Упираюсь ногами, жмусь к спинке, остаюсь на весу, чтобы да
ть облегчение телу.
Проезжаем у самых огневых позиций артиллерийских батарей. Их вид застав
ляет забыть обо всем: орудие возле орудия, прямо на равнине. Снежок чуть пр
ипорошил их, вот и вся маскировка. Торчат стволы крупнокалиберных миноме
тов. «Катюши» тоже стоят в ряд, нацеленные на запад.
Я тороплюсь к своим танкистам. Кажется, что вот сейчас прозвучит команда
и грянет бой, а я останусь ни при чем, в стороне. Надо торопиться Ч на аэрод
ромах ждут моих уточнений штабы полков, летчики.
Въезжаю в лесок Ч ни проехать, ни протиснуться. Танки, танки, танки… Ребят
а греются у костров. Точно такая картина, какую я наблюдал с воздуха осень
ю 1942 года, под Ростовом. Куда ни взглянешь Ч железо. Земли не видно. И вдруг с
прашиваешь себя: почему так беспечно сгрудились танкисты, стоит на откры
том месте артиллерия? Да потому, очевидно, что теперь у всех есть полное до
верие к небу Ч оно стало их надежной крышей.
В землянке штаба армии Рыбалко тепло, многолюдно. Знакомство короткое Ч
мы уже «работали» вместе на поле боя, виделись на земле.
Разостланы огромные карты. Я посмотрел на длинные, мощно выгнутые стрелы
, и меня взяла оторопь: вот оно Ч поле грядущей битвы, уже существующей в у
мах, в планах, в расстановке сил, в дремлющей где-то огневой мощи бомб, снар
ядов, мин. Один сигнал приведет сразу все в действие.
Мне рассказали, где, в каком месте танки вводятся в прорыв после артподго
товки, какая ставится первая задача, вторая, третья. Они отмечены на карте
, привязаны к местности.
Ч Каково ваше мнение? Ч спросил начальник штаба, обращаясь ко мне и пер
еводя взгляд с карты на меня.
Мое мнение? Все замечательно, здорово, но дивизия, очевидно, сможет прикры
ть танки только на главном направлении удара. Ведь ответвлений от него б
ольше, чем веток на ином дереве. Мне очень подробно объясняют направлени
е удара главной группировки танков, называют день и часы, когда она должн
а достигнуть определенных рубежей.
Мы, летчики, еще никогда так детально не согласовывали своих действий с т
анкистами. Теперь надо довести этот план в общих чертах до каждого коман
дира эскадрильи, до каждого летчика. Они должны заранее представить себе
, где проходят на земле эти мощные гнутые стрелы, изображенные на картах. Т
ак ясно представить, чтобы потом, во время полета, всегда видеть их с возду
ха.
Утром я расстаюсь с танкистами, чтобы вскоре встретиться с ними в иных ус
ловиях. «Виллис» опять тарахтит по мощеной, тряской дороге. Навстречу ид
ут и идут колонны машин, и нам приходится иногда сворачивать и стоять, жда
ть «просвета».
Когда, наконец, добираюсь к своим, на аэродром, мне кажется, что я попадаю в
совсем новый мир. У нас тишина, безмолвие. Медленно кружат снежинки и ложа
тся на крылья самолетов.
Я чувствую эту тишину и, как никто другой, знаю, насколько она обманчива. С
коро ее взорвут, растерзают в одно мгновение.
Тишина перед бурей. Той самой бурей, которую мы с нетерпением ждем.

23. Под нами Германия

Мы знали, что это будет прорыв на территорию Германии. Она именовалась ло
говом врага. О родине великих мыслителей, писателей, композиторов, худож
ников, изобретателей говорили теперь только так, ибо нашей стране гитлер
овская армия принесла неисчислимые страдания. Каждый фронтовик, кому су
дьба подарила счастье дойти сюда, до Вислы, в это январское серое утро под
нимется из окопа. оглушенный канонадой, выведет свой танк из укрытия, взл
етит в воздух, не видя земли из-за дыма и тумана, с кличем:
Ч На Берлин!
