Все для ванны, советую
чересчур схематизируя различные элементы этой организации, мы рискуем исказить очень сложную и не
однозначную действительность. : Речь здесь не идет о принуждении в прямом смысле слова, предполагающем внешнее воздействие на принуждаемого: ведь система позволяет руководителям все время <прислушиваться к массам>, сохранять близость к управляемым и
знать их чаяния, чтобы таким образом выражать волю людей, одновременно управляя ими. С другой стороны, система прочно опирается на пропаганду, технология которой тесно связана с ее собственной.
:Вторая мировая война и современные тоталитарные режимы служат прекрасной иллюстрацией эффективности пропаганды. В наши дни она получила еще большее развитие, так как достижения общественных наук и психологии позволили лучше понять побудительные прич
ины человеческой деятельности
и воздействовать на них. Пропаганда, однако, существовала всегда.
а) Классическая пропаганда. Пропаганду можно определить как усилие, совершаемое правительством для того, чтобы убедить управляемых подчиниться ему. Вместо того, чтобы принуждать, следует убеждать: в действительности же способы, применяемые для достиж
ения такого убеждения, делают его разновидностью косвенного принуждения. Отсюда и вытекает определение пропаганды, данное одним из современных авторов: <насилование толпы>.
Когда правительство убеждает своих подданных подчиняться с помощью внушаемого им страха, речь идет не о пропаганде, а о простом и чистом принуждении. Однако разделяющая их граница неопределенна. :Но собственно пропаганда служит главным образом для то
го, чтобы убедить управляемых в том, что их правительство является лучшим из всех возможных и что благодаря ему они живут счастливо, гораздо счастливее, чем при любом другом правительстве, потому что оно борется за справедливость, изобилие, равенство
, свободу и т.д. (в зависимости от исторической эпохи и народных чаяний акцент делается на ту или иную из основополагающих добродетелей).
б) Современная пропаганда. С распространением образования и введением всеобщего избирательного права стало необходимым убеждать не только <просвещенную элиту>, но и народные массы. Открытия в области социальной психологии позволяли это сделать. Исклю
чительный успех методов американской рекламы, базирующихся на тех же принципах, убеждал в эффективности системы: современное государство перенесло их в сферу политики и приспособило к ней.
:Как уже было сказано, феномен власти проявляется во всех человеческих сообществах. Каждое из них образует рамки, внутри которых осуществляется власть: в семье - власть отца,
в профсоюзе - его лидера, в ассоциации - председателя, в коммуне - мэра, в Церкви - папы и т. д. Все эти группы не отделены друг от друга: напротив - соединены сложными зависимостями. Между ними существует определенная субординация, в соответствии с
которой руководители одной группы имеют преимущества перед другими группами. Таким образом, власть не распределена строго поровну и в неизменных объемах между разными социальными группами.
Одна из этих групп представляет в современную эпоху особую важность: речь идет о государстве. Оно устанавливает те основные рамки, внутри которых осуществляется власть. Соотнося себя с государством, образуется и большинство остальных групп,
и именно ему они подчиняются.
Слово <государство> имеет два разных значения. Когда говорят о вмешательстве государства в дела частного сектора, критикуют его и собираются реформировать, то имеют в виду совокупность управленческой организации, коллектив управляющих. Когда же говор
ят, что Франция, Италия, Великобритания являются государствами, то это означает, что они являются человеческими сообществами особого типа, суверенными нациями. Конечно, между этими значениями существуют родственные связи; государство в первом значени
и (государство-правительство) обозначает совокупность правителей суверенной нации, т. е. государство во втором смысле (государство-нацию). В конечном счете второе значение шире первого и в некотором роде включает его. Несмотря на это, важно четко раз
личать оба значения слова <государство>: в большинстве случаев контекст позволяет избежать путаницы. В этом и следующим за ним параграфах государство рассматривается во втором значении, в значении государства-нации.
