— А что с ней сделается? Внедрение опытного образца оформим без вопросов, медицина не подкачает. В конце года напишешь отчет, премию распределишь, а отчет — на полку. Не забивай голову, не в первый раз! Кстати, я для наших уже договорился на «Жигули» без очереди, сверху — по божески, пять штук. Если хочешь, оставь пятнаху, и через месяц тачка — твоя.
— Спасибо, подумаю…
— Чего думать? — удивился Цветков. — Бери!
— Пора на черный день копить, мало ли что случится.
— Какой к лешему черный день! Бабки со всех сторон сыпятся, только подставлять успевай!
— Ну, это уж без меня, — Горлов понял, что их сотрудничеству пришел конец. Стало грустно, в последнее время Цветков заразил его азартом, удачные сделки даже доставляли удовольствие, как те несколько машин с фруктами, которые удалось быстро раскидать по столовым благодаря помощи одноклассника Вовы Алексеева — тот после института работал товароведом на овощной базе.
— Как без тебя? — вскричал Цветков. — Такие темы светят, похлеще твоей плановой, а ты в кусты собрался. Это брось, ты нам позарез нужен!
— Фрукты-овощи пристраивать? — спросил Горлов, скривившись как от зеленого лимона.
— Эта линия тоже накрывается. Наши колхозники совсем оборзели, денег им уже не надо, дают только по бартеру, да и то с разбором: им шифер, брус, цемент подавай. Но кто ж нам фонды на стройматериалы даст? Как ни крутись, а без фондов — опять же нары! В общем, мы с мужиками посоветовались и нашли вариант: собираем лом цветных металлов и — за бугор! Знаешь сколько тонна меди стоит?
— Рублей двести… или триста, не помню, — ответил Горлов.
— Правильно, деревянными! И никому медяхи не нужны, зеленеют от старости. Только у нас, в филиале тридцать восемь тонн чистой меди запасено. Зачем? Никто не знает, говорят, на всякий случай. А за бугром — одна тонна от пятисот до тысячи баксов! А возьми титан или молибден. Приедешь домой, сходи к себе на пятый склад, поинтересуйся что с какого года лежит.
— Ты, видно, уже поинтересовался?
— Через Котова получил полную картину. Он же обещал лицензию выбить и с таможней утрясти. Но не будет же секретарь райкома в мелочи вникать, хлопотней заниматься.
— Он теперь высоко летает, а моя задача, выходит, бегать? — спросил Горлов.
— Зачем бегать? У тебя машина будет. В конце концов, если боишься свои бабки вкладывать, мы тебе авансом выделим, будешь по доверенности ездить. Первые партии откачаем — «Жигуль» твой, обещаю.
В дверь заглянул хмурый мужчина лет сорока в промасленном ватнике.
— Погода портится, а мне через перевал ехать, — сказал он Цветкову.
— Погрузили? — спросил тот.
— Уж с полчаса…
— Слушай, Боря, не хочешь до Сочи махнуть? Мужик конечно надежный, но по дороге может заквасить, случалось с ним такое. А груз, понимаешь, тонкий, не дай Бог… Ты же все одно в отпуске. Заодно отдохнешь, я позвоню, чтобы хороший номер сделали.
Горлов сразу же согласился, и Цветков схватился за телефон.
— Гостиница «Дружба» в Адлере устроит? У самого моря, финская сауна, директор встретит, как родного, обещал полный комфорт. Согласен? Я всегда знал, что ты, Боря, надежный, как скала. А что до нашего разговора, так будем считать, что договорились.
— Хорошо, договорились, но только в принципе, без деталей, — ответил Горлов.
— Детали потом, когда документы сделаем. Я сам прилечу, посидим втроем с Котовым, все вопросы отрешаем, — обрадовался Цветков.
— Так он со мной и станет решать, он меня на порог не пустит, — одевая куртку, буркнул Горлов.
— Не пойму, какая кошка у вас пробежала. Что раньше было, то быльем поросло. Котов — нормальный мужик, сидит на своем месте, все контролирует, деловой, что еще надо? Выпьете по бутылке и все устаканим. Вы с ним еще подружитесь, вот увидишь!
