(Я был тогда в штабе корпуса.) Над крышей как-то тревожн
о прогудел «Лавочкин», набиравший высоту. Через несколько минут он опять
зашел на посадку. И на сей раз он немного перетянул, но колеса шасси уже «с
хватились» за землю, помчали. Увидев это из машины, я облегченно вздохнул
и подумал уже, что зря волновался. Когда с самолетом в воздухе не все в пор
ядке, тебе, на земле, кажется, что ты сам летишь в нем.
Ч Он скапотировал! Ч закричал шофер.
Я успел увидеть, как самолет медленно переворачивался «на спину».
Когда мы подъехали к месту происшествия, Клубов лежал под самолетом.
Мы извлекли его оттуда. Он еще дышал. Приехавший врач спасти его не мог.
Ему покорялось огромное небо. А торфяное болотце, в которое закатился са
молет и увяз колесами, принесло ему гибель,
Вся дивизия оплакивала Клубова. Он лежал в гробу, установленном перед ЛИ-
2. на котором мы должны были перевезти его во Львов. Все техники, летчики со
шлись сюда, чтобы проводить товарища в последний полет. Над нами с грохот
ом проносились истребители, стреляя в воздух длинными очередями из пуше
к и пулеметов. Казалось, они пытались растерзать пулями и снарядами саму
смерть, впервые навестившую полк после того, как он остановился в селе у В
ислы. Она отступала перед Клубовым, бежала от него прочь, когда он носился
в небе, и подстерегла, когда он оказался на земле.
Мы, его друзья, произносили речи, не стыдясь мужских слез, говорили о бессм
ертии храбрых и честных воинов. Трофимов, Труд, Иванков Ч ведомый Клубов
а, защитивший его в десятках атак, Ч поднялись в самолет вместе с другими
, чтобы проводить тело Героя на родную советскую землю.
Через несколько дней после гибели Клубова, как раз перед Октябрьскими пр
аздниками, радио передало Указ Президиума Верховного Совета СССР о нагр
аждении его второй медалью «Золотая Звезда». Он был отмечен этим высоким
званием как живой. Мы потом всегда представляли себе Клубова только жив
ым, только стоящим плечом к плечу с нами.
В моей жизни Клубов занимал так много места, я так любил его, что никто из с
амых лучших друзей не мог возместить этой утраты. Он был беззаветно пред
ан Родине, авиации, дружбе, умный и прямой в суждениях, горячий в споре и то
нкий в опасном деле войны.
Октябрьские праздники, прошедшие в наших частях с таким же подъемом, как
и во всей стране, тоже не раз напоминали нам о том, что среди нас нет Клубов
а. В праздничные дни к нам как-то нагрянули целой гурьбой танкисты, стоявш
ие в соседнем селе. Они помнили Клубова по его боям под Львовом Ч он не ра
з там очищал небо от немецких бомбардировщиков.
Ч Что же вы не уберегли такого сокола? Ч спросили танкисты летчиков.
Ч Мы-то берегли. Машина не пощадила.
Ч Самолет? Ч возмутился танкист. Ч Тоже мне машина. Я на своем броневик
е одним заходом передавлю все ваши самолеты. Разве можно допускать, чтоб
ы они людей гробили?
Танкисты не могли успокоиться, узнав, как погиб их любимец.
Сразу же после праздников Красовский созвал на большой сбор командиров
авиасоединений. Я встретил здесь уже знакомых военачальников.
Занятия начались с «проигрыша» условной военной операции. За огромным с
толом с рельефной картой стояли командиры корпусов и дивизий. Перед нами
ставились задачи взаимодействия с танками, артиллерией, пехотой. Лучше
всех эти задачи решал генерал И. С. Полбин. Он чувствовал себя здесь так же
уверенно, как над полем боя, в самолете, легко схватывал узловые ситуации
наземного наступления, быстро находил объекты для «ударов» с воздуха.
Командиры оперировали большими силами авиации, и всем было ясно, что у на
с, как и у наземных войск, достаточно боевой мощи для сокрушения обороны н
емцев на Висле. Командование заботилось теперь о том, чтобы тщательной п
одготовкой операции сократить наши потери в людях и технике. Наш народ о
тдал слишком много жизней, чтобы выйти на эти рубежи войны.
На сборе, во время перерыва, мне подали телеграмму. Я мельком взглянул на т
екст и, торопясь в класс, сунул в карман. Меня поздравляли с прошедшим праз
дником новосибирцы. Таких телеграмм в эти дни поступало много. О весточк
е из дому я вспомнил снова, когда уселся за стол, чтобы слушать лекцию. Вын
ул телеграмму, прочел: «…Поздравляем. Дочка. Жена чувствует себя хорошо».
Дочка? Так у меня теперь есть дочка! Я уже отец!..
Новое, незнакомое чувство переполнило душу… Я, кажется, обратил на себя в
нимание соседей. Горегляд посмотрел на телеграмму, которую я держал в ру
ках. Еще кто-то прочел ее. По классу прошел шепоток.
