М. Никольского наглядно и убедительно продемонстриро­вала продуктивность и идеологическую заостренность научно­го подхода к анализу социально-религиозных явлений. Автор раскрыл социальную детерминированность истории русской церкви, старообрядчества и сектантства, доказал отсутствие в историческом процессе каких-то сверхъестественных стимуля­торов, трансцендентных движущих сил.
В книге на конкретном историческом материале показано, что церковь представляет собой не «богоустановленное учреж­дение», как утверждают ее апологеты, не надысторическое и вневременное образование, каким изображают ее церковные историки, а продукт человеческой деятельности, порожденный определенными условиями общественного бытия и потому трансформирующийся при изменении этих условий. Тем самым церковь была лишена ореола исключительности, который со­здавали ей богословы и профессиональные служители культа, и поставлена в один ряд с другими социальными институтами, являвшимися компонентами феодальной надстройки.
Помимо этих положений общеметодологического характера «История русской церкви» Н. М. Никольского содержит целый ряд конкретных теоретических выводов, опровергших важней­шие мифы церковных историков. Вот лишь некоторые из них.
Прежде всего, в книге дано научное освещение обстоя­тельств распространения христианства на Руси.
В противоположность богословским утверждениям о про­виденциальном характере так называемого крещения Руси, о якобы мистической подоплеке данного события, Н. М. Николь­ский раскрыл чисто земные, исторически обусловленные пред­посылки христианизации древнерусского общества. Домыслам церковных идеологов о якобы всенародном восторге по поводу принятия православия он противопоставил свидетельства да­леко не одинакового отношения различных социальных слоев древнерусского общества к новой религии. На страницах книги воссоздана исторически достоверная картина повсеместного принуждения, посредством которого княжеская верхушка Древней Руси насаждала в массах христианскую религию. Во­преки богословскому мифу о быстром распространении новой веры в пределах Руси автор книги аргументировано показал, что в действительности этот процесс растянулся на столетия и, по существу, остался незавершенным. А церковные представ­ления о якобы полной победе православия над языческими ве­рованиями опроверг показом наличия в новоутвердившейся ре­лигии явных и несомненных проявлений двоеверия - механи­ческого соединения элементов христианства и язычества как в вероучении, так и в обрядности.
Убедительно, на конкретном историческом материале рас­крыты Н. М. Никольским социальный смысл православия как феодальной идеологии, освящавшей устои классового общества и примирявшей с ним трудящихся, и церкви как феодального института, угнетавшего народные массы не только духовно, но и экономически. С такой же убедительностью показана соци­альная обусловленность возникновения и эволюции старооб­рядчества, многочисленных сект, их детерминированность кол­лизиями, порожденными эксплуататорским строем, угнетением человека человеком.
Особое внимание уделено в книге Н. М. Никольского разо­блачению церковной легенды, поныне широко распространяе­мой православным духовенством, о народности русского право­славия, будто бы всегда выражавшего и защищавшего инте­ресы трудящихся, служившего широким народным массам. Автор книги на достоверном историческом материале показал антинародный характер идеологической и практической дея­тельности русской православной церкви, проявлявшийся в союзе православия с самодержавием - глубоко враждебной народу силой, в опоре церкви на самые реакционные полити­ческие круги дореволюционной России, в непосредственной причастности церковной иерархии и духовенства к подавлению царской властью выступлений народных масс против своих угнетателей.
В «Истории русской церкви» с верных методологических позиций, глубоко и обстоятельно раскрыты социальная приро­да и религиозные истоки старообрядчества и русского сектант­ства, прослежены основные направления эволюции данных деноминаций в условиях дореволюционной России. Показана несостоятельность попыток идеализации старообрядчества и сектантства, опровергнуты ложные утверждения о преоблада­нии в них социальных начал над религиозными. Верно охарак­теризован союз православия с самодержавием для совместно­го преследования старообрядцев и сектантов, особо отмечена личная причастность патриарха Никона к богословскому обос­нованию необходимости и «спасительности» таких преследова­ний, а также к непосредственному проведению их в жизнь. Последнее особенно актуально звучит сейчас, когда богословско-церковными кругами Московской патриархии предприни­маются попытки реабилитировать Никона (а с ним и право­славную церковь в целом), свалив вину за применение репрес­сивных мер по отношению к приверженцам старых обрядов и сектантам только на царскую власть. Современные право­славные богословы заявляют без всяких на то оснований, будто в своей реформаторской деятельности патриарх Никон пред­почитал «действовать с пастырской рассудительностью, не прибегая к ненужному насилию». «Можно утверждать со всей откровенностью,- читаем на страницах официального органа русской православной церкви,- что, если бы патриарх Никон остался у кормила правления церковью, раскола в ней не про­изошло бы... Возникновение раскола явилось в русской церкви следствием ряда ошибок Алексея Михайловича».
