Выбор супер, приятный магазин
Пока телефонистка соединяла ее с заказанным номером, она медленно оглядела просторный холл.
Здесь шла обычная гостиничная жизнь. Приезды, отъезды; носильщики с вещами. Менеджер пытался умаслить недовольного клиента. Из двери лифта вышла группа одинаково одетых японских бизнесменов. Обязательный в любом отеле мальчишка-сорванец. Человек, сидящий нога на ногу с газетой в руках и уставившийся… прямо на нее!
Стефани дернулась и чуть не выронила трубку. Она узнала его! Боже! Да, это он! Старый знакомый из Марбеллы! Престарелый жиголо! Что он здесь делает? Преследует ее? Шпионит за ней? Но для кого? И зачем?
Внезапно до нее дошло, что в трубке что-то говорят. Стефани повернулась, прижимая трубку к уху, потом опять оглянулась, чтобы еще раз посмотреть на…
… на пустое кресло. Этого не может быть!
Она моргнула.
Куда он девался?
Раздался голос телефонистки:
– Говорите.
– Спасибо. – Стефани в последний раз пробежала взглядом по холлу. Его не было. Но не померещился же он ей!
В это время такой родной голос Сэмми произнес:
– Алло?
Стефани почувствовала сладкое, ни с чем не сравнимое облегчение при звуке этого голоса.
– Дядя Сэмми? – выдохнула она. – Дядя Сэмми, слава Богу, что ты дома.
– Детка? Боже мой! Я уже голову сломал – думал, как бы с тобой связаться. Ты откуда?
– Я в Канне. Ты знаешь…
Он перебил ее.
– Детка, надо поговорить! Тут кое-что произошло. Я тебе рассказывал об Аароне Кляйнфелдере? Который был в коме?
– Дядя Сэмми! У меня только одна минута!
– Детка, слушай меня! – Никогда еще он не говорил с ней так резко. При других обстоятельствах это насторожило бы ее; сейчас же на счету была каждая секунда. Ей надо было успеть вернуться к Эдуардо до того, как он начнет разыскивать ее.
– Дядя Сэмми! Я не могу больше говорить! Я только хотела тебе сказать, что мы собираемся лететь в Бразилию.
– Детка? Детка, ты будешь меня слушать или нет? – Тон Сэмми стал еще более жестким. – Аарон Кляйнфелдер…
– Ради Бога, потом! – В голосе была смесь детской мольбы и вполне взрослого раздражения. Она смотрела в сторону ресторана, ожидая, что вот-вот оттуда выйдет Эдуардо.
– Детка, ты вообще представляешь, во что ты влезла? Нет? Ну что ж, готовься. Аарон Кляйнфелдер умер, потому что он обнаружил этот секретный…
– Он… умер? – пробормотала ошарашенно Стефани. – Но мне показалось, ты только что сказал, что он был в ко…
– Он был.
Сэмми быстро рассказал ей о том, как Аарон вышел из комы, но вскоре после перевода из отделения реанимации умер.
– Детка, его задушили. Он убит.
– Убит! – Стефани сжала телефонную трубку. – Дядя Сэмми, ты уверен?
– Да, – устало сказал Сэмми, – убит. И убийца оставил визитную карточку на подушке. Та же красная роза. Ты можешь поверить?
– Боже мой!
Стефани, глубоко вздохнув, прислонилась лбом к стене телефонной будки. Как она жалела, что у нее нет этой роскоши – свободного времени, чтобы обсудить с Сэмми все подробности. Но увы. Она подняла голову.
– Дядя Сэмми. Мне действительно пора бежать. Я попытаюсь позвонить, как только доеду до Бразилии.
– Детка! Ты меня дослушаешь наконец? И ради Бога, не вешай трубку! Ты не должна, я повторяю, не должна ехать куда бы то ни было с де Вейга, тем более в Бразилию. Я знаю, это звучит, как в мелодраме, но Аарон Кляйнфелдер, Винетт Джонс и твой дед были убиты, потому что они узнали что-то, чего им не полагалось знать. Пожалуйста, детка, пожалуйста! Не думай, что ты неуязвима. Потому что ты уязвима!
