Ч Ну, как машина? Ч спросил командир полка.
Ч Очень хорошая! Но лично я с истребителя на другой самолет не пересяду.

Ч А вот Фигичев согласился.
Ч Это дело его. На ИЛе, конечно, бронестекло, броня снизу…
Виктор Петрович пропустил мимо ушей мою шутку.
Ч Завтра полетишь на задание вместе с ИЛами. Увидишь, как они будут пахат
ь! Гроза, а не самолет.
Ч Конструкторы, наверно, и насчет истребителей что-то соображают. Будут
и у нас машины получше МИГов. Командир усмехнулся.
Ч Вижу, ты убежденный истребитель! Это хорошо. Прямой дорогой всегда дал
ьше уйдешь.
Я направился к стоянке и тут увидел, что к стоявшему на якоре плавучему до
ку со стороны моря летит группа «юнкерсов». Не ожидая приказа, вскочил в с
амолет и поднялся в воздух.
С берега по вражеским бомбардировщикам открыли огонь зенитки. Я тоже ата
ковал их. Трассы моих пулеметных очередей смешались с разрывами зенитны
х снарядов. Один «юнкерc» загорелся. Его экипаж выбросился с парашютами. О
стальные самолеты поспешно освободились от бомб и повернули обратно.
Они прижались к самой воде, и мне очень трудно было их атаковывать. Подско
чу, спикирую, стрельну, а ниже Ч вода. Замыкающий «юнкерc» отстал от групп
ы и задымил. Добить бы его, но у меня уже вышли все патроны.
Оглянулся Ч берега не видно. Пора возвращаться. Досадно, что не сбил втор
ого «юнкерса». И все-таки лечу домой довольный. Я рад, что не отказался от т
ебя, мой трудяга МИГ; я снова на машине, которая больше всего подходит мне
по характеру.
Возвратившись на аэродром, узнаю, что сегодня утром немцы захватили село
под Березовкой, откуда мы улетели вчера. Кто-то из шоферов еле ушел из-под
огня вражеских мотоциклистов-автоматчиков. Этот человек видел, как фаши
сты расстреляли девушек-официанток, выбежавших из столовой на звуки выс
трелов.
Селиверстов стоит рядом со мной и, опустив голову, задумчиво говорит:
Ч Жаль девчат, очень жаль. И вещевого склада жалко. Сверкать мне короткой
полой до самого конца войны.
Ч Если ты в этом поджаренном реглане доживешь до победного дня, его в муз
ей возьмут.
Ч И то неплохо, Ч соглашается Селиверстов. От Березовки до Тузлов не та
к уж далеко. Вскоре полк перебазировался за Буг, к Херсону.
Наш аэродром расположен восточнее Николаева. Летаем больше всего в напр
авлении Одессы. Поднимаясь в воздух, сразу бросаешь взгляд на город. Он пр
иковывает внимание не столько своими размерами, зелеными улицами, своим
и заводами, сколько спокойной, обычной жизнью. Дымят высокие трубы, у лима
на, на верфях, видны недостроенные суда, где вспыхивают молнии электросв
арки, улицы пестрят прохожими. Пролетая дальше, на запад, думаешь, что, мож
ет быть, Южный Буг со своим широким лиманом будет рубежом решительного к
онтрудара по врагу. Но уже первые пятнадцать-двадцать минут полета изме
няют твое настроение, ты чувствуешь, как на тебя что-то давит, словно нави
сает что-то тяжелое, незримое. Оно не такое уж и незримое. Пыль на дорогах и
столбы дыма над степью ощутимо напоминают о том, что вражеские войска на
двигаются с севера к морю, к приморским городам и селам. Узнаешь немецкие
широколобые машины, короткие, почти квадратные, танки. Мы знаем, что немцы
стремятся отрезать и окружить Одессу. Вылетая на разведку, каждый раз де
тально просматриваем дороги у моря: идет еще поток эвакуирующихся из Оде
ссы? Удерживают ли наши части коридоры для отхода на восток?
