– Все это будет соответствующим образом обработано.
Стефани послушно разделась.
Запихнув корзину в завешенное резиной отверстие, Маргарита открыла стеклянную дверь и провела Стефани внутрь.
Это был маленький бокс со стеклянными стенками.
– Здесь парная, потом будет обработка ног, душ и еще три душевых. Оставайтесь в каждом помещении, пока не кончится обработка и не откроется дверь в следующую комнату. И пожалуйста, не пейте воду.
С этими словами Маргарита закрыла за собой дверь.
Ну и денек выдался! В такие дни у частного детектива Майлса Райли было одно желание: послать все к чертям и скрыться где-нибудь в джунглях Камбоджи или Никарагуа – там, по крайней мере, было все проще и яснее.
За завтраком его пятнадцатилетняя дочь объявила, что собирается делать аборт.
В офисе угрюмая секретарша выдвинула ультиматум: если до завтрашнего утра она не получит зарплату, она увольняется.
Захлопнув за собой дверь своего кабинета, он набрал телефонный номер.
– Это Райли, – представился он, услышав женский голос на том конце провода.
– У меня уже есть то, что тебе нужно, – понизив голос, сказала женщина.
– Через двадцать минут я буду ждать в холле.
– Нет! Я не могу выйти. Кроме того, нас там могут заметить. Знаешь паб на Шестьдесят третьей?
– Да.
– Жди меня там в пять тридцать.
– Хорошо.
– И не забудь прихватить то, что мне причитается.
– Ладно, – угрюмо пробормотал он и повесил трубку.
11
Ситто-да-Вейга – Нью-Йорк – Ильха-да-Борболета – Рио-де-Жанейро, Бразилия
Доктор Медрадо проводил специально для Стефани, уже облаченной в здешнее зеленое одеяние, экскурсию по комплексу.
Они начали с десятиэтажной центральной пирамиды, где он показал ей административный отдел, небольшой торговый центр, гостиницу на тридцать номеров, библиотеку, составленную из книг и микрофильмов; рестораны, видеосалон, банк, коктейль-бар, в котором устраивались ночные увеселительные представления; кинотеатр на двести мест.
– Теперь я понимаю, почему это место называется Ситто-да-Вейга, – сказала Стефани. – Это же целый город!
Следующая остановка была в здании в виде параллелепипеда, в четырех подземных этажах которого размещалась больница.
– Если заболеете, лучшего места на земле не найти, – объяснял доктор. – У нас больше всего в мире докторов на одного человека плюс новейшее оборудование. На это денег не пожалели.
В шести надземных этажах здания разместились школа, спортзал и сто небольших, но полностью обставленных квартир. Кроме того, там находились большая комната отдыха, комната для торжественных ужинов с кухней, детский сад, прачечная, химчистка и герметически застекленный солярий с ваннами и бассейном.
В семиэтажном «цилиндре» Стефани просто остолбенела: здесь все было занято укорененными в стеклянных трубках тянущимися вверх растениями, сплошной цветущий вертикальный сад.
– Это все овощи – мы не используем ни грана земли для их выращивания, – гордо сказал Медрадо, отодвигая в сторону листья, чтобы Стефани могла лучше рассмотреть.
– Наверное, за этим чудом ухаживает множество людей! – воскликнула она.
– Напротив. Вы видите здесь ферму будущего, где работают всего три человека, да и те заняты в основном сбором урожая. Все остальное делает компьютер и робототехника.
– Роботоферма! – Стефани с удивлением покачала головой.
Затем они отправились в трапециоид. Для этого им пришлось вернуться в центральную пирамиду и пройти через стеклянный переход.
Стефани вспомнила о многочисленных видеокамерах на Ильха-да-Борболета. Здесь не было видно ни одной.
– Я не вижу камер. Ваша система безопасности их не предусматривает?
– Система безопасности здесь значительно изощренней. Мы используем различные электронные системы, и самая из них важная – система внутренней сигнализации. Электронные глаза встроены в стены лабораторий и прочих режимных помещений. Они проецируют невидимые простым глазом лучи света.
Если кто-то «задевает» луч, включается сирена. Если вы ночью вдруг натолкнетесь на охранников в красных очках, не пугайтесь. Им приходится надевать очки, чтобы видеть эти лучи и ненароком не включить сигнализацию.
В трапециоиде их разговор перешел на фармацевтику.
К концу экскурсии Стефани неожиданно удалось проделать полезную операцию. Та корзина – не специальные ли очки в ней сложены? Быстро оглянувшись и удостоверившись, что ее никто не видит, Стефани протянула руку, схватила пару очков, сунула их в карман и, не вынимая руку из кармана, еще раз оглянулась.
– Куда мы теперь направимся? – спросила она как ни в чем не бывало подошедшего Медрадо.
– В куб – конечно, если вы хотите посмотреть нашу лабораторию генной инженерии. Или вы уже устали?
– Честно говоря, я уже немного ошалела от всего увиденного. Давайте осмотрим лабораторию и на этом закончим, – решила Стефани.