Через час Горлов уже выехал из Краснодара. В кабине было грязно и пахло бензином, шофер, скрипя зубами, жевал мундштук с потухшей сигаретой и ожесточенно ругался. Горлов надвинул на глаза кепку и, привалившись в угол, заснул.
— Вот и море синее, — сквозь сон услышал он и открыл глаза. Фары высвечивали петляющую дорогу, слева поднимался вверх лес, а с другой стороны было черно и пусто.
— Где море? — спросил Горлов, потерев рукавом глаза.
Он опустил стекло, сквозь шум мотора загудел прибой, навстречу пахнуло свежо и остро.
— Вот оно, Черное! Вот оно, родимое — перед нами, — улыбнувшись, радостно сказал водитель.
2.8. В подземелье крот скребется
— Гляди-ка, где твой объявился, — Косинов перебросил через стол листок, и Павел Васильевич едва успел его поймать.
Секретно
Экз. — единств.
ИСХ НР 201/56-05-7-С ОТ 08/01/90
Шифротелеграмма
ЗАМНАЧАЛЬНИКУ УКГБ ПО ЛЕНИНГРАДУ И Л/О,
ГЕНЕРАЛ-МАЙОРУ МОКРОВУ
ИЗ КРАСНОДАРСКОГО КРАЙУКГБ
СОГЛАСНО ВАШЕМУ ЗАПРОСУ НР 386/78-5-С ОТ 11.09.89 УСТАНОВЛЕНО ПРИБЫТИЕ ОБЪЕКТА «ЗВЕЗДОЧЕТ» КР=ДАР ТЧК ОБЪЕКТ ОСТАНОВИЛСЯ ГОСТИНИЦЕ « МОСКВА» ТЧК ПОСУТОЧНЫЕ СВОДКИ МЕРОПРИЯТИЙ "С" И «НН» БУДУТ ОФОРМЛЕНЫ И ВЫСЛАНЫ ВАШ АДРЕС ДОПОЛНИТЕЛЬНО ТЧК СООБЩИТЕ ДАЛЬНЕЙШИЕ ДЕЙСТВИЯ ОТНОШЕНИЕ ОБЪЕКТА ТЧК ЗАМНАЧАЛЬНИКА КРАЙУКГБ ПОЛКОВНИК КУЗНЕЦОВ
— Будем там брать? — дождавшись, пока Коршунов вернет бумагу, спросил Косинов.
— На чем брать?
— Подставим Рубашкину иностранца, тот предложит помощь демократическому движению, даст деньги, возьмет расписку, а после невзначай станет расспрашивать о сути секретной работы — деталями мы его снабдим точнейшими. По записи беседы и выйдет, что Рубашкин ему все выдал — не отвертится, голубчик! А дальше — раскрутим твоего «Звездочета» и дополним план по «Дымку». Хорошо дополним: антисоветчики на службе у иностранной разведки, продают противнику государственные тайны, — как о решенном сказал Косинов. Он ничем не рисковал, и его мало волновало, сыграется или не сыграется комбинация: объект был расписан за Коршуновым — ему и отвечать.
— Сражаясь с ничтожным противником, ни за что не одержать достойной победы, — невпопад ответил Коршунов.
— Не понял? — раздражаясь, спросил Косинов.
— Я бы не стал торопиться, — неопределенно пожал плечами Коршунов.
— Ни да, ни нет не говорю? Так, что ли, Пал Василич?
— Я бы тебе посоветовал, перед тем как задумывать комбинацию внимательно ознакомиться с оперданными по объекту…
— Я и ознакомился. Беседу профилактирования ты хорошо провел, квалифицированно, только из нее шубу не сошьешь, — возразил Косинов.
— Предлагаю доложить твой замысел на утверждение, акцентируя на мерах в отношении Рубашкина, а «Звездочета» пока не трогать. Никуда он не денется, пусть пока гуляет, — думая о своем, заключил Коршунов.
Предложенный Косиновым план был хорош, однако он не мог быть выполненным, поскольку уже был утвержден другой. Через день, максимум — два Рубашкин попадет в больницу и будет лежать в реанимации долго, очень долго.