Поздно вечером 11 января в дивизию прибыл офицер связи из штаба корпуса и п
ривез приказ: наступать завтра утром. Оставалось несколько часов тишины
. Она по-прежнему надежно скрывала тайну командования. Наши полки были го
товы к вылетам. У переднего края, рядом со штабом танковой армии, уже второ
й день находился представитель нашей дивизии Герой Советского Союза Ви
шневецкий вместе с радиостанцией.
…Грохот, вдруг возникший на рассвете, непрерывно нарастал, он напоминал
нескончаемый обвал в горах. К нам на аэродром долетали только его звуки, а
на позиции врага он обрушивался сокрушающим огненным смерчем.
Часам к девяти канонада начала утихать и отдаляться. Можно было выпускат
ь самолеты на прикрытие танков, входивших в прорыв обороны врага, и на раз
ведку.
Первую четверку повел Жердев. Он умел хорошо ориентироваться при низкой
облачности, искусно маневрировать под обстрелом зениток.
Через час на аэродром возвратились трое. Сухов вылез из самолета и замер
на месте. От напряжения глаза его были красными. К нему подошли летчики. Из
его рук выскальзывал планшет, который он держал перед собой. Он заговори
л подавленным голосом:
Ч Жердева подбили! Он врезался в землю, как снаряд. На их территории. Так в
се неожиданно произошло… Надо бить по зениткам!
Вот что принес нам первый вылет в этом наступлении! Прощай, наш дорогой со
ратник!
Ч Там сплошной дым, Ч продолжал Сухов. Ч Наши танки мы еле обнаружили: т
олько пролетели над ними, наскочили на сплошной заслон зенитного огня. С
верху нас прижимали облака. Маневрировали, бросали машины в стороны.
…Малыми группами мы летали целый день.
Наступление разлилось на большом просторе. Этот простор наземным войск
ам дали неудержимые лавины танков, авиации Ч хорошая погода. На третий д
ень штабы, полки, тылы, резервы двинулись вперед. Теперь наше взаимодейст
вие зависело исключительно от оперативной связи, точной информации, быс
тро принятых решений. Все снялось с места, все в движении. Плечо соседа, ру
ка поддержки должны ощущаться в каждом шаге.
Во время следования за штабом Рыбалко в пути погиб майор Вишневецкий. Я о
тправился на своем «виллисе» по разбитым, запруженным дорогам догонять
нашу радиостанцию.
Черная развороченная земля, срезанные снарядами верхушки деревьев, выв
ороченные бревна… Это остатки оборонительных укреплений противника. Т
анки своими гусеницами здесь проложили первый след, и он быстро преврати
лся в накатанную дорогу. Чуть сверни Ч подорвешься на минах или свалишь
ся в воронку. Только по ней единственной я смогу настигнуть притаившиеся
где-то под хатами или в лесу штабные машины Рыбалко. Этот умный, прославл
енный командарм, говорят, очень заботится о маскировке танков.
Я, наконец, настиг оперативную группу Рыбалко, разыскал своих. Рация снов
а превратила меня из щепки, которую несла река наступления, в командира.

В районы будущих атак танкистов идут группами «Петляковы», «Ильюшины». И
стребители, поднимаясь с аэродромов, сразу связываются со мной. Нужно со
общить им обстановку. Навести на цель. Я слышу голоса Речкалова, Еремина, Л
укьянова, Труда, Вахненко, Боброва и вспоминаю голос Клубова. Он чудится м
не в гуле, в треске наушников. Не хватает Клубова. Он всегда был в самом пек
ле… Замолк навсегда и Жердев… Кто еще замолкнет в этих тяжелых, последни
х боях?
