Я не гото
в к тому, чтобы меня спустили с поводка наделенного властью преследовать
кого-нибудь по суду.
Юридический колледж не дал мне ничего, кроме трех лет напряженной зубреж
ки и стрессовых ситуаций. Мы провели бесчисленное количество часов, копя
информацию, которая нам никогда не пригодится, нас бомбардировали лекци
ями, которые мы сразу же забыли. Мы запомнили дела, статусы и положения, ко
торые будут пересмотрены или исправлены завтра. Если бы вместо этого я т
ри года по пятьдесят часов в неделю просто работал под присмотром хороше
го адвоката, я сам бы уже стал таким. А теперь я студент-третьекурсник с ра
сстроенными нервами, который испытывает ужас перед самыми несложными к
азусами и замирает от страха перед неумолимо приближающимися экзамена
ми на звание адвоката.
Уловив какое-то движение перед столом, я поднимаю глаза и вижу, как корена
стый старикан с массивным слуховым аппаратом шаркает в моем направлени
и.

Глава 2

Через час вялые битвы в китайские шашки и джин-рамми совсем выдохлись, и п
оследние старики покидают здание. У дверей уже стоит привратник, когда С
мут собирает нас для подведения итогов. Мы по очереди делаем краткие соо
бщения относительно разных сложностей у наших новых клиентов. Мы устали
, и всем очень хочется поскорее уйти.
Смут высказывает несколько предположений, ничего творческого или ориг
инального, и отпускает нас, пообещав, что мы обсудим эти неотложные пробл
емы пожилых на занятиях на следующей неделе, мне тоже совсем не терпится
уйти.
Мы с Букером уезжаем в его машине, довольно старом «понтиаке», слишком бо
льшом, чтобы сохранять стильность, но в гораздо лучшем состоянии, чем моя
разваливающаяся на части «тойота». У Букера двое маленьких детей и жена,
школьная учительница на полставки, так что он лишь слегка возвышается на
д чертой бедности. Букер усердно учится. У него хорошие отметки, и поэтому
он обратил на себя внимание влиятельной фирмы в городе, во главе которой
стоят негры, довольно хорошей и известной своей умелой экспертизой в суд
опроизводстве по гражданским делам. Его стартовое жалованье Ц сорок ты
сяч долларов в год, на шесть тысяч больше, чем мне предложили «Броднэкс и С
пир».
Ц Ненавижу колледж, Ц говорю я, когда мы выезжаем с парковки около «Дом
а пожилых граждан из „Кипарисовых садов“».
Ц Таких, как ты, большинство, Ц замечает Букер.
Он не ненавидит ничего и никого и даже иногда говорит, что изучать право д
овольно интересно.
Ц Почему надо обязательно хотеть стать юристами?
Ц Но ты же знаешь, для того чтобы служить людям, надо бороться с несправе
дливостью и, следовательно, менять общество к лучшему. Ты что, не слушал ле
кций профессора Смута?
Ц Давай выпьем пивка.
Ц Но еще нет трех часов, Руди.
Букер пьет мало, а я пью еще меньше, потому что это дорогая привычка, и сейч
ас мне надо экономить на еду.
Ц Да я шучу, Ц отвечаю я.
Букер едет к университету, сегодня четверг, а это значит, что завтра на мен
я навалится спецкурс спортивного законодательства и Кодекс Наполеона,
такие же никчемные, как законы, касающиеся стариков и тоже не требующие у
сердия. Но на горизонте маячит экзамен на адвоката. И когда я об этом думаю
, у меня слегка дрожат руки. Если я провалю экзамен, то эти приятные, но накр
ахмаленные и неулыбчивые парни из «Броднэкс и Спир» предложат мне уволи
ться, и, значит, проработав месяц, я окажусь потом на улице. Нет, нечего так д
умать, мне ни в коем случае нельзя завалить экзамен, это повлечет за собой
безработицу, полное банкротство, позор и голод. Так почему же я все время о
б этом думаю, ежедневно и ежечасно?
Ц Завези меня в библиотеку, Ц прошу я. Ц Надо поработать над этими дела
ми, а потом ударю по адвокатскому резюме к экзамену.
Ц Хорошая мысль.
Ц Ненавижу библиотеку.
Ц А кто ее любит, Руди? Она для того и существует, чтобы ее ненавидели. Ее г
лавная цель и назначение Ц вызывать ненависть у студентов-юристов. У те
бя нормальное отношение.
Ц Спасибо.
Ц А у этой первой твоей клиентки, мисс Берди, водятся деньжата?
Ц А ты откуда знаешь?
Ц Кое-что подслушал.
Ц Да. Куча. И ей нужно новое завещание. К ней плохо относятся дети и внуки,
так что она, естественно, хочет лишить их наследства.
Ц И сколько же у нее денег?
Ц Примерно двадцать миллионов.
Букер смотрит на меня с явным недоверием.
Ц Во всяком случае, она так говорит, Ц поясняю я.
Ц А кто тогда получит все это богатство?
Ц Сексапильный телевизионный проповедник, у которого есть даже собств
енный самолет.
Ц Не может быть.
