Оставив водителя внизу, она со своей новой подружкой влетела в номер, где они стали собирать чемоданы, не переставая болтать и смеяться, наслаждаясь общением.
Но, когда они уже ехали к Стефани, Барби забеспокоилась.
– Я очень благодарна тебе, Моника, за то, что ты для меня сделала. Но, если у меня не получится, я сама себя увольняю. Я ни в коем случае не хочу стать камнем у тебя на шее.
Они подъехали к дому, и Барби, медленно выбравшись из машины, в изумлении уставилась на роскошный небоскреб.
– Ого-го! – выдохнула она. – И прямо на пляже Копакабана! – Она посмотрела на Стефани поверх крыши машины. – Боже, Моника, да ты, наверное, богатенькая, если можешь себе такое позволить!
– Не сильно обольщайся, – сухо проговорила Стефани. – Квартира принадлежит фирме.
Барби была потрясена жилищем Стефани.
– Я-то все думала, какие же они, эти квартиры – прямо на океанском побережье, – тараторила она, пока Стефани водила ее по своим апартаментам.
С нижней террасы они полюбовались накатывающими волнами прибоя.
– Неудивительно, что тебе нравится здесь, – сказала Барби. – При такой-то квартирке. Мне бы тоже не захотелось обратно в Штаты.
Стефани продолжала смотреть вдаль, на океан. Знала бы Барби, как тоскует она по дому.
– Ну ладно, Барби, – решила она наконец. – Пойдем внутрь. Я позвоню в офис, а потом помогу тебе разложить вещи.
Утром следующего дня Стефани вбежала в офис.
– Опоздала! Опоздала! – повторяла она.
На ней был белый с черной каймой пиджак от Шанель, белые брюки в крупный черный горох, черно-белые туфли с золотыми пряжками. На одном лацкане пиджака сияла крупная золотая брошь, в ушах – клипсы той же работы.
– Опоздала! – опять воскликнула она, врываясь в свой кабинет и пробегая мимо стола, за которым сидела Лия. Перед собой, как таран, она держала портфель. – Я ужасно опоздала!
Лия засмеялась.
– Впервые в жизни! Не торопитесь. До обеда у вас никаких встреч не назначено.
Стефани уронила портфель на пол и рассмеялась.
– Тогда почему я спешу?
Лия улыбнулась.
– Это уж я не знаю. У нас даже есть время насладиться утренним кофе.
Взяв портфель, Стефани направилась к своему столу. Поднявшись с вращающегося кресла, Лия взяла заранее приготовленный серебряный поднос с серебряным же кофейником и поставила его на стол Стефани. У них стало своеобразным ритуалом обсуждать планы на день за утренней чашкой свежего кофе.
Лия разлила кофе в китайские фарфоровые чашки.
– Вы видели, что вам принесли? – спросила она. Поставив кофейник на место, она подала Стефани чашку.
Свалив портфель и сумку на стул, Стефани взяла чашку, одновременно обводя глазами стол. Скопившаяся за вчерашний день почта, записи телефонных звонков, записки, факсы – все аккуратно разложено в стопки. Нет, Лия спрашивает не об этом.
А потом она увидела. Прямо перед собой. В центре стола. Похожее на серебряную кредитную карточку. Но это была вовсе не кредитная карточка.
Сердце Стефани бешено запрыгало. Карточка допуска в режимные зоны – именно такой Васильчикова отпирала дверь в лабораторию на «Хризалиде». Она взяла карточку в руки. На серебряном фоне крупно была напечатана цифра «2», а внизу написано «Моника Уилльямс». Дальше шел двадцатизначный код из букв и цифр. Обратная сторона карточки была покрыта магнитной пленкой.
Пытаясь не выдать свое возбуждение, Стефани небрежно положила карточку обратно и стала пить кофе.
– Жаль, в магазине нельзя ею расплачиваться, – пошутила она.
– Боюсь, что действительно нельзя, – согласилась Лия. Она помолчала, помешала ложечкой кофе, потом добавила: – Но с этой карточкой доступа вы можете делать очень многое – только что не расплачиваться. Лучше сразу спрячьте подальше и храните как зеницу ока. Поверьте, если она потеряется или ее украдут – хлопот не оберешься: придется перепрограммировать все компьютеры.
Поставив чашку с кофе на стол, Стефани взяла карточку, положила ее в бумажник, а бумажник опустила обратно в сумочку.
– Вот так! – улыбнулась она, похлопав по сумочке.
– Я серьезно говорю, Моника. Здесь, в Группе де Вейги, эта карточка – самый важный документ. Она обеспечивает доступ ко всем нашим точкам. Со вторым уровнем вы имеете право на получение всех сведений, кроме тех, которые требуют первого уровня.
– Понятно. А кстати, кто имеет первый уровень?
– Старший и младший де Вейги, полковник Валерио и, может, еще человек пять.
– А у тебя какой?
– У меня третий уровень. Да, и вы всегда должны иметь при себе эту карточку. Если вы ее забудете дома, вас никто не пустит. Они не делают никаких исключений. Нет карточки – нет входа – и никаких разговоров.
