Наверное, по этой причине полетел прямо на юг, к морю. Залетел к нем
цам. Уже от Таганрога взял правильное направление и приземлился здесь.
В санчасти, куда доставили Середу, летчик прежде всего попросил сообщить
в полк о прорыве нашего фронта. Его рассказ молниеносно облетел весь аэр
одром. Так он дошел и до меня.
Слушая этот рассказ, я представлял, что происходит теперь под Миллеровом
, мысленно видел колонну военнопленных… Трудно было понять наше положен
ие, если оно привело к такой сдаче в плен. Но меня возмущало поведение того
солдата, который не мог сразу сказать летчику, чтобы немедленно взлетал.
Неужели он посчитал, что истребитель умышленно сел за линией фронта?
Мы остановились у «мессершмитта», в тени ангара. Техник бегло осмотрел е
го.
Ч Гоните его, капитан, куда вам угодно, Ч сказал он, вытирая руки.
Я запустил мотор, опробовал и вырулил на старт. Взлетел. Мотор вдруг начал
барахлить, а через несколько секунд совсем остановился. Я еле дотянул до
аэродрома. Садился при сильном боковом ветре. Чтобы не наскочить на друг
ие самолеты, вынужден был развернуться. Одна «нога» подломилась, и машин
а, резко крутнувшись, свалилась на крыло.
В этот момент я почему-то подумал не о сломанном «мес-сершмитте», а об УТ-2.
Увидев, что Искрин еще не взлетел, я вылез из кабины и махнул ему. Он подрул
ил ко мне. Бросив «мессера», я вскочил в УТ-2, и мы улетели.
Возвращаясь в полк, я не жалел, что попавший в наши руки «мессершмитт» ста
л металлоломом и что кинооператоры не оставят для истории разыгранных н
ад аэродромом воздушных боев.
На следующее утро я с группой ЯКов вылетел сопровождать СУ-2 на бомбежку в
ражеских войск. Странная сложилась ситуация: мы летели на запад, а с север
а, окружая нас, наступали немецкие части.
Снова один самолет из нашей шестерки остался на аэродроме: на разбеге от
казал мотор. Такие случаи за последнее время участились из-за того, что ма
шины были старые, изношенные.
С боевого задания я возвращался в прескверном настроении. Перед глазами
стояли только что виденные неприятные картины. Степные дороги за Миллер
овом были буквально забиты вражескими войсками. Чувствовалось, что на эт
ом участке противник сосредоточил большие силы. Танки его находились уж
е у нас в тылу. Гитлеровцы по-прежнему господствовали в воздухе. Опять при
ходилось воевать на нервах и крови.
При подходе к аэродрому я заметил, что не взлетевший утром самолет так и с
тоит на краю поля. Через него надо было заходить на посадку. Молодой летчи
к сержант Голубев, ослепленный солнцем, допустил ошибку в расчете и заде
л за винт неисправного истребителя. Его машина, разваливаясь на куски, за
горелась. Жутко было видеть, как нелепо гибнет боевой товарищ.
Приземлившись, я сразу же спросил, что с Голубевым.
Ч Живой! Ч радостно ответил техник.
Ч Неужели жив? Ч не мог я скрыть своего удивления.
Ч Повезли в санчасть.
Я взглянул в сторону КП и увидел на крыше землянки начальника штаба и шту
рмана полка. Они спокойно наблюдали в бинокль, как догорают обломки само
лета. Меня это взбесило. Ведь и они виноваты в том, что произошло. Почему он
и не распорядились убрать неисправный самолет?
Ч Почему не освободили взлетно-посадочную полосу? Ч спросил я, подходя
к ним.
Мой тон показался штурману Краеву недозволенным.
Ч Что? Ч нахмурился он, поворачиваясь ко мне. Ч Как ты смеешь задавать т
акие вопросы?!
Ч Смею! При посадке против солнца любой мог допустить ошибку в расчете.

Ч Солнце, говоришь, слепит? Тоже мне защитник нашелся! Ну, ничего, вот поси
дит на «губе», тогда лучше станет видеть.
Ч Да вы что? Ч вскипел я. Ч Человек чисто случайно остался живым, а вы ег
о наказываете! Не мешало бы кого-то другого посадить на «губу» за нераспо
рядительность!
Узнав, что Голубева действительно отвели на гауптвахту, я не пошел к себе
в землянку и стал ожидать возвращения командира полка. Его вызвали в шта
б дивизии. Я встретил Иванова первым, когда он прилетел. Виктор Петрович т
оже возмутился, услышав об аресте Голубева. Он вызвал Краева и строго ска
зал:
Ч Идите на гауптвахту и дайте команду освободить Голубева!
Ч Есть, Ч уныло ответил штурман, косо взглянув в мою сторону.
Я не стал слушать продолжения разговора и ушел с КП. А про себя подумал: «Б
удет мне еще за это заступничество».
Девятый вал войны относит нас все дальше на восток. Мы оказались на одном
из главных направлений наступления фашистской армии. Воюем, теряя людей
и машины, не получая ни одного нового самолета.
