Когда же «хеншель» оказался уже подо мной, за
работал слух, и я услышал собственную стрельбу.
Советские войска, обойдя Броды, устремились на запад. Танки уже подходил
и к границе. Наша дивизия сражалась в воздухе над Равой-Русской, над польс
кими селениями Люблинец, Цешанув, Сенява. Первые немецкие самолеты над т
ерриторией Польши были сбиты Клубовым, Вильямсоном и Лиховидом.
Блестящий бой здесь провели группы Крюкова и Боброва. Встретив вдали от
фронта стаю «хейнкелей-111», которые шли без прикрытия (видимо, у противник
а уже не хватало истребителей для сопровождения), они первым же дружным у
даром сверху сбили сразу несколько самолетов. Преследуя удирающих в пан
ике бомбардировщиков, наши истребители атаковывали их до последнего па
трона. Более десяти «хейнкелей» остались гореть кострами на земле. Кстат
и, это произошло неподалеку от того места, где когда-то русский летчик Нес
теров впервые в мире таранил самолет австрийского пилота.
В боях над советской государственной границей отличился и Слава Березк
ин. Однажды он рано утром полетел в паре на разведку. «Фокке-вульфы», шедш
ие впереди своих бомбардировщиков, навязали бой нашим истребителям.
Ведущий Ивашко пошел в атаку. Когда он открыл огонь по одному из «фокке-ву
льфов», на него напали другие вражеские истребители. Березкин не успел п
реградить им путь. Подбитый самолет Ивашко отвалил в сторону и пошел в на
правлении своего аэродрома. Березкин несколько раз окликнул по радио св
оего ведущего, но тот не отозвался.
Заметив, что «фоккеры» ринулись за ним вдогонку, Березкин бросился на за
щиту своего друга и командира.
«Фоккеры» стали атаковывать еще яростней. Теперь Березкину надо было и с
амому обороняться и защищать ведущего. Чтобы отвлечь «фокке-вульфов» от
самолета Ивашко, Березкин смело пошел навстречу немецкой паре. Уклонивш
ись от лобовой атаки, они проскочили мимо. Березкин искусно развернулся
и меткой очередью сзади сбил ведомого «фоккера». На него в ярости наброс
ились все вражеские истребители. Это позволило Ивашко вырваться из опас
ной зоны.
Спикировав почти до самой земли, Березкин тоже сумел оторваться от пресл
едователей. Но они продолжали гнаться за ним.
Уже внизу, искусно обороняясь, молодой летчик подловил и поджег второй «
фокке-вульф». Враги поняли рискованность дальнейшего преследования: на
ш истребитель летел домой, а они Ч все дальше от своего аэродрома. «Фокке
ры» повернули назад.
Березкин не дотянул до своей базы. В этом напряженном бою он потерял и ори
ентировку и счет времени. Убедившись, что горючее вышло, летчик посадил м
ашину в поле.
Когда Березкин добрался до своего аэродрома, его ожидали здесь три радос
ти: во-первых, ему присвоили очередное воинское звание, во-вторых, команд
ующий армией генерал Н. П. Пухов объявил ему благодарность за храбрость, а
в-третьих… Вечером перед строем полка я вручил молодому летчику второй
орден Ч орден Славы.
…Находясь на станции наведения, я внимательно следил за действиями кажд
ой группы. Когда «охотники» уходили за линию фронта, я с нетерпением ожид
ал их возвращения, смотрел, нет ли среди них подбитых, а если есть Ч сумею
т ли они дотянуть до своей территории.
Однажды я заметил, что над передним краем загорелась «кобра». Кто это? Как
поступит летчик? Попытался связаться с ним по радио, но он не ответил. «Зна
чит, плохи его дела», Ч подумал я, а сам продолжал следить, что будет дальш
е. Хвост дыма за самолетом разрастался, машина, увеличивая скорость, несл
ась к земле. «Ну прыгай же, прыгай!» Ч закричал я в микрофон. В воздухе мель
кнул черный комочек, и вскоре раскрылся парашют. Теперь все зависело от в
етра: в какую сторону он отнесет парашютиста.
Вскоре я установил: сбит Борис Глинка. Всякая потеря тяжела, а такую, кажет
ся, и перенести невозможно. Какого человека, какого летчика лишились! И эт
о уже второй удар: вчера мне сообщили, что с задания не возвратился старши
й лейтенант Девятаев. Надо немедленно разобраться, почему происходят та
кие неприятности, почему именно опытные летчики стали легкой добычей дл
я врага. Необходим тщательный и всесторонний анализ неудач.
Когда я добрался до полка, стало известно, что Глинку подобрали пехотинц
ы и доставили в госпиталь. «Кобра» не терпит тех, кто покидает ее в воздухе
, Ч почти в каждом таком случае она калечит летчика своим стабилизаторо
м. Глинке тоже досталось. Выяснилось также, что в этот полет Глинка взял се
бе ведомым молодого летчика-стажера. А бой оказался очень трудным. В разг
ар схватки ведомый оторвался от ведущего и вышел из боя. Глинке одному пр
ишлось драться против целой стаи стервятников.
