А предмет познания - это только право.
Если государство понимается как правопорядок, тогда всякое государство есть правовое государство, а сам этот термин представляет собой плеоназм. Но реально он используется для обозначения особого типа государства, а именно такого, который отвечает тр
ебованиям демократии и правовой безопасности. <Правовое государство> в этом специфическом смысле есть относительно централизованный правопорядок, в соответствии с которым отправление правосудия и управление основывается на законах (то есть на общих п
равовых нормах), принимаемых избранным народом парламентом с участием или без участия главы государства; члены правительства ответственны за свои акты; суды независимы; а также гарантируются определенные гражданские свободы, в особеннос-
ти свобода вероисповедания, свобода совести и свобода слова.я:



:Что мы понимаем под политикой? Это понятие имеет чрезвычайно широкий смысл и охватывает все виды деятельности по самостоятельному руководству. :Можно говорить о школьной политике городской или сельской общины, о политике правления, руководящего корп
орацией, наконец, даже о политике умной жены, которая стремится управлять своим мужем.
Конечно, сейчас мы не берем столь широкое понятие за основу наших рассуждений. Мы намереваемся в данном случае говорить только о руководстве или оказании влияния на руководство политическим союзом, то есть в наши дни - государством.
Но что есть <политический> союз с точ-ки зрения социологического рассуждения? Что есть <государство>? Ведь государство нельзя социологически определить, исходя из содержания его деятельности. Почти нет таких задач, выполнение которых политический со
юз не брал бы в свои руки то здесь, то там; с другой стороны, нет такой задачи, о которой можно было бы сказать, что она во всякое время полностью, то есть исключительно, присуща тем союзам, которые называют <политическими>, то есть в наши дни - госу
дарствам, или союзам, которые исторически предшествовали современному государству. Напротив, дать социологическое определение современного государства можно, в конечном счете, только исходя из специфически применяемого им, как и всяким политическим с
оюзом, средства - физического насилия. <Всякое государство основано на насилии>, - говорил
в свое время Троцкий в Брест-Литовске. И это действительно так. Только если бы существовали социальные образования, которым было бы неизвестно насилие как средство, тогда отпало бы понятие <государства>, тогда наступило бы то, что в особом смысле сло
ва можно было бы назвать <анархией>. Конечно, насилие отнюдь не является нормальным или единственным средством государства - об этом нет и речи, - но оно, пожалуй, специфическое для него средство. Именно в наше время отношение государства
к насилию особенно интимно (innerlich). В прошлом различным союзам - начиная с рода - физическое насилие было известно как совершенно нормальное средство. В противоположность этому сегодня мы должны будем сказать: государство есть то человеческое соо
бщество, которое внутри определенной области - <область> включается в признак! - претендует (с успехом) на монополию легитимного физического насилия. Ибо для нашей эпохи характерно, что право на физическое насилие приписывается всем другим союзам или
отдельным лицам лишь настолько, насколько государство со своей стороны допускает это насилие: единственным источником <права> на насилие считается государство.
Итак, <политика>, судя по всему, означает стремление к участию во власти или к оказанию влияния на распределение власти, будь то между государствами, будь то внутри государства между группами людей, которые оно в себе заключает.
В сущности, такое понимание соответствует и словоупотреблению. Если о каком-то вопросе говорят: это <политический> во-прос, о министре или чиновнике - это <политический> чиновник,
о некотором решении - оно <политически> обусловлено, - то тем самым всегда подразумевается, что интересы распределения, сохранения, смещения власти являются определяющими для ответа на указанный вопрос, или обусловливают это решение, или определяют с
феру деятельности соответствующего чиновника. Кто занимается политикой, тот стремится к власти: либо к власти как средству, подчиненному другим целям (идеальным или эгоистическим), либо к власти <ради нее самой>, чтобы наслаждаться чувством престижа,
которое она дает.
Государство, равно как и политические союзы, исторически ему предшествующие, есть отношение господства людей над людьми, опирающееся на легитимное (то есть считающееся легитимным) насилие как средство. Таким образом, чтобы оно существовало, люди, нах
одящиеся под господством, должны подчиняться авторитету, на который претендуют те, кто теперь господствует. Когда и почему они так поступают? Какие внутренние основания для оправдания господства и какие внешние средства служат ему опорой?
