Ну вот. Теперь вы знаете. И не смотрите на меня так, как будто я из ума выжила, – добавила она, поймав недоуменный взгляд Лили. – Я говорю не о том дне, когда я родилась, а о сегодняшнем дне – сегодня я родилась второй раз!
На нее выжидательно смотрели три пары глаз. В свою очередь Заза удивленно глядела на них.
– Дорогие мои , вы что, в самом деле не понимаете?
Она поочередно переводила взгляд на каждого из ее гостей, пока наконец не остановила взгляд на Васильчиковой.
– Вижу, мне придется дать некоторые объяснения, – улыбнулась Заза. – Дорогие мои! Я решила присоединиться к вам! Теперь вы понимаете?
– Ты? Ты присоединишься к нам? – Лили была ошеломлена.
– Да. Конечно, я уже старая, калека, но я не хочу и дальше стареть.
– Я не верю своим ушам! – воскликнула Лили. – Мне всегда казалось, что ты была так…
Заза подняла руку.
– Пожалуйста. Я еще никогда не была так близка к своей кончине, как сейчас. И этот факт, безусловно, помог мне увидеть некоторые вещи в ином свете.
– Значит, ты на самом деле решилась? – выдохнула Лили, хлопнув в ладоши от радости. Ее глаза влажно блестели. – Ты действительно решила вместе с нами проходить этот курс долголетия?
– Да, – торжественно кивнула Заза и вопросительно оглядела лица присутствующих. – Если, конечно, вы еще не раздумали принять меня в свою компанию.
– Раздумали? – Лили даже прослезилась. – Ты даже не представляешь, как мы счастливы !
– Но вы, конечно, понимаете, что часы нельзя повернуть вспять? – прищуриваясь, заговорила Васильчикова.
– Конечно понимаю! Я не думаю, что снова стану девятнадцатилетней, поднимусь со своей коляски и начну вальсировать!
– Вам придется отказаться от многих привычек, – продолжала Васильчикова. – Никакого алкоголя. Низкокалорийная диета. – Она, нахмурившись, указала глазами на торт.
– Это мой последний торт – уж позвольте мне насладиться им. Ну ладно. Я хочу объяснить свое желание.
Она выпрямилась, закрыла глаза и безмятежно улыбнулась. Затем глаза открылись, она подалась вперед и задула свечу в центре торта.
– Теперь вы знаете, что мы сегодня празднуем. Поэтому я хочу, чтобы каждый из вас попробовал по кусочку моего торта.
Она отрезала четыре маленьких ломтика и стала ждать, когда Лили, Эрнесто и Васильчикова передадут ей свои тарелки.
Положив подбородок на руку, Лили не отводила полные слез глаза от лица Зазы.
– Я так счастлива! – повторяла она. – Так счастлива!
– И я тоже, дорогая, я тоже. Ну что, посмотрим, не разучилась ли я готовить свой фирменный миндальный торт.
– Я так давно не ела ничего сладкого, – прошептала Лили, осторожно осушая салфеткой уголки глаз.
– В следующем году я буду отмечать день рождения салатом! – пошутила Заза. – То есть, конечно, – она стрельнула глазами в сторону Васильчиковой, – если мне можно будет есть салат. Ну а теперь – пробуйте!
Она отделила крошечный кусочек от своей порции и насадила его на вилку.
– Итак? – Заза торжественно подняла вилку. – За вечность!
– За вечность! – хором подхватили все присутствующие и положили по кусочку торта в рот.
Заза внимательно наблюдала за своими гостями.
– Ну как?
– Очень хорошо, – одобрительно кивнула Васильчикова.
– Великолепно! – с наслаждением протянула Лили. – Нацепив на вилку еще один кусочек, она стала жевать его, наслаждаясь давно забытым вкусом. Кивнув на тарелку Зазы, она заметила: – А ты почему не ешь?
Внезапно Васильчикова резко выпрямилась.
