
командиру полка. Если понравишься ему, то…
Ч Я не барышня, чтобы нравиться, Ч перебил меня Вадим. Ч Нужны летчики
Ч пойду и не подведу гвардию.
Вадим так грохотал басом, словно уже сейчас говорил с командиром полка.
Не успели мы закончить разговор, как подъехали наши машины.
Ч Вот они, легки на помине, Ч сказал я Фадееву. Ч Пошли.
Командир стоял в кругу моих недавних спутников и слушал рассказ Искрина
о печальном происшествии.
Ч Товарищ гвардии майор, Ч обратился я к Краеву. Ч Вот «завербовал» в н
аш полк хорошего летчика.
Фадеев сделал шаг вперед и представился. Командир подал ему руку. Вадим т
ак пожал ее, что Краев чуть не вскрикнул.
Ч Ну и силища!
Ч Я считал, что гвардейцы намного крепче нас, Ч пошутил Фадеев. Ч Извин
ите, товарищ гвардии майор.
Ч Где ты такой вымахал?
Ч На Волге.
Ч Истребитель?
Ч Конечно.
Летчики с любопытством рассматривали богатыря, на груди у которого крас
овался орден Красного Знамени.
Ч Бороду-то зачем отрастил? Ч спросил Фигичев.
Ч На страх врагам! Ч все так же весело ответил Вадим под общий смех.
Переночевав в этом городе, мы двинулись дальше на юг. Полк разместился в н
ебольшом приморском городке. Здесь было много частей, ожидавших получен
ия самолетов. В очереди мы оказались далеко не первыми.
Летчики и техники, привыкшие к напряженной фронтовой жизни, томились от
неопределенности и безделья. Перед обедом или ужином у небольшой столов
ой всегда собиралось много народу. Каждый стремился первым ворваться в с
толовую, чтобы не париться на жаре и не стоять в очереди у столов. На этой п
очве нередко возникали ссоры, порой довольно бурные, когда кто-нибудь от
скуки переусердствовал в «дегустации» местных вин. В такую историю случ
айно попал и я.
Во время ужина ко мне и сидевшим рядом Голубеву и Труду пристали трое под
выпивших старших офицеров. Не стерпев грубости и оскорблений, я дал резк
ий отпор и за нарушение субординации оказался на гауптвахте.
Этим не замедлили воспользоваться уже давно косившиеся на меня команди
р полка и его друг капитан Воронцов. Вернувшись в полк, я услышал, что уже с
нят с должности командира эскадрильи и выведен за штат. Решил проверить
этот слух и пошел к начстрою полка старшему лейтенанту Павленко. Он сиде
л один за столом, заваленным ворохом бумаг.
Ч То, что снят с должности, не самое страшное, Ч огорошил меня Павленко.
Ч Ведь тебя, капитан, из партии исключили!
Ч Неужели и на это пошли?
Ч Вчера на заседании партийного бюро командир тебе все припомнил: спор
ы с ним, самовольство в тактике, или, как он назвал, «нарушения требований
устава истребительной авиации». Ну и, конечно, последнюю ссору с начальс
твом соседнего полка.
Пораженный услышанным, я молча смотрел на него.
Как же так? Я честно воевал с самого начала войны, был в коллективе на хоро
шем счету, сбивал фашистов, а сейчас, в первые же дни пребывания в тылу, Ч о
казался недостойным носить звание коммуниста, быть командиром-гвардей
цем.
Ч Но и это еще не все, Ч продолжал Павленко. Ч На тебя передано дело в Ба
кинский военный трибунал. Почитай вот, какую характеристику на тебя напр
авил туда Краев. Можешь взять себе. Это копия.
Я прочел, и все во мне закипело. Запечатленная на бумаге подлость обжигал
а. Хотелось немедленно пойти к Краеву и высказать ему все начистоту. Но я п
онимал, что в таком возбужденном состоянии этого делать не следует.
Расхаживая из угла в угол, я пытался осмыслить, что же со мной произошло. Я
глубоко сожалел, что находился в тылу, а не на фронте, что не имею сейчас во
зможности сесть в самолет и ринуться в бой. Только перед лицом опасности,
в жаркой схватке с врагом я мог освободиться от угнетающих мыслей, заглу
шить растущее в душе возмущение, доказать, что я не тот, кого можно так лег
ко втоптать в грязь.
