Под крыльям
и наших самолетов снова расстилалась знакомая местность с зелеными хол
мами, полосками нив, белыми от пыли извилистыми дорогами, густой сетью го
родков и сел. Но далеко не всем, кто отходил с боями в начале войны, довелос
ь увидеть это и ощутить радость возвращения.
Согласовав вопросы базирования и предстоящие задачи с генералом Утины
м, командиром корпуса, в который входила моя дивизия, я посадил свой самол
ет на заросшем буйной травой аэродроме. Отсюда хорошо был виден Днестр, З
арулил на стоянку и сразу открыл фонарь кабины. Пахло степью. Вокруг все н
апоминало о мае сорок первого года. Где-то недалеко, чуть южнее, за буграм
и, скрывались Бельцы.
К самолету с треском подкатил мотоцикл. Я достал из-под сиденья фуражку, ч
тобы одеться по форме, и вылез на крыло.
Знакомое лицо. Фигичев? Ну, конечно же, он со своими неизменными бакенбард
ами!
Валентин и Валя всегда жили в моей памяти, но я ничего не слышал о них уже ц
елых полтора года. Мы встретились как давние друзья.
Ч О, да ты уже дважды! Подполковник! К тебе страшно подступиться.
Ч Валентин, оставь этот тон! Что здесь делаешь?
Ч Стою… с полком.
Ч Командир?
Ч Да.
Ч И с тобой, выходит, не каждый осмелится встать рядом. Начальство!
Фигичев рассказал о себе. После окончания курсов при академии в Москве е
го назначили командиром истребительного полка. Уже некоторое время он в
оюет на этом фронте.
Ч Поехали ко мне на пельмени! Ч вдруг предложил Фигичев.
Мне хотелось поговорить с ним еще, расспросить о событиях на фронте, о пов
едении противника, узнать, наконец, как живут они с Валей, но надо было зан
иматься дивизией.
Ч Дай оглядеться вокруг. Пельмени подождут.
Ч Ладно, Ч согласился Фигичев. Ч Вечером пришлю за тобой машину.
В штабе на меня лавиной обрушились дела. Дзусов, не дождавшись, пока я прил
ечу, уже отбыл к месту нового назначения. Может быть, его отъезд ускорили н
еприятности, случившиеся в 16-м полку сразу по прибытии на фронт,
Возвратившийся из 16-го полка Краев явился ко мне вместе с начальником пол
итотдела и доложил о происшествии. Капитан Олефиренко сорвался в штопор
, поздно выпрыгнул из самолета и разбился. Его уже похоронили.
Нужно было подробно расспросить, почему так случилось, кто осматривал ма
шину, но я вначале не мог вымолвить ни слова. Слишком потрясло меня это изв
естие. Мы потеряли чудесного парня, замечательного летчика. И главное Ч
его славный боевой путь оборвал нелепый случай.
Ч В чем же дело? Ч наконец спросил я Краева, глядевшего в окно.
Ч В фюзеляже оказался инструмент техника. На вираже нарушилась центров
ка самолета.
«Значит, Ч подумал я, Ч полеты были начаты без необходимой подготовки»
. Краев ждал от меня именно этой оценки его работы, но я молчал. Решил сказа
ть потом, когда немного успокоюсь. Краев, кажется, понял мое состояние и на
рочито безразличным тоном сказал:
Ч А после похорон Олефиренко Клубов отколол номер… Ребята выпили с гор
я, забузили, и он во время ссоры убил механика из соседнего полка. Механика
уже похоронили.
Начальник политотдела полковник Мачнев обронил удрученно:
Ч В дивизии творится что-то невероятное. В его голосе я уловил такую же н
отку, как у Краева мы, мол, тут ни при чем. Мне это не понравилось.
Ч Значит, по-вашему, выходит: чему быть, того не миновать. А кто же допусти
л выпуск самолетов в воздух без осмотра? Кто после катастрофы оставил ле
тчиков без контроля?