– Дядя Сэмми, я…
– Не перебивай меня! Ну же, детка, как мне тебя убедить? Неужели ты думаешь, что они остановятся перед тем, чтобы убить тебя?
Стефани передернулась. Убить. Боже!
– Детка, я хочу, чтобы ты немедленно вернулась в Нью-Йорк. Немедленно. Первым же самолетом. Когда ты приедешь, мы сядем и вместе хорошенько все обдумаем. Наверняка мы вместе сможем придумать более безопасный способ продолжить это дело. – Сэмми сделал паузу в надежде понять, как прореагирует Стефани на его заявление. Но, не услышав ничего в ответ, спросил: – Детка, ты меня слушаешь?
– Да, – вздохнула Стефани, – слушаю.
– Отлично. И ты поступишь так, как я тебе сказал, правда? Прямо сейчас, после того как повесишь трубку, отправишься в ближайший аэропорт. Он находится в Ницце, насколько я помню.
Но Стефани больше его не слушала. Ее внимание привлек солнечный зайчик, пущенный открывавшейся дверью ресторана.
Она инстинктивно вдвинулась поглубже в сумрак телефонной будки, отвернувшись лицом к стене, пытаясь стать маленькой и незаметной. Затем, затаив дыхание, она медленно повернула голову и осторожно глянула в холл.
Эдуардо! Он искал ее!
С ее губ сорвался непроизвольный стон. Она с отвращением глядела на телефонную трубку, как будто вдруг обнаружила, что все это время держала в руке змею.
– Детка! Детка! Ты меня слышишь! – летел из трубки голос Сэмми, ставший вдруг очень громким.
Поколебавшись лишь долю секунды, она повесила трубку, опять глубоко вздохнула и еще раз посмотрела через плечо.
Как ей повезло! Эдуардо стоял спиной к ней, глядя в противоположную сторону.
Улучив момент, она схватила сумочку и выскочила из будки. Заставив себя непринужденно улыбнуться, она направилась к Эдуардо. Вот она уже стоит прямо у него за спиной, а он по-прежнему ее не замечает!
Она похлопала его по спине.
– Привет! – сказала она. – Это прекрасное существо – оно что, только стоит или может двигаться и разговаривать?
Он обернулся.
– Откуда ты взялась? Мне казалось, я все осмотрел.
Она загадочно улыбнулась.
– Разве я тебе не рассказывала? Во мне есть индейская кровь – со стороны матери. – Она улыбнулась и взяла его под руку. – Ну что, ты уже расплатился или нам надо возвращаться в ресторан?
– Все в порядке. Но уже поздно. Нам надо торопиться.
Эдуардо усадил ее в «роллс-ройс», ожидавший их у центрального входа. Стефани втянула воздух. В машине пахло так, как пахнет абсолютно новый, очень дорогой кожаный бумажник.
– Боже мой, – она провела пальцем по гладкой перчаточной коже обивки. Потом взглянула на Эдуардо. – Скажи мне, верна ли эта пословица: позаботься о роскоши, а каждодневные нужды позаботятся о себе сами?
Эдуардо засмеялся:
– Надеюсь.
Они, конечно, не знали, что всю дорогу до аэропорта за ними следовал некий попутчик.
Сопровождавший их белый «форд-эскорт» благополучно прибыл вместе с ними в аэропорт.
«Роллс-ройс» не стал сворачивать на дорогу к терминалу, а направился по служебной линии, ведущей прямо к ангарам и прочим аэропортским службам. Перед сетчатыми воротами он остановился.
«Форд-эскорт» затормозил в пятидесяти футах от него и выехал на обочину. Сидевшие в нем люди наблюдали, как вооруженный охранник приблизился к авто. После короткого обмена репликами с водителем он открыл ворота и впустил «роллс-ройс».
