Встретимся ли мы с ним когда-нибудь?
Виктор Петрович рассказывает о Тузлах. Он летал туда. Его внимательно сл
ушают. С его слов можно понять, что там, под Николаевом, спокойно, как в глуб
оком тылу. После сегодняшнего налета Тузлы представляются нам сказочны
м приморским уголком, далекой обетованной землей. Может быть, там мы хотя
бы смоем с себя пот, отстираем морской водой пропитавшуюся пылью одежду.
А больше всего хочется вдохнуть прохладную свежесть моря.
Виктор Петрович продолжает говорить об обстановке на нашем участке фро
нта, дает последние наставления и поглядывает на меня. Я чувствую, что он ч
то-то, хочет мне поручить. Летчики расходятся по машинам. Виктор Петрович
подзывает меня и, чтобы не задерживать моего взлета, идет рядом со мной.
Мы с ним никогда не беседовали на отвлеченные, неслужебные темы, между на
ми, кажется, нет и не может быть дружбы в широком смысле этого слова. Но сто
ит нам остаться вдвоем, мы улыбнемся друг другу, и наши служебные, деловые
отношения на какое-то время отходят на второй план. Мы беседуем по-товари
щески. В эти минуты я замечаю, что Виктор Петрович стал немного сутуловат
ей. Мне хочется спросить его о здоровье, но я стесняюсь и только смотрю на
него, как на старшего, доброго человека и командира, всей душой преданног
о авиации. А он, вижу, готов положить мне на плечо руку и сказать что-то серд
ечное, такое, что придало бы мне бодрости, сил, уверенности. Он может спрос
ить, почему на мне такая старая, побелевшая на спине гимнастерка. Но он тол
ько пройдется со мной, выслушает мои предложения, скажет свое «хорошо, хо
рошо». Наверное, он со многими находит такой душевный контакт, словно стр
емится каждому из нас отдать частицу своей бодрости, убежденности, своей
уравновешенности.
Сегодня Виктор Петрович, очевидно, намерен сказать мне что-то важное. Он м
олчит, пока мы идем по гречихе. Потом неожиданно говорит:
Ч В Тузлах будут рядом море и девушки. О девушках на картах нет никаких п
ометок. Я несколько смущен таким дополнением командира.
Ч В полк прислали связисток. Они уже там. Ай, и девчата, Покрышкин! Какие де
вчата!..
Ч Похоже, вы уже к ним неравнодушны, Виктор Петрович.
Ч Я? Нет! Не обо мне речь. Вот прилетим туда Ч обязательно познакомлю теб
я. Когда я увидел их, сразу подумал о тебе. Тебе, железному холостяку, твоем
у характеру нежности не хватает.
Ч Уж не женить ли меня собираетесь?
Ч Такого, как ты, неплохо было бы женить, Ч рассмеялся он.
Ч Зачем нам вдов оставлять?
В это время я заметил в небе группу самолетов. Безошибочно определил: «ме
ссеры».
Ч Да, они, Ч подтвердил командир. Ч Теперь и взлететь не дадут. Надо сос
едям позвонить, чтобы выручили.
Виктор Петрович трусцой побежал на КП, а я повернул к своему МИГу.
«Мессершмитты», очевидно, ожидали подхода своих бомбардировщиков. Они к
ружили над аэродромом, изредка обстреливая кустарники, в которых были за
маскированы наши самолеты. К счастью, на взлетно-посадочной полосе не бы
ло ни одной машины.
Мы следили за вражескими истребителями и посылали им проклятия. Никто из
нас даже думать не мог о взлете. Я еще раз убедился, какая это препротивне
йшая вещь Ч блокировка аэродрома.
Но вот в небе появились МИГи соседнего полка. «Мессеры», набирая высоту, с
тали оттягиваться на запад. Теперь можно расшвыривать ветки и сесть в ка
бину самолета. Взлетаем, строимся и берем курс на юго-восток.