Краев резко вскинул голову. Ведь он руководил дивизией в мое отсутствие.
Я ждал от него оправданий, но он промолчал. Видимо, трудно ему было опровер
гнуть мои до воды.
Ч Ладно, во всем разберемся потом, Ч сказал я, чтобы подвести черту и пер
ейти к другим вопросам. Ч Надо нам всем вместе наводить порядок в дивизи
и.
Потом я, за что бы ни взялся, все время думал об Олефиренко и Клубове… И о Ре
чкалове. Это же и его просчеты, как исполняющего обязанности командира 16-
го полка. Мы, командиры, в ответе перед народом за всех и за все Ч за боевую
готовность подчиненных, за их жизнь, быт, поведение. От нас и от политработ
ников зависят боевые успехи летчиков, их моральное состояние, дисциплин
а Ч словом, все, что составляет нашу силу, особенно теперь, в грозное для Р
одины время. Почему же перед началом полетов ни Речкалов, ни Краев, ни комэ
ск не позаботились об осмотре машин? Почему не приказали это сделать инж
енеру?.. Все забыли тяжелый урок с Лукашевичем. А такие случаи надо помнить
…
Вечером Фигичев встретил меня как желанного гостя. Стол уже был накрыт, н
о мы на время забыли о нем.
Ч А где Валя? Он нехотя ответил:
Ч Ребенок у нее, понимаешь. Дома она.
Мы вспоминали товарищей, свои неудачи, беседовали о предстоящих делах. П
олк Фигичева уже несколько недель воюет на этом фронте.
Ч Враг обороняется очень активно, бросает в бой большие группы бомбард
ировщиков и истребителей.
Ч Как над Таманью, Ч заметил я.
Ч Точно! Мы на курсах изучали ваши бои и все тактические находки. Но здес
ь противник дерется еще злее, чем на Кубани. Да и понятно Ч ворота в Румын
ию!
Фигичев рассказал о нескольких воздушных боях, которые позволяли сдела
ть определенные выводы. Немцы и здесь применяют авиацию массированно, по
сылают бомбардировщиков под прикрытием больших групп истребителей. Ес
ли мы будем дробить наши силы, потерь не избежать, польза от вылетов будет
невелика. Завтра мне предстоит побывать у командира корпуса генерала А.
В. Утина. Выскажу ему свои мысли. Интересно, как он посмотрит на это?
Командир корпуса принял меня рано утром у себя на квартире. Он хорошо зна
л обстановку на этом участке фронта.
Ч Здесь, Ч сказал он, Ч наши наземные войска продолжают бои за улучшен
ие своих позиций, ведут с помощью авиации разведку, ищут слабые места в об
ороне противника. Ч Командир корпуса легко пользовался общевойсковой
терминологией. Я понял, что и мне надо лучше изучить наземные войска.
Штаб корпуса и некоторые его части располагались у самого Прута, неподал
еку от линии, фронта. Утин приказал и моей дивизии завтра же перебраться с
юда.
Когда я сообщил о происшествиях в 16-м полку, он спокойно сказал:
Ч Размещай его поближе к нашему штабу, будем вместе наводить там порядо
к.
Возвращаясь в дивизию, я летел у самой земли. Высоко в утреннем небе на юго
-запад шли группа за группой наши бомбардировщики и штурмовики. Над ними
сновали юркие истребители. Пожелав им удачи, я сразу подумал о своем КП, о
станции наведения, об аэродромах, с которых мы сегодня же начнем боевую р
аботу.
Я понимал, что командирские обязанности не позволят мне летать часто. Во
т и нынче надо было обязательно побывать в полку Речкалова, проверить ра
боту пункта наведения. И все-таки я не собирался засиживаться в штабе или
КП.
