— Ладно, давайте отложим. Время есть, надо все взвесить, тогда и решать, — вздохнул Гидаспов. — Что там у вас еще?
— Вы просили доложить по ситуации со Съездом.
— Да, на следующей неделе выезжать, а все как в тумане. Из ЦК прислали справку, что предстоит решить два ключевых вопроса: об отмене 6-й статьи и введении поста президента. Между строк видно, что Горбачев теряет доверие партии и пошел ва-банк. Если отбросить шелуху, то суть проста: он сдает демагогам партию, а взамен получает личную власть. Правда, пока власть неотделима от партии, но только до тех пор, пока не будет выстроена новая властная вертикаль, — оживленно объяснял Гидаспов.
Сурков удивился откровенности собеседника — тот почему-то не скрывал от начальника УКГБ своей неприязни к Генсеку. Для Суркова, конечно, не было новостью: Гидаспов ненавидел Горбачева, считал его предателем и провокатором, вслух говорил об этом не только с близкими людьми, но и со своими подчиненными.
— Главный вопрос, который нас интересует, — это как Горбачев будет управлять страной, на кого планирует опереться, — произнося слово «нас», Гидаспов плавно обвел вокруг себя нацеленным вверх пучком острых карандашей, крепко зажатых в кулаке. — Разумеется, если сможет стать президентом.
— По последнему вопросу мы переслали вам обобщающую справку… — начал Сурков.
— Мне докладывали ее содержание, но я хотел бы услышать от вас в живом, так сказать, виде, — прервал Гидаспов.
«Боится оставить след», — догадался Сурков.
— Вопрос обсуждался на координационном совете Межрегиональной группы в конце декабря. У членов МДГ нет единого мнения о введении поста президента, хотя принципиальных возражений нет. Если вопрос будет увязан с отменой 6-й статьи, то депутаты МДГ в большинстве проголосуют «за». Все же среди демократов имеются разногласия. Многие, например — Сахаров и наш, ленинградский, Щелканов, настаивают, что президент должен быть избран не Съездом, а прямым всенародным голосованием. Если все члены МДГ проголосуют «против», то вопрос о президенте, требующий конституционного большинства, будет провален, — коротко доложил Сурков.
— Наверняка ваши аналитики просчитали варианты? — стараясь ничем не показать заинтересованность, спросил Гидаспов.
— Некоторые наметки имеются, — осторожно ответил Сурков.
— Хотелось бы ознакомиться, — выделяя каждое слово, сказал Гидаспов.
— Нужны сутки, чтобы провести анализ наших данных и подготовить выжимку. Думаю, излишние подробности вам не интересны, — сказал Сурков, который не мог делиться с Гидасповым этой информацией без разрешения Крючкова.
— Уверен, что вы уже все, что надо, выжали. Знаете, есть такой термин у химиков: сухой остаток? Он получается после выжимки гетерогенной среды, — словно угадав мысли Суркова, усмехнулся Гидаспов. — Будете говорить с Владимиром Александровичем, передайте привет и скажите, что я очень рассчитываю на его поддержку и помощь.
Сурков понял, что первый секретарь Обкома знает о его контактах с председателем КГБ больше, чем он предполагал.
— Кстати, Алексей Анатольевич, хотел посоветоваться еще по одному вопросу. Нехорошо, что ленинградское Управление возглавляет всего лишь генерал-майор, несолидно как-то для нашего великого города, — со своей всегдашней усмешкой сказал Гидаспов.
— Вы считаете, что я не справляюсь со своими обязанностями? — вздрогнув от неожиданности, спросил Сурков, пытаясь сообразить, где он допустил ошибку.
— Члены бюро уверены, что вы можете работать лучше… — Гидаспов выдержал многозначительную паузу, -… если станете генерал-лейтенантом и членом коллегии Комитета. Ваш нынешний статус не соответствует ни значению Ленинграда, ни вашим способностям, ни, наконец, вашим заслугам! С учетом этого я приказал подготовить соответствующее обращение в ЦК КПСС, и завтра его отошлют. Копия будет выслана вашему руководству.
