Не
успели бойцы вскинуть мечи, как облако накрыло их. Вентейм чувствовал, как
его тело окутывает густая слизистая масса, ощупывающая кожу мириадами
острых иголочек. Преодолевая сопротивление облака, он все же вскинул меч и
рубанул им перед собой. И в тот же миг мир раскололся на тысячу
ослепительных осколков.
Прошло немало времени, прежде чем Вентейм очнулся. Оглядевшись, он
обнаружил, что лежит на песке тренировочной арены. Рядом валялся
искривленный меч.
Король исчез.

Над ухом Конана раздался дикий рев. Реакция короля, выработанная
многими годами тренировок и опасностей, была мгновенной. Он стремительно
откатился в сторону подальше от источника звука и, вскакивая на ноги,
одновременно лапнул себя ладонью по левому бедру, где обычно висел меч.
Однако ни выпрямиться, ни выхватить оружие Конану не удалось. Его голова
встретила какое-то препятствие, после сокрушительного столкновения с
которым киммериец вернулся в исходное положение. Извлечь меч также не было
суждено. Меч исчез, как исчезли и многие атрибуты одежды.
Рядом послышался звонкий смех. Только теперь Конан открыл глаза. То,
что он обнаружил, было малоприятно и очень унизительно. Пожалуй, так
сильно киммерийца не унижали ни разу в жизни.
Он сидел в клетке из стволов бамбука, находившейся посреди лесной
поляны. Прямо перед ним стоял яфант - гигантский зверь с двумя хвостами, о
котором Канон прежде знал лишь понаслышке. Некогда яфанты обитали и в
гиборийском мире, но со временем они исчезли, оставив о себе память в виде
груд белеющих костей, используемых резчиками для удивительно изящных
поделок. Яфант задрал росший прямо из морды пустотелый хвост и громко
трубил в него.
Клетку и зверя окружали несколько сотен хохочущих женщин. Молодых и
не очень, некрасивых и весьма симпатичных. Спустя мгновение аквилонский
король сделал еще одно неприятное открытие. Вместе с мечом исчезла и вся
его одежда - сплетенная волшебником из Кхитая кольчуга, выдерживающая
удары стальных мечей, атласные шаровары, сафьяновые сапоги, плащ и
немедийский шлем. Конан был совершенно наг, если не считать узенькой
повязки, охватывавшей его бедра.
Увидев, с каким изумлением пленник разглядывает себя, девушки
развеселились еще больше.
Конан тем временем анализировал ситуацию, пытаясь понять, где и каким
образом очутился. Однако его воспоминания обрывались сценой появления на
тренировочной арене колдовского облака. Далее следовал провал. Очевидно,
его похитил какой-то могущественный маг, который вскоре горько пожалеет,
что решился сыграть подобную шутку с королем Аквилонии.
Впрочем, король был склонен признать, что пока ситуация выглядела
скорее не трагичной, а комичной. Словно фарс, дурно разыгранный
королевскими шутами. Но Конан умел посмеяться и над не слишком удачной
шуткой, а кроме того его раззадорила необычность ситуации - величайший
воин Земли сидит в клетке, окруженной сотнями жизнерадостных девиц. Что ж,
король был не прочь поддержать шутку.
Клетка, в которую его поместили, была сделана из массивных, в
человеческую руку толщиной, стволов молодого бамбука. Разрушить ее было по
силам лишь волшебнику или яфанту, который к этому времени перестал трубить
и вполне дружелюбно взирал на попавшего в ловушку двуногого. Хохотавшие
девицы знали об этом, но они не представляли себе истинной силы
киммерийца. Поэтому, когда Конан ударил в один из деревянных стволов
могучим плечом, женщины буквально зашлись от смеха. До слез. Но тут
последовал другой удар, за ним третий. Двухвостый зверь вновь затрубил.
Ликующе, словно приветствуя стремление пленника освободиться из неволи.
После шестого или седьмого удара бамбуковый ствол затрещал. Тогда Конан
отошел в противоположный угол клетки и с разбега ударил по решетке обеими
ногами. Удар был столь силен, что расколол бамбуковый ствол сразу в двух
местах. Образовалась приличных размеров дыра. Смех словно по команде стих.
Но король был слишком горд, чтобы уподобляться кролику или земляной крысе,
ползущей из норы. Он ухватился за торчащий из дна клетки обрубок. Огромные
рельефные мышцы очертили тело Конана четким силуэтом. Девушки уже не
смеялись. Они смотрели на Конана с плохо скрываемым восхищением, к
которому примешивались нотки почтения и даже страха.
Раз! Конан с хрястом вырвал обломок бамбукового ствола. Еще один
мощный рывок - и путь был свободен. Киммериец покинул клетку и,
распрямившись во весь свой гигантский рост, скрестил на груди руки.