«Когда я увидел их, сразу подумал о тебе». Эти слова Виктора Петровича то и
дело приходят мне на память. Они зазвучали в ушах снова, когда на горизонт
е проступила серая ширь, сливающаяся с небом. Синь воды еще не прояснилас
ь сквозь дымку.
Море! Черное море…
Аэродром в Тузлах был хорошо подготовлен к размещению полка. Капониры дл
я самолетов, склады, почти незаметные снаружи землянки КП делали его осн
овательным, фронтовым. А главной прелестью было море.
Близился вечер. Летчики оставляли стоянки, собирались у штабной землянк
и. Поговаривали о поездке к морю Ч оно было в нескольких километрах, ожид
али, что скажет командир полка о завтрашней боевой работе.
«Покрышкин!» Ч вдруг услышал я. Кто-то звал меня вниз.
По крутым ступенькам спустился в землянку и в полутьме у телефонного апп
арата сразу увидел красивую девушку в военной форме. Следом за мной вбеж
ал Фигичев.
Ч Давай знакомиться, Ч кивнул он мне.
Ч Успеем, Ч ответил я. Ч Сперва узнаем, зачем нас вызвали.
Вошел командир полка. Увидев нас рядом с девушкой, улыбнулся и сказал:
Ч Все ясно. Теперь вы, орлы, все время будете торчать в штабной землянке. Н
у, знакомьтесь с нашей телефонисткой.
Фигичев первым протянул руку:
Ч Валентин.
Ч Валя, Ч ответила связистка.
Нас рассмешило такое совпадение имен. Вокруг девушки стояли уже человек
пять. Любезнее всех с ней был наш новый командир эскадрильи Фигичев. По ег
о виду мы поняли, что такую девушку он не уступит никому.
Песчаная отмель блестит при луне, как и сама вода. Тихая, ласковая волна, в
здыхая, стелется по песку и заглаживает следы идущего впереди. Накупавши
сь, все разбрелись по берегу. Заплывы, тишина, свежесть вечера отделили на
с от фронтовых невзгод, открыли какой-то почти неизвестный нам мир. Мы им
уже давно не жили. Он лишь в этот вечер предстал перед нами, овеял нас свои
м очарованием.
Море. Тишина. Луна в небе.
Хочется идти вдаль. Куда можно зайти по морскому берегу, если впереди пле
ск волн, сияние воды, голубая ночь, а за спиной у тебя война? Только в свои во
споминания. В самые дорогие, самые памятные.
Фигичев идет впереди, проделывая руками силовые упражнения. Мне кажется
, что ему хочется взлететь. Ему тесно и среди этого простора. Вот он запел:

Выходила, песню заводила
Про степного, сизого орла…
Его голос разливается по берегу, а мы с Лукашевичем смеемся, потому что по
нимаем Фигичева. Он уже увлекся черноглазой, смуглолицей, стройной Валей
.
Я смотрю на след Фигичева. Он исчезает, тает на морском песке. Думаю о след
е, который оставляет человек в жизни другого, такого же, как он. Чем? Своей у
стремленностью, захватывающей других. Своей преданностью делу, вдохнов
ляющей других. Чистотой своей души.
Этот след на песке, отмель, морская даль и глубина, начинающаяся у ног, нап
омнили мне о таких же следах на песке, о разговоре под шуршание волн.
…В 1935 году я приехал на Кубань, в авиационный полк. Меня, техника звена, опре
делили к самолетам, которые я должен был обслуживать. Три года назад я ост
авил свой Новосибирск, молодой завод Ч первенец пятилетки, чтобы стать
летчиком, а судьба моя сложилась по-иному. Я буду готовить машины, чтобы в
злетали другие, такие же, как и я, парни. Они, как и я, пошли из городов и сел на
встречу своей мечте и достигли ее, а я не достиг. В школе, куда меня приняли,
летное отделение перевели в другое место, а всех новых курсантов зачисли
ли на техническое. Подаваемые мной рапорты ничего изменить не смогли, ра
зве только прибавляли к обычным нарядам внеочередные.