— Спасибо, за высокую оценку, Борис Вениаминович, — обычно невозмутимый Сурков был по-настоящему тронут. — Обещаю, что не подведу вас.
— Так, все-таки, что делать с митингом, Алексей Анатольевич? — задержав протянутую для пожатия руку Суркова, тихо спросил Гидаспов. — Неужели у вас нет запасного варианта? Не верю!
— Есть кое-что, но надо день-два на подработку, — отведя взгляд, ответил Сурков.
— Два дня — много! Надо успеть до завтра, — требовательно сказал Гидаспов. — Вечером жду!
— Должен предупредить: комбинация неочевидная, но сулит стопроцентный результат, — интуитивно почувствовав, что Гидаспову можно поверить, сказал Сурков и, подумав, решился добавить:
— Дайте отмашку в горисполком, чтобы аннулировали разрешение на митинг, — после этих слов обратного хода у него уже не было.
— Хорошо, дам, — согласился Гидаспов. — Но завтра вечером вы свою колоду из рукава покажете. Всю, до последнего джокера!
* * *
Секретно
Экз. — единств.
ИСХ НР 482/07-05-17-С ОТ 02/03/90
Шифротелеграмма
И. О. НАЧАЛЬНИКУ ПЕТРОГРАДСКОГО Р/О
ПОЛКОВНИКУ КОСИНОВУ
ИЗ УКГБ ПО ЛЕНИНГРАДУ И Л/О
ПРИОСТАНОВИТЬ ПОДГОТОВКУ АКТИВНЫХ МЕРОПРИЯТИЙ СОГЛАСНО ЧАСТЕЙ ОДИН ЗПТ ДВА ЗПТ ТРИ ОПЕРПЛАНА «ВОЗМУТИТЕЛЬ» ТЧК ОДНОВРЕМЕННО ПРИКАЗЫВАЮ УСИЛИТЬ АГЕНТУРНО-ОПЕРАТИВНУЮ РАЗРАБОТКУ ЗПТ СБОР И АНАЛИЗ ОПЕРДАННЫХ ОТНОШЕНИИ ОБОЗНАЧЕННЫХ ПРИЛОЖЕНИЕМ ОПЕРПЛАНУ ОБЪЕКТОВ ТЧК
НАЧАЛЬНИК 5 СЛУЖБЫ — ЗАМНАЧАЛЬНИКА УКГБ ПО Л/О ГЕНЕРАЛ-МАЙОР МОКРОВ
— Что происходит наверху? Почему не дают работать? — перебросив через стол бумагу, раздраженно воскликнул Косинов. — Который год накапливаем! Горы бумаг накопили, а когда реализовывать будем?
— Будет и на нашей улице праздник! — рассеянно сказал Коршунов, делая вид, что впервые видит документ, который сам же и подготовил.
— Жаль, но служить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе, — сводя к шутке, улыбнулся Косинов. — Впрочем, тебе-то уж точно не придется: ты же у нас теперь — военный пенсионер.
— Стратегического назначения! — улыбаясь в ответ, добавил Коршунов.
— Точно, стратегический. А мы как бы в обеспечении, — обиделся Косинов.
— Не завидуй. Без твоего оперативного прикрытия грош цена моей стратегичности, — примирительно сказал Коршунов.
4.3 Засвистели свиристели
Сколько трудов стоило Рубашкину уломать редактора, чтобы тот напечатал интервью с Талановым, но дело не клеилось.
— Кончай плести тягомотину, скажи хоть что-нибудь интересное не только тебе, но и читателям. Ты третий раз повторил, что отстаиваешь позиции радикальной демократической платформы в КПСС, а дальше что? — орал Рубашкин на Таланова.
