Дойдя до центральной пирамиды, от которой отходили стеклянные коридоры во все остальные здания, они нашли тот, что вел в больницу. Стефани посмотрела вниз, на ноги.
– Эти сандалии, – заметила она, – не предназначены для прогулок.
– Потерпи, мы уже почти пришли.
В параллелепипеде Стефани вспомнила, что больница занимала только четыре подземных этажа; на верхних этажах были школа, спортзал, комната отдыха, детский сад, солярий и квартиры.
Она пыталась сохранять спокойствие, стараясь двигаться естественно и непринужденно. Везде были люди. Они кружили небольшими говорливыми стайками, сидели на скамейках под деревьями, растущими в бочках, наблюдали за детьми, которые возились в песочницах или резвились в джунглях гимнастических снарядов.
Безмятежная обыденность этой жизни показалась ей противоестественной. Такие сцены можно было увидеть в любом городе, около любого дома – вот только эти зеленые одежды на всех, и на детях тоже…
Стефани почувствовала на себе множество глаз, но старалась казаться равнодушно-спокойной, хотя в душе она волновалась. И причин для волнения у нее было множество. Что, если их с Джонни остановят? Или охранник пожелает узнать, что они собираются в больнице делать? Или охрана доложит начальству? Сердце ее колотилось, вся она была предельно напряжена, но приказала себе успокоиться. Ну почему, собственно, кто-то должен обратить на нее особенное внимание? Она что, выглядит не так, как другие? На ней был такой же «хирургический» костюм и пластиковые сандалии, что и на всех остальных. Кроме того, она была с Джонни, а его лицо уже успело примелькаться.
– По-моему, лифты там, – сказала Стефани, махнув рукой.
– Есть более удобный путь.
На ходу Джонни непринужденно оглянулся и, не увидев охранников, направился в дальний конец холла, где находилась пожарная лестница.
Стефани нахмурилась, увидев надпись на нескольких языках: «Пожарный выход. При открывании двери срабатывает сигнализация».
– Не волнуйся, – успокоил ее Джонни. – Медицинский персонал иногда пользуется этой лестницей, когда им лень дожидаться лифта. А сигнализацию можно обмануть. Да и народу на лестнице поменьше.
– Ну, если ты считаешь, что так лучше, – пробормотала Стефани.
Тяжелая металлическая дверь открывалась обычным способом, а не карточкой. Еще раз быстро оглянувшись, Джонни потянул на себя дверь и открыл ее. Стефани проскользнула внутрь, заметив при этом, что язычок замка был заклеен пленкой. «Так вот почему сигнализация не срабатывает» , – подумала она. Джонни вошел за ней, и они быстро затворили за собой дверь.
Они оказались на лестничной площадке, от которой вверх и вниз шла широкая металлическая лестница. Джонни стал спускаться вниз, передвигаясь с непринужденной грацией кота, вышедшего на ночную прогулку. Стараясь говорить как можно тише, он пояснил:
– Отделение педиатрии на четвертом этаже. Там же послеоперационная, реанимация, лаборатория нейрохирургии, нейрорадиология, кардиология, патология, хранилище гробов – и морг!
Стефани, глубоко вздохнув, привалилась к бетонной стене. Тошнотворный страх охватил ее, и на какое-то мгновение она почувствовала, что силы ее покидают. Оба молчали. Она слышала свое сердце, которое стучало так громко, что она поначалу подумала, что это тикают часы.
– Мы теряем драгоценное время, – заметила она, взглянув на Джонни.
– Я знаю.
Они молча смотрели друг на друга. Казалось, ни один не горит желанием двигаться дальше.
Стефани оторвалась от стенки первая и стала спускаться дальше. Остановившись перед металлической дверью четвертого этажа, она подумала: «Ну вот. Одному Богу известно, что мы сейчас узнаем».
Она взялась за металлическую ручку двери. Джонни стоял прямо за ней – она затылком чувствовала его дыхание.
Беззвучно приоткрыв дверь, она заглянула внутрь.
– Кого-нибудь видишь? – прошептал Джонни.
– Нет.
Она пошире приоткрыла дверь, просунула голову дальше и посмотрела в оба конца коридора.
– Все спокойно, – подтвердила она с облегчением.
– Отлично. Тогда пошли.
Она широко раскрыла дверь.
– Давай, ты первый – ты лучше все здесь знаешь.
– Куда сначала?
– В педиатрию, – без колебаний ответила Стефани.
Вертолет, зависнув в воздухе, прицелился и аккуратно приземлился рядом с самолетом. Полковник Валерио отстегнул ремень безопасности, открыл дверь, выпрыгнул из вертолета, побежал, нагибаясь, к маленькому, на пять пассажиров, самолету и поднялся по трапу.
– Вы занесли в план полетов маршрут в Ситто-да-Вейга? – спросил он у пилота.
– Да, полковник. У нас есть разрешение на немедленный взлет.
Складной трап втянули в самолет, дверь закрыли, и не успел еще Валерио защелкнуть замок ремня безопасности на своем сиденье, как пилот уже вырулил на взлетную полосу.