Пришлось мне сложить свои крылья и браться за ключи. Так с этими ключами в
петлицах, а не с крылышками я и прибыл в часть. Работа, хлопоты возле самол
етов захватили меня. Что ж, так тому и быть: оставь меня, моя мечта, на время,
если ты вообще не изменила мне.
Целое лето наш полк стоял в лагерях, аэродром с утра до вечера не утихал Ч
летчики тренировались. Меня не раз одергивали друзья: засмотрюсь в небо,
забуду обо всем. Чтобы летать хотя бы пассажиром, упросился в кружок пара
шютистов. Поднимаюсь в воздух на самолете, прыгаю с высоты Ч все же как-т
о ближе к летной жизни.
Глубокой осенью, когда полк возвратился на зимние квартиры, я получил пе
рвую путевку в дом отдыха. Там, в Хосте, недалеко от Сочи, впервые увидел мо
ре. Оно было уже холодное, но я каждое утро делал зарядку на берегу и купал
ся. Часто брал лодку и уходил в море. Чем больше оно штормило, тем сильнее м
еня тянуло поплавать. Борьба с волнами увлекала меня, заменяла мне лыжны
е походы, которые я очень любил. Волны, ветер, соленые брызги, и ты один над т
емной глубиной с веслами, как с крыльями. Когда крепко держишь их в руках,
когда чувствуешь в себе силу и уверенность, ничто не страшно.
Однажды, когда я, причалив к берегу, выхватил лодку у огромной волны и пово
лок ее по камням, ко мне подошел высокий стройный летчик. Он с интересом см
отрел на меня, мокрого, исхлестанного солеными брызгами.
Ч Один ходил? Ч спросил он, помогая мне установить и закрепить лодку у п
ричала.
Ч Один.
Ч Поплывем вдвоем?
Я внимательно посмотрел ему в лицо и узнал его. Это был Степан Супрун. Его
имя было известно каждому авиатору почти так же, как имена В. П. Чкалова, М. М
. Громова, В. К. Коккинаки. Он испытывал новые самолеты, отличался храброст
ью и мастерством. Степан Супрун тоже отдыхал здесь, я встречал его в нашем
корпусе, в столовой с орденом на груди: такое отличие возвышало тогда вое
нного человека. Рассказывали, что Степан Супрун был награжден за испытат
ельные полеты и за победу на всеармейских соревнованиях по воздушной ст
рельбе. Поплыть с таким напарником в море Ч разве это не интересно!
Ч Вы имеете в виду не сейчас, а завтра? Ч спросил я его.
Ч Можно и сейчас. Но если ты устал…
Ч Да, в другой раз, пожалуйста.
На второй день мы вдвоем столкнули с берега лодку, и волна тотчас отнесла
нас в море на десяток метров. Супрун сел за весла. Греб он умело, сильно. На о
дной ноге у него был длинный глубокий шрам, и, когда нога напрягалась, мне
казалось, что он чувствует боль. Я предложил поменяться местами.
Ч Подожди! Дай поработать.
Мы уплыли далеко, берег скрылся за гребнями волн. Когда очень уставали, да
вали отдых рукам и беседовали о спорте, об авиации.
Ч На каком летаешь? Ч вдруг спросил он.
Ч Ни на каком, Ч ответил я.
Ч Брось шутить.
Ч Серьезно. Я авиатехник.
Ч Не верю. Ты характером похож на летчика. Прогуливаясь потом ежедневно
по берегу, мы с ним только раз возвратились к этой теме. Я рассказал ему, ка
к получилось, что я стал техником, признался, что действительно мечтаю ле
тать. Степан Супрун обрадовался:
Ч Ну вот, я же говорил, что ты летчик в душе и в мыслях. Так оно и есть. Мне то
же нелегко достались летные петлицы. Пиши мне в Москву, может быть, помогу
тебе переучиться. А главное Ч не потеряй свою мечту, тогда добьешься!
Я пообещал писать ему. После этого он всегда разговаривал со мной, как с бы
валым летчиком. Он уже считал меня летчиком, и это очень льстило мне.