Государство-нация представляет собой объединение людей, сообщество, характеризуемое по нескольким критериям: в нем особенно крепки узы солидарности, оно обладает наиболее могущественной организацией. Таким образом, различие между государством и други
ми объединениями людей скорее не качественное, а количественное: государство является самым полным,
законченным и совершенным из человеческих сообществ, существующих в настоящее время. Отсюда проистекает то, что юристы называют <государственным суверенитетом>, в котором они видят основное определение государства.
:В настоящее время государства-нации представляют человеческие сообщества, политически организованные наилучшим образом, т. е. сообщества, властная структура которых является наиболее сложной, совершенной, законченной. Правителей других сообществ час
то изучают, избрав в качестве референтной группы руководителей государства: по сравнению со вторыми первые часто пребывают в зачаточном состоянии.
1. Только в государстве (или почти только) мы обнаруживаем достаточно развитое распределение труда между правителями. Одна категория правителей (<законодатели>) занята выработкой точных правовых норм, применяемых к членам государственного коллектива.
Другие категории заняты обеспечением применения этих норм к членам сообщества (<администраторы>). Третьи (<судьи>) разрешают спорные вопросы, которые могут появляться в связи с применением этих правил, или рассматривают тяжбы, возникающие между член
ами сообщества. В дальнейшем мы детально рассмотрим формы и разновидности этого <разделения властей>.
Мы бы могли, конечно, обнаружить следы аналогичной организации во множестве других объединений людей. В ряде ассоциаций (таких, как политические партии или профессиональные союзы) съезды играют роль законодателя; исполнительные комитеты, управляемые
функционерами, выполняют административные функции; комиссии по конфликтам занимаются деятельностью, сходной с работой судов. Но эта организация гораздо более примитивна, поверхностна, менее совершенна, чем государство.
2. Только в государстве (или почти только) существует организованная система санкций, позволяющая правителям заставлять членов сообщества подчиняться себе: полицейская организация, занятая наблюдением за применением законов, розыском и арестом тех, к
то их нарушает; судебная организация, занятая назначением наказаний виновным после проведения всестороннего расследования, в ходе которого обвиняемые пользуются определенными гарантиями; пенитенциарная система, исполняющая вынесенные судами приговоры
(штрафы, тюремное заключение, принудительные работы, смертная казнь и т. п.). Здесь еще можно обнаружить следы институтов, имевшихся в других человеческих сообществах, но никогда прежде эти институты не были столь развитыми и законченными. К тому же
, когда создаются международные судебные органы или, например, корпоративные суды, их копируют именно с государственных образцов.я:
3. Только государство располагает наибольшей материальной силой, чтобы заставить выполнять свои решения. Здесь кроется одно из важнейших оснований <суверенитета>. : Поскольку только государство (или почти только) обладает полицейской системой и совре
менной армией, оно не имеет перед собой ни одного сообщества, способного ему противопоставить эквивалентную материальную силу. В случае конфликта с применением насилия за государством неизбежно остается последнее слово. Можно констатировать, что в де
йствительности в ходе истории <суверенитет> являлся достоянием социальных групп, располагавших самой большой материальной силой: именно разрушение войска под видом организации феодальных дружин породило распыление суверенитета в средневековых государ
ствах; именно создание регулярных армий породило суверенные государства. Для того, чтобы могло появиться стоящее над государствами международное сообщество, для того, чтобы исчез государственный суверенитет необходимо создание международных вооруженн
ых сил, превосходящих по мощи государственные.
:Сводить государство к наибольшей материальной силе так же абсурдно, как и к правовой теории суверенитета: в действительности все <основывается на государственническом феномене. Юридический суверенитет, совершенство организации, наибольшая материальн
ая сила тесно связаны между собой и в то же время с другим элементом, характеризующим государство: с силой уз солидарности внутри государственного сообщества, внутри <нации>. Основное препятствие на пути создания международной армии состоит в том, чт
о интернациональное сообщество не настолько сильно ощущается его членами, чтобы они согласились умереть за него. А нация воспринимается именно так, и поэтому она может иметь армию, совершенную политическую организацию и юридический суверенитет.я:
:Скромное государство, которое мы должны создать, не есть государство <свободного предпринимательства> (Etat de laissez faire); это государство, которое действует не для того, чтобы навязать априорные взгляды своих технократов через командование или
регламентацию, а чтобы способствовать трансформации глубинных регуляций реальных человеческих систем. Это действие не менее важно, не менее благородно и не менее трудно, как раз наоборот, но оно не нуждается больше в сохранении той же ситуации власт
вования и превосходства.