– Я чувствую какой-то привкус! – Вилка вывалилась у нее из рук и с шумом упала на тарелку. Она схватилась рукой за горло. – Горло! – прохрипела она. – Жжет! Жжет!
Она попыталась встать на ноги, но силы оставили ее. Она упала в кресло. Лоб покрылся мелкими бусинками пота.
И тут все поняли.
Со сдавленным криком Лили бросила вилку и отшвырнула тарелку. Поднеся руку к горлу, она уставилась на Зазу:
– Миндаль ! – в ужасе прошептала она. – Боже мой! Миндаль! Горький миндаль!
– Цианид! – проскрежетала Васильчикова. – Она отравила нас! – Резкий спазм свел судорогой ее тело. – Я дала ей цианид… много лет назад… как и вам всем… на случай… если… если… – закончить фразу она не смогла. Лицо ее побледнело, затем посинело, тело с глухим стуком упало на пол, содрогнулось в конвульсиях и застыло.
– Заза! – хрипло прошептала Лили.
И вдруг Эрнесто засмеялся.
– Что здесь… смешного? – с трудом выдавила из себя Лили. Ей становилось все тяжелее говорить. Горло жгло страшным огнем.
– Мы умираем, – выдохнул он. – Разве ты не понимаешь? Единственные… на земле… вкусившие вечной молодости… мы умираем. – Его смех сменился удушьем, он хотел протянуть руку, чтобы дотронуться до Лили, но перед глазами все расплылось и потемнело. Упав вперед, он ткнулся лицом в стол. Тарелки подпрыгнули, бокалы упали, свечи вывалились из подсвечников и погасли, исходя черными струями дыма.
Лили хватала ртом воздух.
– Почему? – хрипела она, хватаясь рукой за горло. – Ради Бога, почему?
Лицо Зазы выражало любовь и какую-то неясную печаль. Напряжение сегодняшнего дня истощило ее, и сейчас она чувствовала усталость… Ужасную усталость.
– Из-за детей, – тихо сказала она. – Из-за тех тысяч, которыми вы пожертвовали, и из-за тысяч, которым еще только предстояло умереть ради вашей молодости.
Глаза Лили застилал туман.
– Я только… хотела… жить вечно! – из последних сил выдохнула она. Темнота окутала ее.
Заза спрятала лицо в ладонях. Музыка не прекращалась, и, сопровождаемый кларнетами, гобоями, трепещущими скрипками, возносился этот ангельский голос, такой нежный, неземной, серебряный, заставлявший и самих ангелов плакать.
И только когда все смолкло, Заза осознала, что это плакали не ангелы. Плакала она сама.
26
Ильха-да-Борболета, Бразилия – В полете
Стефани мчалась напролом сквозь заросли кустарников и лиан. Пробираться незаметно, не раскачивая ветвей, было уже роскошью, которую она больше не могла себе позволить. Сейчас главное – скорость. Быстрее добраться до грота.
Она выискивала белые камни, отмечавшие дорогу, и поэтому не обратила внимания на змеившийся клубок спутанных корней. Когда она его заметила, было уже поздно.
– Боже, нет ! – споткнувшись, она перелетела через корни и упала на живот.
Что это за звук? Она со страхом оглянулась, напряженно вслушиваясь, но кроме пульсирующих ударов крови в ушах до ее слуха не доносилось ничего.
Она поднялась на ноги.
– Давай, давай, Стеф, – подбадривала она себя. – Оторви свою задницу от земли, ну же!
Несколько раз глубоко вздохнув, она снова побежала, не видя и не слыша ничего, но инстинкт подсказывал ей, что грот, ее последняя надежда, где-то рядом.
Полковник Валерио, подвижный как ртуть, скользил по джунглям. Он и сам был частью джунглей, которой была придана форма человеческого тела.