Истребители 2-й воздушной армии полностью овладели небом. «Мессершмитты
» и «фокке-вульфы» появляются здесь очень редко. Завидев нас, мгновенно и
счезают. Нашим ребятам приходится долго охотиться, чтобы перехватить хо
тя бы одного из них. Не рассчитывают ли немецкие генералы активизировать
авиацию, когда мы удалимся от своих аэродромов? Эту уловку мы предвидим, и
потому поиск и подготовка новых аэродромов на освобожденной территори
и Ч наша первейшая задача.
Я все время поддерживаю связь с авангардом танковой армии. Овладев город
ом Кельце, танкисты сообщили, что по пути к нему есть аэродром. Я немедленн
о передаю об этом в штаб корпуса и жду приказа о переброске полков. Но, ока
зывается, жду напрасно. Штаб армии сажает туда штурмовиков и бомбардиров
щиков. Значит, надо самим где-то искать площадки, хоть среди поля.
Танкисты и пехота очистили от немцев новые города:
Радомско, Пшецбуж, Пиотркув, Ченстохов… Этим победам салютует Москва, сл
авит пехотинцев, артиллеристов, танкистов и нас Ч летчиков.
На Ченстохов держит путь наша аэродромная команда. Ей придется прощупат
ь там каждый метр летного поля миноискателем, засыпать воронки, подготов
ить жилища для летчиков и техников. Это задание иначе не назовешь, как бое
вое. Аэродромщики берут в путь запас патронов и гранат.
Ченстохов, наверное, хороший город. Я вижу его на расстоянии. Там высокие д
ома, прямые улицы, стрельчатые костелы. Но на окраине, где мы остановились
, одни бараки, колючая проволока, рвы, могилы. И здесь огромный концлагерь.
Дымом и тяжелым духом веет от бараков смерти.
Полки приземлились и сразу получили задачу Ч прикрывать танки, которые
уже пробиваются к границе Германии! Летчики рвутся на задание. Каждый хо
чет увидеть землю врага, проштурмовать колонны удирающих домой, за Одер,
фашистских войск. Захватчики, пролившие столько крови неповинных людей,
получат расплату и на своей земле.
Я тоже не могу задерживаться в Ченстохове. Проезжаю по его забеленным, не
очищенным от снега улицам, смотрю на окна Ч по ним, как по глазам человека
, многое можно узнать, разглядываю людей. Они стоят на перекрестках, приве
тствуют машины с бойцами.
…Вот она, государственная граница. На столбе крупная надпись: «Дейчланд»
. Никто не тронул ее. Пусть замечает каждый идущий на запад, пусть вспомнит
на этом рубеже войны весь свой трудный путь, свои раны. Пусть радость близ
кой победы придаст ему сил.
У дороги стоят высокие вышки со щитами. Они бегут дальше и дальше. Это лини
я беспроволочной связи. По ней уже ничего не могут передать фашистские г
енералы в Берлин, в ставку Гитлера.
Населенные пункты находятся в стороне от дороги Ч кажется, они прячутся
от нас за холмами, в лесках. Те, кто уже побывал в деревнях, рассказывают на
стоянках, что население ушло на запад. Только глубокие старики и старухи
осмелились принять «муки» от большевиков.
Танкисты передали, что есть аэродром вблизи города Эльса. Я тороплюсь ту
да.
Да, аэродром здесь неплохой, на нем стоят немецкие самолеты, ангары тоже у
целели, надо только все разминировать. Я остановился у края летного поля.
Смотрю на застывшие брошенные «фокке-вульфы», на строения, и мне чудится,
что я очутился где-то далеко от своих, совсем один, и что сейчас появятся н
емецкие солдаты, окружат меня. И вдруг я спрашиваю себя: «Правда ли, что я н
а немецкой земле, если вокруг Ч покинутые села, города, поля, аэродромы? Е
е ли бросила армия, грозившая всему миру порабощением?»