— А дальше надо написать, что лидерами демплатформы в КПСС являются Юрий Афанасьев, Борис Ельцин, Юрий Болдырев и другие депутаты из Межрегиональной группы, — невозмутимо отвечал Таланов.
— Кто другие? — вздыхал Рубашкин и, не вдумываясь, продолжал записывать, заранее зная, что ничего хорошего не получится.
— Например, Собчак!
— Представляю, как удивится Собчак, узнав, что ты его записал в радикальные сторонники демплатформы! — воскликнул Рубашкин. — Ради бога скажи хоть что-нибудь острое!
— Острое? Пожалуйста: мы выяснили, что из общего числа в 2100 легковых автомобилей, выделенных сверх фондов для распределения среди передовиков социалистического соревнования Ленинграда, свыше 700 машин — то есть больше трети — получили работники исполкомов, а также Обкома и райкомов. Это устраивает?
— Уже лучше, но мало!
— Ухваченные машины чиновники перепродают за пределами Ленинграда, то есть спекулируют. Это доказывает, что наши нынешние руководители ни в какое светлое будущее не верят, о коммунистических идеалах говорят только для того, чтобы задурить головы трудящимся, а сами заботятся только о личном обогащении. Кстати, среди них есть и те, кто рвется в депутаты Горсовета.
— Давай фамилии!
— Фамилии пока не будем!
— Почему? — удивился Рубашкин.
— Политически нецелесообразно! Зачем портить отношения, если ничего не изменишь?
— Не понял! — воскликнул Рубашкин.
— Если ты не понял — и не надо, — отмахнулся Таланов и продолжил:
— Поэтому я, как и многие другие ленинградцы, поддерживаю блок «Демвыборы-90», чтобы организованности коррумпированных аппаратчиков противопоставить твердую организованность общегражданского демократического движения избирателей. По одну сторону — Егор Лигачев и Нина Андреева, которая не поступается своими застойными принципами, по другую — коммунисты и все честные люди, выступающие за подлинную многопартийность…
— Как могут честные коммунисты выступать за многопартийность? — удивился Рубашкин.
— Если честные, то могут и должны! А если не могут и не хотят, то это не коммунисты, а партаппаратчики! — объяснил Таланов и продолжил:
— Избирательный блок «Демвыборы-90» отражает интересы подавляющего большинства рядовых ленинградцев. Наш блок состоит не из каких-то экстремистов, подпольных миллионеров и самозванных неформалов, как нас изображают обкомовские пропагандисты.
— Говоришь, Витя, словно кружевница Настя шелковые стежки мечет, — восхитился Рубашкин.
— Правда в том, что против «Демвыборов-90» выступают все силы аппаратной бюрократии, крайние политические группы типа полуфашистской «Памяти», а также леворадикальный «Демократический союз». Особенно ожесточенно противостоят блоку «Демвыборы-90», который представляет практически все демократическое движение нашего города, сотрудники и агенты КГБ. Гэбисты придумывают все новые и новые провокации против наших сторонников. Ряд членов демократического движения уже осужден по ложным, сфальсифицированным обвинениям. В качестве примера упомяну нашумевшее дело писателя Брусницына, о котором много писали. Недавно он был приговорен к тюремному заключению. Прокурор города Веревкин возбудил уголовное дело против известного правозащитника Ростислава Евдокимова и писателя Игоря Бунича, обвиняя их в антисоветской пропаганде и агитации. Несмотря на перестройку и гласность, такие случаи до сих пор не единичны.
— Вырастаешь, Витя, в народного трибуна, растешь, прям-таки на глазах, — одобрил Рубашкин. — Пройдись-ка теперь по соперникам.
