стоит на одной ноге 1сек;
строит башню из 6 куби-
ков
3.0 Проходит на цыпочках
2.7 метра; идет по лест-
нице, двигая ногами по-
переменно; прыгает на
0.9м
4.5 Прыгает через веревоч-
ку; прыгает на одной
ноге; ходит по прямой ли-
нии
Стадии речевого
развития
Воркующие звуки сменяются лепе-
том с освоением согласных звуков
Повтор слогов; признаки понимания
некоторых слов; регулярно издает
некоторые звуки, обозначающие
людей и объектов, т.е. первые слова
Репертуар от 3 до 50 слов, не со-
единенных во фразы;последователь-
ности звуков и интонационных пат-
тернов напоминают речь; заметный
прогресс в понимании
Более 50 слов; чаще всего - фра-
зы из двух слов; повышенный инте-
рес к вербальному общению; лепе-
та больше нет
Каждый день новые слова; выска-
зывания из 3 и более слов; видимо
понимает все, что ему говорят; все
еще много грамматических отклоне-
ний
Словарь из 1000 слов; понимает при-
мерно 80%; грамматика высказыва-
ний близка к разговору взрослых;
синтаксические ошибки теряют раз-
нообразие, становятся системати-
ческими, предсказуемыми
Правильно построенная речь; грам-
матические отклонения либо в нео-
бычных конструкциях, либо в сти-
листически сложных рассуждениях
подвержен воздействию паттернов данного языка, у него
развивается механизм, позволяющий ему их обрабатывать, а во
многих, случаях и воспроизводить их (хотя последнее не является
необходимым, условием, последующего развития). При. этом. он
изменяется так. что достигает нового состояния, приобретает
новый потенциал в своем языковом развитии. Теперь он начинает
осознавать некоторые аспекты артикуляции и может их
обрабатывать а возможно и воспроизводить и т.д. Аналогичную
последовательность усвоения, синтеза и нового состояния усвоения
можно видеть на уровне семантики, и синтаксиса."
Язык, раздел 2: структура и абстракции
357
Здесь важно подвести итог некоторым моментам нашего довольно длин-
ного обсуждения структурной лингвистики. В наиболее общем виде мозг
человека можно представить себе как очень сложную систему хранения и
обработки информации. Применительно к языку это означает, что значи-
тельная часть языковых знаний хранится в абстрактном виде (так же как
и знания об алгебре), но в памяти хранятся также и конкретные смысло-
вые единицы - слова. Лингвисты - особенно те, что поддерживают идею
порождающей грамматики, - предложили описание абстрактных свойств
языка и математических законов, по которым происходит хранение и по-
рождение языка. Мало кто сомневается в абстрактной сущности языка,
однако сама форма абстракции все еще остается до конца не выясненной.
Еще один взгляд (не обязательно противоположный предыдущему) пред-
полагает, что язык тесно связан с физическим созреванием, и оба эти
фактора влияют друг на друга. Обе изложенные позиции являют собой
детальную и ценную парадигму для построения когнитивной теории языка.
Гипотеза
лингвистичес-
кой относи-
тельности
Хомский делал акцент на лингвистических универсалиях, пытаясь выя-
вить лингвистические операции, которые являются общими для всех чело-
веческих языков и, как мы убедились, в значительной степени опираются
на глубинные структуры языка и преобразования. Однако, на семантичес-
ком и фонетическом уровне языки очевидно различаются. Именно для
этих внешних характеристик языка особенно существенна гипотеза линг-
вистической относительности.
Идея о том, что язык человека влияет на его восприятие и представле-
ния о реальности, имеет долгую и в чем-то бурную историю. Современную
ее версию обычно связывают с Бенджамином Ли Уорфом (Benjamin Lee
Whorf, 1956), который детально описал эту гипотезу в своей работе и по
имени которого она была названа ("гипотеза Уорфа"),- хотя основы этой
гипотезы принадлежат более раннему ученому Сэпиру, бывшему препода-
вателем Уорфа (подробности см. в: Sapir, 1912, Mandelbaum, 1958; Fishman,
1960). Уорф пришел к выводу, что люди, говорящие на различных языках,
по-разному представляют себе объект, обозначаемый словом, и что сама
по себе сущность языка служит основанием для различия во взглядах на
реальность. Уорф изучал языки американских индейцев и обнаружил, что
точный перевод с одного языка на другой просто невозможен. Так, в од-
ном из языков он обнаружил отсутствие четкого различия между суще-
ствительными и глаголами; в другом языке настоящее, прошлое и буду-
щее время выражались неоднозначно; а еще в одном языке не существова-
ло различия между серым и коричневым цветами. Однако, в английском
языке есть слова для всех этих различий, хотя люди, говорящие по-анг-
лийски, и не имеют какого-то особенного физиологического аппарата (на-
пример, позволяющего именно им различать серый и коричневый цвета).
