Высоко в горах виднелись белые крестьянские домики, разбросанные, как куски сахара, и окруженные буколическими виноградниками.
– Раз уж мы здесь, – предложил ей Эдуардо, – мы обязательно должны посмотреть сады Августа. Они всего в нескольких минутах ходьбы.
В садах императора было все, что только можно вообразить. Только одних цветов восемьсот пятьдесят видов.
Потом они отправились на террасы. Вид, открывшийся оттуда, не поддавался описанию, да слова и не требовались. Они молча восхищались Западными утесами и иглоподобными скалами, поднимавшимися из серебристой глади воды.
И вот сейчас их лодка стояла на якоре, облитая ярким ослепительным солнцем, скрытая от посторонних глаз выступающими из воды стрельчатыми скалами. Время и реальность медленно, лениво проплывали мимо, не касаясь их.
Эдуардо поднялся.
– Не искупаться ли нам?
Стефани все еще лежала на животе, подставив спину обжигающему солнцу.
– Угу. – Она зевнула. – Сначала ты, мне еще надо надеть купальник.
– Я помогу.
Встав на колени около нее, он поднял бретельки купальника, и Стефани чуть слышно застонала – его прикосновения посылали электрические разряды по всему ее телу. Он почувствовал, как напряглись ее мышцы под гладкой кожей, и, ободренный этой реакцией, медленно и легко провел пальцем вдоль ее спины.
Она резко вздохнула. Тогда он повернул ее на спину и жадно поймал губами ее рот.
Его неистовая, внезапно вспыхнувшая страсть окатывала ее волнами огня, которые захватывали ее всю.
– Любовь моя, – бормотал Эдуардо, – любовь моя Возможно, дело было в этих единственно необходимых словах; или виноват был климат, в котором родилась Афродита; а может, это романтическое утро и выпитое шампанское, но Стефани чувствовала, что растворяется в нем. Ее руки жадно обвили шею Эдуардо, а губы страстно отвечали на его страсть.
Они, как два голодных каннибала, впились друг в друга, наслаждаясь сладостью тела.
Он лег на спину, увлекая ее за собой, расстегивая ее купальник. Это прикосновение опьянило ее желанием, пронзило все ее тело электрическими искрами.
И наконец он убрал эту преграду – ткань купальника – и почувствовал ее грудь, полную и упругую, с набухшими сосками, выступающими из пурпурных ореолов.
Сейчас он просто смотрел на нее, жадно оглядывая все изгибы ее прекрасного тела. А потом за взглядом последовали его руки. Вот они гладят ее грудь. Вот прошлись по гладкой коже плоского твердого живота, который поднимался и опускался в такт ее дыханию. Внизу темнел манящий и загадочный треугольник, влажно блестели бедра.
Теперь настала ее очередь – она раздевала его. Как нищий, молящий о подаянии, она опустилась возле него на колени, потянула за узкую полоску синей материи – и обнажилась его мужественность, прекрасная, сильная, твердая плоть. Она медленно опускала голову, пока не коснулась его губами. Он дотянулся до ее подбородка и поднял ее голову, ловя ее взгляд.
Глядя ему в глаза, она поцеловала его фаллос.
Потом, не отрывая взгляда, она свела пальцы вокруг пульсирующей плоти. Его руки схватили ее, удивив внезапностью движения. Он мягко опустил ее на подушки и лег на нее, плоть против плоти, жизнь против жизни.
Как сладостен был этот миг. Она остро чувствовала его наготу, это соединение их тел под голубым куполом неба. Она отдавала ему душу и тело.
– Я люблю тебя, – прошептал он.
Не отвечая, она пристально смотрела на него. Теперь их объятия стали яростными. Они сражались, как соперники-дуэлянты. Стефани упивалась его силой. Эдуардо был таким мощным, его мускулистое тело манило и властно притягивало. И он заставил ее лечь. Она рванулась было, чтобы освободиться, но его губы нежно успокоили ее, и она отдалась в его власть.