После очередного вылета, зарулив самолет на стоянку, увидел поджидавшег
о меня незнакомого офицера. Он представился и сказал:
Ч Я, товарищ подполковник, прибыл с предписанием прокурора воздушной а
рмии арестовать Клубова. Его ждет суд и в лучшем случае штрафная рота. В до
несении сказано, что он убил человека. За это по головке не гладят.
Ч В каком донесении? Ч удивился я.
Ч Штаба вашей дивизии.
Что я мог сказать ему? Лишь попросить подождать с арестом боевого летчик
а. Я понимал, что, если Клубова пошлют в штрафную роту, он оттуда не вернетс
я. В первом же бою пойдет в самый ад, как не раз с ним случалось в воздушных с
хватках. Он себя не жалеет. Такого летчика терять нельзя.
Тяжело было думать об этом. И не только потому, что в беду попал летчик, мой
боевой товарищ. Дивизия начинала писать новую страницу своей боевой ист
ории, люди ринутся в бой во имя близкой победы, на счету будет каждый летчи
к. А мы вот стоим с юристом среди зеленого поля и спокойно говорим о разжал
овании, о лишении орденов, об аресте преданного Родине, верного своему до
лгу человека. Мне не верилось, что Клубов мог совершить такое тяжелое пре
ступление Ч убить нашего человека.
Ч Знаете что, Ч предложил я следователю, Ч давайте подождем с арестом.
Берите УТ-2, летите туда и на месте все расследуйте сами. Ведь во всяком пре
ступлении, очевидно, есть смягчающие вину обстоятельства.
Ч На них опирается защита, а не прокуратура…
Ч Ради такого летчика следует все разобрать поподробней.
Ч Хорошо, полечу.
Ч Я обязательно буду там завтра.
Старший лейтенант улетел. А мне надо было срочно добираться до пункта на
ведения, расположенного у линии фронта.
Наблюдать за воздушным боем с земли и активно вмешиваться в его течение
Ч совсем новая для меня обязанность. Кто сам летает, тот не может относит
ься к ней как-нибудь Ч она сразу поглощает. Такие бои, какие разыгрывалис
ь здесь, наблюдать интересно и полезно для улучшения организации действ
ий дивизии.
Вот прошла группа в десять самолетов, эшелонированных по высоте. Я узнаю,
что это гвардейцы 16-го, еще до того, как в эфир летит: «Я Еремин. Иду на работу
». Сразу виден наш «почерк». Провожая группу взглядом, я сообщил ведущему,
что в воздухе спокойно. Мне тоже не раз приходилось принимать такую инфо
рмацию при подходе к линии фронта, и я ясно представляю сейчас, как Павел Е
ремин, услышав мой голос, еще зорче всматривается в небо: если в данную мин
уту противника нет, его нужно подождать и вовремя обнаружить.
Я, кажется, вообразил, что сам нахожусь в самолете на месте Еремина, и уже о
бращаюсь ко всем летчикам словно к своим ведомым: «Будьте внимательны. Б
омбардировщики обычно появляются с юга. Ведите наблюдение!»
С высоты они раньше меня заметили вражеские самолеты. Около сорока «юнке
рсов» шли маленькими группками Ч по шесть-восемь машин. Над ними очень в
ысоко кружились «мессершмитты» и «фокке-вульфы». Их тоже много Ч десят
ка два.
Я слежу за нашими и за противником. Сближение идет быстро. Микрофон держу
наготове, чтобы без задержки передать команду в воздух. Бой начался! В это
т момент мои советы могут только помешать Еремину Ч он сосредоточен, ег
о нервы и мысли напряжены. Но он действует правильно, четко; вся его группа
набирает высоту. Сковывающая четверка уже напала на истребителей прикр
ытия, и те полезли вверх. Ну, Еремин, пора, атакуй «юнкерсов»! Мне хочется бр
осить эту фразу в эфир. Ведь первый удобный момент решает все. Но разве нас
тоящий истребитель-командир упустит его? Ни за что! Еремин бросается в ат
аку на ведущего группы «юнкерсов». Трасса пушечной очереди не видна, слы
шен лишь треск стрельбы. Вражеский самолет не успевает ни отвалить в сто
рону, ни уйти вниз пикированием. Он взрывается в воздухе, как когда-то «юн
керc», атакованный мной над Большим Токмаком.