:Миссия регламентации, возложенная на общественные власти, в принципе не вызывает возражений: без минимальной регламентации нет должного уважения контрактов, исчезает доверие, на котором зиждется экономическая деятельность. Сама конкуренция может раз
виваться, если только ее ограничивают
и защищают правила. Конечно, эти правила могут быть основаны на традиции, как, впрочем, и условия, которые обеспечивают уважение контрактов. Но уже давно во всех странах недостаточность системы, основанной на традициях, привела к развитию сильного ре
гламентационного свода правил (un corpus reglementaire), который касается как соблюдения контрактов, так и поддержания условий для конкуренции, условий, регулирующих рынок труда, обеспечивающих защиту окружающей среды, запрещающих вред-ные для здоро
вья производства, а также вредную или морально предосудительную деятельность.
Спор, таким образом, идет не о необходимости регламентации, а о типе власти, которая должна ее разрабатывать, о типе власти, которая должна ее применять, с одной стороны, и о границах этой власти и превышении ее полномочий - с другой. Различие между
страной с либеральной традицией, такой, как США, и страной с административной традицией, такой, как Франция, хорошо извест-но. Чрезвычайная власть административного государства <по-французски> проистекает из того, что оно господствует над законодател
ьной властью в области разработки законов и над судебной властью в области их исполнения. Возможность быть
судьей самому себе, которую оно, таким образом, оставило за собой, составляет одно из главных препятствий прихода к власти скромного государства. Однако это только одна сторона дела. Первенство законодательной и судебной властей в такой стране, как С
ША, вовсе не мешает умножению там правил, а как раз наоборот. Это сравнение многое объясняет, так как оно позволяет лучше понять причины той ситуации, которая порождает болезнь и похожие реакции отторжения в столь разных в общем странах.
Первая и самая главная из этих причин - потрясающий рост сложности сделок между участниками экономической и социальной игры. Вереница взаимозависимостей и многочисленные вторичные последствия всякой деятельности, которые вытекают из этой сложности, д
елают невозможным поддержание простых правил обеспечения ответственности и защиты людей и вещей. Переход к обществу услуг ускоряет это развитие в том отношении, что сами рынки услуг еще более сложны, и человеческие отношения, которые они создают, име
ют намного меньше ограничений, чем отношения купли-продажи традиционной индустриальной модели.
Однако к воздействию сложности прибавляется еще один, более второстепенный довод. Это - необходимость вмешательства
с целью обеспечения равенства доступа к экономической и социальной игре (jeu economique et social), во-первых, и равенства условий игры ее участников, во-вторых. В таком случае главной задачей регламентации является установление между индивидами дос
таточного равенства, которое свободная игра рынка обычно ликвидирует настолько, что задетой оказывается сама жизнеспособность общества. Прямые вмешательства активного регламентирования, ограничивающего свободу заключения контрактов, диктующего особые
условия найма рабочей силы, ее увольнения, продвижения по службе и использования налогообложения для обеспечения большего равенства доходов, повлекли за собой развитие налогового права, социального права, делового права, сложности и противоречия кот
орых не перестают приводить в растерянность самих специалистов по этим вопросам.