Надломленные ветки и примятые листья указывали ему дорогу. В каком-то месте он остановился и несколько мгновений смотрел вниз, задумчиво постукивая носком ботинка о белый камень. На его лице блуждала улыбка. Через пару ярдов он снова остановился. Еще один такой же камень – указатель дороги. Какая жалость – она до предела упростила ему задачу, даже не потрудившись убрать эти камни с дороги.
Однако куда же ведет эта дорожка?
Он не знал эту часть острова, неокультуренную, заросшую джунглями. Она находилась вне патрулируемого периметра и была удалена от дома и пляжей, поэтому сотрудники безопасности и не беспокоились о ней. Сейчас он пожалел об этом.
Полковник слегка сбросил скорость. «Дополнительная осторожность не повредит» , – подумал он. Хотя в конечном итоге это не имело особого значения. Все равно Стефани Мерлин – уже в прошлом.
Самолет вынырнул из низких облаков, которые заволокли небо над Викторией. Еще до полной остановки Эдуардо раскрыл дверь. Сбежав с трапа, он помчался к вертолету. Едва он вошел внутрь, вертолет оторвался от земли.
«Тридцать минут , – думал Эдуардо. – Мне нужно всего лишь тридцать минут».
Внезапно зигзаг молнии пронзил облака и, еще до того как раздался удар грома, начался ливень.
– Погода нас не балует, – обернувшись к Эдуардо, прокричал пилот, перекрывая шум моторов.
– Продолжаем полет, – угрюмо ответил Эдуардо.
Ливень настиг Стефани, когда она была уже на полпути к гроту. Она мгновенно промокла до нитки. Вот и разрушенная каменная стена, вот огромное каменное лицо. Его зловещая надменность напомнила Стефани о ее преследователе. «Если бы Валерио был статуей, он бы выглядел именно так» , – подумала она.
Она продолжала бежать, раздвигая перед собой ветки. И вдруг заросли кончились. Стефани остановилась и поднесла ладонь к глазам, чтобы дождь не мешал ей смотреть. Дышать становилось все труднее. Но отдыхать уже не было времени. А впереди ее ждал самый опасный участок пути – тропинка между каменными стенами – Стенами Вздохов, как окрестил их Эдуардо.
«Всего пятьдесят ярдов, – говорила она себе. – Всего пятьдесят ярдов».
Пятьдесят ярдов ровной, открытой тропинки, где нельзя спрятаться в спасительной листве.
Страх подгонял ее.
Сжав кулаки, она побежала по пятидесятиярдовой тропинке, стараясь не смотреть на искаженные ужасом каменные лица. Осталось тридцать ярдов, вот уже двадцать, десять, пять…
Из-под правой ноги выскочил камень, лодыжка подвернулась, и она упала.
Какое-то мгновение она лежала не шевелясь, раскинув порезанные листвой руки, с окровавленными и оцарапанными коленями и локтями. Нога нестерпимо болела. Стефани подняла глаза. Спасительная густая листва была всего в пяти ярдах.
Она попыталась встать на четвереньки и тут же вскрикнула от боли. Оглядевшись, она заметила неподалеку толстую палку.
Ценная находка.
Она потянулась, схватила палку и, опираясь на нее, поднялась на ноги и оглянулась.
Сквозь пелену дождя она увидела едва различимую фигуру человека, застывшего в начале тропинки между Стенами Вздохов.
Перед глазами пронеслось видение: стрела впивается в плечо Джонни. До сих пор в ушах стоит свист летящей стрелы.
– Не-ет! – воспоминание заставило ее двигаться.
С помощью палки она перекидывала свое тело вперед. Она почти радовалась режущей боли, которой лодыжка отзывалась на каждый ее шаг. Значит, жива!
Пять ярдов. Четыре, три, два – и она снова оказалась в зарослях джунглей, исчезнув из виду, слившись с ними. И опять ее союзниками стали ветки, сплетенные в затейливых объятиях, лабиринт ходов между деревьями, остроконечные листья, хлеставшие по лицу.
