Через два дня мы вынуждены были переменить аэродром. Сели неподалеку от
станции, где кончалась железнодорожная ветка. Дальше на восток населенн
ые пункты встречались очень редко. Дорога на Баку проходила значительно
южнее.
Так через год мы отступили к берегу другого нашего моря. Тяжело и горько б
ыло сознавать это. А главное Ч MHOAIA оставалось непонятным. Почему наши войс
ка продолжают отходить на восток? Почему мы по-прежнему ведем бои на потр
епанных машинах? Когда же на помощь нам придут свежие полки, оснащенные н
овой техникой?
При перебазировании я оказался в затруднительном положении. Мне пришло
сь перегонять два самолета: ни одного лишнего летчика у нас не было. Переб
росив на новое место ЯК, я вернулся с другим летчиком на У-2 за МИГом. Встрет
ил нас мой техник, усталый и голодный. Ночевал он возле самолета и уже сутк
и ничего не брал в рот.
Проводив взглядом улетевший обратно У-2, Чувашкин вздохнул и унылым голо
сом сказал:
Ч И зачем вы, товарищ капитан, приволокли этого пегого на мою и свою голо
ву?
Ч Что, не нравится самолет?
Ч Ну, как мы его запустим?
Ч Сложно?
Ч Его же нельзя зарядить сжатым воздухом.
Ч Почему?
Ч Об этом надо спросить конструкторов, товарищ капитан. Переходник от Я
Ка совершенно не подходит к МИГу.
Ч Значит, каждый конструктор действует по своему усмотрению, не задумы
ваясь о том, что это даст на практике?
Ч Выходит, так.
Мы начинаем возиться у баллона: как его присоединить, чем скрепить возду
шную трубку с самолетом, чтобы воздух провернул мотор? Долго мучились и, н
аконец, мотор запустили. Чувашкин торопится занять свое место Ч за брон
еспинкой моей кабины. Он и я рады. Радуемся своей маленькой победе, мы лети
м, мы не оставили самолет на аэродроме, который скоро займут немецкие вой
ска. В конце концов этот самолет где-то отремонтируют и он станет боевой с
илой.

12. Край войны

Дни стояли жаркие, дул палящий ветер, но чувствовалось, что лето уже на исх
оде. Хотя мы, фронтовики, отступая по кубанской земле, почти не воспринима
ли примет времени и местности. Замечали, казалось, только горы. Одни горы!
Полк перебрался теперь в самое предгорье. Там, дальше, среди скал, негде ни
посадить машину, ни взлететь.
Ч Куда же дальше?
Ответа не было. Мы его ни от кого и не ждали. На последних самолетах ежедне
вно летали сопровождать бомбардировщиков. Сбрасывали тяжелые фугаски
на вражеские колонны, продвигавшиеся к Грозному. Работали мы очень дружн
о, но не обходилось и без конфликтов.
Однажды наша шестерка сопровождала группу ПЕ-2. Ее ведущий обнаружил лиш
ь небольшую колонну автомашин противника. И все-таки он сбросил свои бом
бы. За ним отбомбились и другие. Я недоумевал: ведь если пролететь над этой
дорогой дальше, наверняка можно найти более важную цель. Зачем же так нер
азумно тратить время и боеприпасы? Вот она, слепая исполнительность! Ник
акой инициативы!
Отбомбившись, «пешки» развернулись на обратный курс. Только один из всей
группы бомбардировщиков продолжал полет по прямой. Я понял намерение ко
мандира этого экипажа и повел всю шестерку за ним. Мы, истребители, готовы
были умереть за этого смельчака.
Вскоре мы увидели на дороге настоящую лавину немецких танков и автомаши
н. Несмотря на зенитный обстрел, ПЕ-2 прорвался к цели и, спикировав, точно п
ослал все свои бомбы в самую гущу колонны. На дороге выросли фонтаны огня
и дыма. Мы с радостью наблюдали эту картину. Один смелый и инициативный эк
ипаж нанес врагу урон больший, чем вся группа. На обратном маршруте мы соп
ровождали бомбардировщик, как на параде. И он вполне заслуживал такой че
сти.