В конце стеклянного перехода они остановились перед стальными дверями. Стефани с уважением оглядела надписи на дверях, выведенные желтой и черной краской: «Внимание! Биологически опасно! Запретная зона! Вход только для сотрудников. Опасно! Используются канцерогенные препараты!»
Доктор достал было свою карточку, но Стефани придержала его руку:
– Подождите, – она открыла сумочку. – Давайте посмотрим, сработает ли моя. Тогда мы узнаем, придется ли мне повсюду ходить с сопровождающим или я сама управлюсь.
– Конечно, – директор указал на щель для карточки.
Стефани задвинула карточку в отверстие, замигал желтый огонек, и двери раздвинулись.
– Здесь, – начал свои объяснения доктор Медрадо, – проводятся наши наиболее важные исследования.
– А именно?
– Исследования ДНК и комбинирование генов. Стефани, оглядевшись, нахмурилась. Она инстинктивно почувствовала что-то зловещее. В противоположном конце комнаты она насчитала шесть дверей. Ее внимание привлекла дверь слева. Предупреждение знакомого черно-желтого цвета гласило: «Сверхсекретная зона. Внимание: радиоактивная зона. Соблюдать правила пребывания в биологически– и радиоактивно опасной зоне!»
– А что за этой дверью? – спросила Стефани.
– Сверхсекретная лаборатория. Боюсь, я не могу вам ее показать.
Пульс Стефани участился.
– Значит, моя карточка не сможет отпереть эту дверь?
– Боюсь, что нет. Она не подвластна и моей карточке.
– Понятно, – тихо произнесла Стефани.
«Я уверена, что именно туда мне и надо попасть», – подумала она.
Только один человек мог ей в этом помочь. «Ну почему, когда мне нужен Эдуардо, его нет рядом?»
Майлс Райли вошел в паб и, осмотревшись, помрачнел. На нем была голубая спортивная куртка, серые полиэстровые брюки, галстук из искусственного шелка ослаблен, воротник рубашки расстегнут. Толпа окружавших его прекрасно одетых молодых людей заставила его почувствовать себя поношенным и старым, как пара истрепанных тапочек. В очередной раз он осознал, что в городских джунглях обитают самые страшные животные – люди.
Нэнси Флемингс расположилась за столиком в дальней части паба – там было поспокойней. Завидев его, она подняла руку и помахала ему тонкими пальцами, не отрываясь от соломинки, сквозь которую тянула коктейль.
Отодвинув стул, он плюхнулся рядом с ней.
– Ты опоздал.
– Да. Пришлось ответить на телефонный звонок, как раз когда собрался выходить.
Она пожала плечами, он оглянулся в поисках официанта.
Официант наконец предстал перед их столиком, и Райли заказал пиво для себя и коктейль для Нэнси. Когда появилось пиво, он одним большим глотком опорожнил четверть кружки. Поставив кружку на стол, облизал верхнюю губу.
– Итак?
Она наклонилась над столиком. В нос ему ударил одуряюще сладкий запах духов. На ней был бледно-серый льняной пиджак, две верхние пуговицы которого были намеренно расстегнуты, обнажая углубление между двумя веснушчатыми грудями.
– Я принесла то, что ты просил, – сообщила она. – Имя, адрес и распечатку междугородных разговоров. Весь комплект. – В ее глазах появилось вороватое выражение. – Мне кажется, это стоит побольше сотни.
Он посмотрел на нее презрительно и отрицательно покачал головой.
– Максимум пятьдесят. Я сам достал имя и адрес.
– Да? – Она полыхнула взглядом. – Тогда кто же это, скажи-ка мне.
– Самуэль Кафка, – ответил он спокойно. – Два-один-ноль-семь Бродвей.
Выражение ее лица изменилось.
– Черт. – Она откинулась назад, поправляя расползшиеся в стороны лацканы. – Как тебе это удалось?
– Очень просто. Посмотрел по обратному справочнику.
Она медленно повертела в руках свой стакан.
– К этому справочнику имеют доступ только полицейские.
Пожав плечами, он отхлебнул пива.
– Ну что ж, арестуй меня. – Его лицо было холодно-бесстрастным. – Семьдесят пять и ни центом больше.
Она закурила.
– Ну ладно. Пусть будет семьдесят пять.
Он достал бумажник и вытащил оттуда три двадцатидолларовые бумажки, десятку и пятерку.
Она потянулась за деньгами, но он быстро отдернул руку.
– Сначала распечатку.
– О Боже мой! – Она схватила сумочку, вытащила сложенный лист бумаги и кинула ему через стол. – Вот.
Он не торопясь развернул бумагу и в перечне звонков нашел междугородные.
23 мая 11.49 В Будапешт 36 1 852200
25 мая 03.02 В Зальцбург 43 662 848511
27 мая 02.16 В Милан 39 28011231
– Ну что? – нетерпеливо спросила она. – Это ведь то, о чем ты просил, не так ли?
– Да. – Он кивнул. – То самое. – Он пододвинул ей деньги, свернул лист и положил его в нагрудный карман.
