— Из Валенсии,— ответил я.
— Валенсия,— задумчиво произнес пленный,— вот ваша житница. Если б не она, республика давно погибла.
— У нас тоже есть друзья, они помогают нам,— сказал я, поднимаясь с помощью трости.
— Я знаю, вам помогает Россия,— продолжал пленный и сам положил мою руку к себе на плечо.— Но Россия далеко, побережье блокировано. А скажите, сеньор, вы видали хоть одного русского? Какие они из себя? Почему их все называют красными?
— Пошли,— торопил я его.— Скоро утро.
— Вон уже источник видать,— сказал пленный. Одной рукой опираясь на трость, другой на плечо
пленного, я шел теперь быстрее, уверенней. Мы достигли пологого склона, это тоже облегчало продвижение. Земля была бурая, сухая, твердая и гремела под ногами, словно засохшая бычья шкура. С треском ломались какие-то стебли, колючки жалили сквозь веревочные подошвы. Неимоверная усталость, безразличие постепенно подступали ко мне. Пленник, видимо, почувствовал это. Он сказал:
— Тяжко, да? Ну, потерпите немного, у источника отдохнем.
— Ничего,— ответил я.— Как-нибудь...
На Сьерра-де-Польо время от времени рвались снаряды. Хорошо, что Борис стрелял. Если бы не он, нас давно бы настигли.
Рука, сжимавшая пистолет, совсем онемела.
— Дай поменяю плечо,— сказал я пленному.
Я переложил трость в другую руку, он подставил другое плечо.
— Положили бы в карман пистолет! — сказал пленный.— Так вам будет легче.
— Ничего,— ответил я.— Он не мешает.
— Вы боитесь?
Я смутился. Может, и правда мне нечего опасаться? Но вдруг это хитрость? Вдруг он воспользуется моей доверчивостью? Нет, пистолет я не спрячу в карман. Пусть думает обо мне что угодно.
— Вы боитесь? — повторил он.
— Да,— ответил я. — На войне всегда надо быть начеку.
— Теперь-то уж за нами не погонятся,— успокаивал меня пленный.— Если бы нас заметили, мы бы далеко не ушли.
— Как тебя звать? — спросил я, чтобы прервать никчемный разговор, и пленный ответил:
— Фернандо. А вас, сеньор?
— Анатолио.
— Так вы говорите, сеньор Анатолио, меня не расстреляют?
— Я же сказал, мы пленных не расстреливаем.
— Но вдруг возьмут и расстреляют?
— Не расстреляют.
— Если б наши не боялись, к вам бы многие перешли.
— Чего ж они боятся?
— Видите, в чем дело, сеньор Анатолио, если б я сам перешел к вам и вы меня бы не расстреляли, то фашисты расстреляли бы мою семью.
— Неужели они расстреляют твою семью?
— Нет, теперь не расстреляют. Они поймут, что меня взяли в плен. Но вот если бы я сам перешел...
— А где твоя семья?
— В Фуэнта Овехуне.
— Чудесный городок. С наших высот его хорошо видно.
— Да, отсюда рукой подать. Чудесный, это верно, только народ живет там впроголодь. Да теперь, наверное, везде так. Скорей бы кончилась война! Устал народ, просто сил нет.
— И многие так думают у вас?
— Многие, сеньор, очень многие. Я вот раньше на чужих полях с утра до вечера работал, и то иной раз детишек нечем было накормить. А сейчас и подавно...
Из предрассветного сумрака выплыл кустарник, окружавший источник. Чтобы не упасть, я всей тяжестью навалился на пленного. Я понимал, что ему тяжело, очень тяжело, но что было делать. На последнем
дыхании мы продвигались вперед. Одной рукой он держал меня за пояс — так было удобней и легче,— и я вдруг почувствовал, как его ладонь коснулась рукоятки нагана Хозе в кармане моих брюк. В любой момент он мог его выхватить и пристрелить меня. Но пленный шагал как ни в чем не бывало, изо всех сил поддерживая меня, пот ручьями катился по его лицу, шее.