На разборе мне пришлось повторять прописные истины: чем легче даются нам
победы над врагом, тем строже нужно соблюдать порядок на земле и в воздух
е. От самоуспокоения до поражения Ч один шаг. Почему Глинка, командир пол
ка, пошел на ответственное боевое задание неслетанной парой? Ответ один:
появились признаки недооценки противника.
Возвращался с разбора и думал: «Борис Глинка подлечится, придет в полк. А в
от Девятаев… Он выпрыгнул с парашютом на вражескую территорию, что стало
с ним?»
Ждали день, другой, звонили в штабы Ч никто ничего не сказал о нашем Девят
аеве. Его поглотила страшная неизвестность. Что ж, не он первый и, видимо, н
е он последний. Одним, как Лавриненкову, удавалось сравнительно быстро в
ырваться из фашистских лап, другие проходили мучительный путь через кон
цлагеря, третьи не возвращались совсем.
Вскоре в дивизию поступил приказ: перебазироваться в район Равы-Русской
. Решив, что это будет, видимо, наша последняя база на собственной территор
ии, я снова вспомнил о Михаиле Девятаеве. Где же он приземлился? Даже если
его не схватят немцы, ему не пробраться к линии фронта. Ведь в лесах Западн
ой Украины хозяйничают шайки бандеровцев.
О судьбе Девятаева мы узнали много лет спустя. Это не просто героическая,
а поистине легендарная история.
Фашисты схватили его сразу, как только он приземлился с парашютом. Начал
ись допросы, пытки. Девятаев мужественно перенес все муки, но не выдал вое
нной тайны. Об этом свидетельствует и найденный потом протокол его допро
са. Он оказался среди документов гестапо, захваченных нашими войсками.
Девятаева бросили в концлагерь Клейнкенигсберг. Оттуда он решил бежать.
Поделился своим замыслом с другими, и к нему присоединились товарищи. Он
и сделали подкоп из барака. Тяжелая работа забирала последние силы, изну
ряла. Но когда ход был уже готов, какой-то предатель выдал их. Тяжелый мора
льный удар дополнили новые пытки. Затем Девятаева и его товарищей переве
ли в лагерь смертников.
В конце сентября 1944 года Девятаева и всех соучастников побега, избитых, го
лодных, босых и грязных, в одном тряпье пригнали в лагерь Заксенхаузен. На
д бараками возвышалась и дымила труба крематория. Ее черный дым целый де
нь прятал от людей солнце. Здесь Девятаеву «посчастливилось»: он избежал
сожжения в печи только благодаря помощи таких же, как он, Ч ему удалось о
бменять бирку с номером и укрыться под фамилией умершего военнопленног
о. Под этой фамилией он и попал на немецкий военный аэродром, расположенн
ый на острове Неер в Балтийском море. Работая землекопом у стоянок самол
етов, летчик ничем не выдавал себя перед охранниками. Но гулко стучало ег
о сердце, перехватывало дыхание, когда он ковырялся лопатой возле «хейнк
еля», украдкой заглядывая в кабину.
Девятаевым снова овладела мысль о побеге. Но для осуществления его плана
нужны были верные товарищи. И он нашел их. Однажды, убив охранника, десять
советских военнопленных забрались в самолет «хейнкель-111». Теперь их жиз
нь зависела от рук и воли Девятаева. Сумеет ли он запустить мотор незнако
мого самолета и взлететь? Сможет ли прорваться сквозь огонь, который буд
ет непременно открыт по беглецам?..
Удивителен был экипаж «хейнкеля-111», приземлившегося 8 февраля 1945 года на с
оветской земле. Десять человек в полосатой одежде, обросшие, с бирками на
груди, вышли из самолета, плюхнувшегося брюхом на мерзлую пахоту. Возгла
влял этих людей летчик Девятаев.
Существовавший в то время «порядок» расследования подобных случаев на
долго похоронил в бумагах самоотверженный подвиг советских людей, и пре
жде всего их вдохновителя и вожака. Лишь когда была восстановлена правда
и история этого подвига, Девятаев, моторист судна, плававшего по Волге, пр
ибыл в Москву, чтобы встретиться здесь со своими боевыми друзьями и спод
вижниками, вспомнить вместе с ними подробности их необычайного перелет
а.
Тогда и я после многих лет разлуки и неведения увидел бывшего своего лет
чика, о котором много думал на фронте, не раз мысленно шел с ним по мрачным
лабиринтам вражеского плена. Мы с Девятаевым разыскали на карте тот насе
ленный пункт Львовской области, из которого он вылетел на боевое задание
, припомнили его последний воздушный бой. Летчик рассказал и о том, как ему
буквально за несколько минут удалось разобраться в приборах «хейнкеля
» и как тяжело было взлететь с небольшой площадки… Своим подвигом Герой
Советского Союза Девятаев вписал славные страницы в историю нашей диви
зии, в боевую летопись Великой Отечественной войны.