В принципе имеется три вида внутренних оправданий, то есть оснований легитимности (начнем с них). Во-первых, это авторитет <вечно вчерашнего>: авторитет нравов, освященных исконной значимостью и привычной ориентацией на их соблюдение, - <традиционное
> господство, как его осуществляли патриарх
и патримониальный князь старого типа. Далее, авторитет внеобыденного личного дара (Gnadengabe) (харизма), полная личная преданность и личное доверие, вызываемое наличием качеств вождя у какого-то человека: откровений, героизма и других, - харизматиче
ское господство, как его осуществляют пророк, или - в области политического - избранный князь-военачальник, или плебисцитарный властитель, выдающийся демагог и политический партийный вождь. Наконец, господство в силу <легальности>,
в силу веры в обязательность легального установления (Satzung) и деловой <компетентности>, обоснованной рационально созданными правилами, то есть ориентации на подчинение при выполнении установленных правил - господство в том виде, в каком его осущес
твляют современный <государственный служащий>
и все те носители власти, которые похожи на него в этом отношении. Понятно, что в действительности подчинение обусловливают чрезвычайно грубые мотивы страха и надежды - страха перед местью магических сил или властителя, надежды на потустороннее или п
осюстороннее вознаграждение - и вместе с тем самые разнообразные интересы. К этому мы сейчас вернемся. Но если пытаться выяснить, на чем основана <легитимность> такой покорности, тогда, конечно, столкнешься с указанными тремя ее <чистыми> типами. А э
ти представления о легитимности и их внутреннее обоснование имеют большое значение для структуры
господства. Правда, чистые типы редко встречаются в действительности. Но сегодня мы не можем позволить себе детальный анализ крайне запутанных изменений, переходов и комбинаций этих чистых типов: это относится к проблемам <общего учения
о государстве>.
В данном случае нас интересует прежде всего второй из них: господство, основанное на преданности тех, кто подчиняется чисто личной <харизме> <вождя>. Ибо здесь коренится мысль о призвании (Beruf) в его высшем выражении. Преданность харизме пророка ил
и вождя на войне, или выдающегося демагога в народном собрании (Ekklesia) или в парламенте как раз и означает, что человек подобного типа считается внутренне <призванным> руководителем людей, что последние подчиняются ему не в силу обычая или установ
ления, но потому, что верят в него. Правда, сам <вождь> живет своим делом, <жаждет свершить свой труд>, если только он не ограниченный и тщеславный выскочка. Именно к личности вождя и ее качествам относится преданность его сторонников: апостолов, пос
ледователей, только ему преданных партийных приверженцев. В двух важнейших в прошлом фигурах: с одной стороны, мага и пророка, с другой - избранного князя-военачальника, главаря банды, кондотьера - вождизм как явление встречается во все исторические
эпохи и во всех регионах.я:
<За счет> политики как профессии живет тот, кто стремится сделать из нее постоянный источник дохода; <для> политики-тот, у кого иная цель. Чтобы некто в экономическом смысле мог бы жить <для> политики, при господстве частнособственнического порядка д
олжны наличествовать некоторые, если угодно, весьма тривиальные предпосылки: в нормальных условиях он должен быть независимым от доходов, которые может принести ему политика. Следовательно, он просто должен быть состоятельным человеком или же как час
тное лицо занимать такое положение в жизни, которое приносит ему достаточный постоянный доход. Так по меньшей мере обстоит дело в нормальных условиях.я:
Если государством или партией руководят люди, которые
(в экономическом смысле слова) живут исключительно для политики, а не за счет политики, то это необходимо означает <плутократическое> рекрутирование политических руководящих слоев. Но последнее, конечно, еще не означает обратного: что наличие такого
плутократического руководства предполагало бы отсутствие у политически господствующего слоя стремления также жить и <за счет> политики, то, есть использовать свое политическое господство и в частных экономических интересах. Об этом, конечно, нет и ре
чи.я:
Руководить политикой можно либо в порядке <почетной деятельности>, и тогда ею занимаются, как обычно говорят, <независимые>, то есть состоятельные, прежде всего имеющие ренту люди. Или же к политическому руководству допускаются неимущие, и тогда они
должны получать вознаграждение. Профессиональный политик, живущий за счет политики, может быть чистым <пребендарием> () или чиновником на жалованье. Тогда он либо извлекает доходы из пошлин и сборов за определенные обязательные действия (Le
istungen) - чаевые и взятки представляют собой лишь одну, нерегулярную и формально нелегальную разновидность этой категории доходов, - или получает твердое натуральное вознаграждение, или денежное содержание, или то и другое вместе. Руководитель поли
тикой может приобрести характер <предпринимателя>, как кондотьер, или арендатор, или покупатель должности в прошлом, или как американский босс, расценивающий свои издержки как капиталовложение, из которого он, используя свое влияние, сумеет извлечь д
оход. Либо же такой политик может получать твердое жалованье как редактор, или партийный секретарь, или современный министр, или политический чиновник.я:
Все партийные битвы суть не только битвы ради предметных целей, но прежде всего также и за патронаж над должностями.
