К этому нужны серебристые чулки и золотые шелковые туфли на высоком каблуке. И если еще стянуть волосы тугим узлом, а в уши вдеть бриллиантовые серьги-бабочки, то она будет прекрасно выглядеть.
Все остальное утреннее время она посвятит гимнастике, массажу, примет ванну, оставив в запасе час – нет, лучше полтора! – для переодевания и макияжа.
Она запела, весело, с удовольствием:
Geh'n wir in 's chambre s?par?e
Ach, zu dem S?ssen t?te a f?te…
Теперь, когда она нашла, чем потешить свое тщеславие, она начисто забыла о террористах.
Джонни был недвижим. Голова упала на грудь, лицо посерело. Рубашка пропиталась кровью. Коричневая графитовая стрела с ярким желтым оперением по-прежнему сидела в его плече.
Он попытался поднять голову и найти глазами полковника Валерио, но перед ним все плыло в тумане. Тело горело, словно он висел над костром. «Я не должен шевелиться, иначе потеряю сознание».
«Беги, Стеф! – мысленно приказал он. – У тебя достаточно ума, чтобы перехитрить его».
– А я уже ничем не могу тебе помочь, – прошептал он и все-таки потерял сознание.
Отпустив служанку, которая помогла ей одеться, Заза подъехала к зеркалу и принялась внимательно изучать свое отражение. Серый вечерний костюм, на котором она в конце концов остановила свой выбор, в сочетании с белой шелковой блузкой как нельзя лучше подходил к случаю. На ней не было никаких украшений, если не считать часов на тонком золотом браслете. Она удовлетворенно кивнула и посмотрела на часы.
«Еще два часа ожидания», – подумала она.
В Рио-де-Жанейро Духом уже был разработан план операции. Он был прост до гениальности. Не понадобится даже оружия. Осталось только дождаться возвращения Моники Уилльямс.
К ее приезду уже приготовлена великолепная красная роза.
Красная, как кровь.
Доктор Васильчикова сидела в своей лаборатории на борту «Хризалиды» за компьютером, подключенным через спутниковую связь к компьютерной сети Ситто-да-Вейта. Она анализировала протеин ДНК. Математически выраженная последовательность занимала все пространство экрана.
Должен же быть метод, позволяющий искусственно создать эту последовательность!
Она вздохнула. Проблема заключалась в том, что молекула состояла из трех миллиардов этих миниатюрных баз данных. Чтобы научить хотя бы часть одной нити, пусть даже с помощью суперкомпьютера, потребуется как минимум вся жизнь.
Она никогда не переставала удивляться, какой могучей была эта нить. В ней, такой маленькой, была заключена загадка самой жизни.
И уже не в первый раз она почувствовала укол сожаления. «Если бы и я принимала процедуры! У меня впереди была бы жизнь, несколько жизней, чтобы продолжить свои исследования» . Но сейчас слишком поздно начинать омоложение. Да, можно было бы приостановить старение. Но вспять время не повернуть.
«А оставаться старухой всю жизнь?
Я лучше умру».
Медрадо доложил, что в полетном плане Валерио указан аэропорт Виктория, и Эдуардо понял: полковник повез пленников на Ильха-да-Борболета.
Он тут же позвонил в отдел безопасности острова, но телефон не отвечал.
– Извините, сеньор, – сообщил ему оператор, – у нас неполадки на линии.
Эдуардо набрал прямой номер Валерио – тоже безрезультатно.
Наконец, убедившись, что все телефоны на Ильха-да-Борболета бездействуют, он позвонил отцу на «Хризалиду».
– Полковник Валерио с вами? – спросил он отца.
– Нет, он со своими людьми остался на острове, после того как все остальные были эвакуированы, – ответил Эрнесто.
– Эвакуированы? Почему?
Отец рассказал о предостережении полковника по поводу возможной атаки террористов.
– Полковник держит оборону, – объяснил Эрнесто.
– Ясно, – сухо заметил Эдуардо.
«Террористы! – мрачно усмехнулся он. – Полковник держит оборону и вылетает в Ситто-да-Вейга.
Хитро задумано – эвакуировать всех островитян. Надо отдать должное бывшему цэреушнику».
– Надеюсь, ты не собираешься туда лететь? Что бы там сейчас ни происходило, это может быть опасно, – предупредил его отец.
«Ты даже не представляешь, насколько опасно», – подумал Эдуардо.
Через пятнадцать минут он снова был в воздухе.
Он надеялся успеть.
24
Ильха-да-Борболета – В полете
Стефани попалась в ловушку джунглей. Очень скоро она поняла, что слепо блуждать среди вьющихся лиан и бамбуковых зарослей, вспугивая облака бабочек, поднимавшихся высоко в небо, тем самым обозначая ее местонахождение и выдавая ее, – это значит обречь себя на верную гибель. Если она и дальше так будет идти, она наверняка заблудится – если уже не заблудилась. И тогда она просто будет бегать по кругу – легкодоступная живая мишень для полковника. Ему не составит труда поразить ее.
Стефани охватила ярость. «Этот ублюдок хочет убить меня – ну что ж, ему придется для этого сильно поработать».