Из толпы вышла женщина. Она была весьма хороша собой. Среднего
возраста, лицо чуть смуглое, правильное, с ослепительно белыми зубами.
Длинные пушистые ресницы прятали изумруды смелых глаз. Фигура ее была
пропорциональной, если не считать того, что одна грудь казалась меньше
другой. Этого, впрочем, Конан не мог утверждать с абсолютной уверенностью,
так как на незнакомке был длинный, ниспадавший свободными складками хитон.
- Добро пожаловать, король Конан, в нашу страну! - произнесла женщина
по-гиркански с едва заметным акцентом. При этом она слегка поклонилась,
разведя в стороны руки так, что стали хорошо видны украшавшие ее запястья
браслеты с огромными малиновыми гранатами.
Услышав, на каком языке произнесено приветствие, Конан слегка
озадаченно огляделся. Местность, где он находился, совершенно не
напоминала Гирканию с ее выжженными степями и мертвыми плоскогорьями.
Здесь, напротив, было буйство растительности, переливающейся всеми
оттенками зеленого, красного и желтого цветов. Влажная сочность
окружавшего поляну леса заставляла думать, что он очутился в Вендии или
тропических лесах Куша.
- Не очень вежливый способ приглашать в гости, - заметил Конан вместо
ответного приветствия.
- У нас свои понятия о вежливости, - холодно сообщила незнакомка. -
Скажи спасибо, что я не велела расстрелять тебя из луков.
Только сейчас киммериец заметил, что точно напротив него стоит
шеренга из двадцати девушек, вооруженных небольшими луками. Конан мог
поклясться, что эти девицы не смогут даже толком натянуть тетиву. Будь у
него доспехи, он бы вмиг раскидал этих дамочек по ближайшим кустам. Но
лезть на стрелы голой грудью и с голыми руками чистое безумие, поэтому
Конан сдержался от усмешки и сказал:
- Я вижу, ты знаешь мое имя. Так назови мне свое.
Собеседница ослепительно улыбнулась.
- Меня зовут Сомрис. Я царица амазонок. - Это заявление слегка
изумило Конана, но он не подал виду. - Мы намеревались внести тебя в Аржум
в клетке, подвешенной между двумя ани, но уж коли ты сумел освободиться,
вызвал наше восхищение, я разрешаю тебе войти в город гостем, а не
пленником.
- Очень мило с твоей стороны, - заметил Конан. - Не проявит ли царица
еще одну любезность, вернув гостю его одежду?
На какое-то мгновение Сомрис задумалась, а потом промолвила:
- Тебе вернут штаны и сапоги. В знак моего особого расположения.
По ее знаку одна из девушек принесла и подала киммерийцу
вышеназванные предметы одежды. Облачаясь, Конан не мог не отметить, что у
его хозяек весьма странное понятие о форме выражения благосклонности.
Знатный гость, да и просто воин или путешественник, прибывший в Тарантию,
мог в первый же день попросить себе одежду из королевских складов. Когда
Конан решил ввести эту традицию, многие вельможи кричали, что это ничем не
оправданное расточительство. Однако время доказало несомненную пользу
этого нововведения. Подчеркнуто ласково относясь к иноземным гостям,
Аквилония поднимала свой престиж. Одетые в дармовую одежду иностранцы на
каждом углу прославляли щедрость аквилонского короля, многие из них
становились его верными слугами.
Но Конан не собирался входить в чужой монастырь со своим уставом.
Крепко утянув кожаный пояс, он подошел к царице.
- Готов следовать за вашим величеством.
Высокая по сравнению со своими спутницами, Сомрис была на голову ниже
гиганта киммерийца. Она внимательно оглядела покрытый упругими желваками
мускулов торс и тихо усмехнулась своим мыслям. Затем хлопнула в ладоши.
- Подвести ко мне ани.
Из лесной чащи вышел еще один яфант. На его спине была прикреплена
ремнями небольшая, изготовленная из дерева кабинка, перед которой сидел
погонщик. Это был первый мужчина, увиденный Конаном в стране амазонок.
Худой, словно тростниковый стебель, с небрежно обритой головой, он был
облачен лишь в узкую набедренную повязку. Вид у него был весьма жалкий.
Повинуясь знаку погонщика, яфант преклонил перед царицей колено.
Сомрис не сразу залезла на спину животного. Немного подумав, она
обернулась к киммерийцу.
- Я не могу позволить тебе ехать на ани. Это против наших обычаев. Но
принимая во внимание, что у себя на родине ты занимал высокое положение, я
разрешаю тебе ехать рядом с моим ани на лошади.