Германия, Германия… Какой пустошью веет от всего оставленного людьми. Ск
олько черной тоски ты навеваешь! Ты еще защищаешься Ч остатками своей н
едобитой армии, минами, припрятанными где-то здесь, под снегом, но дни тво
и уже сочтены.
Эльс тоже достался штурмовикам Ч в штабе армии «Ильюшиным» отдавали пр
едпочтение. Мне пришлось разыскивать еще один аэродром. А это оказалось
не таким легким делом, особенно если поиски совмещать с управлением авиа
цией над полем боя. Штаб армии Рыбалко я догнал за Эльсом. Здесь обнаружил
ось, что в пути наша радиостанция сломалась. Где, у кого искать помощи? Кон
ечно же, у танкистов. Над нами пролетают наши самолеты, их ведущие тщетно з
овут своего «Тигра», чтобы он указал им цель. Утром я нашел генерала Рыбал
ко в доме, где он остановился накануне. Командарм был занят своим утренни
м туалетом Ч стоял перед большим овальным зеркалом в просторной спальн
е и преспокойно выбривал свой затылок. Увидев меня через зеркало еще за д
верью, он окликнул:
Ч Давай сюда, Покрышкин!
Я представился.
Ч Та шо ты рапортуешь, разве я тебя не знаю! В гости ко мне или по делу?
Ч По делу, товарищ генерал. Сижу без радиостанции.
Ч Что случилось?
Ч С танком поцеловались на дороге.
Рыбалко поднял бритву над головой, рассмеялся.
Ч У танков с машинами любовь собачья. Грызутся шоферы с водителями стра
шно.
Ч На сей раз просто случай. Может, у вас есть рация, пока мне доставят?
Ч Рации отдельно от танка нет.
Ч Плохо.
Ч Почему ж плохо? А я тебе уступаю на время свою рацию и даю к ней танк в пр
идачу. Садись на мое место, езжай, куда тебе нужно, и командуй своими орлам
и. Идет? Ч Он повернул ко мне свое широкое, загорелое лицо.
Ч Большое спасибо за выручку.
Я хотел удалиться. Но генерал задал мне несколько вопросов и пригласил н
а завтрак, после того как налажу связь с полками. Я поблагодарил и последо
вал за его адъютантом.
Рация на танке была мощная. Я включил ее, услышал знакомые голоса в эфире.
Мы двинулись на высотку, под дерево. В смотровую щель танка мне видна была
только земля.
Ч Самолеты! Ч крикнул водитель.
Ч Где?
Ч Там! Ч Он указал в броневой потолок над собой. Я выбрался из танка, чтоб
ы увидеть самолеты. Микрофон взять с собой не смог Ч у него был слишком ко
роткий шнур. «Фокке-вульфы» шли прямо на нас. Мне бы передать об этом наши
м истребителям, но для этого надо опять залезать в танк.
Ч Повторяй за мной, что буду говорить! Ч кричу водителю. Ч Я «Тигр», я «Т
игр», надо мной появились «фоккера»!
Ч Я «Тигр», надо мной появились «юнкера»!
Ч Не «юнкера», а «фоккера».
Ч Не «юнкера», а «фоккера»! Ч повторяет водитель.
Нет, рация в танке не для меня. Нужно немедленно исправлять свою машину. «Ф
окке-вульфы», стреляя по нас, как бы подтверждают мой вывод. Пришлось спря
таться в танке.
Позавтракать с прославленным генералом не довелось. В штабе Рыбалко я уз
нал новость: танковая армия меняет направление своего движения, поворач
ивает на юг, в Силезию. Ей поставили задачу внезапным ударом окружить окк
упантов в промышленном центре Силезии Ч Катовице, не дать им разрушить
предприятия. Мы попрощались с Рыбалко, он сел в свою машину, еще раз махнул
мне рукой и отправился в дальний боевой рейд на юг.
Нашей дивизии приказали прикрывать наземные войска армии генерала А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65