— Карамба! — воскликнул он.— Наконец-то пришли!
Мы раздвинули заросли. Поодаль лежали сраженные гранатами разведчиков водоносы-мятежники.
— Надо их подальше в кусты оттащить,— сказал Фернандо.— А то скоро солнце начнет припекать.
— Иди,— сказал я, и Фернандо скрылся в зарослях. Скоро он вернулся с большим осколком от глиняного кувшина и сказал:
— Это ребята из нашей пулеметной роты. С младшим, Петере, соседями были. У него в Фуэнте жена и двое ребятишек. А уж голосом ой как славился! Фламенко тянул — заслушаешься! Я похороню его, сеньор.
— Как же похоронишь без лопаты?
— А я вот этим черепком. Прямо в кустиках. Место хорошее, холодок.
— Ладно, иди, я подожду. Только поживей.
— Я мигом. Долго ждать не придется. Фернандо снова ушел. Я черпал ладонями воду, пока
не напился. Вода была студеная, прозрачная. Давно не пил такой вкусной и чистой воды. Потом я решил перевязать свою ногу. Она распухла так, что было страшно смотреть. Я размотал и отбросил в сторону окровавленную марлю, обмыл рану спиртом, наложил стерильный бинт. Остаток спирта разбавил водой и выпил, чтобы заглушить боль. Захотелось курить. Я ощупал карманы, но не нашел табаку. Может, у Фернандо найдется?
— Фернандо! — позвал я.
Из кустов показалось его потное и грязное лицо.
— Что, сеньор?
— У вас не найдется закурить?
— Есть сигареты, сеньор. Только они подмокли от пота.
— Но курить-то их можно?
— Думаю, можно. Возьмите, сеньор.
Спички у меня были свои. Я взял сигарету и с наслаждением закурил.
— А сам не хочешь?
— Не могу, сеньор. Нужно похоронить беднягу Петере.
— Не зови меня сеньором. Зови компаньеро.
— Компаньеро?
— Ну да. Какой я тебе сеньор? Я тебе компаньеро.
— Хорошо, компаньеро, похороню Петере и тут же вернусь. Я уже выкопал могилу.
Фернандо скрылся в кустах, оттуда было слышно, как глиняный черепок скоблит землю, изредка натыкаясь на камни. Казалось, кто-то грызет зубами каменистую почву. Я с наслаждением затягивался сигаретой, чувствуя приятное головокружение. Сквозь листву пробились первые лучи солнца, и сразу стало жарко. Вместе с сумраком из долины отступала прохлада. Из зарослей на солнцепек выползла погреться огромная змея. Свернувшись в клубок, она долго наблюдала за мной застывшим взглядом, потом склонила голову и как будто уснула. Меня тоже одолевала дрема — почти сутки я не сомкнул глаз.
Кажется, я все-таки уснул, а разбудил меня какой-то странный шум. Открыв глаза, я стал свидетелем интересного поединка. Змея обвилась вокруг зеленой горной ящерицы, пытаясь задушить ее. Но ящерица вонзила зубы в шею противницы и не сдавалась. Трудно сказать, чем бы все это кончилось, если бы в пылу сражения они обе не свалились в ручей. Очутившись в воде, они тут же разжали объятия и кинулись в разные стороны. Я докурил сигарету, загасил окурок и снова уснул.
Когда открыл глаза, рядом со мной сидел Фернандо и кусочком марли чистил мой пистолет. Он увлекся этим занятием и не заметил, что я проснулся. Некоторое время я наблюдал за ним, стараясь догадаться, что у него на уме. Но в сером, землистом лице Фернандо я не углядел и тени злого умысла. Оно казалось очень усталым, и только. Я рывком приподнялся, выхватил наган Хозе.
Фернандо вздрогнул от неожиданности и в смущении произнес:
— Компаньеро, вы уронили пистолет в песок. Теперь из него не выстрелишь.
— А ты пробовал?
— Нет, не пробовал.
— Петере похоронил?
— Похоронил. Надо бы жене сообщить, да как теперь сообщишь?