Некоторые лингвисты изучали, как язык (конкретно, лексический со-
став) влияет на представление о реальности, на примере названий цветов.
Известно, что зрительные органы человека могут воспринимать широкий
диапазон цветов, но их идентификация зависит от наименования различ-
ных цветов. Глизон (Gleason, 1966) обнаружил, что в английском цвето-
вой спектр делится на пурпурный, голубой, зеленый, желтый, оранжевый
и красный цвета плюс множество промежуточных оттенков, в языке Шо-
на (на котором говорят в некоторых регионах Родезии) и Басса (языке
Язык и развитие познания
358
Либерии) выделяется меньше цветов и их разделение проходит в других
точках (см. Рис.11.1).
В этой связи особенно интересно то, что у всех нормальных людей
зрительная система устроена одинаково (т.е. у них одинаковая физиологи-
ческая способность к видению цвета и различению оттенков). Поэтому
можно предположить, что различия в мысленной обработке рассматрива-
емого цвета объясняются различиями языковых кодов. Как показывают
некоторые исследования, это имеет свои основания; например, когда цвет
не соответствует категориям цветов, обозначенным названиями (т.е. по-
падает "между" цветами), он, вероятнее всего, запомнится как тот цвет, к
которому он расположен ближе. Аналогично, у эскимосов есть множество
названий для снега (вьюжный снег, дрейфующий снег, снег для постройки
иглу10 и т.д.), позволяющие им "видеть", т.е. различать, больше видов
снега, чем это могут жители зон умеренного климата; а у народа Хануос,
живущего на Филиппинских островах, есть 92 названия для различных
сортов и состояний риса. Гипотеза Уорфа предполагает, что физическая
реальность переводится - в соответствии с некоторой внутренней репре-
зентацией реальности - в восприятие, согласующееся с долгоживущими
когнитивными структурами. Структурирование информации мозгом свя-
зано с конкретными языковыми кодами, развившимися у каждого челове-
ка. Эти коды различаются, как различаются языки. Взгляды Уорфа встре-
тили серьезную критику со стороны сравнительной лингвистики. Напри-
мер. Берлин и Кай (Berlin and Kay, 1969) изучили названия цветов почти
в сотне языков и пришли к выводу, что определенные основные цвета
одинаковы во всех языках.
В одном из экспериментов они выяснили названия основных цветов в
двадцати различных языках и затем попросили людей, для которых эти
языки были родными, картировать их, т.е. указать на ряд цветов, которые
у них ассоциируются с данным названием цвета. В конце испытуемых
просили пометить тот цвет, который они считают наилучшим или наибо-
лее типичным для каждого названия цвета (это называется фокальным
цветом). Их результаты показывают, что существует некоторая основная
закономерность, в соответствии с которой цветовой опыт человека коди-
руется в языке. Поэтому названия цветов скорее непосредственно зави-
сят от перцептивных явлений, чем определяют перцепты.
"Иглу - куполообразное жилище канадских эскимосов из снежных плит.
Прим. нерев.


Рис. 11.1. Глав-
ные части видимо-
го спектра в трех
языках. Адаптиро-
вано из: Brown
S1965/.
Язык, раздел 2: структура и абстракции
359
Кроме этого, данные против гипотезы Уорфа представила Хейдер (Hei-
der, 1971, 1972; Rosch (ранее Хейдер), 1973). Она изучала коренных жи-
телей Новой Гвинеи, говорящих на языке Дани. В дани существует только
два названия цвета - мола (яркий, теплый цвет) и мили (темный, холод-
ный цвет). Используя задачу на опознавание цвета, она обнаружила, что
точность опознания для фокальных цветов больше, чем для нефокальных,
но тем не менее, если язык определяет восприятие, то испытуемым, чей
язык имеет для цвета только два названия, было бы трудно воспроизво-
дить фокальные и нефокальные цвета. Поэтому позиция лингвистического
детерминизма (по крайней мере, в жесткой формулировке) представляет-
ся сомнительной. Антропологи и психологи продолжают находиться под
впечатлением гипотезы Уорфа. Кай и Кемптон (Кау and Kempton, 1984)
представили в журнале American Anthropologist хороший обзор эмпири-
ческих исследований этой гипотезы.