При возвращении домой забарахлила машина моего ведомого Науменко: из па
трубков стали выбиваться длинные языки пламени. Явление понятное: разре
гулировался карбюратор. В воздухе устранить эту неисправность невозмо
жно, и я решил сесть со своим ведомым на самом ближайшем аэродроме.
Приземлившись, мы отрулили самолеты в сторону от взлетной полосы и прист
упили к ремонту. Едва успели разложить инструменты, как подъехала «эмка»
. Из нее вышел молоденький подтянутый лейтенант.
Ч Я адъютант командира полка майора Дзусова, Ч представился он. Ч Вам
приказано немедленно рассредоточить машины.
Ч Мы быстренько отремонтируем и улетим.
Ч Комполка приказал…
Ч Понятно, лейтенант. Приказывать мы все умеем. Адъютант уехал. Мы заняли
сь мотором. Но через несколько минут лейтенант снова вернулся к нам.
Ч Командир полка Дзусов приказал сейчас же рассредоточить машины. Если
нужно, мы растащим их на буксире.
Ч Убирай инструменты, Ч сказал я Науменко. Ч Я полечу на твоем самолет
е, ты садись в мой.
Взлетели. Опять появился хвост пламени. Удлиняясь, он угрожающе тянулся
к стабилизатору. Кое-как мне все-таки удалось довести самолет до своего а
эродрома и посадить…
На второй день я, возвратившись со штурмовки, увидел на нашем аэродроме м
ного незнакомых самолетов. Два из них стояли посреди летного поля с подл
оманными шасси.
Ч Чьи? Ч спросил я у Чувашкина.
Ч Сел полк Дзусова.
Ч Ничего себе аккуратность! Ч заметил Науменко.
Ч Да, Ч согласился я с ним. Ч Недурно бы сейчас увидеть адъютанта и его
командира…
Ч Зачем они вам? Конец всем хлопотам Ч с радостью в голосе возразил Чува
шкин.
Ч Что ты хочешь этим сказать?
Ч Уходим на отдых. Уже идет передача самолетов полку Дзусова.
Сообщение техника поразило меня. Мной овладело какое-то странное чувств
о. Было и радостно оттого, что на время сброшена с плеч тяжелая ноша войны,
и грустно при мысли, что завтра ты уже будешь лишен возможности стрелять
по наглому врагу, загнавшему нас сюда, в черную степь.
Значит, уже не мы, а другие остановят вражеские полчища. А кто будет мстить
за смерть боевых друзей?
У землянки командного пункта было многолюдно. Завидев нас, собравшиеся т
ам летчики и техники кричали, чтобы мы шли скорее. Там, оказывается, начина
лось пиршество не хуже запорожского. Техник Лоенко стоял возле бочки и р
азливал по кружкам кавказское вино. То и дело раздавались тосты:
Ч За победу!
Ч За жизнь!
Неподалеку от КП собирались подчиненные Дзусова. Очевидно, они завидова
ли нашим ребятам.
Но вот звучит команда всем летчикам построиться. Перед общим строем двух
полков появляются Краев и Дзусов. Наш командир зачитывает приказ о пере
даче самолетов. Потом он объявляет, что часть летчиков будет выделена дл
я перегонки самолетов в район, куда перебазируются соседи.
Ч А их не задержат там? Ч спрашивает кто-то из наших. Дзусов отвечает не
сразу, обдумывая, как лучше ответить. Он явно хитрит, желая заполучить вме
сте с машинами и нескольких молодых ребят из гвардейского полка.
Ч Самолеты перегоним мы, гвардейцы! Ч заявляю я, сообразив, что летчико
в, уже имеющих гвардейское звание, Дзусов не вправе оставить в своем полк
у.
Ч Комэски нам не нужны, Ч говорит Дзусов. Ч Своих хватает.
