Хейрон не лишен интеллекта: он видит, что но
га «того, кто позади, передвигает то, чего касается», и понимает, что Данте
жив. Нессос вспоминает свое прижизненное ремесло и перевозит Данте и Вер
гилия через кровавую реку Флегетон. Кентавры седьмого круга Ц «храните
ли и распорядители вечной справедливости».
Единственное, что упустил Данте в описании «быстроногих зверей», Ц не у
казал их лошадиную природу. Образованный итальянец, вне всякого сомнени
я, не только читал Овидия, но и видел бронзовых римских кентавров, полагая
, что его читатели не хуже знакомы с ними. Однако иллюстраторы комедии, пох
оже, имели на этот счет значительный пробел. Один из них изобразил кентав
ра с человеческой головой, растущей прямо из груди лошади, разумеется, бе
з рук и торса. Стоя перед задачей изобразить кентавров-лучников, художни
к совершенно растерялся и нарисовал их просто как обнаженных мужчин.
В «Истории Трои» Лефевра кентавр по непонятной причине становится союз
ником троянцев. Кентавр «с гривой, как у лошади, глазами красными, как угли
, метко стрелял из своего лука; зверь этот вселял ужас в греков и многих из
них поразил своими стрелами». Видимо, именно эта история была известна Ш
експиру. В «Троиле и Крессиде» герой Троянской войны Менелай говорит: «У
жасный кентавр вселил страх в наших воинов». В кентавре Шекспира возрожд
ается греческий образ этого существа Ц угроза общественному порядку.

В XIX веке образ кентавра привлек к себе еще больший интерес в литературе и
искусстве. Гете сделал Хейрона одной из центральных фигур в описании Вал
ьпургиевой ночи в «Фаусте». Здесь Хейрон снова становится мудрым и добры
м существом. Именно он отвозит Фауста на встречу с Еленой. Для Гете Хейрон
Ц олицетворение мужской красоты Ц «он получеловек и безупречен в беге
».
Кентавра изображали на своих полотнах и в оккультурах Боттичелли, Пизан
елло, Микеланджело, Рубенс, Беклинг, Роден, Пикассо и многие другие. Ему по
священо множество литературных произведений и научных трудов. В XIX веке к
ентавр также не остался забытым.

