..
— Да,— продолжал сей, перебивая,— вы дошли до Зелиана и далее, а я с разрушением моего очарования и по соединении всех здесь присутствующих получил прощение от богов и по-прежнему стал королем волшебников.
— Выведите меня из терпения,— подхватил Баламир.
— Я в состоянии уже учинить вас счастливым.
— Ах, я не могу быть оным,— кричал король уннский,—доколь не увижу возлюбленной моей царицы дулебской! Я познал из слов ваших, что она заключена в сем перстне; но как теперь еще день, то находится она в Дулебах и я должен взирать лишь на сие заточение ее; я умру от нетерпения и неизвестности, могу ли я ее увидеть. Ах, великомочный король, сжальтесь над любовником!
Он не мог больше выговорить и обнял колена его.
— Подайте мне сей перстень,— сказал волшебник.— Должен обрадовать вас, обрадовать и всех присутствующих здесь и подать Доброславу средство воздать по воле богов за ваши одолжения.
Выговоря сие, взял он у Баламира перстень и прикосновением к оному своего волшебного жезла превратил оный в густой дым. Все наполнены были ожидания и не смели почти дышать, доколе дым исчез, а на месте его увидели прекрасную девицу в царском одеянии.
Баламир прежде всех бросился к ногам ее и произносил восклицания, в коих ничего нельзя было разобрать, кроме имени Милосвета.
Сей восторг его пресечен был королем волшебников, который, подшедши к ней, дал ей знать о себе, что он самый тот пустынник, ее воспитавший и возведший на царство дулебское. Потом рассказал он ей вкратце всю касающуюся до ней повесть и вручил ее родителям. Тогда всеобщая радость возобновилась: Доброслав и супруга его заключили ее в объятия; неможно описать утешения, в каковом находилась Милосвета, узнав своих родителей, чего она давно желала, увидя своих братьев, их супруг, своего дядю и тетку. Все они обнимали ее и все плакали от радости.
По прошествии сего восторга король волшебников в длинном слове предложил Доброславу о важности заслуг, королем уннским в его пользу учиненных: он распространялся в описании его добродетелей, могущества подвластного ему народа и нелицемерной любви его к Милосвете и кончил требованием ее ему в супруги. Доброслав и Милостана, разумея, что сей брак устрояется по воле богов, и примечая чувствования своей дочери, не противились тому: они сложили руки Баламира и Милосветы в знак их обручения. Брак их положено торжествовать в Уннигарде, где уповали быть назавтрее, ибо хотя от хижины Доброславовой до столицы Баламировой находилось более двух тысяч верст расстояния, но волшебники умеют учреждать весьма быстрые почты, чудно время переездов сокращающие. Почему Баламир без внутреннего роптания согласился на сию малую отсрочку. «Куда уже нейдет до завтра,— думал он,— я и больше сего ожидал, и притом без всякой надежды».
— Завтра,— говорил он, целуя прелестные руки у возлюбленной своей Милосветы, — учинюсь я счастливейшим из смертных.
— Завтрашний день,— отвечала Милосвета,— сопрягусь я навеки с моим возлюбленным.
Она призналась Баламиру, что с первого взгляда на него восчувствовала к нему нежнейшую страсть и во все время его отлучки была в беспрестанном мучении от неизвестности об нем, что она каждый день по пробуждении своем находила себя во дворце дулебском и занималась помышлениями о любви своей, а при наступлении ночи упадала в бесчувствие.
Король волшебников, вслушавшись в сие, объяснил ей, что она в сем бесчувствии преселялась в перстень и была на руках своего возлюбленного.
— Да, я помню один случай,— сказала Милосвета,— когда вы ночевали близ Ладина капища, что я, пробуждаясь, вас увидела, но в то ж мгновение ока очутилась во дворце моем.
— Ах, я помню сие, я слышал ваш голос. Ах, если б мы знали про сие,—сказал Баламир.—Ах, если б мы знали!
— Да,— подхватил король волшебников с усмешкою,— не все должно знать прежде времени; ибо вы лишились бы приятного ожидания, кое вы теперь имеете.
Подобные сему разговоры продолжались немало, потому что всяк из мужчин претерпел разлуку со своею возлюбленною, и по соединении сидел с нею попарно. Всяк занимался лобзаниями и разговорами и всяк изображал из себя счастливую чету. Всеобщая радость привела в забвение прошедшие бедствия, и все от внутренности сердца прощали причинителя оных. Король волшебников, загладивший проступок несправедливого своего мщения своими заботами, не пропустил напамятовать и того, что уже настал час посетить тело лежащего во гробе царя дулебского, родителя Доброславова. Волшебное облако появилось и, подхватя всех, пренесло в замок Замиры и Доброчеста.
К величайшей радости, нашли они его уже ожидавшего и прохаживающегося в садах. Доброслав и Рогнеда бросились в его объятия, а король волшебников объяснил ему все произошедшее с того времени, как он приведен был в смертное нечувствие ударом очарованного копия.
Старый царь плакал от радости, узнав, что подданные его учинены благополучными и что враги их авары погибли. Он обнимал, орошая слезами, своих внуков и их супруг и едва не умер опять от восхищения, узнав, что внука его, столь мудро управлявшая его скиптром, обручена за короля храбрых и непобедимых уннов, ибо сей славный союз укреплял безопасность его отечества. Добрые государи чувствуют всегда подобную радость, понеже благо их подданных есть их собственное. Старый царь уведомил своего сына, что он чаял находиться во сне во все то время, как его считали мертвым, и что он очнулся только нынешний день к крайнему удивлению, что нашел себя в незнакомом месте. Он сражение с аварами почитал во сне виденным и ожидал, что кто-нибудь из жителей сего замка подаст ему объяснение, каковым образом он здесь нашелся.
