Этой задаче должны быть подчинены все эл
ементы полета.
В этом первом вылете я применил все то, что выносил в мыслях и в душе за мно
гие дни и ночи раздумий. Строй нашей группы не был похож ни на один из тех, к
оторым пользовались мы до сих пор. Это была «этажерка» пар, сдвинутая в ст
орону от солнца, с превышением одной пары над другой на сотни метров.
Шли мы на высоте четыре тысячи метров и держали курс не точно на Крымскую,
а преднамеренно отклонились намного в сторону Ч на юг, к морю. Мы углубил
ись в территорию, контролируемую противником, придерживаясь направлен
ия переднего края. У нас был такой запас высоты, такой огромный обозревае
мый простор, что никакие неожиданности нам были не страшны. Во-первых, пот
ому, что мы прекрасно видели друг друга и каждый из нас смотрел за своим то
варищем, а не за собой, Ч это было важным пунктом нашей договоренности. А
во-вторых, мы, проинформированные «Тигром», знали, что вражеские самолет
ы встретим только над Крымской. На встрече с ними именно там мы и сосредот
очивали все свое внимание.
Но как мы готовили себя к этому? Совсем не так, как раньше. Прикинув рассто
яние от Новороссийска, над которым мы сейчас шли, до Крымской, я определил
, что именно теперь нужно начать наше стремительное снижение, чтобы чере
з несколько минут, в момент самой высокой скорости и на заданной высоте, о
казаться над Крымской. Свою высоту мы превращаем в скорость. Скорость на
м обеспечивала нужную внезапность, маневренность, уничтожающий огнево
й удар и опять же высоту на выходе из атаки.
Высота Ч скорость Ч маневр Ч огонь! Вот она, формула грозы, формула побе
ды.
В тот вылет я, конечно, еще не нашел такого четкого выражения словами наше
й тактической формулы, но в мыслях, в действиях она уже полностью сложила
сь.
Именно так, как предполагали: молниеносно прочесали своей шестеркой воз
душное пространство и точно над Крымской увидели самолеты.
Но это были наши ЛАГи той группы, которая вылетела перед нами. Проносясь н
ад ними, крутившими устаревшую «карусель», я подумал, что, появись тут пар
а «мессершмиттов», как появились мы, они могли бы легко разделаться с ЛАГ
ами.
Наша шестерка снова ушла на высоту. Внизу нам нечего делать. Да, мы выполня
ли задание по прикрытию наземных войск, мы обязательно пробудем в заданн
ом районе один час двадцать минут времени. Мы пробудем это время здесь, ка
к и те ЛАГи, но мы, совершая движение маятника Ч пологое снижение с высоты
и уход вверх после пролета района прикрытия, Ч достигаем большой скоро
сти. Наши коллеги, взаимно прикрывающие свои собственные «хвосты», этого
не имели.
Когда мы набрали приличную высоту, я подал команду: «Разворот на сто восе
мьдесят!» Опять идем со снижением на Крымскую. Всего пять минут отсутств
овала наша группа в заданном районе. Но картину мы встретили здесь совсе
м иную: над Крымской появилось больше десятка «мессершмиттов». Они пикир
овали на четверку ЛАГов, продолжавших кружиться на малой скорости. Тепер
ь решающее слово было за нами. Я бросился в атаку на ведущего вражеской гр
уппы. У меня был запас скорости. За ними было преимущество Ч высота.
Нет, мы недаром корпели над схемами и расчетами, не зря отрабатывали новы
е тактические приемы. Вражеский истребитель был расстрелян внезапно, он
вспыхнул, словно от удара молнии. Я чуть не столкнулся с ним: дымом от него
обдало мой самолет. Несколько сот метров мой истребитель шел ввысь, пока
я пришел в себя после перегрузки на выводе машины.
Григорий Речкалов, ведущий самой верхней пары, тоже атаковал «мессершми
тт» и сбил его первыми очередями пушки и пулеметов.
Когда мы опять набрали высоту, под собой увидели неожиданную картину: не
мецкие истребители, в одно мгновение лишившись двух из своей группы, уже
удирали из этого района. Сюда они пришли, очевидно, чтобы очистить небо от
наших истребителей перед приходом «юнкерсов». Наши ЛАГи, которым было бы
несладко при том положении, которое они занимали, безусловно, стали б обо
роняться. Они и теперь не представляли надежной защиты наземникам. Но на
ша шестерка, готовая снова ринуться с высоты на любого противника, захва
тила простор, ждала немецких «бомберов».
Наверно, наши атаки и наш уход в сторону солнца так ошарашили вражеских н
аземных радионаводчиков, что они вернули своих бомбардировщиков, котор
ые до сих пор всегда обязательно появлялись после «мессершмиттов». Небо
оставалось чистым.
Мы патрулировали заданное время, то снижаясь, то исчезая в высоте. Не дожд
авшись «юнкерсов», возвратились на свой аэродром. Я был доволен действия
ми всей группы, каждым летчиком в отдельности, а особенно тем, что они выде
рживали дистанции, четко выполняли маневры группой, что все показали нов
ый стиль работы.