МАНТИКОРА

Мантикора, возможно, самое кровожадное и опасное из вымышленных существ
. У нее туловище льва, человеческое лицо, голубые глаза и голос, подобный з
вучанию свирели. Но главные и самые ужасные ее черты Ц три ряда зубов во р
ту, ядовитое жало на конце хвоста, как у скорпиона, и отравленные шипы на х
восте, которые мантикора может выстреливать в любом направлении. Наконе
ц, «мантикора» в переводе с фарси означает Ц «людоед».
Первое упоминание о мантикоре мы встречаем в книгах уже хорошо знакомог
о читателю греческого врача Ктесия. Благодаря Ктесию грекам стали извес
тны многие персидские мифы. Дальнейшие греческие и римские описания пов
торяют основные признаки ман-тикоры, данные Ктесием, Ц покрытое рыжей ш
ерстью львиное туловище, три ряда зубов и хвост с ядовитым жалом и отравл
енными шипами. Аристотель и Плиний в своих трудах прямо ссылаются на Кте
сия.
Однако наиболее полное древнее описание мантикоры сделано во II веке н. э.
Элианом. Он приводит несколько любопытных подробностей: «Всякого, кто пр
иближается к ней, она поражает своим жалом… Ядовитые шипы на ее хвосте по
толщине сравнимы со стеблем камыша, а в длину имеют около 30 сантиметров… О
на способна победить любое из животных, за исключением льва». Хотя очеви
дно, что Элиан, как Аристотель и Плиний, черпал свои знания о мантикоре у К
тесия, он добавляет, что подробные сведения об этом чудовище содержатся
в труде историка Книда. Во II веке н. э. Филострат из Лемноса упоминает о мант
икоре как об одном из чудес, о которых Аполлоний расспрашивает Иарха на х
олме мудрецов.
Хотя о мантикоре редко говорится в древних научных книгах, ее описаниями
изобилуют средневековые бестиарии. Оттуда мантикора перекочевала в ес
тественнонаучные труды и фольклорные произведения. В XIII веке о ней писал
Варфоломей Английский, в XIV Ц Уильям Кэкстон в книге «Зеркало мира». У Кэк
стона три ряда зубов мантикоры превратились в «частокол огромных зубов
в ее горле», а ее голос, подобный мелодии свирели, становится «сладким зме
иным шипением, которым она притягивает к себе людей, чтобы затем пожрать
их». Это, по-видимому, единственный случай, когда мантикора оказалась пер
епутанной с сиреной.
В эпоху Возрождения мантикора попадает на страницы «Истории животных»
Конрада Геснера и «Истории четвероногих зверей» Эдварда Топселла. Начи
ная с XVIII века мантикора не упоминается ни в одном серьезном научном труде,
за исключением посвященных исследованию мифов.
Как уже говорилось, на протяжении веков в описание мантикоры были привне
сены лишь малозначительные детали. К примеру, Плиний пишет, что ее глаза н
е голубые, а зеленые, Варфоломей Английский говорит о том, что «у нее покры
тое шерстью тело медведя», а на некоторых средневековых гербах мантикор
а изображена с кривым или спиралевидным рогом на голове, а иногда с хвост
ом и крыльями дракона. Однако такие изменения, сделанные разными авторам
и, мало сказались на общем представлении о мантикоре Ц со времен Ктесия
существует только одна «разновидность» мантикоры.
Хотя происхождение мантикоры неоднократно пытались связать с индийски
м зверем «макара», европейским волком-оборотнем и другими существами, п
равильнее всего, очевидно, будет сказать, что она «происходит» от индийс
кого тигра. Это предположение высказал еще во II столетии н. э. комментатор
Ктесия греческий писатель Павсаний. Он считал, что челюсти с зубами в три
ряда, человеческое лицо и хвост скорпиона Ц не что иное, как «фантазия ин
дийских крестьян, испытывающих ужас перед этим животным». По мнению Вале
нтайна Болла, легенда о трех рядах зубов могла возникнуть из-за того, что
коренные зубы некоторых хищников имеют несколько острых рядов на каждо
м, а жало мантикоры Ц ороговевший участок кожи на кончике хвоста тигра, н
апоминающий своим видом коготь. Кроме того, по индийскому поверью, усы ти
гра считаются ядовитыми. Уилсон полагает, что древние персы увидели чело
веческое лицо мантикоры на индийских скульптурах тигра-божества.
В средние века мантикора стала эмблемой пророка Иеремии, поскольку она
Ц существо подземное, а Иеремия был сброшен врагами в глубокую яму. В фол
ьклоре мантикора стала символом тирании, зависти, зла вообще. Еще в конце
30-х годов нашего столетия испанские крестьяне считали мантикору «звере
м плохих предзнаменований».
Начиная со средних веков мантикора приходит в художественную литерату
ру. В романе XIII века «Царь Александр» говорится о том, что у берегов Каспия
Александр Македонский потерял в битвах со львами, медведями, драконами,
единорогами и мантикорами 30 тысяч своих воинов. В поэме Джона Скелтона «В
оробей Филипп» (XVIII век) маленькая девочка, обращаясь к коту, убившему ее лю
бимую птичку, говорит: «Пусть твой мозг съедят горные мантикоры». В пьесе
Джорджа Уилкинса «Несчастья насильственного брака» один из героев с «м
антикорами, врагами человечества, у которых два ряда зубов» сравнивает р
остовщиков.
Мантикора Ц один из зверей-искусителей в новелле Флобера «Искушение св
ятого Антония». У Флобера мантикора Ц тоже рыжий лев с человеческим лиц
ом и тремя рядами зубов; кроме того, она распространяет чуму.
В XX веке мантикора изображается несколько более «человеколюбивой». В ба
сне Менотги «Единорог, Горгона и Мантикора» последняя говорит о том, что
на самом деле очень любит людей и только из-за одиночества, застенчивост
и и желания поделиться своей любовью иногда кусает, а точнее, целует их ру
ки. А в некоторых детских книжках мантикора превращается в веселое, добр
ое и ранимое существо.
В фантастическом рассказе Пирса Энтони «Заклинание хамелеона» мантико
ра, «существо, размером с лошадь, с головой человека, телом льва, крыльями
дракона и хвостом скорпиона», охраняет дом доброго волшебника.
Изображения мантикоры встречаются не чаще, чем упоминания о ней в литера
туре. Большинство из них книжные иллюстрации. В отличие от ученых и писат
елей художники позволяли себе относиться к образу мантикоры с большей д
олей фантазии. Мантикору изображали и с длинными женскими волосами, и со
стрелами на хвосте. Единственное изображение трех рядов зубов можно уви
деть в вестминстерском бестиарии. Мантикора украшает карту мира Герефо
рда XIII века. Самая подробная иллюстрация воспроизведена в бестиарии XVII век
а. На ней изображено существо с головой мужчины, туловищем льва, хвостом с
корпиона, крыльями и когтями дракона, коровьими рогами и козьим выменем.

Картинки из бестиариев вдохновляли многих декораторов христианских хр
амов. Изображение мантикоры можно увидеть на восьмигранной колонне в аб
батстве Сувини, на мозаиках в кафедральных соборах в Аосте и в Каоре, где м
антикора олицетворяет святого Иеремию.
За свою более чем двухтысячелетнюю историю мантикора мало изменилась и,
несмотря на предпринимавшиеся в нынешнем веке попытки придать ей добро
детельные черты, остается символом кровожадности.