Как решать эти проблемы? Было бы абсурдным верить, что их можно оставить на милость рынка. Сложность возникла как реакция властей на реальные противоречия, реакция, в основании которой лежит логическая ошибка. Рассуждение шло таким образом, будто еди
нственным способом овладеть этой сложностью было противопоставление ей еще большего числа правил. Однако современное размышление о человеческих системах (les systemes humains) начинает oбнаруживать парадоксальную идею о том, что единственным эффекти
вным ответом на нее является ответ <простоты> (de la simplicite).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181
однозначную действительность. : Речь здесь не идет о принуждении в прямом смысле слова, предполагающем внешнее воздействие на принуждаемого: ведь система позволяет руководителям все время <прислушиваться к массам>, сохранять близость к управляемым и
знать их чаяния, чтобы таким образом выражать волю людей, одновременно управляя ими. С другой стороны, система прочно опирается на пропаганду, технология которой тесно связана с ее собственной.
:Вторая мировая война и современные тоталитарные режимы служат прекрасной иллюстрацией эффективности пропаганды. В наши дни она получила еще большее развитие, так как достижения общественных наук и психологии позволили лучше понять побудительные прич
ины человеческой деятельности
и воздействовать на них. Пропаганда, однако, существовала всегда.
а) Классическая пропаганда. Пропаганду можно определить как усилие, совершаемое правительством для того, чтобы убедить управляемых подчиниться ему. Вместо того, чтобы принуждать, следует убеждать: в действительности же способы, применяемые для достиж
ения такого убеждения, делают его разновидностью косвенного принуждения. Отсюда и вытекает определение пропаганды, данное одним из современных авторов: <насилование толпы>.
Когда правительство убеждает своих подданных подчиняться с помощью внушаемого им страха, речь идет не о пропаганде, а о простом и чистом принуждении. Однако разделяющая их граница неопределенна. :Но собственно пропаганда служит главным образом для то
го, чтобы убедить управляемых в том, что их правительство является лучшим из всех возможных и что благодаря ему они живут счастливо, гораздо счастливее, чем при любом другом правительстве, потому что оно борется за справедливость, изобилие, равенство
, свободу и т.д. (в зависимости от исторической эпохи и народных чаяний акцент делается на ту или иную из основополагающих добродетелей).
б) Современная пропаганда. С распространением образования и введением всеобщего избирательного права стало необходимым убеждать не только <просвещенную элиту>, но и народные массы. Открытия в области социальной психологии позволяли это сделать. Исклю
чительный успех методов американской рекламы, базирующихся на тех же принципах, убеждал в эффективности системы: современное государство перенесло их в сферу политики и приспособило к ней.
:Как уже было сказано, феномен власти проявляется во всех человеческих сообществах. Каждое из них образует рамки, внутри которых осуществляется власть: в семье - власть отца,
в профсоюзе - его лидера, в ассоциации - председателя, в коммуне - мэра, в Церкви - папы и т. д. Все эти группы не отделены друг от друга: напротив - соединены сложными зависимостями. Между ними существует определенная субординация, в соответствии с
которой руководители одной группы имеют преимущества перед другими группами. Таким образом, власть не распределена строго поровну и в неизменных объемах между разными социальными группами.
Одна из этих групп представляет в современную эпоху особую важность: речь идет о государстве. Оно устанавливает те основные рамки, внутри которых осуществляется власть. Соотнося себя с государством, образуется и большинство остальных групп,
и именно ему они подчиняются.
Слово <государство> имеет два разных значения. Когда говорят о вмешательстве государства в дела частного сектора, критикуют его и собираются реформировать, то имеют в виду совокупность управленческой организации, коллектив управляющих. Когда же говор
ят, что Франция, Италия, Великобритания являются государствами, то это означает, что они являются человеческими сообществами особого типа, суверенными нациями. Конечно, между этими значениями существуют родственные связи; государство в первом значени
и (государство-правительство) обозначает совокупность правителей суверенной нации, т. е. государство во втором смысле (государство-нацию). В конечном счете второе значение шире первого и в некотором роде включает его. Несмотря на это, важно четко раз
личать оба значения слова <государство>: в большинстве случаев контекст позволяет избежать путаницы. В этом и следующим за ним параграфах государство рассматривается во втором значении, в значении государства-нации.