В Германии все противоборство партикуляристских и централи-стских устремлений закручено прежде всего и вокруг вопроса, какая из сил - берлинцы ли или же мюнхенцы, карлсруэсцы, дрезденцы - будет иметь патронаж над должностями. Ущемления
в распределении должностей воспринимаются партиями более болезненно, чем противодействие их предметным целям.я:
В Испании вплоть до последних лет две крупные партии сменяли друг друга в конвенционально закрепленной очередности
в форме сфабрикованных свыше <выборов>, чтобы обеспечить
должностями своих сторонников. В регионах испанских колониальных владений как при так называемых <выборах>, так и при так называемых <революциях> речь всегда идет о государственной кормушке, которой намерены воспользоваться победители. Вследствие общ
ей бюрократизации с ростом числа должностей
и спроса на такие должности как формы специфически гарантированного обеспечения данная тенденция усиливается для всех партий, и они во все большей мере становятся таким средством обеспечения для своих сторонников.
Однако ныне указанной тенденции противостоит развитие
и превращение современного чиновничества в совокупность трудящихся (Arbeiterschaft), высококвалифицированных специалистов духовного труда, профессионально вышколенных многолетней подготовкой, с высокоразвитой сословной честью, гарантирующей безупречн
ость, без чего возникла бы роковая опасность чудовищной коррупции и низкого мещанства, а это бы ставило под угрозу чисто техническую эффективность государственного аппарата, значение которого для хозяйства, особенно с возрастанием социализации, посто
янно усиливалось и будет усиливаться впредь.я:
Эту тенденцию обусловливают чисто технические, неизбежные потребности управления. В Европе профессиональное чиновничество, организованное на началах разделения труда, постепенно возникло в ходе полутысячелетнего развития. :Развитие военной техники об
условило появление профессионального офицера, совершенствование судопроизводства - вышколенного юриста. В этих трех областях профессиональное чиновничество одержало окончательную победу в развитых государствах в XVI в. Тем самым одновременно с возвыш
ением княжеского абсолютизма над сословиями происходила постепенная передача княжеского самовластия (Selbstherrschaft) профессиональному чиновничеству, благодаря которому только и стала для князя возможной победа над сословиями.
Одновременно с подъемом вышколенного чиновничества возникали также - хотя это совершалось путем куда более незаметных переходов - <руководящие политики>. Конечно, такие фактически главенствующие советники князей существовали с давних пор во всем мире
. На Востоке потребность по возможности освободить султана от бремени личной ответственности за успех правления создала типичную фигуру <великого визиря>. На Западе, прежде всего под влиянием донесений венецианских послов, жадно читаемых в дипломатич
еских профессиональных кругах, дипломатия в эпоху Карла V- эпоху Макиавелли - впервые становилась сознательно практикуемым искусством, адепты которого, по большей части гуманистически образованные, рассматривали себя как вышколенный слой посвященных.
я:
Необходимость формально единого ведения всей политики, включая внутреннюю, одним руководящим государственным деятелем окончательно сформировалась и стала неизбежной лишь благодаря конституционному развитию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181