Въехав на территорию аэропорта, громадный автомобиль сразу как бы уменьшился в размерах на фоне огромных самолетов, свернул за ангар и скрылся из виду.
Сетчатые ворота захлопнулись.
«Форд» подтянулся поближе к воротам и остановился. К нему подошел охранник.
– Нет! Посторонним машинам въезд на территорию аэропорта строго воспрещен!
28
Ницца – В самолете
«Роллс-ройс» остановился около выстроенных в ряд трапов старого образца. Водитель помог Стефании выйти. Прямо перед нею высились два огромных самолета – таких она еще никогда не видела.
– Боже мой, – ошарашенно пробормотала Стефани.
Эдуардо, вышедший из машины вслед за ней, встревожился.
– Надеюсь, ты не боишься летать? – спросил он.
– Что? – Стефани обернулась к Эдуардо. – Нет, вовсе нет. Просто… – Стефани не могла подобрать нужных слов.
– Да?
– Ну, я думала, это будет частный самолет.
– Это и есть частный самолет.
Стефани засмеялась:
– Это ведь семьсот сорок седьмой, черт возьми!
Эдуардо пожал плечами.
– Возможно, он чуть больше, чем обычные самолеты, принадлежащие фирмам. Но это в самом деле частный самолет.
Взяв Стефани под руку, он повел ее к трапу.
Все сюрпризы были еще впереди.
У входа в самолет их ожидала красавица-стюардесса. На ней был наряд, какие обычно показывают в научно-фантастических фильмах: мини-платье из «металлического» волокна. Светлые волосы уложены в хитрую прическу в стиле шестидесятых.
– Синьор де Вейга, – сказала она. – Очень рада вас видеть.
– Я тоже рад, Камилла, – ответил Эдуардо.
Стюардесса улыбнулась Стефани той профессиональной улыбкой, которая является неотъемлемой принадлежностью всех стюардесс мира.
– Вы, должно быть, мисс Уилльямс.
– Да, – кивнула Стефани. – Здравствуйте.
– Добро пожаловать на борт нашего лайнера. Меня зовут Камилла.
Следуя за Камиллой по самолету, Стефани не переставала удивляться. Она еще никогда не видела такой отделки салона. Они шли по длинному узкому коридору, похожему на вагонный. Раздвижные двери вели в просторные комнаты.
Камилла провела их в гостиную, выдержанную в различных оттенках белого, с мебелью, обитой лоснящейся белой кожей, с шелковыми подушками, картинами импрессионистов, которыми мог бы гордиться любой музей. Стефани узнала Моне, Писсарро и две потрясающие вещи Бильярда. В нише стояла бронзовая танцовщица Дега высотой в три фута. «Любой музей мира отдал бы все за любое из этих сокровищ» , – подумала Стефани.
– Все уже на борту, – сказала Камилла. – Пожалуйста, пристегнитесь. Мы получили разрешение от диспетчеров на немедленный взлет.
Стефани была потрясена. С «Хризалидой» она уже как-то свыклась. Но это…
Раздался шум моторов, и огромный самолет медленно пополз к взлетной полосе.
Стефани казалось, что она теряет чувство реальности. И когда взревели моторы и самолет начал стремительный разбег, она думала о том, с какими же еще неожиданностями ей придется столкнуться.
Джонни Стоун видел, как взмыл в воздух частный самолет де Вейга, как он развернулся, беря курс на юг, как уменьшался в размерах и наконец скрылся в облаках. Джонни тихо выругался, пнул колесо «форда» и уселся на переднее сиденье, больно ударившись коленями о выступ машины. Еще раз выругавшись, он захлопнул дверцу и мрачно уставился в окно.
На водительском месте сидел стареющий жиголо, которого Джонни нанял в Марбелле, поскольку считал, что тот ему пригодится своим знанием местных условий. Жиголо спросил:
– Что теперь будем делать?