Государство-нация представляет собой объединение людей, сообщество, характеризуемое по нескольким критериям: в нем особенно крепки узы солидарности, оно обладает наиболее могущественной организацией. Таким образом, различие между государством и други
ми объединениями людей скорее не качественное, а количественное: государство является самым полным,
законченным и совершенным из человеческих сообществ, существующих в настоящее время. Отсюда проистекает то, что юристы называют <государственным суверенитетом>, в котором они видят основное определение государства.
:В настоящее время государства-нации представляют человеческие сообщества, политически организованные наилучшим образом, т. е. сообщества, властная структура которых является наиболее сложной, совершенной, законченной. Правителей других сообществ час
то изучают, избрав в качестве референтной группы руководителей государства: по сравнению со вторыми первые часто пребывают в зачаточном состоянии.
1. Только в государстве (или почти только) мы обнаруживаем достаточно развитое распределение труда между правителями. Одна категория правителей (<законодатели>) занята выработкой точных правовых норм, применяемых к членам государственного коллектива.
Другие категории заняты обеспечением применения этих норм к членам сообщества (<администраторы>). Третьи (<судьи>) разрешают спорные вопросы, которые могут появляться в связи с применением этих правил, или рассматривают тяжбы, возникающие между член
ами сообщества. В дальнейшем мы детально рассмотрим формы и разновидности этого <разделения властей>.
Мы бы могли, конечно, обнаружить следы аналогичной организации во множестве других объединений людей. В ряде ассоциаций (таких, как политические партии или профессиональные союзы) съезды играют роль законодателя; исполнительные комитеты, управляемые
функционерами, выполняют административные функции; комиссии по конфликтам занимаются деятельностью, сходной с работой судов. Но эта организация гораздо более примитивна, поверхностна, менее совершенна, чем государство.
2. Только в государстве (или почти только) существует организованная система санкций, позволяющая правителям заставлять членов сообщества подчиняться себе: полицейская организация, занятая наблюдением за применением законов, розыском и арестом тех, к
то их нарушает; судебная организация, занятая назначением наказаний виновным после проведения всестороннего расследования, в ходе которого обвиняемые пользуются определенными гарантиями; пенитенциарная система, исполняющая вынесенные судами приговоры
(штрафы, тюремное заключение, принудительные работы, смертная казнь и т. п.). Здесь еще можно обнаружить следы институтов, имевшихся в других человеческих сообществах, но никогда прежде эти институты не были столь развитыми и законченными. К тому же
, когда создаются международные судебные органы или, например, корпоративные суды, их копируют именно с государственных образцов.я:
3. Только государство располагает наибольшей материальной силой, чтобы заставить выполнять свои решения. Здесь кроется одно из важнейших оснований <суверенитета>. : Поскольку только государство (или почти только) обладает полицейской системой и совре
менной армией, оно не имеет перед собой ни одного сообщества, способного ему противопоставить эквивалентную материальную силу. В случае конфликта с применением насилия за государством неизбежно остается последнее слово. Можно констатировать, что в де
йствительности в ходе истории <суверенитет> являлся достоянием социальных групп, располагавших самой большой материальной силой: именно разрушение войска под видом организации феодальных дружин породило распыление суверенитета в средневековых государ
ствах; именно создание регулярных армий породило суверенные государства. Для того, чтобы могло появиться стоящее над государствами международное сообщество, для того, чтобы исчез государственный суверенитет необходимо создание международных вооруженн
ых сил, превосходящих по мощи государственные.
:Сводить государство к наибольшей материальной силе так же абсурдно, как и к правовой теории суверенитета: в действительности все <основывается на государственническом феномене. Юридический суверенитет, совершенство организации, наибольшая материальн
ая сила тесно связаны между собой и в то же время с другим элементом, характеризующим государство: с силой уз солидарности внутри государственного сообщества, внутри <нации>. Основное препятствие на пути создания международной армии состоит в том, чт
о интернациональное сообщество не настолько сильно ощущается его членами, чтобы они согласились умереть за него. А нация воспринимается именно так, и поэтому она может иметь армию, совершенную политическую организацию и юридический суверенитет.я:
:Скромное государство, которое мы должны создать, не есть государство <свободного предпринимательства> (Etat de laissez faire); это государство, которое действует не для того, чтобы навязать априорные взгляды своих технократов через командование или
регламентацию, а чтобы способствовать трансформации глубинных регуляций реальных человеческих систем. Это действие не менее важно, не менее благородно и не менее трудно, как раз наоборот, но оно не нуждается больше в сохранении той же ситуации власт
вования и превосходства.