Н. М. Никольский охарактеризовал патриарха Никона, его реформаторскую деятельность и отношение к противникам церковных реформ совершенно иначе - в строгом соответст­вии с исторической правдой. И с данной им характеристикой полностью солидаризировались другие советские ученые, ис­следующие старообрядчество и русское сектантство.
«Историю русской церкви» Н. М. Никольского отличает не только в целом правильный методологический подход к кри­тике религиозной идеологии и освещению событий церковной жизни дореволюционной России, но и научная обстоятельность авторского анализа данных событий. Ей присуща полнота и глубина охвата основных вопросов сложной темы, каковой яв­ляется история русского православия, насыщенность большим и разнообразным фактическим материалом, что дает возмож­ность современным исследователям и пропагандистам научного атеизма пользоваться «Историей русской церкви» как ценным справочным пособием. Наконец, читатель наверняка обратит внимание на прекрасный стиль изложения, сочетающий логи­ческую точность с эмоциональной выразительностью.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что «История русской церкви», как и другие публикации Н. М. Никольского, была в общем положительно оценена атеистической печатью того времени. Правда, в рецензиях, опубликованных журналом «Антирелигиозник» (1932, № 2; 1933, № 1), немало критиче­ских замечаний, в том числе и довольно серьезных. Однако многие из этих замечаний несут на себе печать времени и мо­гут быть оспорены. Зато остается неоспоримым утверждение рецензентов, что книга Н. М. Никольского была и является «до сих пор единственным в пооктябрьской литературе капи­тальным трудом по истории православия и сектантства в Рос­сии».
Высоко оценивают «Историю русской церкви» Н. М. Ни­кольского и современные исследователи. В предисловии к уже упоминавшейся книге «Церковь в истории России (IX в. - 1917 г.)» она названа «обобщающим трудом», написанным в целом с марксистских позиций. А автор предисловия к тому избранных произведений Н. М. Никольского по истории рели­гии охарактеризовал «Историю русской церкви» как «капи­тальный труд», содержащий «глубокий научный анализ исто­рии русской церкви и религиозных движений в России». Он считает, что «эта талантливая книга продолжает оставаться ценным пособием для всех, кто занимается историей русской церкви, старообрядчества и сектантства».
Наличие положительных отзывов (к которым мы полно­стью присоединяемся) не означает, конечно, что в «Истории русской церкви» все безупречно, особенно если учесть, что со времени выхода книги Н. М. Никольского в свет прошло уже более полувека. Немало резонных замечаний было высказано и рецензентами ее в 30-х годах и иследователями более позд­него времени; еще больше их может оказаться у современных читателей. Есть критические замечания и у редактора настоя­щего издания.
Начнем с того, что книга Н. М. Никольского, вышедшая в 30-е годы, когда основной массе читателей было крайне необ­ходимо разобраться прежде всего в содержании и характере деятельности русского православия предреволюционной и по­слереволюционной поры, оказалась обращенной в далекое про­шлое. Правда, формально история русской православной церкви, старообрядчества и сектантства доведена в ней до Ве­ликой Октябрьской социалистической революции, а в заключи­тельных строках книги упомянуты даже события 1927 г. Фак­тически же серьезный анализ религиозной идеологии и об­стоятельное изложение событий церковной жизни заканчивает­ся в обоих изданиях «Истории русской церкви» второй полови­ной XIX в.- рассмотрением состояния православия, старооб­рядчества и сектантства в пореформенной России.