– Теперь? – Джонни махнул рукой в сторону аэропорта. – Теперь я хочу, чтобы ты довез меня до пассажирского терминала.
Эрнесто проводил время в полете за компьютером, с помощью которого он управлялся в своем мире бизнеса. Зара предпочла не выходить из апартаментов, расположенных на втором этаже.
Убранство ее салона было достойно королевы. Все выдержано в нежных персиковых тонах: ковер от Эдуарда Филдза с рисунком, изображавшим бабочек, огромная кровать с изголовьем в форме крыла бабочки, изящный диванчик и два вращающихся кресла, обитые персиковой кожей с перламутровым отливом. Зеркало туалетного столика было оправлено в два слоновьих бивня. Повсюду стояли статуэтки Бюхера, каждая подсвечивалась специальной невидимой лампой.
В ванной комнате с огромным зеркалом, кроме ванны-джакузи и биде, стоял шкаф, в котором содержался ее «полетный» гардероб.
В тот момент, когда самолет набрал высоту двадцать восемь тысяч футов и вышел на крейсерскую скорость, Зара отдыхала, лежа на кровати. На ней были огромные бриллиантовые серьги, золотой тюрбан и желтый шифоновый брючный костюм с вышивкой золотом. Ее коралловые губы были плотно сжаты, черные агатовые глаза поблескивали. Вокруг нее на покрывале, как игрушки, были разбросаны броши-бабочки ее коллекции.
Ей нравилось забавляться с ними, нравилось вспоминать историю каждой, ощущать эту волшебную, затейливую работу в своих пальцах. Еще больше ей нравилось выбирать: какой из них украсить туалет? Это было так трудно – остановиться на какой-то одной. Их было бесконечно много. Вот бабочка «в профиль» с крыльями из алмазов и рубинов, с телом в виде жемчужной капли. Когда-то эта брошь принадлежала королеве Румынии . Бабочка с распростертыми крыльями, сплошь инкрустированными бриллиантами. Ее носила иранская шахиня. Мотылек с крыльями из ляпис-лазури и золотым телом. По преданию, принадлежал Клеопатре. Однокрылая бабочка из нефрита и малахита, с маленькими петлями, раскладывающаяся в двукрылый медальон с портретами императрицы Александры Федоровны в правом крылышке и императора Николая II – в левом. Он и принадлежал Александре Федоровне . Бабочка в стиле арт-модерн, покрытая эмалью нежнейших пастельных тонов, с маленькими бриллиантами и сапфирами. Принадлежала жене филиппинского диктатора.
И еще, и еще, и еще… Поистине королевская коллекция.
Полковник Валерио, которого она вызвала сразу после взлета, стоял около двери, вытянувшись по стойке «смирно». Не обращая на него внимания, Зара рассматривала брошку в виде ночного мотылька из натуральных жемчужин. Бедная Мария Антуанетта . Подняв ее к свету, Зара бормотала:
– Как она переливается! А как меняются узоры на крылышках! Разве не странно, что ее владелице так не повезло в жизни?
Полковник Валерио не ответил: он знал, что от него и не ждали ответа.
– Но для Моники Уилльямс, – продолжала Зара, – не требуются украшения, несущие на себе проклятие. Она сама делает все, чтобы накликать на себя беду, не так ли, полковник?
Полковник вытянулся, как по команде «равняйсь». На этот раз он должен был дать ответ.
– Мадам!
Зара склонила голову набок, любуясь мотыльком.
– Мне кажется, наша Моника становится серьезным источником беспокойства, полковник. – Зара нахмурилась и отложила брошку в сторону. – Я пыталась предупредить ее, но – увы! Она не пожелала слушать.
Зара складывала коллекцию бабочек на поднос. При этом насекомые щелкали, звенели и царапались, словно живые. Затем, опустившись на колени, она обеими руками сгребла драгоценности и подняла их вверх, как жрица, взывающая к богам.