Полковник был близок к эйфории, хотя лицо его оставалось спокойным. Все складывалось чрезвычайно удачно. Стефани Мерлин находится там, в ловушке Ситто-да-Вейга, – единственном месте в мире, откуда нельзя убежать.
«Скоро. Очень скоро она будет моей. И тогда я привезу ее на остров, в мои личные охотничьи угодья, и там мы с ней поиграем в честную игру».
При этой мысли он улыбнулся.
И тогда… Как там говорили римские императоры? «Да начнется игра!»
17
Сан-Паулу, Бразилия – В полете – Ситто-да-Вейга
Эдуардо оторвал взгляд от сверкающего Сан-Паулу и повернулся к шести посетителям, сидевшим по другую сторону массивного стола в зале заседаний.
– Мне очень неприятно огорчать вас, господа.
Самодовольное выражение на их лицах сменилось недоверчивым удивлением.
Он переводил взгляд с одного лица на другое.
– Если вы считаете, что контроль над фирмой «Мачадо» – это именно то, что нужно, что ж, действуйте. Вперед. Но, извините, господа, Группа де Вейги никак не будет в этом участвовать. Кроме того, я запретил нашему банковскому отделению каким-либо образом финансировать эту акцию.
Все шестеро уставились друг на друга, осознав, что их откровенно провели.
– Это окончательное решение. – Эдуардо встал, давая понять, что встреча закончена.
Когда Эдуардо вернулся к себе, Мирсия, его секретарь, сообщила:
– Десять минут назад прибыл сеньор Мачадо. Он и два его адвоката ждут в вашем кабинете.
Эдуардо уже собрался войти в кабинет, но вдруг остановился:
– Вот еще что, Мирсия. Позвони в Ситто-да-Вейга. Я хочу поговорить с мисс Моникой Уилльямс.
– Сейчас сделаю.
– И больше меня ни с кем не соединяй.
– Хорошо, сэр. Эдуардо вошел в кабинет.
– Господа, простите, что заставил вас ждать, – обратился он к трем мужчинам.
– Ничего страшного, – ответил Джордж Мачадо, старший из трех. – У нас была возможность еще раз прочитать все контракты.
– Надеюсь, вы находите условия удовлетворительными?
Мужчина взглянул на адвокатов. Те важно кивнули.
– В таком случае разрешите мне пригласить своих адвокатов, чтобы они присутствовали при подписании.
Эдуардо сел, непринужденно закинув ногу на ногу. Ни выражение его лица, ни движения не выдавали того триумфа, который он ощущал. То, что консорциум обратился к нему за помощью, свидетельствовало о действительном состоянии дел Мачадо. Водя их за нос, он заставил их сделать половину его работы. А затем за их спинами, полностью отрезав от сделки, он не только сэкономил значительные средства и обрел контроль над фирмой «Мачадо», но, что самое важное, сумел это сделать в одиночку, не обрастая партнерами, перед которыми в будущем ему пришлось бы держать ответ.
Люди из консорциума забыли об основном законе де Вейги: не иметь партнеров.
Через полчаса Мачадо и его адвокаты уже выходили из кабинета Эдуардо. Дождавшись, пока за ними закроется дверь, Эдуардо нажал кнопку внутренней связи.
– Мирсия, ты звонила мисс Уилльямс?
– Да, сэр. Ее нет в номере, и никто не знает где она сейчас.
– Ладно. Попробуй дозвониться.
– Хорошо, сэр.
Серебристый самолет взмыл в небо. Полковник задернул шторки всех иллюминаторов. Он предпочитал темноту. Так было значительно легче сконцентрироваться – ничто не отвлекало его от размышлений о Стефани Мерлин. До прибытия оставался час.
На первый взгляд это была обычная больница, со специфическим, присущим, наверное, всем больницам в мире запахом – смеси спирта и дезинфицирующих средств.
Но в отличие от других больниц, здесь нигде не было видно ни души. Никого не было в приемном покое. Отсутствовала дежурная медсестра. А где доктора? Пациенты?
Она была очень странная, эта тишина, как будто никого в мире не осталось. Стефани старалась держаться поближе к Джонни. Она чувствовала себя беспомощной, как Алиса, проскользнувшая в заячью норку и обнаружившая, что события вышли из-под контроля.
Коридор, по обеим сторонам которого шли серые двери, казался нескончаемо длинным. Надписи на дверях при других обстоятельствах выглядели бы вполне уместно, но сейчас они только усугубляли общую сюрреалистическую картину. «Ангиография». На трех языках. «Радиология». Тоже на трех языках. «Патология».
И вокруг – ни души.
– Да кто же здесь работает? – шепотом поинтересовалась она у Джонни. – Привидения?
Джонни не ответил.
Они завернули за угол и оказались в начале другого коридора, тоже без окон. Все это напоминало лабиринт, а от оглушающей тишины становилось жутко. Стефани не призналась бы в этом даже под пыткой, но она была рада, что рядом с ней Джонни.
– Что это было? – Она вопросительно уставилась на Джонни.
– Тсс.