После сего, в рассуждении дряхлых сил царя дулебского, согласились все возвратить его в его столицу и там торжествовать брак Баламира с Милосветою. Волшебное облако оказало им сию услугу, и чрез час сошли все с оного во дворце дулебском. Возвещено было народу о возвращении к ним их старого царя: вельможи и старики в народе к неописанной радости узнали своего доброго государя. Все бежали видеть его, и все допущены были к лобзанию руки его. Торжество о сем продолжалось многие дни, и в первый из оных старый царь уступил иго правления сыну своему Доброславу.
Король волшебников объяснил вельможам все подробности приключения Доброславова; и народ, видевший счастливое царствование дочери, с радостию венчал на царство отца ее. Доброслав впоследствии подтвердил ожидания своих подданных тем, что он был им истинный отец. Он по времени погреб тело своего родителя, и сам, последовав в уединение со своею дражайшею Милостаною, вручил венец царский старшему сыну своему Зелиану. Доброчест же и Ярослав нашли себя не меньше благополучными в объятиях своих супруг и обитали с ними в их замках, получа несчетные сокровища от тестя своего, короля волшебников.
Мы отступили несколько от порядка повести и не сказали ничего о Баламире. Брак его с Милосветою совершился в первый день прибытия их в Дулебы с великим торжеством. Можно сказать, что Дулебы праздновали тогда седмеричный брак в рассуждении соединения всех разлученных супругов, и в наставшую ночь забыли все претерпенные несчастия, заснув в объятиях своих возлюбленных. Чада богини Лады осветили своими пламенниками чертоги, отведенные для короля уннского, в коих он учинился счастливейшим из смертных.
Между тем как чрез нарочно посланного Баламир дал знать любимцу своему Алавару о всех своих приключениях и повелел ему учинить приуготовления к встрече своей королевы и к торжествам, Гипомен упросил его с Милосветою о посещении себя в королевстве кимбрском. Король волшебников и Зимония, Доброслав со своею супругою, детьми и невестками также согласились быть при освобождении королевства его от очарования и при возведении его на престол. Не было лучшего средства для переезда сего, как волшебное облако, и нельзя было иным образом посетить государство, учинившееся озером; Гипомен постарался доставить оное. Все взошли на облако и чрез несколько часов начали спускаться на том месте озера, где находился дворец государей кимбрских.
Гипомен уступил честь возвращения прежнего вида стране своей королю волшебников: прикосновение его волшебного жезла прогнало очарование, и вода, начав иссякать парами, вскоре показала вид сперва башен и высоких зданий, а потом вся исчезла, так что не осталось ничего мокрого, кроме мест, в коих находилась она от природы. Кимбряне, бывшие все в образе разных водяных птиц, пришли в великое замешательство, утратя стихию, на коей они обитать привыкли; но прочтенные Гипоменом некоторые ему известные слова возвратили им человеческие чувства и принудили их приходить к королю волшебников, который маханием своего жезла учинил их по-прежнему человеками. Смешно было видеть, как превращение распределило степени народа в сходных к тому птиц, например: вельможи и дворянство выступали важно журавлями, а простой народ брел утками; щеголихи были лебедьми, купцы гусями, военные люди куликами, откупщики цаплями, у которых еще зобы наполнены были рыбою и молодыми птичками. Первый вельможа представлял скопу, но Гипомен за доброе его правление отпустил его из своего государства, ибо, вступая на престол, не хотел, чтоб под его именем разорялось оное.
Напоследок, когда все кимбряне получили прежние виды, Гипомен с Рогнедою возведены на престол, и счастливое возвращение его торжествовано чрез многие дни с общею радостию. Советы Баламира и его супруги способствовали ему в учреждении правил и мер к благоденствию его подданных, в чем он и имел успех.
Потом все собрание возвратилось по своим местам: король волшебников и Зимония отправились в свой замок, Доброслав с Милостаною и детьми своими были отнесены в царство дулебское, а Баламир с Милосветою по одолжению Гипоменову получили летающую колесницу, в коей и достигли до Уннигарда.
Алавар встретил их с знатнейшими людьми государства и при радостных восклицаниях всего народа; Баламир ввел супругу свою во дворец свой. Торжества были оживляемы Милосветою, которая оказанием народу разных милостей и расточением неистощимого кошелька своего в пользу отечества доказала, что она в состоянии находилась столько ж послужить к счастью уннов, сколько учинила она добра в Дулебах.
Баламир, обнимая своего любимца, признавался, что он благополучием своим должен побуждениям его, чрез кои вложил он ему охоту странствовать в Дулебы. Баламир, рассматривая все поступки Алаваровы во время правления его в свое отсутствие, не нашел в них ни малейшей слабости, ни вида своекорыстия. В самом деле, Алавар был чудо из любимцев монарших; он остался до смерти верный раб и друг своего государя. Долго в уннах была пословица: «После Алавара не будет Алавара».
Баламир препровел дни свои в мире; ибо мудрое его царствование, подкрепляемое советами Милосветы, умело пресекать все вражды с соседями в их начале. Во все время его жизни мечи уннов ржавели, а сохи блистали, и корабли на море Меотисском не перевозили ничего, кроме купцов с товарами. Нежный брак его награжден великим потомством, и Милосвета еще до смерти своей имела счастие лобызать с ним общих чад сынов своих, подававших законы разным странам, в коих были они государями.



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74