– Если дела примут совсем дурной оборот, придется позаботиться о Монике Уилльямс, – сказала Зара, кинув многозначительный взгляд в сторону полковника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Здесь шла обычная гостиничная жизнь. Приезды, отъезды; носильщики с вещами. Менеджер пытался умаслить недовольного клиента. Из двери лифта вышла группа одинаково одетых японских бизнесменов. Обязательный в любом отеле мальчишка-сорванец. Человек, сидящий нога на ногу с газетой в руках и уставившийся… прямо на нее!
Стефани дернулась и чуть не выронила трубку. Она узнала его! Боже! Да, это он! Старый знакомый из Марбеллы! Престарелый жиголо! Что он здесь делает? Преследует ее? Шпионит за ней? Но для кого? И зачем?
Внезапно до нее дошло, что в трубке что-то говорят. Стефани повернулась, прижимая трубку к уху, потом опять оглянулась, чтобы еще раз посмотреть на…
… на пустое кресло. Этого не может быть!
Она моргнула.
Куда он девался?
Раздался голос телефонистки:
– Говорите.
– Спасибо. – Стефани в последний раз пробежала взглядом по холлу. Его не было. Но не померещился же он ей!
В это время такой родной голос Сэмми произнес:
– Алло?
Стефани почувствовала сладкое, ни с чем не сравнимое облегчение при звуке этого голоса.
– Дядя Сэмми? – выдохнула она. – Дядя Сэмми, слава Богу, что ты дома.
– Детка? Боже мой! Я уже голову сломал – думал, как бы с тобой связаться. Ты откуда?
– Я в Канне. Ты знаешь…
Он перебил ее.
– Детка, надо поговорить! Тут кое-что произошло. Я тебе рассказывал об Аароне Кляйнфелдере? Который был в коме?
– Дядя Сэмми! У меня только одна минута!
– Детка, слушай меня! – Никогда еще он не говорил с ней так резко. При других обстоятельствах это насторожило бы ее; сейчас же на счету была каждая секунда. Ей надо было успеть вернуться к Эдуардо до того, как он начнет разыскивать ее.
– Дядя Сэмми! Я не могу больше говорить! Я только хотела тебе сказать, что мы собираемся лететь в Бразилию.
– Детка? Детка, ты будешь меня слушать или нет? – Тон Сэмми стал еще более жестким. – Аарон Кляйнфелдер…
– Ради Бога, потом! – В голосе была смесь детской мольбы и вполне взрослого раздражения. Она смотрела в сторону ресторана, ожидая, что вот-вот оттуда выйдет Эдуардо.
– Детка, ты вообще представляешь, во что ты влезла? Нет? Ну что ж, готовься. Аарон Кляйнфелдер умер, потому что он обнаружил этот секретный…
– Он… умер? – пробормотала ошарашенно Стефани. – Но мне показалось, ты только что сказал, что он был в ко…
– Он был.
Сэмми быстро рассказал ей о том, как Аарон вышел из комы, но вскоре после перевода из отделения реанимации умер.
– Детка, его задушили. Он убит.
– Убит! – Стефани сжала телефонную трубку. – Дядя Сэмми, ты уверен?
– Да, – устало сказал Сэмми, – убит. И убийца оставил визитную карточку на подушке. Та же красная роза. Ты можешь поверить?
– Боже мой!
Стефани, глубоко вздохнув, прислонилась лбом к стене телефонной будки. Как она жалела, что у нее нет этой роскоши – свободного времени, чтобы обсудить с Сэмми все подробности. Но увы. Она подняла голову.
– Дядя Сэмми. Мне действительно пора бежать. Я попытаюсь позвонить, как только доеду до Бразилии.
– Детка! Ты меня дослушаешь наконец? И ради Бога, не вешай трубку! Ты не должна, я повторяю, не должна ехать куда бы то ни было с де Вейга, тем более в Бразилию. Я знаю, это звучит, как в мелодраме, но Аарон Кляйнфелдер, Винетт Джонс и твой дед были убиты, потому что они узнали что-то, чего им не полагалось знать. Пожалуйста, детка, пожалуйста! Не думай, что ты неуязвима. Потому что ты уязвима!