Остались только звуки. Мир уменьшился до их громкого дыхания, до звуков поцелуев. Его губы ласкали ее грудь, его язык нежно обводил окружность сосков – сначала одного, потом другого.
Она наслаждалась тем, что отдавала ему свое тело, с восторгом приносила себя ему в жертву.
Солнце освещало их тела, море было их постелью, игольчатые пики скал – безмолвными свидетелями. Земля, ветер и вода благословляли их.
Ей казалось, что она воспаряет все выше и выше. Волны наслаждения и боли пронизывали ее тело, с губ срывались приглушенные вскрики.
Он опять взглянул ей в лицо: она вся отдавалась своему чувству, ее глаза смотрели в небо.
Он медленно стал опускать голову все ниже, ниже, и наконец его язык погрузился в нежную ямку пупка. Ее тело содрогнулось в подступающем оргазме.
А он скользил все ниже и ниже и наконец, обхватив ее тугие ягодицы, зарылся лицом в манящий островок. Ее тело выгнулось. Она вжимала свою женскую суть в него, держа руками его голову, выкрикивая: «Я этого не вынесу! Я больше не могу!» Ее пронзил оргазм, сведя тело судорогой, заставляя дыхание вырываться сильными порывистыми толчками.
Почувствовав свой стремительный подъем, он лег на нее. Она вскрикнула в исступлении, когда он вошел в нее. Замкнулось это вечное, бессмертное объятие, дающее начало всему живому.
В его ушах шумела кровь, сердце учащенно билось. Откинув назад голову, он сжал зубы. Он чувствовал, как ее плотные мускулы сжались вокруг него, обнимая его, лаская его, желая его.
И опять выгнулось и содрогнулось ее тело.
– Эдуардо! Я умираю! Я умираю!
Его собственный крик слился с ее криками, он сделал еще движение и – тяжело упал. Они лежали на подушках, еще содрогаясь от электрических разрядов, обжигавших их тела. Руки Стефани цеплялись за его тело, она всхлипывала:
– Я люблю тебя, Эдуардо. Я люблю тебя…
20
Капри
Туристы, приезжавшие сюда на день, уже вернулись на материк. «Аль-Гроттино» был забит до отказа. Стефани, держа в руках бокал с вином, оглядывала белую сводчатую комнату. Постоянными посетителями ресторана являлись местные жители, гости отеля, владельцы здешних вилл, которые были их вторым, третьим или даже четвертым домом.
Поставив свой бокал на стол, Стефани улыбнулась Эдуардо.
– Замечательное место!
Она взяла с тарелки хрустящий поджаренный цукини и, откусив кусочек, протянула через стол Эдуардо оставшуюся часть.
Взяв губами цукини, он облизал кончики ее пальцев.
– Эдуардо! – засмеялась она. – Что люди подумают?
– Подумают, что мы любовники, – засмеялся Эдуардо. – Я знаю, что я плохо себя веду, но… – он перешел на театральный шепот, – я не могу вести себя по-другому! Понимаешь, это все из-за старинного проклятия, наложенного в древности на мужчин моего рода!
– Понятно! – Стефани, подыгрывая ему, округлила глаза, словно от любопытства и ужаса. – Это передается из поколения в поколение? Как, например, жажда крови?
– Да, или купание при луне.
– Именно так!
Она положила подбородок на руки и улыбнулась. Забавно: ей казалось, что они одни в этом забитом людьми ресторанчике, одни на этой планете!
– О чем ты думаешь? – спросил Эдуардо.
– Ты не поверишь. О том, как я счастлива, – прошептала она. – О сегодняшнем волшебном дне.
– И я думал как раз о том же.
– И я хочу, чтобы сегодняшний день никогда не кончился!
– Его очень легко продлить.
– Я… не совсем поняла тебя. Эдуардо внимательно посмотрел на нее.