Коршунов вспомнил, как поначалу пыжился Котов и как сник, когда понял, что не узнает ничего сверх допустимого. И по форме — не придерешься. Требовали доложить о мерах — мы доложили: пресечем! А как и когда пресечем — наше дело. Руководящую роль партии никто не оспаривает, но и возноситься над Органами никому не позволим!
* * *
Как и ожидал Павел Васильевич, план Косинову не утвердили, и через день в Краснодар ушел ответ.
Секретно
Экз. — единств.
ИСХ НР 479/78-05-11-С ОТ 10/01/90
Шифротелеграмма
ЗАМНАЧАЛЬНИКУ КРАСНОДАРСКОГО КРАЙУКГБ
ПОЛКОВНИКУ КУЗНЕЦОВУ
ИЗ УКГБ ПО ЛЕНИНГРАДУ И Л/О,
НА ВАШ ЗАПРОС ИСХ НР 201/56-05-7-С ОТ 08/01/90 ТЧК МЕР В ОТНОШЕНИИ «ЗВЕЗДОЧЕТА» НЕ ПРЕДПРИНИМАТЬ ТЧК О ДАТЕ И СПОСОБЕ УБЫТИЯ ОБЪЕКТА КРАСНОДАРА МЕСТУ ПОСТОЯННОГО ПРОЖИВАНИЯ ПРОШУ ИНФОРМИРОВАТЬ ТЧК ЗАМНАЧАЛЬНИКА УКГБ ПО Л/О ГЕНЕРАЛ-МАЙОР МОКРОВ
Рапорт сотрудников «наружки», не заметивших, что Горлов уехал на машине, был своевременно передан по службе, но из-за отмены активных мер на него не обратили внимания, аккуратно подшив в дело.
Ситуация могла сложиться совсем иначе, но Косинов допустил незначительную неточность: готовя ответ, он запросил сведения об отъезде Горлова ИЗ КРАСНОДАРА. Поэтому запрос без всяких объяснений был спущен в городской отдел КрайУГБ, где не знали, что объект уже покинул город и выполнили задание по обычной, типовой схеме, взяв под контроль железнодорожные и авиакассы. Но никаких билетов Горлов в Краснодаре не покупал, поскольку уже был в Адлере, откуда уехал не зафиксированным спустя неделю. А за это время случилось непредвиденное, и оперативный интерес к нему исчез.
2.9. Прилетела птица быстрая к морю чермному, да к холодному
До Сочи добрались в начале двенадцатого. Лил дождь вперемежку с мокрым снегом, улицы были темны, будто все вымерло. Шофер довез до вокзальной площади, что-то буркнул на прощание и тут же уехал, а Горлов пошел договариваться с таксистами. Те, словно сговорились: за поездку в Адлер заламывали несусветно. В конце концов пришлось отдать тридцатник, зато через сорок минут дребезжащая на каждой колдобине «Волга» заглохла у подъезда пансионата «Дружба».
— Вишь, такое дело! Прибавить бы надо, — огорчился шофер, безуспешно пытаясь завести мотор.
— А мне что? Даю, как договаривались, — возмутился Горлов, но, выходя из машины, передумал и добавил десятку.
«Черт с ним, не обеднею», — подумал он, перехватив портфель с деньгами в другую руку.
В вестибюле никого не было, только в глубине, у стойки бара сидело несколько человек. Прождав администратора минут десять, Горлов не выдержал и постучал монеткой по стеклу. Одна из женщин в баре оглянулась и неторопливо направилась к нему.
— Никого не поселяем! — с очевидным пренебрежением оглядев Горлова, сказала она и повернулась идти обратно.
— На меня заказано, директор знает, — и он назвал свою фамилию.
Никогда Горлов не видел, чтобы не только лицо но и, казалось, весь человек менялись так быстро. Не больше секунды — и перед ним сияло искреннее радушие и гостеприимство.
— Геннадий Николаевич весь вечер ждал, прям таки извелся, через каждые десять минут выглядывал — не подъехали ли. Буквально полчаса назад ушел и строго-настрого наказал… Да, что ж я разболталась, идемте в номер, разденетесь, а тем временем ужинать накроем.
— Накрывай, Наташка, — крикнула она.