Читавший лекцию генерал Утин умолк, потом спросил:
Ч В чем дело? Что за шум? Поднялся Горегляд:
Ч Товарищ генерал, извините. Тут новость. У Покрышкина дочь…
Дружные аплодисменты, поздравления были явно вне программы занятий. Ути
н продолжал лекцию. Когда лекция кончилась, наступило время обеда. Все ок
ружили меня. Ничего не скажешь Ч с молодого отца причиталось.
За столом было найдено и всеми одобрено имя дочери Ч Светлана.
Генерала Утина, который назвал его первым, тут же провозгласили «крестны
м отцом».
Оставшись наедине, я несколько раз перечитывал телеграмму, находя в ее т
ексте новые важные подробности. Мне представлялись дочурка, жена, весь н
аш дом, наполненный чем-то солнечным.
Но надо было ехать на полигон. Там начинался заключительный этап сбора
Ч полеты на прицельное бомбометание, штурмовки, стрельба по мишеням.
Лес. Полянки. Красные флажки, обозначающие границы опасной зоны. Вышка дл
я наблюдений. Телефоны… Полигон оборудован отлично.
Генералы, полковники, подполковники, пожилые и молодые люди разных звани
й и возрастов собрались здесь, на наблюдательном пункте, и там, на аэродро
ме, откуда дается старт самолетам. Правда, наблюдающих гораздо больше, не
жели тех, кто согласился сесть в боевой самолет. Некоторые генералы уже с
овсем отвыкли от штурвала, другие не решаются вступить в соревнование.
Первым поднялся в воздух Полбин. Он командир и лучший бомбардир своего с
оединения. О полетах, о расчетах при пикировании он говорит с огоньком, пр
и одном упоминании об этом преображается, молодеет. Летая ведущим больши
х групп, Полбин пришел к выводу, что «пешки» могут пользоваться совсем но
выми приемами: вместо того чтобы высыпать бомбы все сразу, им можно встат
ь в круг, как делают ИЛы, и бить по объектам противника прицельно каждой бо
мбой. Впоследствии этот прием был назван «вертушкой». Хорошо запомнил вр
аг эту «вертушку».
Полбин заходил на цель. Глубокое пикирование. Взрыв. Самолет взмыл, проне
сся над нами, покачав крыльями. Наблюдатели передали, что цель поражена о
тлично. Появившегося вскоре Полбина все от души поздравили с успехом.
Вот отправились на работу штурмовики. У них трудная задача. По трем рядом
расположенным мишеням надо ударить сначала бомбой, потом реактивными с
нарядами и под конец из пушек и пулеметов. Рязанов и Каманин гордятся мас
терством своих коллег. Сами, как говорится, уже отлетались.
Настал наш черед побывать в воздухе. Для нас подготовлена своеобразная ц
ель: среди кустов поставлены бочки, набитые паклей, пропитанной бензином
. Меткому стрелку нет надобности ждать сообщений с полигона: о его попада
нии сразу возвестит победоносное пламя. Но попробуй-ка попади в бочку с к
руто падающего истребителя!
Отстрелялся один, другой, третий, а бочки стояли целехонькими. Пришло вре
мя лететь мне. Моя задача неожиданно усложнилась тем, что все истребител
и «промазали». Надо было спасать нашу репутацию. Это волновало. А волнени
е всегда мешает в таком деле. Я отношу себя к тем людям, которые владеют со
бой, умеют укрощать возбужденные чувства. Как это делается Ч не знаю. Воз
никает сложное психологическое состояние. В подобные моменты я стараюс
ь переключать свои мысли на что-то другое, подумать о чем-то светлом, хоро
шем.
И теперь, садясь в самолет, я перестал думать о том, что кто-то не попал, что
мне обязательно надо поджечь эти проклятые бочки. Я вспомнил о телеграмм
е из дому, о маленькой дочурке. Да, она будет названа прекрасным русским им
енем.
Навстречу движется рыжим пятном дубняк. Скоро увижу бочки.
…Когда же закончится война? Какой я увижу свою дочь? Когда мы с Марией возь
мем ее за ручонки и поведем по зеленой, мягкой траве? Какая густая, высокая
трава вырастает на таежных полянах! Сколько огоньков расцветает на них
весной!.. Скоро увижу бочки…
Полигон открылся внезапно. Я ищу цель. Сначала нужно пройти так, чтобы при
смотреться, прицелиться. Я спикировал, перевалив нос машины, и сквозь про
зрачный круг пропеллера увидел точку. Она быстро приближалась, увеличив
аясь в размерах. Уже можно стрелять. Там, на наблюдательном пункте, генера
лы ждут моих очередей, ждут эффектного попадания. В эти секунды я почувст
вовал, что обязательно подожгу бочки, я воспринимал их сейчас, как настоя
щие цели, которые необходимо поразить. Не для впечатления, не для репутац
ии истребителей. Пули посылаются на землю не для этого!.. И все-таки я ощуща
л на себе взгляды тех, кто ожидал от меня демонстрации.