Стоят самые длинные дни и самые короткие ночи… Днем на нас не просыхают м
окрые от пота гимнастерки, усталость валит с ног, ночью мешает отдохнуть
духота.
Нередко взлетаем с одного аэродрома, а возвращаемся на другой.
Отходим на юг. Вражеские войска, прорвав нашу оборону под Харьковом, прод
вигаются на Сталинград и Кубань.
У немцев здесь более тысячи самолетов, в том числе много новых истребите
лей МЕ-109ф и МЕ-110.
Недавно наш аэродром находился рядом с заводом. Завод работал. Дым труб с
мешивался с пылью, которую поднимали взлетающие ЯКи. Снова перебазирова
лись на новое место. Самолетов на стоянках собралось много, но большинст
во из них неисправные. Теснота, жара, пыль. В небе непрерывно гудят «юнкерс
ы» и «мессершмитты». Они налетают большими группами, бьют в основном по п
ереправам через реку, где скопилось не столько войск, сколько беженцев.
Мирные жители спешат на юг, в города и станицы Кубани. Все надеются, что за
Доном наши, наконец, соберутся с силами и ударят по врагу. Недавно они точн
о так же рассчитывали на Днестр и Днепр.
Нам тоже здесь нельзя долго задерживаться: немцы уже подошли к Ростову. П
олк должен перебазироваться в одну из станиц, а группа ЯКов и МИГов, у кото
рых на исходе моторесурсы, полетит еще дальше, куда-то к Ставрополю. Там э
ти самолеты будут сданы в мастерские. Для летчиков, которые погонят в тыл
старую технику, уже сегодня наступит отдых. Неизвестно, когда они возвра
тятся в полк на новых машинах.
Первой поднялась в воздух эскадрилья Фигичева, за ней Ч группа Комосы. М
ы провожаем их взглядами, изредка переговариваясь между собой. Когда они
скрылись за горизонтом, все сразу смолкли и задумались. Да и есть о чем по
думать. Здесь остались всего две восьмерки Ч наша и Крюкова. Трудно нам б
удет. Весь Южный фронт насчитывает менее сотни самолетов против тысячи н
емецких.
Вскоре мы вылетели на штурмовку вражеских войск, переправившихся через
Дон восточнее Ростова, у станицы Семикаракоровской. Но до цели дойти не у
далось. На пути встретилась группа бомбардировщиков Ю-88, которые в сопров
ождении «мессеров» шли бомбить наши переправы через Дон у станицы Аксай
ской. Израсходовав в бою с противником боеприпасы, мы, к большому неудово
льствию начальника штаба, возвратились домой. Пришлось повторить вылет.

С каждым днем брешь, образовавшаяся в нашей обороне, угрожающе расширяла
сь. Теперь из-под Ростова летали восточнее, штурмовать немецкие танки, фо
рсировавшие Дон и нависшие над тылом Южного фронта.
По ночам немцы бомбят наш аэродром. Редко когда удается сомкнуть глаза.
На одном из аэродромов, где мы приземлились, уже сидел полк, недавно прише
дший из тыла. У него было достаточно самолетов, но не хватало опытных летч
иков. Мне приказали вести на штурмовку группу молодых пилотов этого полк
а.
Вылетели на Маныч, где в районе Веселое переправлялись немцы. Молодые ле
тчики, несмотря на мои указания, жмутся ко мне, в строю идут неровно, неуве
ренно. Все держатся одной высоты.
После штурмовки, только мы отошли от Маныча, я увидел догоняющую нас четв
ерку «мессершмиттов». Дав группе команду вступить в бой, я пошел в направ
лении противника. Оглянулся Ч вижу, мои напарники, еще больше сомкнувши
сь, на полном газу жмут домой.
«Мессершмитты», не обращая на меня внимания, бросились в атаку на уходящ
ую пятерку. Стреляя в упор по врагам, в одной из своих атак я удачно прошил
«мессера». Оставшаяся тройка, оставив удирающую пятерку ЯКов, накинулас
ь на меня. Мне пришлось туго. Долго гонялись за мной «мессершмитты», но, ви
димо убедившись, что за сбитого им отомстить не удастся, отстали и ушли на
север.
Моя группа уже сидела на аэродроме. За нашими молодыми такого организова
нного бегства я не наблюдал. Что здесь имело значение Ч их воспитание ил
и то, что я «чужой» ведущий? Я явился к командиру полка и сказал, что больше
с его летчиками в бой не пойду. Он принял мой отказ, выразив сожаление. Раз
думывая над этим фактом, я еще выше оценил нашу работу в полку по воспитан
ию и вводу в бой молодых летчиков. Надо нашими пополненцами дорожить.
Прошло несколько дней, а от Фигичева и Комосы не поступило никаких весте
й. Виктор Петрович встревожился и решил сам лететь по их следам. Вечером о
н вылетел, а утром нам сообщили, что его положили в госпиталь. На одном из а
эродромов он при запуске УТ-2 сильно повредил себе руку.