– Дядя Сэмми, я…
– Не перебивай меня! Ну же, детка, как мне тебя убедить? Неужели ты думаешь, что они остановятся перед тем, чтобы убить тебя?
Стефани передернулась. Убить. Боже!
– Детка, я хочу, чтобы ты немедленно вернулась в Нью-Йорк. Немедленно. Первым же самолетом. Когда ты приедешь, мы сядем и вместе хорошенько все обдумаем. Наверняка мы вместе сможем придумать более безопасный способ продолжить это дело. – Сэмми сделал паузу в надежде понять, как прореагирует Стефани на его заявление. Но, не услышав ничего в ответ, спросил: – Детка, ты меня слушаешь?
– Да, – вздохнула Стефани, – слушаю.
– Отлично. И ты поступишь так, как я тебе сказал, правда? Прямо сейчас, после того как повесишь трубку, отправишься в ближайший аэропорт. Он находится в Ницце, насколько я помню.
Но Стефани больше его не слушала. Ее внимание привлек солнечный зайчик, пущенный открывавшейся дверью ресторана.
Она инстинктивно вдвинулась поглубже в сумрак телефонной будки, отвернувшись лицом к стене, пытаясь стать маленькой и незаметной. Затем, затаив дыхание, она медленно повернула голову и осторожно глянула в холл.
Эдуардо! Он искал ее!
С ее губ сорвался непроизвольный стон. Она с отвращением глядела на телефонную трубку, как будто вдруг обнаружила, что все это время держала в руке змею.
– Детка! Детка! Ты меня слышишь! – летел из трубки голос Сэмми, ставший вдруг очень громким.
Поколебавшись лишь долю секунды, она повесила трубку, опять глубоко вздохнула и еще раз посмотрела через плечо.
Как ей повезло! Эдуардо стоял спиной к ней, глядя в противоположную сторону.
Улучив момент, она схватила сумочку и выскочила из будки. Заставив себя непринужденно улыбнуться, она направилась к Эдуардо. Вот она уже стоит прямо у него за спиной, а он по-прежнему ее не замечает!
Она похлопала его по спине.
– Привет! – сказала она. – Это прекрасное существо – оно что, только стоит или может двигаться и разговаривать?
Он обернулся.
– Откуда ты взялась? Мне казалось, я все осмотрел.
Она загадочно улыбнулась.
– Разве я тебе не рассказывала? Во мне есть индейская кровь – со стороны матери. – Она улыбнулась и взяла его под руку. – Ну что, ты уже расплатился или нам надо возвращаться в ресторан?
– Все в порядке. Но уже поздно. Нам надо торопиться.
Эдуардо усадил ее в «роллс-ройс», ожидавший их у центрального входа. Стефани втянула воздух. В машине пахло так, как пахнет абсолютно новый, очень дорогой кожаный бумажник.
– Боже мой, – она провела пальцем по гладкой перчаточной коже обивки. Потом взглянула на Эдуардо. – Скажи мне, верна ли эта пословица: позаботься о роскоши, а каждодневные нужды позаботятся о себе сами?
Эдуардо засмеялся:
– Надеюсь.
Они, конечно, не знали, что всю дорогу до аэропорта за ними следовал некий попутчик.
Сопровождавший их белый «форд-эскорт» благополучно прибыл вместе с ними в аэропорт.
«Роллс-ройс» не стал сворачивать на дорогу к терминалу, а направился по служебной линии, ведущей прямо к ангарам и прочим аэропортским службам. Перед сетчатыми воротами он остановился.
«Форд-эскорт» затормозил в пятидесяти футах от него и выехал на обочину. Сидевшие в нем люди наблюдали, как вооруженный охранник приблизился к авто. После короткого обмена репликами с водителем он открыл ворота и впустил «роллс-ройс».