Вот они Ч бочки с порохом, взрывчатка, ящики со снарядами Ч в общем, что х
отите, только не «игрушки». Я их прощупал взглядом, я возненавидел их и сей
час уничтожу. Пикирую по-своему, с переменным профилем. Бочка в прицеле.
Очередь Ч на земле вспыхнуло пламя. Второй заход, вторая атака, очередь
Ч второй костер.
Теперь можно пронестись над зрителями совсем низко, чтобы все почувство
вали, что такое истребитель.
Прекрасно на душе, когда возвращаешься из полета, совершив что-то нужное
и для себя и для товарищей.
Началась европейская сырая, неуютная зима. Она настигла нас в том же селе,
в которое перелетели жарким летом. Кажется, нигде мы так долго не засижив
ались на одном месте. Затишье на фронте, неподвижность угнетали; желание
идти вперед, сражаться переполняло душу.
Когда полили дожди и залегли тяжелые туманы, мы ожидали начала наступлен
ия с похолоданием, с первым морозцем. Но декабрь не оправдал наших надежд
Ч снежинки, скользя в воздухе, таяли, не долетая до земли.
Поняв, что наступление на нашем фронте, стоявшем на главном направлении,
зависело от событий на всем театре войны, мы внимательно следили за ними.
В начале декабря Советский Союз заключил договор о союзе и взаимной помо
щи с Францией. Указывалось, что этот договор должен служить «конечной по
беде над гитлеровской Германией». «Очень хорошо. Значит, скоро пойдем вп
еред», Ч рассуждали фронтовики. Но затишье продолжалось. На юге Второй и
Третий Украинские фронты, освободив Белград, окружали Будапешт, продвиг
ались к Австрии, еще одной державе Ч союзнице Германии в этой войне. Во вт
орой половине декабря газеты сообщили о большом наступлении немцев в Ар
деннах. Их первые контрудары заставляли союзников, недавно открывших вт
орой фронт, откатываться на запад.
В Будапеште гитлеровцы расстреляли советских парламентеров, не пожела
в вести переговоры о капитуляции окруженного гарнизона. Неслыханная по
длость!
Мы с жадностью вслушивались в последние известия. Будут ли остановлены а
мериканскими и английскими войсками немецкие дивизии, рвущиеся к Льежу
и Антверпену? Если нет, второй фронт будет фактически обесценен и немцы б
росят против нас новые силы. А радио передавало: за восемь дней немцы прод
винулись на девяносто-сто километров. «Не повторится ли Дюнкерк?» Ч спр
ашивали мы, ожидая на Висле совместного наступления на Германию.
Новый год мы отпраздновали в Мокшишуве. Польская елка ничем не отличалас
ь от нашей, сибирской. Под поздравительной телеграммой из Новосибирска «
подписалась», кроме мамы и Марии, еще и дочка. А тост всюду повторялся один
: «С Новым годом Ч годом близкой победы!»
Продвижение немецких войск в глубь Бельгии усиливало напряжение. В эти д
ни, как стало нам известно потом, премьер-министр Англии Уинстон Черчилл
ь встревоженно писал И. В. Сталину о тяжелых боях на Западе, спрашивал, ког
да союзники могут рассчитывать «на крупное русское наступление на фрон
те Вислы или где-нибудь в другом месте». В ответ Черчиллю говорилось о том
, что в этом наступлении «очень важно использовать наше превосходство пр
отив немцев в артиллерии и авиации», но что для этого требуется «ясная по
года для авиации и отсутствие низких туманов, мешающих артиллерии вести
прицельный огонь». Однако, учитывая положение союзнических войск на Зап
адном фронте, Верховное главнокомандование решило срочно закончить по
дготовку и, не считаясь с погодой, начать широкие наступательные действи
я. 7 января была обещана нашим союзникам помощь, а 8-го стоявшие у Вислы авиа
полки уже получили приказ перелетать на сандомирский плацдарм, к самому
фронту.
За два дня здесь все пришло в движение. Под покровом темноты войска переб
ирались за Вислу, уточняли планы, изучали район наступления. Вместе со св
оим штабом и я переехал ночью по вислинскому мосту.
Темень грохотала, дороги были забиты Ч к переднему краю шли танки, машин
ы с боеприпасами, обозы. Грязь, ямы, колдобины, рев, треск, ругань и белый сне
жок на башнях, лафетах, спинах солдат, короткое мигание фар и Ч медленное
продвижение вперед. За Вислу. Ничто не способно было остановить эту живу
ю реку, слившуюся с ночью.
Задача нашей дивизии Ч прикрывать танковую армию П. С. Рыбалко. Эту слишк
ом общую задачу надо было конкретно разработать вместе с оперативным от
делом штаба танковой армии. Чтобы явиться к ним для разговора не с одними
картами, я решил проехать на машине вдоль переднего края того участка, гд
е танкисты будут прорывать вражескую оборону.
«Виллис» подбрасывает на мощенной бревнами дороге, он весь обрызган гря
зью и обмерз. У меня уже все болит внутри от тряски. Но до указанного нам пу
нкта еще далеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65