По нашим донесениям ставятся задачи на штурмовки, и истребители бьют по
скоплениям гитлеровских войск в этом районе.
«Мессершмитты» и «юнкерсы» уже, очевидно, базируются на бывших наших аэр
одромах. Редко в каком вылете не встретишься с ними. Они хотят наглухо зак
рыть для нас наше небо. В первые недели войны мы не позволяли им так разгул
ивать над нашей территорией, как они разгуливают теперь. Все наши истреб
ители брошены на штурмовку наземных войск Ч там главная опасность, а за
«мессерами» гоняться нет ни времени, ни самолетов.
У нас в полку действительно самолетов стало очень мало: в два раза меньше,
чем было к началу войны. Пополнения нет. Успокаиваешь себя мыслями о том, ч
то где-то готовятся линии непреодолимой обороны, возможно на Днепре, что
в тылу накапливаются резервы сформированных частей, боевая техника. Без
этой веры, без этих дымящихся труб Николаева просто не хотелось бы жить.

Вызывают на КП. Мне и Лукашевичу снова приказывают лететь на разведку. За
дача: уточнить направления, по которым немецкие войска движутся на Одесс
у.
От Николаева идем строго на север, с тем чтобы потом повернуть на запад и л
ететь над уже занятой немцами территорией. Навстречу попадается «хенше
ль». Он идет без прикрытия. Обнаглели фашисты, ведут себя как хозяева. Надо
напомнить им, что они даже не в гостях. Длинной очередью с малой дистанции
бью по «хеншелю». Он переворачивается и падает.
Не успели мы покончить с «хеншелем», как увидели вокруг огненные трассы
зенитных снарядов. В чем дело? Откуда здесь быть немецким частям? Ведь мы о
тошли от Николаева не более как на пятьдесят километров. Город еще жил об
ычной трудовой жизнью.
Присмотревшись, видим: вдоль Ингула на Николаев движется лавина вражеск
их танков. Надо немедленно доложить об этом.
В штабе удивились моему возвращению.
Ч Почему так быстро? Что случилось? Ч спросил заместитель начальника ш
таба, открывал журнал для записи донесения.
Ч Севернее Николаева немецкие танки.
Ч Не напутал?
Ч Своими глазами видел.
Он связывается со штабом дивизии, докладывает. Вижу, лицо его бледнеет. Он
кладет трубку и сердито спрашивает:
Ч Зачем сорвали разведку?
Ч Как сорвали? Я считал своим долгом…
Ч Штаб дивизии требует объяснения, почему вы не пошли на Одессу. Ваши дан
ные о немецких танках расценены как выдумка.
Ч Что мы, слепые, товарищ капитан?! Такое отношение к данным разведки Ч э
то просто…
Я хотел добавить слово «предательство», но сдержался.
Ч Не шумите? Ч оборвал меня замначштаба. Ч Вы свободны!
Да, я свободен, со злостью покидаю КП. Нам с Лукашевичем не верят. Нас ругаю
т за то, что мы обнаружили танковую группировку войск противника, о котор
ой, может быть, еще никто из наших не знает. Обидно за недоверие.
Мы с Лукашевичем возвращаемся к самолетам и продолжаем дежурить. На гори
зонте пока нет никаких признаков появления вражеских войск, но мы знаем,
что они уже недалеко отсюда. К вечеру за посадками я заметил клубы черног
о дыма. Оттуда стали доноситься взрывы.
Ч Покрышкин Ч к командиру полка!
Спешу на КП.
Навстречу выбегает Виктор Петрович.
Ч Летите м посмотрите, что там, Ч говорит он срывающимся голосом.