МЕДУЗА ГОРГОНА

Имя «Горгона» известно с глубокой древности. Задолго до Гомера греки наз
ывали «горгонейоном» маску-талисман, которую изображали на одежде, пред
метах обихода, оружия, инструментах, украшениях, монетах и фасадах здани
й. Уже в те древние времена мифы о Горгоне и Медузе тесно переплелись и эти
имена практически стали синонимами.
Горгона наделена невероятно коварной красотой, завораживающей любого,
кто взглянет на нее. В зависимости от обстоятельств ее жертва окаменевае
т, теряет дар речи, лишается чувств или умирает. Силу Медузы можно обратит
ь против нее самой или использовать в борьбе с другими противниками.
Согласно различным, зачастую противоречивым, источникам, Медуза Ц женс
кое существо. Легенда о Медузе Горгоне окончательно сформировалась к VIII в
еку до н. э. В эпоху Гомера Горгона была настолько известным персонажем, чт
о он просто упоминает о ней в своих поэмах, не излагая ее истории, которая,
как, видимо, он считает, прекрасно известна грекам. Зевс вселял ужас в свои
х врагов щитом Афины Ц эгидой, на котором была изображена голова Горгон
ы. Ни один из античных авторов не упоминает о том, каким образом она обрела
свои незаурядные способности. В гомеровские времена изображения Медуз
ы были распространены повсеместно: их можно увидеть на монетах, бокалах
для вина, хлебных формах, над входной дверью и у домашнего очага во многих
афинских домах. Считалось, что капли ее крови в амулете предохраняют вла
дельца от несчастий.
После Гомера значительный вклад в развитие образа Медузы сделал Гесиод (
конец VIIIЦ VII век до н. э.). В поэмах «Теогония» и «щит» упоминаются две из пяти
сестер Горгоны Ц Стено и Эвриала Ц чудовища, живущие на краю мира, а такж
е описывается смерть Горгоны от руки Персея. По сравнению с беглыми упом
инаниями и намеками Гомера это уже огромная информация. Эсхил (525Ц 456 годы д
о н. э.) добавляет к ней еще несколько деталей. В «Прикованном Прометее» он
говорит о сестрах Медузы Ц крылатых женщинах со змеями вместо волос и с
мертоносным взглядом. В двух других трагедиях Эсхила образ Медузы олице
творяет отвратительность зла и безжалостность человека.
Однако особенно интересные поправки к истории о Горгоне делает в «Двена
дцатой пифийской оде» Пиндар. В отрывке о происхождении флейты он говори
т, что инструмент был создан Афиной, впечатленной криками сестер Горгоны
в день ее смерти. Пиндар описывает красоту и привлекательность Медузы, в
дохновлявшую поэтов-романтиков на протяжении многих столетий. От него ж
е исходят сведения о том, что жертвы Горгоны окаменевают от ее взгляда.
Свою лепту в развитие мифов о Медузе внес Еврипид (V век до н. э.) в «Ионе». Гер
оиня этой поэмы Креза описывает два небольших полых амулета, доставшихс
я ей от отца Ц Эрихтония, который, в свою очередь, получил их от Афины. Кажд
ый из амулетов содержит каплю крови Медузы. Одна из капель Ц благотворн
ая, обладающая целительными свойствами, другая Ц яд из змеиного тела. Зд
есь, как и у Пиндара, Медуза Ц существо двойственное.
Наиболее известное, полное и значительное по своему воздействию на евро
пейскую мифологию описание Горгоны сделано Овидием в четвертой и пятой
книгах «Метаморфоз». В его истории главным персонажем становится смелы
й, дерзкий и жестокий герой Персей. Для того чтобы подчеркнуть значимост
ь победы Персея над Медузой, Овидий подробно говорит о происхождении и ч
удовищных способностях его змее-волосой соперницы. Именно описанию Ови
дия в своем большинстве следовали писатели и художники последующих сто
летий.
Под пером Овидия история Медузы превратилась в легенду. Дочь Форция, сын
а моря и суши, и Цето, Медуза принадлежит к младшей тройне сестер Горгон (п
о Овидию, старших сестер Горгон Ц Грей Ц было две, они родились уже стары
ми, с одним глазом на двоих и с одним зубом в общем рту). Хотя у всех трех мла
дших Горгон вместо волос змеи, только Медуза обладает чудесным даром зав
ораживать людей взглядом (и в положительном, и в отрицательном смысле эт
ого выражения) и только она одна из трех сестер смертна. Персей избегает е
е прямого взгляда и отрубает спящей Медузе голову, глядя в ее отражение н
а своем отполированном щите. Из крови, хлынувшей из раны, «как из материнс
кого чрева», появляются сыновья Медузы Ц Пегас и Хризаор. Их отцом, видим
о, следует считать Персея.
Персей прячет отрубленную голову в сумку, подаренную ему для этой цели А
финой. Сила Горгоны не действует, пока ее голова в этой сумке. На обратном
пути в Эфиопию Персей трижды вынимает голову поверженной соперницы. В пе
рвый раз, в пустыне, он несет голову перед собой. Из тех мест, куда капает кр
овь Горгоны, выползают змеи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62