Я жду, что скажет наш командир, но он молчит. Неужели Краев не понимает, что
его хитрый сосед не вернет наших молодых истребителей? Или ему это безра
злично? Может быть. Ведь он не ходил с ними в бой. Меня возмущает его равнод
ушие к будущему нашего полка. Разве трудно понять, что Бережной, Козлов, Ст
епанов, Вербицкий и другие летчики уже прошли хорошую школу войны, что эт
о готовые ведущие пар? Молодые посматривают на меня. Неужели, мол, вы не мо
жете нас отстоять.
Ч Мы с Крюковым и командиры звеньев перегоним вам самолеты, Ч снова вст
упаю я в разговор, чувствуя одобрение товарищей.
Дзусов, конечно, недоволен. Это видно даже по выражению его черных кавказ
ских глаз.
Ч Обойдемся без ваших услуг, Ч говорит он, метнув недовольный взгляд в
мою сторону. Ч Сами заберем самолеты. Когда строй распустили и Дзусов со
своими летчиками ушел, майор Краев сказал мне:
Ч Вы, капитан, неправильно ведете себя.
Ч А вы разве не понимаете, что нам не вернули бы летчиков?
Ч Я не обязан вам объяснять, что понимаю и чего не понимаю! Ч обрезал он м
еня.
Вскоре передача самолетов была закончена. На автомашины стали грузить я
щики со штабными делами.
Ч Беда, товарищ капитан, Ч подбежал ко мне Чувашкин.
Ч В чем дело?
Ч Ваш пятнистый МИГ не принимают. Он нигде не оформлен. Майор приказал ле
теть на нем дальше, пока не найдем где-нибудь мастерские.
Значит, мои хлопоты с этим МИГом еще не окончились. Мы уже знаем, что полк с
ледует в город на берегу Каспийского моря. Где-то в том направлении наход
ится и наша блуждающая эскадрилья Фигичева. Разыскать бы ее, тогда можно
было бы избавиться и от МИГа. На моей карте горы, горы и лишь одна долина Те
река. Придется лететь на старой, ненадежной машине над такой местностью.
Да еще с Чувашкиным за спиной. Он соглашается на это, чтобы помогать мне на
земле, если вынуждены будем сесть.
К вечеру Лоенко уже угощал летчиков и техников из других полков, сидевши
х на нашем аэродроме. Бочка была опустошена и под всеобщий смех сброшена
с холма, на котором, словно скифы на кургане, пели и плясали веселые техник
и и механики, Ч они ведь впервые с начала войны отдыхали.
По сигналу начальника штаба полковая автоколонна с людьми и имуществом
двинулась в долгий путь к Каспийскому морю. А мы с Чувашкиным полетели на
своем МИГе на юго-восток.
Поселок в долине я разглядел уже в сумерках. Вообще мне везло на сумерки. С
колько раз они настигали меня на воздушной дороге! Но чем труднее было чи
тать с высоты землю, то есть ориентироваться на местности, чем труднее бы
ло садиться в сумраке, тем больше появлялось сосредоточенности, внимани
я. Сумерки еще ни разу не заставили меня ночевать на чужом аэродроме, чего
я очень не любил.
На аэродроме нашлось местечко для моего самолета. Только я вылез из свое
го МИГа, смотрю Ч рядом знакомый номер на ЯКе. Что за дьявольщина? Неужели
мой ЯК? Чувашкин сразу определил: наш. Оказывается, полк Дзусова, приняв н
аши машины, перелетел сюда тоже. Ну, еще раз встретимся с придирчивым кома
ндиром. Надо осмотреть все, чтобы завтра не попасть впросак. Только остав
или свой самолет Ч навстречу майор Дзусов. В сопровождении еще каких-то
командиров обходит стоянки.
Ч А-а, это ты! Ч окинул он меня взглядом. Ч Как очутился здесь?
Ч Прилетел.
Ч На личном самолете, что ли?
Ч Да. На угнанном МИГе.
Ч Ишь ты!..