— По национально-территориальному округу я бы призвал голосовать за кандидата в народные депутаты РСФСР главного редактора «Смены» Виктора Югина, о заслугах которого говорить не надо. Именно благодаря его принципиальности ленинградцы первыми в стране узнали о тбилисской трагедии и ее причинах. По территориальному округу №114 я бы отдал предпочтение прокурору Куйбышевского района Андрею Петровичу Осипову. Это — умный и порядочный человек, разработавший программу реформ нашего законодательства. Замечу, что к сотрудникам прокуратуры у многих очень настороженное отношение, но Осипов — это радующее всех нас исключение. Недаром его кандидатуру активно поддерживает Ленинградский народный фронт…
— Постой, Витя! Может не будем писать про Осипова? Я слышал, что он поддерживал в судах обвинения против диссидентов. По делу Михайлова он чуть ли не расстрела добивался, — сказал Рубашкин.
— Чушь! Осипов — хороший человек, а ты вечно со своей подозрительностью. Тебя послушать, у нас каждый второй стукач!
— Нас как раз двое. Помнишь, как в детской считалке: «раз, два, три, это верно будешь ты!» Ты, Витенька! — усмехнулся Рубашкин.
— Почему же я? Если с меня считать, на тебя выпадет! — сказал Таланов.
— Я про себя точно знаю, что не стукач! Но, чтобы не спорить, пусть так и будет, — согласился Рубашкин. — Давай про твоих конкурентов.
— Я что-то устал. Может, расскажу своими словами, а ты потом коротко изложишь?
— Хорошо, изложу коротко, — кивнул Рубашкин и выключил стоявший перед Талановым диктофон.
— По 213-му округу, охватывающему территорию от Фонтанки до Лиговки и от улицы Жуковского до Невского, выдвинуто 10 кандидатов. О двух врачах из института нейрохирургии я почти ничего не знаю, и они пока никак не проявились. Остальные семь в общем сдвинуты вправо. Крайний — некий Козлов от небезызвестного объединения «Отечество», которое раздувает гражданскую и национальную рознь, сеет вражду и недоверие. «Отечество» — это отколовшаяся часть «Памяти», там вожаки что-то не поделили, а по сути — те же фашисты. Несколько человек так или иначе представляют нынешние власти: исполком и райком. Так, что на левом, демократическом краю политического спектра я практически один.
— А кого ты считаешь главным конкурентом?
— Судя по активности в округе, борьба будет идти между мной и Яковлевым. Он неглупый и по-хорошему амбициозный человек, работает главным инженером ТПО «Жилищное хозяйство», раньше был зампредом Дзержинского райисполкома…
— Это у него был какой-то скандал с перепродажей автомашин? — спросил Рубашкин.
— У него, — подтвердил Таланов.
— Так чего же ты темнишь? Расскажи об этом и от твоего конкурента мокрого места не останется.
— Сразу видно, что ты, Петя, не политик. Запомни, что в политике действие всегда вызывает противодействие. Вмажешь в лоб, сам по лбу и получишь!
— Не понимаю, чего ты осторожничаешь? — воскликнул Рубашкин.
— По всем опросам выходит, что я его опережаю. Но если мы завалим Яковлева, то неизвестно, кому пойдут его голоса. К тому же он мужик неплохой, ведет себя корректно. Про машины я намекнул, не называя его фамилии. Поэтому, если он задумал против меня пакость, то остережется. Очень прошу: не педалируй, как говорит твой музыкальный друг Горлов.
— Не он музыкальный, а его жена, — сказал Рубашкин и широко зевнул. — Поздно, спать пора.
— Обязательно надо вставить про мое отношение к жилищному вопросу, — поднимаясь, сказал Таланов. — Цифры я тебе давал раньше. Помнишь: в 70-м году строили 13 новых квартир на 100 тысяч жителей, а в 85-м — всего 4. Обязательно вставь, что программа «Жилье-2000» — пустая декларация. Вроде того, что обещал Хрущев: мол, в 1980 году нынешнее поколение будет жить при коммунизме.
— Еще бы не помнить! Учительница спрашивает: «Верите ли вы, дети, что мы будем жить при коммунизме?» У самой чуть ли не слезы от счастья, а я возьми и брякни:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68