Взаимовлияние культуры и слов можно также видеть на примере вза-
имного расположения последних. Обычно в языках присутствуют три ос-
новных компонента: субъект (С), объект (О) и глагол (Г). В каждом языке
есть свое предпочтение для последовательности С, О и Г. Например, в
английском они обычно идут в порядке С, Г, О, как в следующем предло-
жении:
(С) (Г) (О)
Счастливый Ханс доил довольную корову. СГО
Гринберг (Greenberg, 1963) обнаружил, что в естественных языках
всего мира набор вариантов расположения С, Г и О в основном ограничи-
вается тремя наиболее частыми случаями (данные из Ultan, 1969; цит. по:
Anderson, 1985); вот распределение предпочтений порядка слов среди язы-
ков мира:
СОГ 44%
СГО 35%
ГСО 19%
ГОС 2%
ОГС 0%
ОС Г 0%
Андерсон (1985) отмечает, что в большинстве случаев субъект пред-
шествует объекту (79%), что согласуется с нашими данными о познании.
Действие инициируется субъектом, который влияет на объект. Поэтому
естественно, чтобы субъект появлялся в предложении раньше. Кроме того,
предложения чаще строятся вокруг субъектов, а установление субъекта,
являющегося героем предложения,- это вообще важный компонент уме-
ния читать. Секретом - а значит и потенциально интересной темой ис-
следования - остается вопрос об эквивалентности когнитивных опытов,
возникших при понимании двух семантически близких, но синтаксически
различающихся предложений. Возможно, что труднейшая международная
проблема "непонимания" на самом деле объясняется тем, что в результа-
те предпочтения той или иной последовательности слов в данном языке
Язык. и развитие познания
360
словам может придаваться различная важность. Я был бы счастлив узреть
результаты исследований в этой области.
Рассмотрим еще один интересный вопрос, касающийся взглядов Уор-
фа (что язык влияет на то, как человек воспринимает реальность, обраба-
тывает информацию, хранит ее и воспроизводит из памяти): Каково про-
исхождение лексических единиц? Почему в языке эскимосов много назва-
ний для снега, а в английском мало? Почему у нас много наименований
типов автомобилей, а у жителей Лапландии мало, если есть вообще? Воз-
можно потому, что чем важнее для людей тот или иной опыт, тем больше
существует способов выразить его в языке, а вовсе не потому, что язык
определяет наши перцепты. Следовательно, развитие конкретных языко-
вых кодов зависит от культурных потребностей; когда члены некоторой
языковой группы научаются этим кодам, они при этом также осваивают
существенные культурные ценности, часть из которых вероятно связана с
выживанием. Впоследствии развитие кодов языка может повлиять на то,
какая информация кодируется, преобразуется и запоминается.
БрЭНСфорд и Фрэнке. Утверждение, что под внешней структурой
языка скрывается его глубинная структура, подчиняющаяся правилам пре-
образований, привело к распространению предположения о существова-
нии других скрытых когнитивных структур. Среди наиболее любопыт-
ных - гипотезы Брэнсфорда и Фрэнкса (1971, 1972). Одну из них (Franks
and Bransford, 1971) мы излагали в Главе 3. В этом эксперименте испыту-
емому показывали фигуры, полученные путем преобразования фигуры-
прототипа, и просили оценить, видел ли он их раньше. В этом эксперимен-
те испытуемые ошибочно и с высокой степенью уверенности опознавали
прототип как ранее виденную фигуру. Вероятно, это можно объяснить
тем, что у испытуемых в результате их опыта с данными экземплярами
формировалась абстракция - фигура-прототип. Отсюда можно предполо-
жить, что люди формируют абстракции внешних впечатлений и что имен-
но эти абстракции хранятся у человека в памяти. Брэнсфорд и Фрэнке
(1971) выдвинули также гипотезу, касающуюся кодирования предложе-
ний. Они составляли сложные предложения, состоявшие из четырех про-
стых изъявительных предложений, из которых можно было удалить одно,
два или три, оставив, таким образом, в составе сложного предложения
соответственно три, две или одну пропозицию. Вот некоторые из этих
предложений:
Четыре
Муравьи на кухне ели сладкое желе, что стояло на столе.
Три
Муравьи ели сладкое желе, что стояло на столе.
Муравьи на кухне ели желе, что стояло на столе.
Муравьи на кухне ели сладкое желе.
Два
Муравьи на кухне ели желе.
Муравьи ели сладкое желе.
Абстрагиро-
вание линг-
вистических
идей
Язык, раздел 2: структура и абстракции
361
Сладкое желе стояло на столе.
Муравьи ели желе, что стояло на столе.
Одно
Муравьи были на кухне.
Желе стояло на столе.
Было сладкое.
Муравьи ели желе.
Эксперимент состоял из двух частей: "усвоения" предложений и зада-
чи на опознание. Во время опознания испытуемые должны были прочи-
тать 24 сложных предложения, состоявших из простых предложений с
одной, двумя или тремя пропозициями. После прочтения каждого предло-
жения испытуемых отвлекали на 4сек для решения задачи называния цве-
та, а затем задавали о прочитанном предложении вопрос, чтобы убедить-
ся, что испытуемые его закодировали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97