Ц Клянусь.
Букер сосредоточенно обдумывает услышанное на протяжении двух квартал
ов, которые мы с трудом преодолеваем из-за напряженного уличного движен
ия.
Ц Послушай, Руди, не обижайся, ты замечательный парень и так далее, хорош
ий студент, умный, но ты считаешь, что справишься с завещанием на такое огр
омное состояние?
Ц Нет. А ты бы справился?
Ц Конечно, нет. Так что ты собираешься делать?
Ц Но, может быть, она умрет во сне.
Ц Не думаю. Она слишком подвижная и юркая. Она еще нас переживет.
Ц Я свалю это дело Смуту. Может быть, он устроит мне какого-нибудь препод
авателя по налоговой политике, чтобы помочь. А может, я просто скажу мисс Б
ерди, что не в состоянии помочь и что ей придется уплатить пять тысяч како
му-нибудь могучему адвокату, специалисту по налогам, чтобы он составил т
акое завещание. Да мне все равно. У меня свои проблемы.
Ц «Тексако»?
Ц Ага. Они меня за пятки хватают. И мой домохозяин тоже.
Ц Хотелось бы тебе помочь, Ц говорит Букер, и я знаю, что он действительн
о хочет. Если бы он мог урвать хоть какую-то сумму, он бы с радостью мне одол
жил.
Ц До первого июля я проживу. А затем буду иметь бешеный спрос как адвокат
по криминальным делам у «Броднэкс и Спир», и бедность останется позади. К
аким это образом, дорогой Букер, можно потратить все тридцать четыре тыс
ячи долларов в год?
Ц Звучит невероятно. Ты станешь богачом.
Ц Да, именно так, черт возьми, после того как жил на медные гроши целых сем
ь лет. Что я буду делать с такими большими деньгами? Куда их девать?
Ц Купишь новый костюм.
Ц Зачем? У меня есть два.
Ц Но, может быть, какие-нибудь новые ботинки?
Вот оно. Вот это я и сделаю. Я куплю новые туфли, и галстуки, и, может, какую-ни
будь неконсервированную еду, и, возможно, парочку новых шорт.
По крайней мере дважды в месяц в течение трех лет Букер и его жена приглаш
али меня к ним обедать. Ее зовут Чарлин, она девушка из Мемфиса и способна
на кулинарные чудеса, несмотря на тощий бюджет. Они мои друзья, но чувству
ю, что они меня жалеют. Букер улыбается и отворачивается. Ему уже надоели м
ои шуточки и разговоры на не очень приятные темы.
Он останавливает машину на парковке напротив Центральной авеню, где нах
одится Мемфисский государственный университет.
Ц У меня есть кое-какие домашние поручения, Ц говорит он.
Ц Да, конечно, спасибо, что подбросил.
Ц Я вернусь около шести. Надо бы тоже кое-что почитать к экзамену.
Ц Хорошо. Я буду внизу.
Я хлопаю дверцей и вприпрыжку бегу через Центральную, лавируя между маши
нами.
В цокольном этаже, где расположена библиотека, за стеллажами, уставленны
ми старыми юридическими книгами в потрескавшихся древних переплетах, в
дали от досужих взглядов я нахожу свою маленькую любимую нишу, где обычн
о сижу и занимаюсь. Она официально закреплена за мной уже много месяцев. В
этом углу нет окна, здесь иногда сыро и холодно, и поэтому мало кто отважив
ается сюда заходить. А я сижу часами в моей личной крошечной берлоге, изуч
ая судебные дела и готовясь к экзаменам. Последние несколько недель я пр
овел здесь немало беспокойных часов, недоумевая, что случилось с Сарой, и
все время мучаясь вопросом, когда я ее потерял. Здесь я терзаю себя. Плоска
я столешница с трех сторон окружена панелями, и я изучил каждую извилину
и зазубрину на невысоких деревянных стенах. Тут я мог плакать, не опасаяс
ь, что меня застанут врасплох. Я мог даже втихомолку выругаться, уверенны
й, что меня никто не услышит.
Много раз в течение нашей чудесной интрижки Сара приходила ко мне, и мы за
нимались вместе, тесно сдвинув стулья и уютно устроившись рядышком. Мы м
огли здесь хихикать и даже смеяться, и всем было до лампочки. Мы могли цело
ваться и ласкать друг друга, и нас никто не видел. Сейчас, погрузившись в г
лубины депрессии и печали, я почти ощущаю запах ее духов.
Да, для занятий мне бы следовало поискать в этом разветвленном лабиринте
другое место. А теперь, когда смотрю на деревянные панели, я вижу ее лицо и
ощущаю прикосновение ее ног, и моментально накатывает щемящая боль в сер
дце, которая словно парализует. Да, она была здесь всего несколько недель
назад! А теперь кто-то другой трогает эти ноги.
Я беру пачку блейковских документов и поднимаюсь по лестнице в отдел биб
лиотеки, где собрана литература по страхованию. Я иду медленно и смотрю п
о сторонам. Сара теперь редко приходит сюда, но пару раз я ее видел.