– Ясно. Да, пожалуй, ты права. Буду хранить ее как зеницу ока.
Лия налила по второй чашке кофе.
– Расскажите мне о своей новой прислуге.
Стефани пожала плечами.
– Да что рассказывать? Она все равно временно. Подожду, посмотрю, справится ли она.
Лия кивнула.
– Если не справится, скажите. У Группы де Вейги в городе полно квартир для гостей. Большую часть времени они пустуют. Я уверена, мы можем найти прислугу среди тех, кто обслуживает эти квартиры.
– Буду иметь в виду. Спасибо, Лия.
Зазвонил телефон.
– Вас, – сказала Лия. – Третья линия.
Стефани нажала кнопку третьей линии и взяла трубку.
– Алло?
– Это я, – раздался голос Эдуардо.
Быстро взглянув на Лию, которая делала вид, что слишком занята, чтобы прислушиваться к разговору, Стефани, понизив голос, ответила:
– Слушаю вас, сеньор де Вейга. – Она старалась говорить ровно, чтобы голос звучал сухо, по-деловому.
Эдуардо рассмеялся, потом откашлялся.
– Я вот почему звоню, – он перешел к делу. – Передо мной твоя записка. Та, в которой ты намечаешь посещение предприятий фирмы.
– Да? – Стефани затаила дыхание. – Какие-то проблемы?
– Да нет, пока не видно. Я просто хотел узнать, почему ты решила начать с проектов, связанных с генетикой, благотворительной деятельностью и фондами.
Стефани могла бы ответить: Потому что именно в проектах, связанных с исследованиями по генетике, следует искать ключ к вечной молодости, а благотворительность и фонды привлекли мое внимание, потому что они могут иметь отношение к ПД.
Хорошо, что она заранее, еще до подачи записки, тщательно продумала обоснование своей программы.
– Логично начать именно с этого, – ответила Стефани. – Видишь ли, генетика, поскольку она находится на переднем крае, не просто захватывающая сфера науки. В конечном итоге от ее развития зависит будущее человечества. Мне кажется, вкладывая сегодня средства в генетику, мы получим невероятные дивиденды в будущем. – Стефани помолчала. – Ты можешь придумать более веское обоснование лозунга: «Мы строим счастливое завтра»?
Стефани ждала ответа, но Эдуардо молчал.
– То же самое относится к благотворительности и к организации фондов. Это отделение в большей степени, чем какое-либо другое, способно придать нужный глянец семье компаний де Вейги, придать огромной корпорации альтруистический окрас.
– Хмм, – промычал Эдуардо. – «Семья» компаний де Вейги. Неплохо.
«Слава тебе, Господи», – подумала Стефани.
– Ты хочешь начать знакомство с предприятиями в понедельник?
– Да, пора уже начинать. – Стефани выдержала паузу. – Может быть, это неудобно по каким-либо причинам? – В ее голосе послышалось волнение.
– Нет-нет. Тебе придется полететь в Ситто-да-Вейга на несколько дней.
– Надеюсь, пяти дней будет достаточно.
– Отлично. С делами покончили. Теперь перейдем к более приятным вопросам. Насколько я понимаю, наши планы на наступающий уик-энд остаются в силе? Или ты уже забыла?
– Забыла? – рассмеялась Стефани. – Как же я могла забыть?
– Хорошо. Чтобы у нас было побольше времени, поедем прямо отсюда днем. Захвати завтра с собой вещи, чтобы сразу ехать в аэропорт.
– Отличная мысль. И Эдуардо…
– Да?
Стефани понизила голос.
– Я буду с нетерпением ждать завтрашнего дня.
Вечером, когда Стефани с помощью Барби укладывала вещи, раздался телефонный звонок.
– Я отвечу, – поспешила Стефани к аппарату, решив, что это звонит Эдуардо. – Алло?
Трубка молчала.
Нахмурившись, Стефани посмотрела на Барби, стоявшую рядом с блузкой в руках.
– Алло! Алло!
И затем бесполый голос прошипел ей в ухо:
– Умри! Умри! Умри!
В трубке раздались частые гудки.
6
Ильха-да-Борболета, Бразилия
Лоснящийся, гладкий, хищный, как акула, серебристый вертолет гнал свою тень к северу по побережью, чуть-чуть не касаясь верхушек изумрудных выступов – прибрежных островов.
Внутри вертолет был мягкий, как подушка. С прекрасной звукоизоляцией. Отделан так, как, наверное, был бы отделан лучший из конференц-залов мира. Темно-бордовая лайка, в тон ей обивка стен, шерстяные ковры ручной работы, вращающиеся кожаные кресла.
Их обслуживали два стюарда. В вертолете имелись семь радиотелефонов и три факсимильных аппарата.
– Даже и не говори мне, – язвительно заметила Стефани, когда они вошли в вертолет. – Что – это единственный способ, которым туда можно добраться?
– Туда можно добраться только так, – терпеливо объяснял Эдуардо. – На острове нет взлетно-посадочной полосы, а из-за того, что океан часто штормит, самолеты-амфибии не могут совершать посадку на воду.