Въехав на территорию аэропорта, громадный автомобиль сразу как бы уменьшился в размерах на фоне огромных самолетов, свернул за ангар и скрылся из виду.
Сетчатые ворота захлопнулись.
«Форд» подтянулся поближе к воротам и остановился. К нему подошел охранник.
– Нет! Посторонним машинам въезд на территорию аэропорта строго воспрещен!
28
Ницца – В самолете
«Роллс-ройс» остановился около выстроенных в ряд трапов старого образца. Водитель помог Стефании выйти. Прямо перед нею высились два огромных самолета – таких она еще никогда не видела.
– Боже мой, – ошарашенно пробормотала Стефани.
Эдуардо, вышедший из машины вслед за ней, встревожился.
– Надеюсь, ты не боишься летать? – спросил он.
– Что? – Стефани обернулась к Эдуардо. – Нет, вовсе нет. Просто… – Стефани не могла подобрать нужных слов.
– Да?
– Ну, я думала, это будет частный самолет.
– Это и есть частный самолет.
Стефани засмеялась:
– Это ведь семьсот сорок седьмой, черт возьми!
Эдуардо пожал плечами.
– Возможно, он чуть больше, чем обычные самолеты, принадлежащие фирмам. Но это в самом деле частный самолет.
Взяв Стефани под руку, он повел ее к трапу.
Все сюрпризы были еще впереди.
У входа в самолет их ожидала красавица-стюардесса. На ней был наряд, какие обычно показывают в научно-фантастических фильмах: мини-платье из «металлического» волокна. Светлые волосы уложены в хитрую прическу в стиле шестидесятых.
– Синьор де Вейга, – сказала она. – Очень рада вас видеть.
– Я тоже рад, Камилла, – ответил Эдуардо.
Стюардесса улыбнулась Стефани той профессиональной улыбкой, которая является неотъемлемой принадлежностью всех стюардесс мира.
– Вы, должно быть, мисс Уилльямс.
– Да, – кивнула Стефани. – Здравствуйте.
– Добро пожаловать на борт нашего лайнера. Меня зовут Камилла.
Следуя за Камиллой по самолету, Стефани не переставала удивляться. Она еще никогда не видела такой отделки салона. Они шли по длинному узкому коридору, похожему на вагонный. Раздвижные двери вели в просторные комнаты.
Камилла провела их в гостиную, выдержанную в различных оттенках белого, с мебелью, обитой лоснящейся белой кожей, с шелковыми подушками, картинами импрессионистов, которыми мог бы гордиться любой музей. Стефани узнала Моне, Писсарро и две потрясающие вещи Бильярда. В нише стояла бронзовая танцовщица Дега высотой в три фута. «Любой музей мира отдал бы все за любое из этих сокровищ» , – подумала Стефани.
– Все уже на борту, – сказала Камилла. – Пожалуйста, пристегнитесь. Мы получили разрешение от диспетчеров на немедленный взлет.
Стефани была потрясена. С «Хризалидой» она уже как-то свыклась. Но это…
Раздался шум моторов, и огромный самолет медленно пополз к взлетной полосе.
Стефани казалось, что она теряет чувство реальности. И когда взревели моторы и самолет начал стремительный разбег, она думала о том, с какими же еще неожиданностями ей придется столкнуться.
Джонни Стоун видел, как взмыл в воздух частный самолет де Вейга, как он развернулся, беря курс на юг, как уменьшался в размерах и наконец скрылся в облаках. Джонни тихо выругался, пнул колесо «форда» и уселся на переднее сиденье, больно ударившись коленями о выступ машины. Еще раз выругавшись, он захлопнул дверцу и мрачно уставился в окно.
На водительском месте сидел стареющий жиголо, которого Джонни нанял в Марбелле, поскольку считал, что тот ему пригодится своим знанием местных условий. Жиголо спросил:
– Что теперь будем делать?
– Теперь? – Джонни махнул рукой в сторону аэропорта. – Теперь я хочу, чтобы ты довез меня до пассажирского терминала.