– Когда закончится путешествие на яхте, ты можешь поехать с нами в Бразилию. И тогда мы по-прежнему будем вместе.
– Эдуардо! – У Стефани был растерянный вид. – Ты понимаешь, что ты говоришь?
– Я еще никогда не чувствовал себя счастливей, чем сегодня. Так что ты скажешь?
Стефани медленно покачала головой.
– Мы оба прекрасно понимаем, что это невозможно.
Эдуардо взял ее руки в свои и стал целовать кончики пальцев.
– А почему, собственно, это невозможно?
– Да мы ведь только что познакомились! Ты даже ничего обо мне не знаешь!
– Напротив. Все самое главное о тебе я знаю.
Она опять покачала головой и уставилась в стол.
– Нет, Эдуардо. Не знаешь.
– Раз это безразлично мне, почему это так волнует тебя? – спросил он с улыбкой.
– Потому что… – Стефани глубоко вздохнула. – Потому что то, чего ты сейчас не знаешь, может в будущем причинить тебе боль. – Произнеся эти слова, Стефани покраснела.
– Да не надо этой мелодрамы. Боже мой! Я знаю, что я вытянул тебя из моря, как русалку. Но ты так говоришь, как будто скрываешь какое-то ужасное, грязное прошлое.
Стефани молчала.
– Ну ладно. Если ты отказываешься ехать со мной в Бразилию, то хотя бы скажи почему.
– Ну… Во-первых, я не знаю ни слова по-португальски.
Эдуардо улыбнулся.
– Ну этого-то ты быстро нахватаешься. Да и кроме того, совершенно необязательно говорить по-португальски. Большинство тех, с кем ты там будешь общаться, прекрасно говорят по-английски.
– Эдуардо! Но это все так неожиданно! Я хочу сказать… Ну, например, на какие средства я буду существовать? Я не хочу быть на содержании, а работы у меня там нет, и…
Эдуардо только отмахнулся.
– Это все очень просто организовать. Ты выберешь ту работу, которая тебе понравится. – Он улыбнулся. – «Группа де Вейги» – это ведь бразильская компания.
– Но ты даже не знаешь, чем я занимаюсь. Эдуардо опять засмеялся.
– Да я уверен, что работа найдется. Кораблестроение, стройматериалы, горное дело, недвижимость, генетика, программное обеспечение, бензин, конфекция, фармацевтика… всего не перечислишь. Что ни назови – все найдется. Вот так! – Он провел пальцем по ободку бокала. – Так что ты сама выберешь себе работу по вкусу.
– Как в сказке, – пробормотала Стефани, слабо улыбнувшись.
– Как в сказке! – подтвердил Эдуардо и тоже усмехнулся. – Ну ладно. Какие у тебя есть еще отговорки, чтобы не ехать со мной в Бразилию?
Стефани быстро отпила вина.
– Со временем что-нибудь придумаю. Но сейчас… э-э… н… – Пронзительный крик, заглушивший все звуки шумного зала, оборвал ее на полуслове. От неожиданности она пролила вино на скатерть.
Стефани обернулась к входным дверям. Теперь ей был виден источник шума. Официант, схватив за воротник оборванного мальчишку, приподнял его. Тот повис, дрыгая ногами и издавая вопли раненого животного.
Это был худощавый кудрявый мальчик лет семи-восьми. На нем были шорты, разбитые кроссовки размера на два больше его ног и выцветшая футболка.
– Какая жестокость! – с жалостью глядя на мальчишку, проговорила Стефани. – Да что же этот официант делает? Мальчику же больно!
Эдуардо, сидевший вполоборота, чтобы видеть, что происходит, повернулся к Стефани.
– Мальчику? Да это местный карманный воришка.
Стефани привело в ярость это, с ее точки зрения, явное бессердечие Эдуардо. Ее глаза сердито сверкнули.
– Может быть, он просто голоден! Об этом ты не подумал?