В первом издании «Истории русской церкви» последняя глава прямо так и названа: «Кризис государственной церкви и сектантства после 1861 г.». Во втором издании название главы несколько изменено («Кризис государственной церкви»), а ее содержание расширено. В частности, дана довольно беглая характеристика церкви во время первой русской революции и непосредственно после наступления политической реакции, по­казано участие православного духовенства и церковной иерар­хии в деятельности «Союза русского народа», упомянуто о де­батах в Государственной думе по поводу церковных реформ, о реакции церкви на начало первой мировой войны, об авантю­рах Распутина и пр.
Что же касается событий более позднего времени (реакция иерархической верхушки и основной массы духовенства на Фев­ральскую революцию, взаимоотношения русской православной церкви с буржуазным Временным правительством, антисовет­ская деятельность церковных кругов и сектантских лидеров в период Великой Октябрьской социалистической революции и в годы гражданской войны, восстановление патриаршества в русском православии и противодействие патриаршей церкви внутренней и внешней политике народной власти, появление в русском православии так называемого «обновленческого рас­кола» и т. п.), то они в книге Н. М. Никольского не только не охарактеризованы, но практически даже не упомянуты.
Скорее всего, такое отсутствие в «Истории русской церкви» выхода на современность объяснялось срочностью заказа на книгу, а также работы над переизданием, что не оставило ав­тору времени для доведения истории русского православия если не до конца 20-х годов, то хотя бы до периода Великого Октября и первых лет Советской власти. Конкретный фактиче­ский материал, необходимый для выполнения такой работы, у историков того времени имелся в достатке, о чем свидетель­ствуют многочисленные статьи, брошюры и книги о контрре­волюционной деятельности церкви, вышедшие еще до «Истории русской церкви» или одновременно с ней. Важнейшие из них включены в библиографию, которая приведена в конце на­стоящего издания.
Самый строгий и требовательный читатель отметит, что в целом материал, включенный Н. М. Никольским в книгу, тща­тельно отобран автором и хорошо сбалансирован, благодаря чему в ней обстоятельно освещены и правильно оценены основ­ные этапы истории русской церкви. И тем не менее приходится констатировать, что некоторые весьма существенные моменты исторического прошлого русского православия либо совсем опущены без достаточных на то оснований, либо охарактеризо­ваны слишком бегло или только упомянуты.
В частности, практически не раскрыта деятельность церкви в период монголо-татарского нашествия - деятельность откро­венно антипатриотическая. Между тем исторических данных, необходимых для такого раскрытия, ко времени написания «Истории русской церкви» было более чем достаточно, и ос­тается непонятным, почему Н. М. Никольский не включил их в свою книгу.
Явно недостаточно показаны карательные акции церкви, направленные на подавление народных выступлений, которыми так богата история дореволюционной России, например ее со­действие кровавой расправе царского самодержавия над уча­стниками крестьянских восстаний, возглавлявшихся Иваном Болотниковым, Степаном Разиным, Емельяном Пугачевым, Кондратием Булавиным и другими народными вожаками. А без этого нельзя составить правильное представление о рус­ском православии как глубоко антинародной силе - представ­ление, которое крайне необходимо для нейтрализации попы­ток современных богословов и приходского духовенства навя­зать нашему обществу заведомо ложный тезис о русской пра­вославной церкви как «исконной заступнице народной».
Не получило должного освещения в книге Н. М. Никольского и непосредственное участие церкви в подавлении русским са­модержавием восстания декабристов, в преследовании полити­ческой реакцией революционных демократов, что снижает аргументированность совершенно правильного вывода автора о реакционности русского православия как феодальной идео­логии и организации, противодействующей социальному про­грессу.
Можно было бы полнее и убедительнее, чем это сделано в «Истории русской церкви» Н. М. Никольского, показать сис­тематические преследования церковным аппаратом передовых ученых дореволюционной России и прогрессивных деятелей культуры, разоблачить происки духовной цензуры, стремив­шейся затормозить развитие научных познаний о мире и чело­веке, пытавшейся вытравить любое проявление свободомыслия. Следовало больше сказать о насаждении русской православной церковью обскурантизма не только в церковных школах, но и в светских учебных заведениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71