Выскочив на улицу, я торопливо зашагал к берегу моря. Необходимо было уед
иниться, чтобы лучше разобраться в своем поведении, трезво оценить полож
ение, в котором теперь оказался. Нужно было как бы со стороны посмотреть н
а себя и других.
До сих пор я был убежден, что живу и поступаю правильно. Воевал так, как под
обает коммунисту, никогда не переоценивал своих заслуг, с одинаковой тре
бовательностью относился как к себе, так и к другим, не мирился с тем, что с
читал неправильным в нашей фронтовой жизни. И теперь вот моя прямота обе
рнулась против меня.
Кто же мне может помочь? Виктора Петровича рядом нет, Комиссар полка Миха
ил Акимович Погребной Ч в госпитале.
По приказанию майора Краева к занятиям меня не допускали, а находиться в
общежитии, на глазах у начальства, было невыносимо. Поэтому я с утра до веч
ера пропадал на берегу моря, осмысливая накопленный боевой опыт, разраба
тывая новые тактические приемы. Моя тетрадь ежедневно пополнялась инте
ресными выводами, а альбом Ч схемами. Я верил, что скоро все это пригодитс
я, если не мне, то другим летчикам. А сама работа отвлекала меня от тяжелых
дум, помогала хоть на время забыть, что надо мной сгущаются тучи.
Друзья-летчики в свободное время, вечерами, навещали меня, рассказывали
все новости, связанные с моим «делом». Оказывается, командование полка у
же затребовало обратно документы на присвоение мне звания Героя Советс
кого Союза.
Здесь, на берегу, однажды произошел у меня интересный разговор с Фадеевы
м.
Ч Саша! Ты на меня не обижаешься?
Ч За что?
Ч Ну как за что?.. Вышло нескладно. Ты меня рекомендовал в полк, а теперь я к
омандую твоей эскадрильей.
Ч Да при чем же тут ты? Ч рассмеялся я. Ч Чудак. Я даже рад, что именно теб
е передали эскадрилью. Народ там чудесный. Ты их лучше готовь к предстоящ
им боям. Вот тебе, Вадим, мои записи по тактике и учи только по ним. Помни: чт
обы побеждать в бою, надо иметь превосходство в высоте, скорости, маневре
и огне. Тут обо всем сказано. А как хотелось самому проверить в бою эти выв
оды!
Ч Ну и проверишь. Мы еще не раз подеремся вместе против фашистов.
Ч Боюсь, что нет.
Ч Ты что надумал, Сашка? Брось дурить!
Ч Дай мне самому в этом деле разобраться.
Позже, успокоившись, я осознал, что поддался тогда слабости. Даже если мен
я исключили из партии, я душой и мыслями был и останусь коммунистом. А само
убийство Ч это «лекарство» для слабовольных людей. Надо бороться за сво
ю правоту, и бороться делом. Умирать Ч так в бою! Нужно любым способом выр
ваться на фронт, пойти в какой угодно полк, если в своем уже нет для меня ме
ста. И я решил немедленно послать письмо Маркелову, полк которого стоял г
де-то под Грозным.
Через несколько дней пришел обнадеживающий ответ. Но вырваться на фронт
мне не удалось. «Делу» дали ход. Разбухая, оно, словно меч, висело надо мной.
Следователи вцепились в меня мертвой хваткой.
Оставался единственный выход Ч самовольное бегство на фронт. Но без док
ументов сделать это было очень трудно, да и опасно. Меня могли задержать и
обвинить в дезертирстве.
Однажды вечером, как только я вошел в общежитие, ко мне бросились почти вс
е летчики эскадрильи:
Ч Погребной здесь!
Ч Где он? Ч встрепенулся я, готовый немедленно бежать к нему.
Ч Сегодня привезли. Еще болен, лежит у себя на квартире.
На следующее утро я разыскал дом, в котором остановился комиссар.
Ч А-а, Покрышкин, входи, входи, Ч сказал Погребной, приподнимаясь с посте
ли, чтобы подать мне руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65