Она замедлила свой панический бег и заставила себя остановиться. Надо отдышаться, хоть немного прийти в себя и поразмыслить. Это было глупо – ломиться через джунгли, оставляя за собой следы, по которым ее может найти и ребенок! Оставалось только сигнальные флажки вывешивать! Еще глупее было бежать куда глаза глядят. Надо выработать план.
Так. Ее цель – достичь противоположного конца острова. Да. Там, во всяком случае, она хоть немного знает окрестности.
Допустим, она добралась туда. Что дальше? Где прятаться?
И вдруг она вспомнила. «Ну конечно! Как же я сразу не подумала об этом!» О том укрытии Валерио мог и не знать! Там не было телекамер и систем сигнализации.
В памяти всплыли слова Эдуардо: «Кроме меня сюда никто больше не приходит. Похоже, все остальные забыли об этом месте».
Может быть, и Валерио забыл?
Существовал только один способ проверить это.
Полковник был в своей стихии.
Он гордился тем, что принадлежал к высшей лиге убийц. Способность к убийству – как талант: либо дана человеку, либо нет. Полковнику была дана.
Он сидел в тени здания службы охраны, привалившись спиной к стене. Спокойно. Пусть женщина воспользуется теми тридцатью минутами, которые он подарил ей. Похоже, ей необходима каждая из этих минут.
Он усмехнулся. Она так помчалась по джунглям, что каждое дерево на ее пути тряслось. Ее и на расстоянии мили можно отследить! Идиотка! Да по такому следу ее кто угодно найдет!
Он взглянул поверх очков в дальний конец стрельбища. Дружок ее. Кукла чертова!
Жаль, что пришлось подпортить эту добычу. Да ладно, рана не смертельная – во всяком случае, если ее вовремя обработать. «У меня еще будет возможность поохотиться и на него». Но эта игра – с демонстрацией – в высшей степени вдохновляет на хорошую охоту. К тому же демонстрация возможностей его лука привела эту стерву в чувство. Заставила побежать.
Он взглянул на циферблат. Тридцать минут истекли. Пора на охоту.
Стефани приказала себе успокоиться, заставляя себя мыслить четко, разумно, творчески. Теперь она знает, что ей делать. Да. Знает.
«Делай то, чего он не ожидает.
Тактика хамелеона – растворяться в воздухе на глазах».
Она с силой вцепилась в воротник свитера. Шерстяная ткань врезалась в шею. «Ах, да, ножичек!» – вспомнила она.
Сделав надрез, она оторвала воротник и надела его, как повязку, на голову. Так. Это первое.
Нагнувшись, она взяла пригоршню черной жирной земли и размочила ее слюной. Ей нужна грязь. Влажная, липкая грязь.
«Меняй цвет! Сливайся с окружающими тебя растениями! Поступай как хамелеон!»
Она размазала грязь по лицу и шее. Затем, взяв еще земли, втерла ее в свои белые кроссовки. «Он будет стараться обнаружить тебя по лицу , – напомнила она себе. – Проверь, всели открытые участки тела закамуфлированы».
Оглядевшись, она сразу же увидела то, что ей было нужно. Медленно, осторожно, стараясь не шевельнуть ветки кустарника и деревьев вокруг себя, она подобралась к кусту с огромными зелеными листьями. Несколько листьев она вставила в повязку на голове, несколько запихнула за вырез свитера и еще несколько заткнула за пояс брюк. Так. Теперь она лучше вписывается в окружающую ее растительность.
«Пусть, пусть он ищет испуганную женщину, сломя голову мечущуюся по джунглям, – злорадствовала Стефани. – Я не буду метаться, я не доставлю ему такого удовольствия».
И вдруг все в ней похолодело.
Стая бабочек резко вспорхнула с деревьев. Стефани знала, что их испугало. Он приближался.
На высоте двадцать пять тысяч метров над Амазонкой второй пилот подошел к Эдуардо.
– Боюсь, у меня для вас плохие новости, – сообщил он.
– В чем дело?
– Сильный встречный ветер.
– Насколько это задержит прибытие?
– По меньшей мере на полчаса.
– Черт побери! – Эдуардо закрыл глаза. «Моника, Моника, я спешу к тебе» , – мысленно повторял он.
Стефани решила, что ей удалось оторваться.
Поднявшийся ветер раскачивал деревья и кусты. Она двигалась, почти незаметная в своем камуфляже на фоне листвы.
Стефани слышала, как шелестели на ветру листья деревьев, как потрескивала под ногами сухая ветка, слышала свое собственное дыхание. Она пыталась вычислить, сколько времени она уже в пути, но у нее не было ни малейшего представления об этом. Ей и в голову не пришло засечь время. Ей казалось, что прошло много-много часов с тех пор, как началась эта зловещая игра.
Деревья и кустарник оборвались так неожиданно, что Стефани чуть было с разбегу не вылетела на аккуратно постриженный газон. Она едва успела остановиться. Осторожно раздвинув ветки, выглянула на лужайку.
Вот он, дом, – прямо перед ней, за зеленым прудом.
– Эй, Мерлин!