Ч Нас будет в стране все больше и больше. И учти, летчик будущего Ч это не
только беззаветный храбрец. Он должен много знать. Твое звание техника т
ебе на этом пути никак не помешает. Уже сейчас существуют десятки видов а
виационных моторов и у нас и за границей. На войне летчику придется сража
ться на различных машинах. Тебе легче будет овладевать любым самолетом,

Его мысли, его отношение к авиации, его дружеские напутствия я не забыл. Мо
ре, берег, следы на песке, прогулка напомнили мне о Хосте, о Супруне.
Я рассказал о нем Лукашевичу. Он читал о Супруне и от кого-то слышал, кажет
ся от приехавших из Качинской школы, что он и П. М. Стефановский, возглавив
два полка, сформированные из летчиков-истребителей, воюют где-то под Мин
ском.
Ч Значит, он на фронте? Ч спросил я.
Ч Точно. Пошли обратно?
Ч Фигичев почему-то шлепает дальше.
Ч Замечтался. Любовь с первого взгляда.
Мы вернулись к автомашине. Небо над Николаевом обшаривали встревоженны
е лучи прожекторов, красными крупными искрами в нем вспыхивали и гасли р
азрывы зенитных снарядов. Зарницы выстрелов или взрывов бомб взметалис
ь над горизонтом. Мы остановились, прислушались. Звуков не было слышно.
Ч Хорошо работают зенитчики, Ч Фигичев незаметно остановился возле н
ас. Ч Если бы на границе их так встречали.
Ч Еще там, в Бельцах, Ч продолжил мысль Лукашевич.
Ч Да. Может, и не знали бы мы, что есть такие Тузлы на свете.
Ч Поехали поспим все-таки, Ч бодро произнес Фигичев.
На обратном пути наша машина почему-то притормозила у аэродромной штабн
ой землянки. Фигичев выпрыгнул из кабины почти на ходу. Летчики, стоявшие
в кузове, грохнули дружным смехом.
Ч Давай, Валька, не теряйся! Ч крикнул ему вслед командир второй эскадр
ильи.
Мне стало грустно. Не знаю отчего. Наверное, оттого, что на горизонте вспых
ивали такие же зарницы, какие мы видели и в Котовске. В один из напряженных
боевых дней на нашем аэродроме приземлились три самолета незнакомой ко
нструкции. По виду они напоминали истребителей, а по размерам бомбардиро
вщиков. Посмотреть на новые машины собрались все летчики. И пошли разгов
оры:
Ч Да это же ИЛ-2!
Ч Конечно, он.
Ч Штурмовичок что надо!
Ч Летающий танк.
Ч Такому ничто не страшно. Броня снизу, броня с боков и фонарь из бронест
екла.
Ч На нем воевать Ч одно удовольствие.
Ч Сначала надо самому испытать машину, а потом уж расхваливать, Ч включ
ился в разговор Фигичев.
Ч Вот и попробуй, Ч предложил Виктор Петрович. Ч Для того и прислали.
Ч Хоть сейчас полечу.
Ч Готовься.
Командир полка и мне предложил перейти на штурмовик.
Ч Слетаю, тогда скажу, перейду или нет.
Ч Значит, не решаешься, пока не пощупаешь руками?
Ч И руками и ногами, товарищ командир.
Ч Конечно, в воздухе видней, Ч согласился Виктор Петрович.
Летчики, пригнавшие ИЛы, превратились в инструкторов. Я залез в штурмови
к и сразу почувствовал себя свободно, как на повозке. Вот это кабина! Ознак
омился с расположением приборов, с управлением и запустил мотор.
Я считал себя ревностным истребителем и ни за что не согласился бы летат
ь на других машинах. Но ИЛ-2 меня заинтересовал: хорошая скорость, сильный
мотор, пушки, пулеметы, реактивные снаряды. На такой машине драться можно.

Взлетел я наполовину штурмовиком, а возвратился на землю только истреби
телем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65