Но, прежде чем Эдуардо успел ответить, раздался громкий вскрик официанта. Выпустив мальчишку, он согнулся пополам, держась за низ живота. Видимо, мальчишка лягнул его в пах.
Воспользовавшись моментом, мальчик помчался между столами, пробираясь к выходу. Два других официанта рванулись, чтобы перехватить его в узком проходе, но безрезультатно. Благополучно увернувшись от них, мальчишка встал на четвереньки и юркнул под стол.
– Сообразительный парнишка! – Стефани была в восхищении. – Посмотри, как быстро он двигается!
В это время голова мальчишки показалась с другой стороны стола, чтобы осмотреть поле битвы. Увидев, что ряды врагов пополнились еще одним официантом, он опять нырнул под стол, дезориентируя противника. Проползая под двумя столиками, он опять высунул голову и тут же попал в цепкие руки официанта.
Мальчишка решился на последнюю отчаянную попытку. Обернувшись, он быстро выпалил что-то по-итальянски, указывая на… Эдуардо. Стефани нахмурилась. Эдуардо жестом приказал официанту подвести мальчика поближе. Когда мальчишка предстал перед Эдуардо, тот что-то быстро спросил по-итальянски. Мальчик в ответ отбарабанил несколько слов.
Эдуардо обернулся к Стефани.
– Я выйду ненадолго.
Внезапно Стефани охватило необъяснимое беспокойство.
– Что случилось?
– Похоже, в «Магнум» врезалась другая лодка. Я пойду к морю, посмотрю, сильно ли она повреждена.
Стефани отодвинула стул.
– Я с тобой.
– Пожалуйста, Моника. Останься здесь. Я один быстрее справлюсь.
– Ну если ты так хочешь, – с сомнением произнесла Стефани.
– Я абсолютно уверен. Увидишь, я скоро вернусь.
Она кивнула. Эдуардо вытащил бумажник, достал несколько купюр и вручил их мальчишке, который с проворством, приобретенным, видимо, вследствие большого опыта, принял деньги.
Эдуардо в сомнении посмотрел на Стефани.
– Ты подождешь меня?
– Ты же знаешь, что да, – прошептала Стефани. Нагнувшись, он поцеловал ее в щеку и, следуя за мальчишкой, направился к выходу. Едва Эдуардо скрылся, Стефани ощутила буквально физическую боль. Каждая минута ожидания была мучительной, и она глядела на дверь всякий раз, когда кто-то входил. Но Эдуардо все не было.
– Синьорина? – голос был тихий и вкрадчивый. Вздрогнув, Стефани подняла глаза.
– Да?
Это был официант.
– Мальчик, – официант указал в сторону двери. – Мальчик вернулся.
Стефани посмотрела на дверь поверх голов. Да, действительно. Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, у дверей стоял мальчишка.
– Что ему надо?
– Он сказал, что синьор просил вас срочно прийти.
Перед глазами Стефани в одно мгновение пронеслись тысячи ужасных картин. Что-то случилось с фуникулером, и Эдуардо погиб. Владелец лодки, которая врезалась в «Магнум», – горячий итальянец, вооруженный пистолетом. У моря на Эдуардо напала шайка грабителей, и теперь он лежит там, истекая кровью.
Стефани побледнела. Взяв себя в руки, она выдавила:
– Спасибо, синьор.
Выйдя из ресторана, Стефани глубоко вздохнула, втягивая в себя свежий ночной воздух. Уже давно стемнело, и после веселого оживления, царившего в ресторане, ночь казалась загадочной и таившей какую-то опасность.
– Синьорина?
Это был мальчишка. Его бледное лицо белело в свете уличного фонаря. Она почувствовала, как, взяв ее за руку, он тянет ее куда-то.
Стефани послушно направилась за мальчишкой. Ее каблуки стучали по неровным булыжникам мостовой, эхом отдаваясь в узкой улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66