Что бы это ни было, Джонни тоже это услышал. Он остановился, наклонил голову и стал прислушиваться.
И снова донесся этот звук – голос, полный нестерпимой муки.
Джонни быстро пошел на звук, Стефани старалась не отставать от него. И снова, как бы в доказательство того, что это не было игрой их воображения, крик повторился.
Они завернули за угол и увидели дверь с надписью: «Педиатрия».
– По-моему, это здесь, – заметил Джонни.
Уже не заботясь о собственной безопасности, Джонни толкнул дверь и, придерживая ее, пропустил вперед Стефани. Поколебавшись долю секунды, Стефани вошла. За ней проследовал Джонни.
Оглянувшись, Стефани увидела, что они оказались в небольшой приемной. Вдоль стен стояли пластиковые стулья. На одном из них сидела усталая женщина, прикрывая рот рукой, как будто сдерживая рыдания. Стефани сразу ее узнала: это была та самая женщина, которая сопровождала Розу, маленькую девочку с куклой.
Невидящими глазами женщина смотрела в пространство прямо перед собой. «Прямо на нас – нет, сквозь нас» . Стефани переглянулась с Джонни.
– Она что, нас не замечает?
Джонни пожал плечами.
– Знаешь, – продолжила Стефани, – по-моему, ее нужно подбодрить. Оставайся с ней, а я проверю эти кабинеты.
Стефани начала с того, что заглянула в комнату, дверь в которую была приоткрыта. Она увидела пустую кроватку со сбитыми простынями и куклу.
Теперь – к закрытым дверям. Она тихо постучала в первую.
Не услышав ответа, открыла дверь и заглянула внутрь. В комнате было темно. Сразу чувствовалось, что там никого нет.
Закрыв дверь, она постучалась в следующую.
Мужской голос что-то сказал по-португальски, и дверь тут же открылась.
– Да?
Этого человека она тоже видела в самолете – они с женой сопровождали мальчика на носилках.
Вытянув шею, Стефани заглянула в комнату. Женщина держала за руку малыша, его рука была соединена с капельницей.
– Простите, – виновато ответила Стефани, мобилизовав все свои знания, полученные на курсах португальского.
Мужчина кивнул и тихо закрыл дверь. Следующая дверь вела в туалет. Теперь двери напротив.
– Да? – спросил женский голос.
Приоткрыв дверь, Стефани заглянула внутрь. Голос принадлежал медсестре – ее Стефани тоже видела в самолете. Ребенок лежал в инкубаторе для недоношенных детей.
– Простите , – Стефани быстро закрыла дверь. Оставалась пятая, последняя дверь. Комната была пуста.
Стефани вернулась в приемную. Джонни посмотрел на нее вопросительно.
– Я нашла детей, – сказала Стефани и, помолчав, добавила: – Во всяком случае, двух из трех, доставленных сюда.
Она взглянула на всхлипывающую женщину и подошла к ней.
– Сеньора? – произнесла она, беря руки женщины в свои. – Сеньора!
Женщина, освободив одну руку, вытерла слезы.
– Вы говорите по-английски? – спросила Стефани.
Женщина отрицательно покачала головой. Стефании вздохнула.
– А я не говорю по-португальски.
И вдруг Стефани осенило. Она вспомнила, что здесь может выручить испанский, который близок к португальскому.
– Джонни, ты случайно не говоришь по-испански?
– Немножко.
– Спроси-ка по-испански, где ее дочь.
После недолгого обмена репликами Джонни удалось выяснить, что девочка в операционной. Стефани внезапно почувствовала дурноту.
– Джонни! – ей было трудно говорить. – Пошли туда! Пока еще не поздно!
В шесть часов вечера Эдуардо по внутренней связи попросил Мирсию зайти к нему в кабинет. Она тут же вошла с блокнотом и ручкой.
– Сеньор?
Эдуардо вопросительно взглянул на секретаршу.
– Ты звонила мисс Уилльямс?
– Да, сэр. Я всех просила передать ей, что вы ее разыскиваете.
– Понятно.
– Чем я еще могу помочь?
– Позвони, пожалуйста, в гараж и попроси шофера подогнать машину к выходу. И еще, соединись с пилотом – пусть готовит самолет. Я возвращаюсь в Рио.
Мирсия кивнула.
– Я позвоню им прямо сейчас.
Через десять минут Эдуардо уже был на пути в аэропорт. Он дважды пытался связаться со Стефани из машины, но ее телефон упорно молчал. Час спустя, уже в самолете, направлявшемся в Рио, он еще раз набрал ее номер. Безрезультатно.
«Наверняка у нее полно дел , – успокаивал он себя. Однако это не помогало. Он волновался все сильнее. – Полдня ее разыскивала секретарша, передавая всем, чтобы она позвонила мне. Неужели она не могла за все это время набрать мой номер?»
Джонни мчался по коридору, Стефани едва поспевала за ним. Она уже увидела в дальнем конце устрашающую надпись на двойной вращающейся двери: «Операционная».
Но тут вдруг двойные двери слева впереди с шумом распахнулись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66