Эрнесто проводил время в полете за компьютером, с помощью которого он управлялся в своем мире бизнеса. Зара предпочла не выходить из апартаментов, расположенных на втором этаже.
Убранство ее салона было достойно королевы. Все выдержано в нежных персиковых тонах: ковер от Эдуарда Филдза с рисунком, изображавшим бабочек, огромная кровать с изголовьем в форме крыла бабочки, изящный диванчик и два вращающихся кресла, обитые персиковой кожей с перламутровым отливом. Зеркало туалетного столика было оправлено в два слоновьих бивня. Повсюду стояли статуэтки Бюхера, каждая подсвечивалась специальной невидимой лампой.
В ванной комнате с огромным зеркалом, кроме ванны-джакузи и биде, стоял шкаф, в котором содержался ее «полетный» гардероб.
В тот момент, когда самолет набрал высоту двадцать восемь тысяч футов и вышел на крейсерскую скорость, Зара отдыхала, лежа на кровати. На ней были огромные бриллиантовые серьги, золотой тюрбан и желтый шифоновый брючный костюм с вышивкой золотом. Ее коралловые губы были плотно сжаты, черные агатовые глаза поблескивали. Вокруг нее на покрывале, как игрушки, были разбросаны броши-бабочки ее коллекции.
Ей нравилось забавляться с ними, нравилось вспоминать историю каждой, ощущать эту волшебную, затейливую работу в своих пальцах. Еще больше ей нравилось выбирать: какой из них украсить туалет? Это было так трудно – остановиться на какой-то одной. Их было бесконечно много. Вот бабочка «в профиль» с крыльями из алмазов и рубинов, с телом в виде жемчужной капли. Когда-то эта брошь принадлежала королеве Румынии . Бабочка с распростертыми крыльями, сплошь инкрустированными бриллиантами. Ее носила иранская шахиня. Мотылек с крыльями из ляпис-лазури и золотым телом. По преданию, принадлежал Клеопатре. Однокрылая бабочка из нефрита и малахита, с маленькими петлями, раскладывающаяся в двукрылый медальон с портретами императрицы Александры Федоровны в правом крылышке и императора Николая II – в левом. Он и принадлежал Александре Федоровне . Бабочка в стиле арт-модерн, покрытая эмалью нежнейших пастельных тонов, с маленькими бриллиантами и сапфирами. Принадлежала жене филиппинского диктатора.
И еще, и еще, и еще… Поистине королевская коллекция.
Полковник Валерио, которого она вызвала сразу после взлета, стоял около двери, вытянувшись по стойке «смирно». Не обращая на него внимания, Зара рассматривала брошку в виде ночного мотылька из натуральных жемчужин. Бедная Мария Антуанетта . Подняв ее к свету, Зара бормотала:
– Как она переливается! А как меняются узоры на крылышках! Разве не странно, что ее владелице так не повезло в жизни?
Полковник Валерио не ответил: он знал, что от него и не ждали ответа.
– Но для Моники Уилльямс, – продолжала Зара, – не требуются украшения, несущие на себе проклятие. Она сама делает все, чтобы накликать на себя беду, не так ли, полковник?
Полковник вытянулся, как по команде «равняйсь». На этот раз он должен был дать ответ.
– Мадам!
Зара склонила голову набок, любуясь мотыльком.
– Мне кажется, наша Моника становится серьезным источником беспокойства, полковник. – Зара нахмурилась и отложила брошку в сторону. – Я пыталась предупредить ее, но – увы! Она не пожелала слушать.
Зара складывала коллекцию бабочек на поднос. При этом насекомые щелкали, звенели и царапались, словно живые. Затем, опустившись на колени, она обеими руками сгребла драгоценности и подняла их вверх, как жрица, взывающая к богам.
– Если дела примут совсем дурной оборот, придется позаботиться о Монике Уилльямс, – сказала Зара, кинув многозначительный взгляд в сторону полковника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66