Едва мы с Лукашевичем поднялись в воздух, как ясно увидели немецкие танк
и. Они двигались по двум дорогам и у самого города сходились в одну колонн
у. Я невольно подумал о наших людях, которые, не подозревая о нависшей угро
зе, работают на верфях и в цехах заводов, о детях, играющих в городском скв
ере. Жутко стало при мысли, что на них вот-вот обрушатся вражеские снаряды
, а ты ничем не можешь помочь.
Чтобы окончательно убедиться в том, что внизу под нами враг, мы решили про
лететь над танковой колонной, фашисты открыли огонь из зенитных пулемет
ов и попали в самолет Лукашевича. Позади его машины появилась тонкая сер
ебристая ленточка. Все ясно: пробит бензобак, горючее упругой струёй выб
ивается наружу и распыляется.
«Только бы не загорелся, Ч подумал я, наблюдая за самолетом Лукашевича.
Ч Только бы дотянул до аэродрома».
К счастью, все обошлось благополучно. После посадки подруливаю машину пр
ямо к КП.
Там полно людей. Отзываю командира полка в сторону.
Ч Ну, что там? Ч спрашивает он.
Ч Километрах в пяти от нас немецкие танки. Виктор Петрович спешит к теле
фону и докладывает в штаб дивизии обо всем, что мы успели увидеть. Я слушаю
разговор и думаю: неужели там и теперь не поверят нам?
Ч Всем подготовиться к взлету! Ч приказывает Виктор Петрович.
Идем к самолетам. У машины Лукашевича Ч несколько техников. Они забиваю
т деревянной пробкой пробоину.
У меня не выходят из головы мысли о городе. Если бы в штабе дивизии поверил
и нашему первому докладу, возможно, мы на какое-то время задержали бы пере
д Николаевом внезапно появившиеся вражеские войска. А теперь нашей пехо
те придется очень тяжело.
Взлетая с аэродрома, самолеты через несколько минут пикируют на колонну
противника севернее Николаева. Стреляем по машинам и разворачиваемся н
а восток.
Где-то недалеко от Херсона, сказали нам, есть село Чернобаевка. Ориентир е
динственный: там много других самолетов. Опять летим ближе к Днепру. Мы до
лжны будем сесть еще на этой, правой стороне реки. Но левый берег оттуда со
всем близко!..
На аэродроме Чернобаевки просторное поле было все заставлено самолета
ми и напоминало скорее какую-нибудь авиационную выставку, чем фронтовой
аэродром. Мы с Лукашевичем приземлились на узенькой свободной полосе и,
свернув в сторону, очутились по соседству с «чайками». Пока рулили к этом
у местечку, заметили машины почти всех существовавших в то время типов. З
десь стояли старенькие И-15-бис, высокие, длинноносые, ИЛ-2, притаившиеся ср
еди прочих СУ-2, И-16, новенькие ЛАГ-3, МИГи… Их было много. Они напоминали разн
ых птиц, которые опустились здесь от усталости, чтобы передохнуть. Это бы
ла сила, от этого зрелища создавалось впечатление организованности Ч с
амолеты каждого типа размещались рядом по краям аэродрома, но теснота и
то, что сюда прилетали и прилетали новые группы, напоминали о том, что авиа
ция отступает, что она скопилась здесь потому, что с юга было море, а с севе
ра надвигались танки вражеской армии.
Куда перелетать Ч пока никто не знал.
Самолеты, грозные в полете, здесь, в таком положении, были беспомощными, вы
зывали сочувствие.
Через несколько часов возле аэродрома Чернобаевки начали рваться бомб
ы, сброшенные «юнкерсами». Немцы бомбили дорогу, по которой отходили к Дн
епру наши войска. К этому времени всем полкам, которые сидели здесь, уже бы
ло определено место базирования за Днепром.
Взрывы бомб подняли эту огромную стаю самолетов почти за несколько мину
т. Я никогда не видел такого зрелища: взлетали почти одновременно «чайки
», СУ-2, И-16, ЛАГи, МИГи, разбегаясь с разных направлений. Случалось, что один с
амолет почти перепрыгивал через другой.