Номер оказался просто шикарным. Гостиная метров двадцать с импортным цветным телевизором и стильной румынской мебелью, в буфете блестел хрусталь. Через открытую дверь Горлов разглядел спальню с широкой, видимо, двуспальной, кроватью, а на столе стояли бутылка шампанского, вино и ваза с фруктами.
— Это вам, к приезду! — включив торшер, сказала администраторша. — Снимайте куртку — весь промокли — располагайтесь и спускайтесь. А я на кухню сбегаю, горячее организую. Ресторан уже закрыт, но повара еще там — после смены гуляют. Вам что лучше: телятинку отбивную, курочку или рыбное — утром форель завезли?
— Форель с телятинкой! Гулять — так гулять, — ответил Горлов, вспомнив, что с утра ничего не ел.
Оставшись один, он быстро принял душ. Вода была едва теплая, но усталость отошла. Перед уходом он засунул портфель с деньгами на дно сумки, а сверху положил пропотевшее белье.
«Авось, не стащат», — подумал Горлов, закрывая дверь на два оборота.
— Дурная моя голова, даже не познакомились, меня Таней зовут, а вас? — встретив Горлова у лестницы, она взяла его под руку и повела к бару. Таня успела причесаться, подкраситься, одеть другое платье, и выглядела хорошенькой. На вид ей было лет тридцать. — Здесь вы будете завтракать, а обед и ужин в ресторане или позвоните — вам все в номер принесут. Геннадий Николаевич распорядился — за счет администрации.
— По высшему разряду! — восхитился Горлов, подойдя к столу. На белоснежной скатерти были черная и красная икра, осетрина, горбуша, языки, твердокопченая колбаса, зелень, а от блюда с лавашом и хачапури еще шел пар.
— С дорожки — водочки? Экспортная, с винтом! — сказала Таня и потянулась к бутылке, но Горлов налил сам и, только выпив, почувствовал, как проголодался. После второй рюмки она раскраснелась и болтала без умолку о чем-то своем, он не слушал.
Когда принесли мясное, Горлов уже насытился, его разморило, хотелось спать так, что слипались глаза.
— Хватит! А то прямо здесь отключусь, — сказал он, отодвигая налитую рюмку.
— Не люблю пьяных мужиков, а слегка — очень даже. Веселее, — сказала Таня и придвинулась совсем близко. — Кофе будете? Наташка хорошо варит, если не мухлюет.
— А ты очень, очень, как бы сказать… Наш человек! — сказал Горлов и выпил до дна.
Кофе оказался действительно хорошим, и от него прояснилось. Он достал бумажник, но Таня замахала руками и стала объяснять, что все уже оплачено.
«Ну и черт с ними, пусть платят, если хотят», — подумал Горлов, поднимаясь по лестнице. Он не мог вспомнить звал ли ее с собой, или она сама пошла. Добравшись до кровати, он уснул, едва укрывшись одеялом, хрустящим от свежести белья. Потом почувствовал прохладу женского тела, шелковистого и мягкого.
— Опять горячую отключили, пришлось холодной споласкиваться, — прошептала Таня. Целуя его, она спускалась все ниже, он вскрикнул от неожиданно острого ощущения и опрокинул ее на спину.
Она обнимала мягко и податливо следовала за его ритмом. Под конец всхлипнула: «Ой, мамочка!», и вслед за освобождением он провалился в глубокий и ясный сон.
* * *
— Ну и дура! Даже паспорта не спросила, а теперь, конечно, неудобно. Гость, ясное дело, и есть гость, да разве я говорил, что регистрировать не надо? Ну, чего молчишь, глазищи таращишь? И когда ты головой будешь думать, а не передком после? Думаешь, не знаю, что ты его уже закувыркала? — выговаривал Геннадий Николаевич подчиненную.
— Виновата, хотела вам угодить! Простите, Геннадий Николаевич! -оправдывалась Таня. — Что хотите сделаю, только не выгоняйте.
— А если милиция спросит — что будем делать? Кто ответит?
— Да кто спросит? Участковый — нашей Верки брат, я с ним вмиг улажу.
— Мигом не отделаешься, он мужик здоровый.
— Не волнуйтесь, Геннадий Николаевич, я послезавтра внеочередь выйду, сама у него паспорт спрошу и все сделаю, комар носа не подточит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68