Я раскладываю документы на свободном столе между стеллажами и снова чит
аю «дурацкое» письмо. Какое оно грубое и мерзкое, и написал его кто-то, кто
был уверен, что Дот и Бадди никогда не захотят показать его какому-нибудь
адвокату. Я перечитываю письмо и чувствую, что сердечная боль постепенно
утихает Ц она то набежит, то снова отхлынет, и я приспосабливаю такое сос
тояние к необходимости заниматься.
Сара Плэнкмор Ц тоже студентка третьего курса нашего юридического кол
леджа и единственная девушка, которую я когда-либо любил. Она бросила мен
я четыре месяца назад ради студента из престижного университета, предст
авителя местной аристократии. Она сказала, что они старые друзья еще со ш
колы второй ступени. И что они случайно встретились во время рождественс
ких каникул. Роман возобновился, и ей было очень жаль меня и трудно обруши
ть на меня эту новость, но ведь жизнь продолжается и я кого-нибудь снова п
олюблю.
Ходили упорные слухи в наших коридорах, что она уже беременна. Когда я усл
ышал об этом, меня чуть не вывернуло наизнанку.
Я внимательно прочитываю полис Блейков, купленный у «Дара жизни», и запо
лняю целые страницы замечаниями. Полис запутан, словно написан на санскр
ите. Я раскладываю по порядку письма, и заявления о помощи, и медицинские с
правки. На какой-то момент Сара исчезла, а я с головой погрузился в спорны
й страховой документ, от которого все больше разит мошенничеством.
Полис был куплен за недельные взносы в восемнадцать долларов у страхово
й компании «Прекрасный дар жизни», Кливленд, штат Огайо. Я изучаю маленьк
ую книжечку, в которой регистрируются еженедельные взносы. Такое впечат
ление, что агент, некий Бобби Отт, действительно еженедельно посещал Бле
йков.
Маленький стол передо мной полон аккуратно разложенных по стопкам доку
ментов, и я читаю все, что передала мне Дот.
И все время думаю о Максе Левберге, нашем профессоре-коммунисте, и его стр
астной ненависти к страховым компаниям. Они правят нашей страной, тверди
т он постоянно. Они контролируют банковское дело. Они владеют всей собст
венностью нации. Стоит им чихнуть, как на Уолл-стрит всех прохватывает по
нос. А когда процентные ставки падают и барыши на капиталовложения резко
сокращаются, они бегут в конгресс и требуют реформ Ц всяких незаконных
поправок к подзаконным актам. «Нас разоряют судебные иски! Ц вопят они.
Ц Грязные адвокатишки затевают глупые процессы и убеждают невежестве
нных присяжных требовать громадные судебные издержки и платежи, и это вс
е надо прекратить, иначе мы разоримся». Левберг до того распалялся, что шв
ырял книги о стенку. Мы его любили.
Он все еще преподает в колледже, но в конце семестра опять уедет в Висконс
ин, и, если я наберусь храбрости, я должен именно сейчас попросить его позн
акомиться с тяжбой Блейков и «Дара жизни». Он несколько раз заявлял, что п
ринимал участие в известных судебных процессах по мошенническим дейст
виям со стороны компаний, которые присяжные обязывали в виде наказания в
ыплатить огромные суммы в порядке возмещения морального и материально
го ущерба.
Я приступаю к подготовке краткого резюме по делу. Начинаю с того, что указ
ываю дату покупки полиса, затем составляю хронологический список всех п
оследующих важных деяний. «Прекрасный дар жизни» восемь раз письменно о
тклонил просьбу оплатить лечение. На восьмой было послано то самое ругат
ельное письмо. Я мысленно представляю, как Макс Левберг посвистывает и н
ехорошо усмехается, читая это письмо. И чувствую также, что запахло кровь
ю.
Надеюсь, профессор Левберг тоже способен это ощутить.
Нахожу его кабинет, словно втиснутый между двумя кладовыми, на третьем э
таже юридического колледжа. Дверь покрыта листовками, призывающими при
йти на демонстрацию по защите прав сексуальных меньшинств, бойкотирова
ть то или это, защитить вырождающиеся виды флоры и фауны, одним словом, при
нять участие во многих делах и начинаниях, которые мало кого в Мемфисе ин
тересуют. Дверь полуоткрыта, и я слышу, как он громко кричит в телефон. Зат
аив дыхание, я легонько стучу в дверь.
Ц Входите! Ц орет Левберг, и я тихо вползаю в кабинет.
Он указывает на единственный стул. На нем груда книг, папок и журналов. Каб
инет напоминает мусорную свалку. Беспорядок, мерзость запустения, стары
е газеты, бутылки. Книжные полки прогибаются под избыточным грузом. На ст
енах висят от руки написанные плакаты и афиши. На полу островки газетных
клочков. Порядок и организованность для Макса Левберга не существуют.
Сам он низенький тощий человек лет шестидесяти, со взлохмаченными, торча
щими во все стороны волосами цвета соломы и руками, которые не знают поко
я. Он всегда носит полинявшие джинсы, сильно поношенные, наводящие на раз
мышления, шерстяные рубашки и старые кроссовки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81