— Не стоит,— сказал я.— Этим горю не поможешь.
— Чтоб не ждала понапрасну,— пояснил Фернандо.
— Лучше пускай ждет. Когда ждешь, живется легче.
— А вы сами, компаньеро, надеетесь выжить?
— Мы-то с тобой еще поживем.
— Дай бог! — промолвил Фернандо.— Жизнь — дело хорошее, как вы считаете?
— Жизнь — чудесная штука. Даже если приходится туго... Но во всякой жизни должна быть цель, большая, прекрасная цель. Только тогда и стоит жить. Только тогда хорошо живется.
— У вас, компаньеро, есть такая цель?
— У меня есть.
— А у меня ее нет. Всю жизнь протоптался на месте, как жеребенок в путах. Я и прыгал, и рвался, и кричал во все горло, а вырваться не смог. Как же мне быть, компаньеро? Посоветуйте!
— Тебе нужно найти цель жизни.
— Да где ж ее найти? Я не знаю...
— У нас. Будешь воевать за республику, и у тебя появится великая цель. Ты будешь воевать за свободу, за хлеб своим детям, за землю...
— Землица у нас скудная, не хватает на всех пропитания. Воды просит, пить хочет наша земля. А где взять столько воды?
— Победит республика, и найдется вода для вашей земли. В долине построят плотину, во время дождей там наберется много воды, как в огромном бассейне.
Фернандо недоверчиво усмехнулся.
— Если б все было так просто, наши богачи давно бы устроили такую запруду.
— Это не просто, но мы это сделаем. Соберемся вместе и сделаем. А у богачей всегда хлеба вдоволь. Им не приходится думать, чем накормить себя и своих детей. Чужая судьба их не тревожит.
— Тут вы правы, компаньеро, чужая судьба их совсем не тревожит...
Мятежники начали свой обычный утренний обстрел. На Сьерра-де-Польо залаял пулемет.
— Моя рота,— сказал Фернандо.— Интересно, что они обо мне думают?
В зарослях хрустнула ветка. Кто-то приближался к источнику. Мы залегли, сжимая в руке оружие — Фернандо мой пистолет, я наган Хозе. Теперь у нас был единый фронт, единый враг. Мы лежали, плотно прижавшись друг к другу, и я чувствовал, я слышал, как бьется сердце товарища. Я первым заметил в кустах чью-то голову и прицелился... Но не выстрелил — на фуражке увидел красную звезду. Я схватил руку Фернандо и крикнул:
— Не стреляй! Это наши!
Фернандо опустил пистолет и спросил удивленно:
— Наши?
И я ответил:
— Наши...
Из кустов один за другим вышло пятеро солдат батальона Марко.
— Ойе, вот он! — радостно крикнул кто-то, и все бросились ко мне.
— Медико! Жив!
— Всю ночь тебя искали...
— Два раза обошли фьерра-де-Польо.
— А это что за верзила?
— Ойе, да никак фашист!
— Это не фашист,— сказал я.— Это мой ком-паньеро Фернандо. Он спас мне жизнь. Он останется с нами.
— Да, я останусь с вами,— подтвердил Фернандо.
Глава 15 В ТЫЛ
Только вышли из кустарника, мятежники заметили нас. Пули решетили сухую землю, вздымая фонтанчики пыли. Но меня не пугала эта стрельба. После того, что недавно пережил на Сьерра-де-Польо, меня уже ничто не могло испугать. Теперь я снова был у своих. Стоит нам укрыться в тень горы, и противник, ослепленный лучами солнца, перестанет нас видеть. Рана горела, будто ее посыпали солью, но я и на это не обращал внимания. Носилки, как люлька, покачивались в такт шагам, а я смотрел на голубое, ясное небо и думал об отце. Ведь это же небо простирается и над ним. Конечно, не такое голубое, может быть, влажное, сырое или в моросящих облаках. Солдаты по очереди несли носилки. Высохшая земля гремела и клубилась у них под ногами, и мне вспомнился дождь, теплый, душистый летний дождь на родной стороне, омывающий пыль с зеленой травы, освежающий стволы белых берез. Знал бы отец, что я тяжело ранен, борюсь со смертью и побеждаю! Побеждаю? А если вовремя не попаду в больницу? Начнется гангрена, и если даже останусь жив, то с одной ногой... Но и в лучшем случае нога вряд ли сможет теперь сгибаться, потому что сильна задета кость.