Мы с Лукашевичем задержались и взлетели со свободного аэродрома. Скоро п
од крыльями засверкал широкий, спокойный Днепр.

7. Ой, Днипро, Днипро!..

Не успели мы осмотреться в Чаплинке, освоиться с новым аэродромом, как на
м приказали идти на прикрытие Каховской переправы. Сюда стекались поток
и беженцев с охваченной огнем правобережной Украины. Нельзя было позвол
ить обнаглевшим завоевателям безнаказанно расстреливать и топить наши
х людей.
Низовье седого Днепра. Широко расступились здесь берега реки, открывая в
ольный простор ее могучему течению. Редкая птица, писал Гоголь, долетит д
о середины Днепра. И впрямь, сколько времени понадобится ей, чтобы перема
хнуть такую водную гладь! А уж о медлительном пароме и говорить нечего.
Вот маленький катер еле тащит огромную баржу с людьми, повозками и машин
ами. Смотришь, как он надрывается, и невольно начинаешь сомневаться: хват
ит ли у него сил добраться до левого берега?
На паромах и баржах Ч исключительно гражданское население. Значит, наша
армия сражается стойко и не намерена отходить за Днепр. Это радует. И я мы
сленно повторяю девиз, который ежедневно читаю в глазах боевых друзей, к
оторый не раз видел в печальных глазах украинских крестьянок: «Ни шагу н
азад! Не пустим врага за Днепр!»
С рассвета до позднего вечера мы барражируем над заданным районом. Этот
новый вид боевой работы требует от каждого из нас не только мужества, но и
мастерства, изобретательности.
Одной из тактических новинок, родившихся в полку, были так называемые «н
ожницы». Я не склонен приписывать себе авторство в изобретении этого при
ема, но смело утверждаю: он мог возникнуть только в полетах строем пары, за
который я ратовал и боролся. Если изобразить «ножницы» графически, то та
кой полет будет напоминать цепочку восьмерок. Два самолета, следуя по од
ному маршруту, периодически расходятся и снова сходятся. Они имеют возмо
жность не только прикрывать друг друга, но и обозревать большое простран
ство. Со временем «ножницы» стали нашим веским тактическим «козырем».
В те дни, когда мы, истребители, охраняли переправы через Днепр, сражаясь с
«мессерами», наши ИЛы под прикрытием МИГов ходили штурмовать вражеские
войска на дорогах Заднепровья.
Возвратившись однажды с боевого задания, я зашел на КП и увидел телефони
стку Валю с заплаканными глазами, Меня удивили и обеспокоили ее слезы. Мы
привыкли видеть девушку всегда веселой и жизнерадостной.
Ч Фигичев что-то не возвращается, Ч сказал Никандрыч, когда я поинтере
совался, что расстроило Валю.
Ч Когда он вылетел?
Ч Да давно. Уже третий час пошел.
Ч Третий?! Ч неосторожно воскликнул я, но тут же, спохватившись, поправи
лся: Ч А-а, всего лишь третий. Тогда рано еще беспокоиться. Ведь на ИЛе, как
на волах, движешься медленно, но зато спокойно.
Валя попросила Никандрыча разрешить ей еще раз позвонить в штаб дивизии
и на соседние аэродромы.
Ч Звоните! Конечно, надо искать! Ч ответил начальник штаба.
Я подождал, пока Валя поговорит со штабом дивизии. Ей сказали, что о Фигиче
ве никаких сообщений не поступало.
Ч Не грусти, скоро сам позвонит! Ч попробовал я ободрить девушку, но, не н
айдя больше нужных слов, вышел из землянки Ч не переношу женских слез.
Возвратившись на стоянку, я сообщил товарищам о Фигичеве и о слезах Вали.

Ч Уже плачет? Ч удивился один из летчиков. Ч Что-то рано она начала по н
ему убиваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65