Однако вернемся к тому времени, когда нам было известно лишь, что полк пот
ерял еще одного воздушного бойца. Мы послали его родным обычное извещени
е: «Не вернулся с боевого задания».
На смену Девятаеву прибыли три новых летчика Ч Довбня, Карпович и Барыш
ев. Довбня был сбит над Молдавией в сорок первом году. Его, как и Барышева, о
свободили наши войска в одном из лагерей для военнопленных. Карпович при
летел из Москвы. Он окончил курсы начальников штабов и за это время научи
лся даже с неподвижной рукой управлять самолетом. Все трое, возвратившие
ся в родной полк разными путями, жили одним стремлением Ч летать, сражат
ься!
Они не хотели оставаться ни в штабах, ни в тыловых частях. После дополните
льных тренировок мы снова приняли их в боевой коллектив летчиков. При эт
ом пришлось крепко поссориться с некоторыми особенно «бдительными» и о
сторожными людьми, которые боялись допустить «возвращенцев» к боевым с
амолетам. И новые летчики оправдали доверие коллектива, подвигами доказ
али свою преданность Родине, верность воинскому долгу.
Танковые армии М. Е. Катукова и П. С. Рыбалко, которые прикрывали наш корпус,
вышли на Сан. Мы перелетели на новый аэродром. Поздно вечером я прибыл в от
веденный для меня дом. Старик хозяин встретил меня во дворе и, догадавшис
ь по одежде, что я летчик, сказал:
Ч Здравствуйте, товарищ летник. Тридцять рокив тому назад у нас булы на п
остои русски летники. Нимця воевали они и тогда. Нестеров летав над нашою
Равою-Русскою, а над Жовквою таранив ворога.
Я не все разбирал в его речи. Частое упоминание «летника Нестерова» ясно
дало понять, что крестьянин хранил в памяти важные события из истории на
шей отечественной авиации. Мы продолжили беседу в моей комнате, у геогра
фической карты. Я показал старику город Горький, рассказал, что недавно б
ыл там, на родине Нестерова, что видел мать и дочь прославленного летчика.
Старик подробно и красочно нарисовал передо мной картину воздушного бо
я тех далеких лет, момент отважного «наскока» русского «яроплана» на «ге
рмана».
У меня осталось от этой беседы светлое впечатление: как украинцы бережно
хранят в памяти подвиг русского летчика!
Мы теперь шли по путям, проложенным в годы гражданской войны. Тогда молод
ая Красная Армия освободила эти села от немецких оккупантов и польских п
анов. Теперь мы, второе поколение, снова отстаиваем независимость этой з
емли. И опять от немецких захватчиков, и снова ценой человеческих жизней.

Не успели мы обжиться в Раве-Русской Ч пришлось перелететь на аэродром
ы у Любачува. Пригодная для взлета полоса здесь узкая, машины садятся меж
ду двумя рядами стоянок. Первое приземление явилось последней трениров
кой: надо сразу же идти на боевое задание. Других аэродромов нам не обещаю
т Ч на польской территории не все площадки известны, а известные мало из
учены и не подготовлены.
Самолеты всех полков группа за группой отправляются на прикрытие танко
в. Наступление наземных войск продолжается.
Путь из штаба на аэродром нам преградило большое скопление подвод. На во
зах с домашним скарбом сидели женщины, дети, старики. К некоторым повозка
м были привязаны коровы и овцы. Этот обоз очень сильно походил на те, котор
ые нам приходилось видеть у Днепра в сорок первом году. «Очевидно, кресть
яне уходят из прифронтовой полосы, Ч подумал я. Ч А может быть, удирают о
т нашей армии в тыл».
Остановил машину. Крестьяне тотчас же сошли со всех повозок. По их малопо
нятным выражениям мне удалось все-таки выяснить, что это поляки. При фаши
стах бандеровцы выгнали их из родного села, теперь они возвратились наза
д, но не решаются приблизиться к своим домам. Табор на колесах им кажется б
олее надежным убежищем, чем родные хаты.
Слушая их, я невольно связываю в одно целое все, что уже известно о бесчинс
твах злобных банд, нарушающих спокойную жизнь людей на освобожденной от
немцев территории. Поэтому дальше в пути с подозрением поглядываю на вст
речных прохожих, всматриваюсь в рощи и думаю: это фашизм через разных под
онков, изменников, бандеровцев вносит разлад между простыми людьми укра
инских и польских сел.
В первую же ночь наш аэродром обстреляли бандеровцы. Не ранили никого, ни
чего не повредили, но несколько выстрелов из леса заставили всех наших л
юдей не спать всю ночь. Пришлось подкапывать землю под шасси и ставить са
молеты по горизонту, чтобы в случае необходимости вести по бандитам огон
ь из пулеметов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65