Как только мы приземлились, к нам пришли соседи Ч те, которые первыми лет
али на прикрытие Крымской. Они благодарили за выручку, с восхищением гов
орили о наших атаках.
Ч Здорово вы их! Ч говорил один из летчиков. Ч Сразу всех как ветром сду
ло. Если бы не вы, наделали бы, гады, дырок в моей машине.
Ч Не летайте, как куропатки, безобидной стайкой! Ч весело отозвался Реч
калов, вытирая вспотевший лоб.
Ч Да, ребята, Ч поддержал я его, Ч ваша тактика уже изжила себя.
Мне хотелось обстоятельнее поговорить на эту тему с соседями, но я увиде
л Вадима Фадеева, который размашистой походкой шел к нам. Радость за его в
озвращение заставила забыть обо всем.
Ч Ты это что ж, чертяка, Ч забасил он, широко разводя руками, Ч пока мы пл
аваем по морям и болотам, ты фрицев крошишь? Слыхал, молодец: по-новому, по-
нашему действовал?
Ч Да, Вадим.
Ч Поздравляю! Кто по-старому воюет, тот одни дырки привозит.
И Фадеев, засмеявшись, похлопал по спине летчика соседней части.
Подошел Крюков.
Ч Хорошо начали! Ч сказал Пал Палыч, пожимая всем руки. Ч Комдив переда
л, что доволен вашей работой.
Да, это было только начало.
Успешный вылет моей шестерки избавил нашу эскадрилью от «академичного
» провоза над районом боевых действий, затеянного Краевым. Мы не увидели,
как две другие эскадрильи полка, сведенные в одну группу, торжественно д
винулись к переднему краю. Говорят, они пошли под облаками на одинаковой
высоте. Теперь мы ожидали их возвращения.
Наконец в воздухе появились и наши «кобры».
Ч Ну, как дела? Ч спросили мы у летчиков, когда они приземлились.
Ч Потеряли одного, Ч неохотно ответил кто-то из них.
Позже стали известны подробности этого вылета. Группу атаковала всего л
ишь пара «мессеров», внезапно вынырнувшая из-за облаков. Сбив «кобру», он
а тотчас же скрылась. Летчику удалось выпрыгнуть с парашютом. Но новую ма
шину потеряли ни за что. Этот случай еще раз доказал, что надо самым решите
льным образом отказаться от всего устаревшего. Разве нельзя было новый р
айон боевых действий осваивать не всем полком, а малыми маневренными гру
ппами?
Но в напряженной фронтовой обстановке много рассуждать об успехах и неу
дачах некогда.
На взлетную полосу каждую минуту выруливает или садится самолет. Над аэр
одромом кружат, выстраиваются в группы и уходят на запад истребители. К с
тоянкам, к складам то и дело подъезжают спецмашины. Узкий участок фронта,
мало земли в руках противника, но много неба, которое нужно защищать. Прик
азы начальников и росчерки ракет торопят в бой. Я снова лечу во главе шест
ерки прикрывать свои наземные войска.
То, что я уже видел над Крымской (первые «мессершмитты» появились на боль
шой высоте малой группой, и удар «охотников» из-за облаков), подсказывает
новый строй моей шестерки. Мы с Голубевым идем с превышением над четверк
ой Паскеева. Пусть ударная группа завяжет бой, а мы будем расправляться с
теми самолетами противника, которые ринутся на высоту, готовясь к повтор
ной атаке.
Доверив Паскееву ударную четверку, я решил узнать, как он будет действов
ать после длительного перерыва. Его последний боевой вылет летом прошло
го года закончился неудачно, хотя вел он себя тогда стойко и мужественно.

Я уже видел и его робость и храбрость. Как он теперь среагирует на первую в
стречу с «мессершмиттами» или «фоккерами»?
…Высота пять тысяч метров. Через просветы в облаках хорошо видна земля. О
сматриваюсь. В небе спокойно. Знаю Ч это ненадолго. Вот-вот покажутся вра
жеские самолеты.
Так и есть. Ниже нас, далеко впереди, темной стаей появляется большая груп
па фашистских бомбардировщиков. Они идут в плотном строю и почему-то без
прикрытия. Неужели истребители опаздывают? На немцев это не похоже. Нет, в
от с аэродрома Анапы, вздымая пыль, взлетают «мессеры». Расчет точный: к пе
реднему краю они придут вместе.
Там, за всем этим движением в воздухе, лежала необозримая синь моря, слива
вшаяся с небом. Хотелось еще разок посмотреть в нежную, спокойную даль, но
тревога уже заставляла сосредоточиться на группе бомбардировщиков, ра
зраставшейся на глазах.
Сообщив «Тигру» о приближении бомбардировщиков, приказываю Паскееву п
одготовиться к атаке и осматриваюсь сам. Вижу: пара «мессеров» идет на на
шей высоте. С ними первыми нам придется скрестить огненные трассы.
Ч Голубев, иду в атаку, прикрой!
Этой командой как бы подводится невидимая черта, за которой начинается в
оздушный бой.
«Мессершмитты» лезут вверх. Нам тоже надо увеличивать высоту. Через прос
веты в облаках время от времени слежу за четверкой Паскеева. Ведь она наш
а опора.