В столовой много людей, толпа. В этой тесноте, в шуме слышится уже что-то не
фронтовое. Занимаешь очередь к столу и думаешь о том, что ожидает нас, летч
иков, там, в глубоком тылу? Понимаешь, что в маленькие горные селения и пос
елки набилось столько армейского люда, что нет возможности разместить в
сех, предоставить то, чего ждут они, уставшие, изнуренные. Понимаешь это, а
нервы, напряженные до предела, не выдерживают. Кое-кто возмущается, бушуе
т…
Утром прибыли грузовики нашего полка. Люди, не привыкшие к таким переезд
ам, запыленные, утомленные, бросились к горной речушке. Разбрелись по бер
егу…
Здесь я нашел майора Краева. Вытираясь полотенцем, разговаривая с другим
и, он делает вид, что не замечает меня. Нетрудно было понять причины такого
отношения ко мне: мой новый командир не забывал ничего сказанного проти
в него. Я уже встречал таких людей в жизни. Они в других видят только плохо
е. Плохими они считают прежде всего тех, кто в чем-либо не соглашается с ни
ми, не поддакивает им, не подхваливает их в глаза. Я легко распознавал таки
х людей.
Ч Куда мне лететь дальше, товарищ майор? Ч спросил я, когда Краев развес
ил свое полотенце на кусте.
Ч Ты уже здесь?
Ч Я на самолете, разве забыли?
Ч О тебе не забудешь… Добирайся к городу. Кажется, там сидит Фигичев.
Ч Есть!
Я возвратился на аэродром. Чувашкин копался в моторе МИГа.
Ч Дрейфуем дальше, Ч сообщил я своему технику, но он не обратил внимани
я на мои слова. Лишь когда высвободил свои руки, повернулся ко мне.
Ч Еще один перелет, капитан, и вы прямо из фюзеляжа понесете меня в гроб. Я
задохнусь в этой собачьей конуре.
Ч В кузове, на ящиках ехать приятнее? Что же, я дальше полечу один.
Ч Если вы, капитан, собираетесь на этой «зебре» долго путешествовать на
д горами, я не ручаюсь и за вашу жизнь.
Ч В городе ее сдадим.
Ч Чем скорей, тем лучше!
Горы здесь действительно опасные: приходится лететь между скалами, над д
олиной Терека. Как только внизу появляется какое-нибудь селение, сразу в
споминаю о Чувашкине, который, скрючившись, лежит за моей спиной. Я понима
ю, как ему тяжело: жарко, тесно, даже ноги нельзя выпрямить.
Вот показался какой-то аэродром. Может быть, приземлиться здесь? Пусть Чу
вашкин немного отдохнет. Потом решаю, что не следует этого делать. Уж лучш
е ему раз потерпеть. Вот достигнем Тулатова Ч и все, не буду больше мучить
ни его, ни себя.
…Прилетели наконец. Иду на посадку. На пробеге замечаю, что неподалеку ва
ляются обломки МИГа. Если здесь находится эскадрилья Фигичева и группа К
омосы, значит разбился кто-то из наших.
Ч Чей самолет? Ч спрашиваю у техника, который стаскивал в кучу обломки.

Ч Супруна, Ч грустно отвечает он.
Ч Супрун погиб?
Техник молча достает из обломков окровавленный планшет.
На душе новая рана. Под Харьковом я летал со Степаном Яковлевичем Супрун
ом. Он сбил пять немецких самолетов, стал зрелым летчиком-истребителем. К
онечно же, его мог подвести только самолет. Какая нелепость: провести сто
лько боев и погибнуть вдали от всех опасностей!
Узнаю, что эскадрилья Фигичева улетела дальше, чтобы сдать, наконец, само
леты в мастерские. За ней должна была следовать группа Комосы. Но после ги
бели Супруна его боевые друзья остались пока здесь.
Подходим с Чувашкиным к ним, молча пожимаем руки. Спрашиваю:
Ч Где могила Супруна?
Он еще в морге. Сегодня похороны, Надо подождать, пока прибудет весь полк,
Ч говорю я.
Комиссар эскадрильи собирается сегодня похоронить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65