Все в ней оборвалось. Мразь! Он поджидал ее прямо здесь! Он знал, что, влекомая обманчивой безопасностью дома, она направится именно сюда. Инстинктивно отпрянув назад, она все-таки успела увидеть его. Он сидел на корточках около куста перед прудом, почти сливаясь с листвой. Лук был поднят, стрела нацелена на нее.
«И я как раз в центре его оптического прицела!»
Она резко нырнула влево, как раз в тот момент, когда он выпустил стрелу. Упав на землю, она несколько раз перевернулась.
Она услышала свист, почувствовала ветерок, коснувшийся ее щеки в тот момент, когда стрела пролетала мимо. Она с шумом вонзилась в дерево, отколотые ударом щепки брызнули во всех направлениях.
«Боже милостивый!» – подумала Стефани, глядя на стрелу.
Обернувшись, она увидела, как Валерио неторопливо достает следующую. И тут же заметила белый камень. «Камень! – подумала она с ликованием. – Это один из тех камней, с помощью которых Эдуардо помечал дорогу к гроту!»
Она быстро перевернулась еще несколько раз, уйдя из поля зрения Валерио, и растаяла в джунглях. Следовать камням – в этом было ее спасение!
25
В море
Заза сияла. Это было так очевидно. Она находилась в редкой для себя роли – в роли хозяйки. Говорливая, очаровательная, гостеприимная, полная жизни. Ей доставляло наслаждение оттягивать тайну, ничем не намекая на содержание предстоящего сообщения, интриговать своих гостей. Ощущение таинственности, загадки, скрытое ожидание сюрприза создавали особую атмосферу, вызывали блеск в глазах, окрашивали щеки румянцем нетерпения. Лили и Эрнесто купались в знаках внимания престарелой леди, а двое молодых слуг в белых перчатках подавали крошечные порции белой бельгийской спаржи, шпината, жареного осьминога.
Великолепие и торжественность обеда усиливались музыкой, негромко лившейся из динамиков: малоизвестные произведения Моцарта в исполнении Лили Шнайдер.
С какой кажущейся легкостью этот голос поднимался, парил, как беззаботно царствовал, как взлетал все выше и выше! Эти волшебные звуки, как невидимые участники разговора, перемежались репликами гостей, смехом.
Знаменитые тарелки были убраны. Стол накрыли для десерта. В центр водрузили великолепный торт. – Я не буду, – сказала Лили.
– Я тоже, – Эрнесто отодвинул тарелку.
– Любимые мои! – воскликнула Заза. – Я очень прошу вас попробовать десерт! Только маленький кусочек!
Она большим и указательным пальцами показала, какой это будет маленький кусочек.
– Чтобы отметить ! – добавила она, поднося стакан с водой к губам. Грани хрусталя, впитывая свет свечей, посылали радужные блики на лицо Зазы, на потолок и стены. – Я сама руководила приготовлением этого торта! И собственноручно покрывала его глазурью.
– Неужели миндальный? – воскликнула Лили.
– Да! – торжественно подтвердила Заза. – Твой любимый. Помнишь, когда-то давно я готовила его для тебя.
Лили от удовольствия рассмеялась.
– Но Заза! Ты еще не сказала нам, что мы сегодня отмечаем!
Заза отпустила слуг.
Из динамиков продолжала литься музыка. Лили стала подпевать.
Basta, vincesti; eccoti il foglio.
Vedi quanto t'adoro ancora, ingrato.
Con un tuo sguardo solo…
Заза в восторге хлопнула в ладоши.
– Твой голос по-прежнему божествен. Смотри, Лили, смотри! – Она вытерла уголки глаз. – Ты видишь, я плачу!
Лили перестала петь и, протянув руку через стол, накрыла ею руку Зазы.
– Спасибо, Заза, но это неправда. К сожалению, мой голос уже перестал вызывать восхищение. – Она покачала головой. – Он стал грубее. Его тронула ржавчина.
Она нахмурилась и посмотрела на Васильчикову.
– Странно, – произнесла та. – Тело почти не изменяется, а голос… Почему это?
Но Заза постучала ложечкой по бокалу. За столом воцарилась тишина.
– Довольно, больше это не обсуждаем. Наступило время для моего сообщения.
– Да! – Лили наклонилась вперед, ее глаза выражали жгучее любопытство.
– Да, но сначала, Эрнесто, передай мне, пожалуйста, эту свечу, – Заза указала на ближайший к ней подсвечник.
Привстав, Эрнесто вытащил горящую свечу и протянул ее Зазе. Поблагодарив его улыбкой, Заза зажгла единственную свечку в центре торта и передала свечу из подсвечника обратно Эрнесто.
– Поставь на место.
Вставив свечу в подсвечник, Эрнесто сел.
Взоры присутствующих обратились к Зазе.
Нетерпение нарастало. Из невидимых динамиков продолжал литься голос Лили. Дрожащее пламя свечей играло отблесками на бронзе, на мебели, превращая затейливую резьбу в жидкое золото.
– Ой, ну не смотрите вы так на меня! – сказала Заза. – Сегодня мой день рождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66