Ч Отлично, Еремин! Ч не в силах я сдержать одобрения.
Бой расчленился на несколько очагов. Теперь мне надо быть внимательнее.
На пару Еремина набросилась четверка вражеских истребителей. Нужно пре
дупредить его об опасности. И вот уже Еремин закрутил с ними «карусель» н
а виражах. Это один очаг.
Выше его сражается четверка Старчикова, смело атакуя «мессершмиттов» н
а вертикалях. Выходя из атаки, наши истребители обрушивают свой огонь на
«юнкерсы». На большой скорости при меткой стрельбе удары особенно сокру
шительны. Падают два «юнкерса», оставляя дымный след. Это постарались Ст
арчиков и Торбеев. Но вот еще одна наша пара врывается в гущу «юнкерсов». Я
слышу голос Старчикова, который следит за ней: «Бей, Онищенко! Бей, Никити
н!» Приказ выполняется тут же Ч еще два «юнкерса» идут к земле.
А на высоте другая наша пара продолжает драться с «фоккерами». Я слежу в о
сновном за ней. Узнав от Еремина, что это Ивашко, я обращаюсь к нему, подбад
риваю его. Бой идет энергично. Большой клубок самолетов Ч в непрерывном
движении.
К земле идет какой-то горящий истребитель. Я рассматриваю его в бинокль: ч
ей? Мелькнули кресты… Еще один! Молодцы ребята! Противник поспешно выход
ит из боя. Теперь удобнее атаковать его. Значит, еще кто-то из врагов не дой
дет до своего аэродрома.
К линии фронта уже подходит смена Еремину.
Ч «Тигр», я Клубов, я Клубов. Сообщите обстановку.
Клубов! Его голос звучит в наушниках так уверенно и сильно, что я забываю о
расстоянии. Мне кажется, летчик совсем рядом. В первую минуту я думаю о ег
о моральном состоянии, о юристе, который, конечно, ничего не сказал ему пер
ед вылетом, о решении прокурора армии. Потом мне хочется послать ему в воз
дух крепкое слово. Он знает, что теперь «Тигр» Ч это я, а я чувствую, что в о
бращение к «Тигру» он вкладывает и обычное клубовское «привет». и «как д
ела», и весточку о себе, и объяснение со мной, и просьбу Ч «посмотри, как я б
уду драться».
Я сообщаю ему обстановку, понимая, что на подходе к району патрулировани
я, он не все видит. Ему можно посоветовать пройти подальше в тыл, так как но
вые группы «юнкерсов» появляются здесь через небольшие промежутки вре
мени.
Клубов, набирая высоту, ведет свои две восьмерки за Прут. Вон она уже совсе
м растаяла в голубом небе. Мне слышны только редкие фразы ведущего. Они об
ращены то к Трофимову, пара которого находится выше, то к Петухову: он держ
ит всю ударную восьмерку в мобильной готовности.
Пока не за чем наблюдать, я закуриваю. Упоминание фамилии Петухова заста
вляет думать о нем и его друге Кириллове. Они, как и Олефиренко, оставили с
вою тихую тыловую жизнь и пришли на фронт. Им приказывали вернуться обра
тно, под Баку, но они остались у нас, хотя понимали, что за это их могут строг
о наказать. Воюют ребята мужественно, умело Ч ничего плохого о них не ска
жешь. Человек совершает дурные поступки чаще всего в таких условиях, кот
орые чем-то не соответствуют его духу, стремлениям, раздражают его. Если ж
е все в жизни складывается так, как хочется, если осуществляются добрые п
орывы и намерения, он как бы освобождается от плохих привычек, становитс
я лучше, чище, добрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65