— У вас опять пошла кровь, медико,— сказал шагавший рядом командир группы.— Может, снова перевяжем?
— Не надо,— сказал я.— Рану нельзя так часто бередить. Тут ничего не поделаешь.
— Мы понесем вас прямо через горы в медпункт бригады.
— Отнесите меня сначала на наш наблюдательный пункт. Я должен повидать командира батареи.
— Туда высоко подниматься, товарищ медико.
— Тогда остановимся тут, и пошлите сказать, чтобы командир спустился ко мне.
— Это займет много времени.
— Ничего.
Скоро нас опять укрыли заросли кустарника. Теперь мы были в полной безопасности. Передовая осталась позади. По тропам, проложенным в зарослях, наш караван тянулся вперед. Я закрыл лицо руками, чтобы ветви не сорвали с головы повязку.
Остановились у подножья горы, на которой находился наблюдательный пункт батареи. Командир группы отправился доложить капитану Марко о результатах поисков и передать Борису мою просьбу. Мы ждали довольно долго. Наконец они появились — Марко и Борис.
— Как себя чувствуешь? — спросил я Бориса.
— Где ты был, что случилось?
— Меня ранили.
— Крови-то, ой, сколько крови! — воскликнул Марко.
— Это хорошо, прочистит раны,— сказал я. Я вкратце рассказал.
— Бедный Хозе,— вздохнул Марко.— Где взять комиссара, такого комиссара...
— Ты обязательно напиши мне из госпиталя, хорошо? — сказал Борис.
— Только отцу пока ничего не сообщай...
— Почему?
— Обещаешь?
— Не болтай ерунды.
— Раздроблена коленка. Отнимут ногу, может, я еще...
— Мы еще поживем, Анатол. Мы еще повоюем. Медицина творит чудеса.
— Это мне известно не хуже, чем тебе, но...
— Никаких «но»!
— Так ты не сообщай!
— Хорошо.
Я представил командиру батальона своего спасителя Фернандо.
Марко усмехнулся.
— Значит, у нас пулемет и двое пленных! Недурно!
— Фернандо не пленный,— сказал я, глядя на изможденное лицо и ясные глаза солдата. Они смотрели на меня с надеждой. И я не сказал, что вначале оружием заставил его помогать мне, а добавил: — Фернандо — санитар. Если он вам не нужен, я отошлю его к себе в медпункт.
— А где находится ваш медпункт? — спросил Фернандо.
— В тылу.
— Нет, тогда я останусь здесь.
— Почему же?
— Отсюда видна Фуэнте, мой дом... Марко усмехнулся.
— Ладно. Санитары нам тоже нужны, оставайся у нас.
Мы простились. Борис и Марко поцеловали меня в лоб.
— Держись, медико, и поправляйся поскорей...
— Я помогу отнести его,— сказал Фернандо.
— Нет, нет, Фернандо,— возразил я.— Тебе надо поесть, отдохнуть.
Фернандо взял мою руку и крепко пожал ее.
— Спасибо, компаньеро! — Он достал из кармана пачку сигарет, которая пахла больше потом, чем табаком, и положил ее рядом со мной.— Это на дорогу... Да поможет тебе бог, компаньеро!
Он хотел отдать мне и свою фронтовую зажигалку, но я отказался. Солдаты подхватили носилки. Я приподнял голову и оглянулся. В тени густого кустарника стояли трое — Борис, Марко и Фернандо. Борис махал рукой и кричал мне вдогонку:
— Поскорей поправляйся, Анатол! Будем ждать тебя. И Фернандо:
Первую помощь мне оказали в медпункте бригады, Меня принесли в автобус, где по всем правилам была устроена операционная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62