Все летчики сильно переживали, узнав, что Иванов может совсем не вернуть
ся в полк. Теперь каждый из нас еще глубже осознал, кем был для нашего колл
ектива этот замечательный человек. Враг давил на нас численным превосхо
дством. Непрерывное отступление без надежды на скорую стабилизацию фро
нта угнетало до предела. Но и в этих условиях наши летчики сохраняли высо
кие боевые качества. Постоянную моральную поддержку мы находили прежде
всего у командира и комиссара.
Однажды утром, до получения боевой задачи, начальник штаба зачитал нам п
риказ о назначении майора Краева командиром нашего гвардейского истре
бительного полка. Лично меня очень удивила эта новость. Среди летчиков К
раев не пользовался авторитетом. По своим деловым качествам и летной под
готовке он явно не подходил для столь высокого поста. К тому же он станови
лся командиром полка в очень трудное для нас время. Кажется, и сам Краев по
нимал, как тяжело ему придется. В полку осталось всего пятнадцать летчик
ов и полтора десятка потрепанных в боях ЯКов.
Честно говоря, меня тревожили и личные взаимоотношения с Краевым. Недруж
елюбие с его стороны я почувствовал во время первого же построения.
Глядя в мою сторону, он сказал:
Ч Итак, с сегодняшнего дня я ваш командир. Я наведу порядки. Выбью из вас и
вановские привычки. Меня возмутили эти слова.
Ч Зачем так говорить об Иванове? Ч не сдержался я. Ч Командовал он как с
ледует, с ним полк стал гвардейским.
Краев не ответил на эту реплику, но, поняв, что сказал лишнее, продолжил ра
зговор с нами уже другим тоном.
После построения ребята стали упрекать меня:
Ч Зачем задеваешь его?
Ч Теперь держись.
Ч Не терплю несправедливости!
Ч Новая метла… известно.
Ч Не в этом дело. Нападая на Иванова, он осуждает и всех нас. А за что?
Кубань пылала в огне. На кубанскую землю, по которой проходили дороги на Г
розный, Майкоп, Баку и Сочи, гитлеровцы бросили огромное количество войс
к и боевой техники. На каждый наш танк приходилось девять вражеских, на ка
ждый самолет Ч десять.
Фашисты шли за нами по пятам. Мы то и дело меняли аэродромы.
Сегодня перебазировались еще южнее. Отсюда уже видны Кавказские горы. Аэ
родром пустой. Батальон обеспечения, техники где-то движутся по дорогам.
Горючего нет. Но отдохнуть не пришлось. Едва мы затащили самолеты в капон
иры, как в небе показалась девятка «юнкерсов».
Где-то неподалеку от нас располагался истребительный полк ПВО. Можно бы
ло рассчитывать на помощь соседей. А в ней мы очень нуждались: горючего ос
талось мало, боеприпасы тоже почти все растратили при штурмовке. Однако
как можно было бездействовать, когда на город летят вражеские бомбардир
овщики?
Наше появление в воздухе для немцев было неожиданностью. Они привыкли хо
зяйничать здесь безнаказанно. Дерзкими атаками мы рассеяли противника,
заставили его сбросить бомбы где попало. На аэродром возвращались без сн
арядов и на последних каплях горючего.
Командир полка, приехавший на грузовике вместе со штабом, одобрил наши с
амостоятельные действия. Когда мы беседовали около автомашин, к нам подо
шел старик пастух и стал с любопытством нас рассматривать. Кто-то по-воен
ному строго спросил, что ему здесь надо. Старик засуетился, вспомнив об ос
тавленном стаде, но мешкал, не уходил. Наконец он осмелел и, сняв соломенну
ю шляпу с седой головы, сказал:
Ч Сыночки, значит, вы заградите небо от басурманов? Теперь мы посмотрели
на него с любопытством.
Ч А что, дедушка, они часто сюда летают? Ч спросил я,
Ч А то как же. Житья от них нету, окаянных. Каждое утро рвут бомбами и палят
наш город.
Ч Каждое утро?
Ч Без прогула, сыночек, налетают.
Если бы пастух был опытным человеком, он бы без труда определил по нашему
виду и по количеству расположенных на аэродроме самолетов, как мы устали
и как мало у нас сил для того, чтобы «заградить небо». Но он был стар, чтобы
самому это понять, а нам было незачем откровенничать с пастухом и лишать
его надежды.
Ч Хорошо, дед, мы их отучим! Ч сказал за всех Федоров.
Ч Если бы, если бы, родненькие. Проучите их. А то ведь вон куда уже забралис
ь, душегубы!
Старик надел шляпу и засеменил к стаду. Мы молча смотрели ему вслед.
Из землянки КП вышел майор Краев.
Ч О чем толкуете? Ч спросил он.
Ч Старик рассказывает, что немцы каждое утро налетают на город, Ч ответ
ил я. Ч Вот бы утречком подняться им навстречу.
Ч Это не наше дело. На это есть истребители ПВО. Им виднее, где и кого перех
ватывать. А для нас и на фронте работы много.
По лицам ребят я понял, что они не разделяют мнения своего самоуверенног
о командира. Если фашисты будут каждый день налетать на городок, то и нам н
е видеть покоя.
Когда мы через некоторое время поехали в столовую на ужин, я потихоньку с
казал ребятам нашей эскадрильи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65