:Миссия регламентации, возложенная на общественные власти, в принципе не вызывает возражений: без минимальной регламентации нет должного уважения контрактов, исчезает доверие, на котором зиждется экономическая деятельность. Сама конкуренция может раз
виваться, если только ее ограничивают
и защищают правила. Конечно, эти правила могут быть основаны на традиции, как, впрочем, и условия, которые обеспечивают уважение контрактов. Но уже давно во всех странах недостаточность системы, основанной на традициях, привела к развитию сильного ре
гламентационного свода правил (un corpus reglementaire), который касается как соблюдения контрактов, так и поддержания условий для конкуренции, условий, регулирующих рынок труда, обеспечивающих защиту окружающей среды, запрещающих вред-ные для здоро
вья производства, а также вредную или морально предосудительную деятельность.
Спор, таким образом, идет не о необходимости регламентации, а о типе власти, которая должна ее разрабатывать, о типе власти, которая должна ее применять, с одной стороны, и о границах этой власти и превышении ее полномочий - с другой. Различие между
страной с либеральной традицией, такой, как США, и страной с административной традицией, такой, как Франция, хорошо извест-но. Чрезвычайная власть административного государства <по-французски> проистекает из того, что оно господствует над законодател
ьной властью в области разработки законов и над судебной властью в области их исполнения. Возможность быть
судьей самому себе, которую оно, таким образом, оставило за собой, составляет одно из главных препятствий прихода к власти скромного государства. Однако это только одна сторона дела. Первенство законодательной и судебной властей в такой стране, как С
ША, вовсе не мешает умножению там правил, а как раз наоборот. Это сравнение многое объясняет, так как оно позволяет лучше понять причины той ситуации, которая порождает болезнь и похожие реакции отторжения в столь разных в общем странах.
Первая и самая главная из этих причин - потрясающий рост сложности сделок между участниками экономической и социальной игры. Вереница взаимозависимостей и многочисленные вторичные последствия всякой деятельности, которые вытекают из этой сложности, д
елают невозможным поддержание простых правил обеспечения ответственности и защиты людей и вещей. Переход к обществу услуг ускоряет это развитие в том отношении, что сами рынки услуг еще более сложны, и человеческие отношения, которые они создают, име
ют намного меньше ограничений, чем отношения купли-продажи традиционной индустриальной модели.
Однако к воздействию сложности прибавляется еще один, более второстепенный довод. Это - необходимость вмешательства
с целью обеспечения равенства доступа к экономической и социальной игре (jeu economique et social), во-первых, и равенства условий игры ее участников, во-вторых. В таком случае главной задачей регламентации является установление между индивидами дос
таточного равенства, которое свободная игра рынка обычно ликвидирует настолько, что задетой оказывается сама жизнеспособность общества. Прямые вмешательства активного регламентирования, ограничивающего свободу заключения контрактов, диктующего особые
условия найма рабочей силы, ее увольнения, продвижения по службе и использования налогообложения для обеспечения большего равенства доходов, повлекли за собой развитие налогового права, социального права, делового права, сложности и противоречия кот
орых не перестают приводить в растерянность самих специалистов по этим вопросам.
Как решать эти проблемы? Было бы абсурдным верить, что их можно оставить на милость рынка. Сложность возникла как реакция властей на реальные противоречия, реакция, в основании которой лежит логическая ошибка. Рассуждение шло таким образом, будто еди
нственным способом овладеть этой сложностью было противопоставление ей еще большего числа правил. Однако современное размышление о человеческих системах (les systemes humains) начинает oбнаруживать парадоксальную идею о том, что единственным эффекти
вным ответом на нее является ответ <простоты> (de la simplicite).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181