«Мессеры» Ч «охотники», как я мысленно их квалифицировал, Ч уклоняютс
я от боя с нами. Их замысел ясен: оторвать нас от четверки.
Я не ошибся: к группе Паскеева устремляются десять «мессершмиттов» Ч те
, которые взлетели с аэродрома Анапы. Надо развернуться им навстречу, рас
сеять их лобовой атакой и прорваться к бомбардировщикам. Паскеев так и д
елает. Он идет впереди. Противники сближаются. Вот-вот сверкнут трассы пу
леметного огня.
Ч Паскеев, атакуй? Ч кричу я, не сдержавшись.
Но в этот момент ведущий нашей ударной группы вдруг резко отвернул в сто
рону и со снижением пошел в направлении Краснодара. За его машиной потян
улась лента густого дыма. Нет, она не загорелась. Просто летчик включил фо
рсаж.
«Что он делает? Почему уходит? Ч с тревогой и досадой думаю я. Ч Неужели с
трусил и бросил на произвол судьбы троих молодых летчиков?»
Прекратив возню с «мессерами»-охотниками, стремительно бросаюсь вниз, н
а помощь нашей рассыпавшейся тройке. Но поздно. Самолет Козлова Ч ведом
ого Паскеева Ч уже потерял управление и пошел к земле.
Оставшаяся пара молодых летчиков пристраивается ко мне, и мы вместе начи
наем отражать атаки «мессершмиттов». И только в эти минуты я вдруг вспом
нил о Голубеве. Где же он? Когда отстал?..
Армада вражеских бомбардировщиков подходит все ближе и ближе к нашему п
ереднему краю. А преградить ей путь мы не в силах. Единственно, что мы може
м, Ч это врезаться в гущу девяток, нарушить их строй и заставить «юнкерсо
в» сбросить бомбы сейчас же, не доходя до цели.
И я веду тройку в атаку. Молодые летчики смело идут за мной. Стремительно з
аходим сзади сверху и открываем мощный огонь из пушек и пулеметов. Нас не
смущает ответная стрельба вражеских стрелков. Нервы гитлеровцев не выд
ерживают. Бомбардировщики отваливают в стороны и начинают беспорядочн
о бросать свои фугаски. Рассеяв одну группу «юнкерсов», врезаемся во вто
рую, затем Ч в третью. Мы в самой гуще бомбардировщиков, и «мессерам» очен
ь трудно нас атаковать. Но вот бомбардировщики повернули назад, и мы оказ
ываемся втроем против десяти истребителей противника. Оторваться от ни
х невозможно. Значит, надо драться. А боеприпасы на исходе.
Но что это: «мессеры» разворачиваются и берут курс на запад. Осматриваюс
ь и с радостью замечаю: на помощь нам спешит большая группа наших истреби
телей.
…Возвратившись с задания, я прежде всего поинтересовался, дома ли Голубе
в и Паскеев. Мне ответили, что Голубева нет, а Паскеев благополучно призем
лился.
Ч Что с его машиной?
Ч Мотор заклинило, Ч сказал техник.
Все стало ясно: при длительном полете на форсаже мотор может выйти из стр
оя. Неужели Паскеев специально это сделал, чтобы прикрыть свою трусость
в бою? Нет, для такого обвинения одного факта недостаточно. Да и его нужно
тщательно проверить. Но одно ясно: мы ни за что потеряли двух летчиков и дв
е новые машины. И в этом в первую очередь повинен он.
Паскеев стоял в стороне от группы летчиков и поджидал нас. Когда мы подош
ли, он, бледный, с бегающими глазами, начал что-то говорить. Я не слушаю его,
меня душит злоба, еле сдерживаю себя, чтобы не бросить ему в лицо страшное
обвинение в подлости и трусости.
Командир полка, выслушав мой рапорт о результатах вылета и поведении Пас
кеева, сказал:
Ч Ладно, разберемся. Готовь группу к вылету. Тяжелое впечатление затмил
о все радости первого успеха эскадрильи. Но жизнь не позволяет углублять
ся в переживания неудач Ч ей нужны от нас только мужество, только боевая
активность. Я снова в кабине самолета. Включив приемник, слышу возбужден
ный голос Фадеева. Где-то там высоко и далеко идет тяжелый воздушный бой
Ч голос Фадеева словно доносил сюда, на поле нашего аэродрома, грозный г
ул и жаркое пламя схватки. Тревога за судьбу друзей, бросавшихся в эти мин
уты в смертельные поединки, звала в высоту.
Совершив в этот день еще несколько вылетов на прикрытие наших войск, пол
к к вечеру получил приказ перебазироваться в район станицы Поповическо
й. Этот приказ никого не удивил: Краснодарский аэродром был забит самоле
тами, а весна сделала свое Ч надежно подсушила кубанскую землю.
Сборы, суматоха переезда напомнили мне о других перебазировках в сорок п
ервом и сорок втором годах. Между ними не было ничего общего. На сей раз мы
впервые переезжали с одного аэродрома на другой не потому, что вынуждены
были, как тогда, уступать свою базу противнику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65