Конан отнюдь не горел желанием карабкаться на спину гиганта. Поэтому
он вежливо поблагодарил царицу, запрыгнул на подведенную ему лошадь и
пустил ее шагом рядом с неспешно идущим по дороге яфантом.
Процессия выстроилась согласно строгому церемониалу. Впереди на
невысоких быстрых коньках скакала группа девушек, вооруженных луками.
Будто опасаясь нападения, они внимательно осматривали местность. Некоторые
из всадниц то и дело оборачивались, бросая на Конана любопытные взгляды.
Следом за авангардом двигался яфант, на котором сидела царица. Конан
скакал слева от двухвостого гиганта. Его окружала группа девушек,
вооруженных короткими мечами, больше смахивающими на кухонные вертела.
Правда, рукоятки этих "вертелов" были украшены яфантовой костью и
драгоценными камнями. Далее неспешно двигались еще два ани, но погонщиками
на них были девушки. На спине одного из животных была приторочена плетеная
корзина. Конан подозревал, что в ней лежат его доспехи и меч. За яфантами
скакали на лошадях остальные девушки. Часть их была вооружена луками,
мечами или короткими копьями, некоторые вели на тонких медных цепях
небольших пардусов.
Дорога, по которой они двигались, пролегала сквозь густой лес, очень
похожий на вендийские джунгли. Но Конан был уже твердо уверен, что он не в
Вендии.
Покачиваясь на лошади под бдительными взглядами охранниц, он
вспоминал что ему известно об Амазоне - державе женщин-воительниц. А
известно ему было совсем немного. Давным-давно плавая на корсарском судне
Белит, он слышал рассказы одного из моряков, которому, если верить его
клятвам, удалось побывать в Амазоне. Моряк рассказывал, что этой страной
правят жестокие женщины, подвергающий мужчин страшным и унизительным
пыткам. Он поведал о ритуальных убийствах захваченных в плен моряков, о
жертвоприношениях кровавой богине новорожденных мальчиков, об оргиях,
заканчивающихся каннибальскими трапезами. Эти истории были слишком
фантастичны, чтобы поверить в них.
Еще раз киммериец слышал о стране амазонок от негра-каннибала из
Дарфара. Когда тот рассказывал о своем пребывании в Амазоне, его толстые
руки, погубившие не один десяток жизней, мелко дрожали.
Последний рассказ об этой загадочной стране Конану довелось слушать
совсем недавно. Его дворец посетил бежавший с Черного континента
жрец-миссионер, возмечтавший обратить дикие племена в приверженцев Митры.
Жрец не собирался посещать лежащий на самом краю мира Амазон. Его
планы не шли дальше Дарфара и Кешана. Но судьбе было угодно распорядиться
иначе. Во время путешествия в столицу Кешана Кешию караван, к которому он
присоединился, подвергся нападению разбойников из черных королевств.
Большинство захваченных в плен путников были тут же умерщвлены, однако
жреца оставили в живых, как он понял позднее, из-за белого цвета кожи.
Разбойники обменяли жреца на мешочек золотого песка. Так он оказался
в рабстве у амазонок. Несчастному пришлось претерпеть немало мук, о
которых жрец рассказывал не слишком охотно, прежде чем он и еще двое
невольников сумели убежать в Зимбабве, а затем через Иранистан, Туран и
Котх вернуться в западные королевства.
Конан со стыдом вспомнил, что посмеялся над рассказом жреца, хотя и
приказал одарить его серебряной цепью.
Теперь легенда, в которую он упорно отказывался поверить,
превратилась в реальность.
Издалека донесся рев труб. Конан поднял голову и прищурил глаза. Из
джунглей, словно по волшебству, появились сложенные из белого известняка
стены. Это был единственный город Амазона Аржум.

Город был невелик и грязен. У киммерийца создалось впечатление, что
весь он состоит из вытянутых каменных домов, весьма смахивающих на
казармы, жалких лачуг и многочисленных конюшен и яфантариев. Конан не
заметил ни одного кабака, ни одного дома с красным фонарем. Это было
вполне объяснимо. Ведь кабаки и бордели существуют для мужчин, а последние
не пользовались в этом городе почетом.
В Аржуме с высоко поднятой головой ходили лишь женщины. И мужчины,
приученные смотреть в землю, с немалым изумлением взирали на голубоглазого
великана, гордо восседавшего на стройном рыжеватом жеребце.
Небольшой дворец царицы Амазона не шел ни в какое сравнение с
величественными хоромами аквилонского короля в Тарантии. Стены его были
сложены из мягкого розового туфа, крыша выстлана обычной черепицей.
Внутренняя отделка покоев также была весьма скромной. Здесь не было ни
массивных мраморных колонн, ни серебряных ваз, ни статуй из электрона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164