Она не остановится, нет! Разум больше не руководил ею. Теперь она подчинялась только одному инстинкту – инстинкту выживания, столь же древнему, как сама жизнь.
Полковник невольно замедлил шаги, проходя между стенами, уставившись то на одно лицо, то на другое. Черт! Что это за место?
Ужасные лица настолько заворожили его, что он упустил из виду Стефани. В тот момент, когда он снова отыскал ее взглядом, она нырнула в джунгли, и было уже слишком поздно ловить ее в видоискатель.
«Значит, она поранилась , – удовлетворенно подумал он. – Поделом суке».
Внезапно он остановился. Что-то тут не так. Он неотступно преследует ее и скоро догонит. Обычно это поднимало его охотничий дух, еще больше возбуждало радость преследования. Но сейчас что-то странно настораживало его. И вдруг он понял.
«Она заманивает меня куда-то! Иначе зачем она оставляет такой след за собой?»
Полковника охватила ярость. Все. Хватит. Временами он невольно восхищался силой духа и изобретательностью Стефани Мерлин. Но довольно. Сейчас он с нею покончит.
Не обращая больше внимания на лица вдоль стен, он быстро зашагал по тропинке, пока не вошел в джунглевые заросли. Он не позволит какой-то бабе дурачить его. Пора показать ей, кто здесь хозяин.
Стефани была бы очень удивлена, если бы узнала о подозрениях полковника. Как она могла его куда-то заманивать, когда и сама не понимала, почему грот ей представлялся надежным убежищем. Но именно туда вел ее инстинкт.
«Ну наконец-то!» – с облегчением подумала она, приблизившись к каменной стене перед входом в грот. Она помнила, что, пройдя через арку, попадет во внутренний двор, а там уже и дверь, ведущая в грот. Она уже почти у себя. В своем укрытии.
И вдруг беспокойная мысль пронзила ее: «И что я буду делать дальше, после того, как попаду в грот?»
27
Ильха-да-Борболета, Бразилия
Эдуардо наклонился вперед, вытер рукавом запотевшее окно в кабине и стал вглядываться вниз, через арку расчищенного дворником стекла. И тут же в стекло опять ударил туман, оно стало матовым, но равномерно двигавшаяся щетка дворника снова расчистила полукруг.
Вот! Наконец! В ста футах внизу Ильха-да-Борболета!
Он готов был кричать от радости.
– Оставайтесь на этой высоте и летите к дальней части острова! – крикнул он пилоту и показал на юго-запад. – Я покажу вам, где садиться.
Пилот посмотрел на Эдуардо.
– Надеюсь, вы знаете, что вы делаете.
Стефани отодвинула лозу, опутавшую дверь. У нее открылось второе дыхание. Она даже и не подозревала, какая сила таилась в ее теле.
Отодрав последнюю ветку лозы, она схватилась за огромную ржавую ручку и потянула дверь на себя. Тяжелая дверь, скрипнув, подалась. Придерживая ее левой рукой, она, опираясь на свой самодельный костыль, протиснулась внутрь. И тотчас же мощный порыв ветра захлопнул за нею дверь.
Внутри была абсолютная темнота. Темнее любой ночи. Придется продвигаться ощупью – помня при этом о смертоносном кабеле.
Бах!
Что-то снаружи так ударило по двери, что посыпались щепки. В отверстие, проделанное наконечником стрелы, проникли тоненькие лучики света.
«Он идет за мной по пятам».
Но еще до того как успела это осознать, она с отвращением и ужасом ступала по мокрым скользким камням.
Стоя под аркой, полковник опустил лук и улыбнулся.
«Это чтобы ты понимала, что я неотступно следую за тобой , – мысленно объяснил он. – Просто чтобы ты не чувствовала себя так уж уверенно».
Он подавил искушение пробежать через двор и проверить, куда же ведет эта дверь. Всему свое время. «Не надо спешить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66