Они были на высоте три тысячи футов, приближаясь к острову с востока. Пилот заложил широкий поворот.
– Сейчас мы как раз над островом. – Эдуардо посмотрел в окно.
Стефани взглянула вниз. С высоты четкие очертания острова действительно напоминали бабочку, в честь коего насекомого он и был назван. Сплошную зелень джунглей местами прерывали пики вулканических образований, обрамленные белизной песчаных пляжей. В одной из двух естественных бухт, там, где сходились «крылья» бабочки, Стефани увидела знакомое судно: на волнах покачивалась «Хризалида».
Вертолет начал снижаться. Казалось, остров поднимается им навстречу. Сначала Стефани решила, что остров необитаемый. Но вот показалась расчищенная площадка, окруженная безукоризненно ровными газонами, на ней – двухэтажное здание, отделанное бело-голубой плиткой, с мавританскими арками, балконами, колоннадой, черепичными терракотовыми крышами. Перед домом зеленел пруд с подковообразным, обнесенным балюстрадой гротом. В середине пруда высилась островерхая часовня. Позади дома голубым аквамариновым прямоугольником светился бассейн, на газоне расставлена садовая мебель.
– Боже! – восхитилась Стефани, когда вертолет, чуть не сбривая верхушки деревьев, пошел на второй круг. – Это же рай!
– Во всяком случае, нечто приближающееся к нему, – насколько творение рук человеческих может напоминать рай.
Стефани послышалась ирония в тоне Эдуардо, и она бросила на него быстрый взгляд, но его лицо оставалось бесстрастным.
Вертолет завис над декоративным прудом. Вращение винта возбуждало волны на ровной поверхности, раскачивало гибкие стволы пальм, заставляя их наклоняться. Вдруг вертолет, повернувшись по оси, начал снижаться. Стефани почувствовала, как подступает к горлу тошнота: она была уверена, что машина потеряла управление. Однако через несколько мгновений он мягко приземлился на траву. Рев моторов пошел на убыль, винты замедлили вращение.
Стюард быстро открыл дверь и разложил лестницу.
Расстегнув ремень безопасности, Эдуардо встал и потянулся.
– Знаешь что, – проговорила Стефани. – Мне кажется, я не очень люблю вертолеты. Во-первых, это дрожание, а потом это резкое снижение… Боюсь, я не гожусь для подобных развлекательных поездок.
Когда они выбрались из вертолета, Стефани заметила две тележки для передвижения по полю для гольфа.
– Так, минуту, я сама догадаюсь. Наземная транспортировка?
Эдуардо рассмеялся.
– Правильно.
– Пожалуй, я лучше пройдусь пешком. – Она взяла его под руку. – Мне нужно дать передышку своему вестибулярному аппарату.
Они пошли по траве, направляясь к дому. Мягкий газон пружинил под ногами. Когда они отошли от вертолета и бензиновые запахи остались позади, Стефани почувствовала, какой здесь свежий и чистый воздух: запах бугенвиллей, жасмина, страстоцвета. Это был Эдем, с розами, стаями птиц, величественно поднимавшихся с деревьев. Но сквозь ароматы цветов и трав пробивался слабый, но неистребимый запах тропиков – вечного разложения, тления. Умершие растения, перегнивая, питали собой новые, молодые. Старое умирало и, умирая, уступало дорогу новому. Цикл вечный, как сама жизнь.
Оглядываясь по сторонам, Стефани шла по каменному обрамлению пруда, вода в котором уже успела успокоиться. Слева, у стройного ряда деревьев, она заметила охранника с автоматом за плечом, на поводке он держал немецкую овчарку. Проходя мимо пальмы, она обратила внимание на вращающуюся видеокамеру, укрепленную на стволе в тридцати футах над землей. «Может быть, это и Эдем , – трезво рассудила Стефани, – но в этом Эдеме невозможно найти уединения. Большой брат следит за каждым твоим шагом».
Они приблизились к дому с фасада. Кирпич, дерево, штукатурка – типичный средиземноморский стиль. Зеленый цвет увивающей дом лозы мягко переходил в чудесный оттенок желтого, который прекрасно сочетался со старинными бело-голубыми изразцами. Половина белых ставен на окнах была закрыта, и от этого дом казался каким-то оцепеневшим, спящим. Легкий ветерок слегка покачивал королевские пальмы, окружавшие дом.
Они взошли по каменной лестнице, которую охраняли два мраморных льва, и уже стояли на террасе, когда вдруг огромное облако сапфирно-голубых бабочек на несколько мгновений окутало их прозрачной вуалью, а потом так же быстро растворилось.
Стефани повернулась, чтобы проследить, как они улетают. Дотронулась до лица.
– Я прямо чувствовала их крылья на лице, – прошептала она.
– Морфо пелейдес , – автоматически пробормотал Эдуардо.
– Что?
– Морфо пелейдес . – Эдуардо улыбнулся. – Этот вид так называется. На этот остров их завез мой отец.
Взяв ее под руку, он поднялся еще на несколько ступенек, и они оказались в прохладной тени галереи, где, стоя по обеим сторонам двери, их ожидали полковник Валерио и какая-то незнакомая женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66