Улыбнувшись, она защелкнула сумочку.
– Ну ладно, с делами покончено. Как насчет того, чтобы еще выпить? Или, может быть, закусить?
Он помотал головой.
– Нет, мне пора бежать.
Допив пиво, он отодвинул стул.
Она зло фыркнула.
– Ну ладно. В следующий раз еще погляжу, стоит ли тебе помогать.
Он саркастически улыбнулся.
– А куда ты денешься? С твоими аппетитами да с той зарплатой, которую тебе платит телефонная компания, ты не пропустишь ни единого дополнительного пенни. До встречи, дорогая.
Лили плыла на белом надувном матрасе посередине аквамаринового бассейна. Она была вся в белом. Белый закрытый купальник. Белый шелковый тюрбан. Солнцезащитные очки в белой оправе. Массивные белые серьги и браслеты. Даже губы и ногти на ногах и на руках были покрашены в перламутрово-белый цвет.
Полковник Валерио, стоя на бортике бассейна, доложил:
– Человека, которому звонила мисс Уилльямс, зовут Самуэль Кафка.
Лили беззаботно смотрела в небо.
– Кафка… – пробормотала она. – Кафка. Знакомое имя. И кто же он?
– Еще неизвестно, мадам. Этим сейчас занимается мой человек.
– Когда что-нибудь выяснится, сообщите.
– Кроме того, он переслал мне факсом копию компьютерной распечатки его телефонных звонков за последние месяцы.
– Да что вы говорите, полковник! Как мудро с вашей стороны! И куда же звонил наш мистер Кафка?
– Одно из мест – Будапешт.
– Будапешт! – Лили резко села на матрасе, смахнула очки. – Вы уверены?
– Да, мадам.
Она некоторое время сидела молча, потом тяжело вздохнула.
– И кому он звонил в Будапешт? – тихо спросила она наконец.
– Отель «Геллерт». Я говорил со многими служащими отеля, но никто из операторов не помнит, куда они переключали звонок. Моника Уилльямс в отеле не останавливалась.
– Тогда, значит, он звонил не ей. Вполне возможно, что он звонил просто кому-то из проживавших там знакомых.
– Может быть, – протянул полковник. – Но мне почему-то так не кажется.
– Мне тоже, – медленно проговорила Лили. – Она откинулась на матрас и поправила очки. «Интересно, – подумала она, – Джуди Балац еще жива? Не то чтобы это имело значение. Никто не станет слушать бредни этой выжившей из ума старухи. И кроме того, она уверена, что я погибла при пожаре в Лондоне».
– А куда еще звонил мистер Кафка?
– В Зальцбург.
– Достаточно. – Лили лежала не шевелясь. «Я не общалась с Олендорфом больше сорока лет. Он тоже считает меня давно умершей, так что он ничего никому не мог выдать».
Но неровное дыхание выдавало ее собственные сомнения. Показало ей, что, как бы она себя ни успокаивала, у нее есть все основания для страха.
– С вами все в порядке, мадам? – спросил Валерио.
Лили не отвечала. Она почувствовала, как внутри растет какое-то тяжелое, давящее чувство.
– А кому именно звонил Кафка в Зальцбург?
– Опять в отель.
– Ладно, больше не рассказывайте, – сказала Лили саркастически. – Операторы не помнят его звонок, а Моника Уилльямс в отеле не останавливалась.
– Именно так, мадам. Эта леди не останавливалась у них. – Помолчав, он со значением добавил: – Во всяком случае, под этим именем.
– Но вы думаете, что она все-таки там была? И что он звонил именно ей?
– Да, мадам. Я так думаю.
«И я тоже, и я тоже», – думала Лили.
Лили опять тяжело вздохнула и уставилась в небо. По нему плавало огромное тропическое облако. Она стала смотреть на облако. Какая странная форма: три серо-белые громадины, наползавшие одна на другую. Это облако несло в себе беду, оно было зловещим: вот лицо Джуди Балац – в середине, вот Олендорф – внизу. Ей хотелось дотянуться до этого облака и разодрать его в мелкие клочья, как ватную елочную игрушку.
– Полковник?
– Да, мадам?
– Мистер Кафка еще куда-нибудь звонил? – спросила устало Лили.
– Да, мадам.
Она попыталась успокоить себя, разглядывая верхнюю, свободную от изображения часть облака. Задержала дыхание. Если это не…
– В Милан, – сказал полковник.
Она ждала именно такого ответа, и тем не менее слово прозвучало как пушечный выстрел. «Медленно, но верно , – думала Лили, – невидимый враг сжимает вокруг меня кольцо» . Один вопрос требовал немедленного ответа: есть ли какая-нибудь связь между Моникой Уилльямс и Самуэлем Кафкой или они действуют независимо друг от друга. Или они тайно объединились против нее?
Лили постаралась не выдать своего волнения.
– На этом закончим, полковник. Я хочу остаться одна.
– Мадам… – Полковник по-военному развернулся и удалился.
Поздние предвечерние тени удлинялись, становилось прохладно. Однако Лили, казалось, не чувствовала этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66