Маурер идет на шаг
дальше и определяет вину как тип страха - страх, который воз-
никает после осуществления ранее наказывавшегося действия.
Совесть, по определению Маурера, является феноменом, пред-
ставляющим одновременно и способность устоять перед искуше-
нием, и способность к раскаянию.
следуя своей фундаментальной ориентации - теории науче-
ния, Маурер, хотя и признает возможность конституциональных
или врожденных различий в восприимчивости к вине или к нау-
чению вины, утверждает, что дисциплина и наказание лежат
в основе развития вины. Маурер предполагает, что развитие ви-
ны облегчается, когда обучающийся чувствует зависимость от
другого человека, который также является источником наказания
или дисциплины. Это согласуется с теоретическим материалом,
обсужденным в гл. 15, в которой стыд рассматривается как эмо-
ция, возникающая обычно, если не всегда, в контексте эмоцио-
нального взаимоотношения.

Сарасон представил концепцию вины, очень
похожую на концепцию Маурера. Он тоже считал, что развитие
вины возможно при использовании наказания. Он не разграни-
чивал тщательно вину, страх и тревогу, за исключением того за-
мечания, что вина наиболее тесно связана с индивидуальной
Я-концепцией и социальными установками.

В дополнение к уже рассмотренным теориям, большое коли-
чество авторов описали тесное взаимо-
отношение между виной и страхом. Ангер пред-
ставил более детальный анализ вины, в котором страх или тре-
вога образовывали интегральную часть, но, к сожалению, дал
очень двусмысленное определение тревоги. Мы будем рассмат-
ривать его понятие тревоги как синонимичное страху (страх и
тревога используются Ангером как взаимозаменяемые понятия).

Ангер определяет вину как двухстадийный опосредующий
процесс. Первая стадия - вербально-оценочный ответ (напри-
мер: <Я не должен был делать этого!>). Вербально-оценочный
процесс первой стадии запускает вторую стадию или автономно-
висцеральную реакцию страха. Анализ Ангера пытается опреде-
лить особенности поведения родителей и взаимоотношений роди-
телей и ребенка, которые ведут к развитию вины. Он нашел неко-
торые исследования, подтверждающие предположения о том, что
эмоция может быть вербально опосредована и его семантическое
обусловливание может
поставить автономные ответы под контроль вербальных опосре-
дующих процессов.

Ангер отмечал, что постулирование прототипического вер-
бального компонента в вине подразумевает, что это - уникаль-
ный человеческий феномен. В этом пункте он не соглашался с
целым рядом исследователей - от Дарвина до Маурера. После-
дующие указания на различия в реакциях вины среди различ-
ных видов собак показали очевидность врожденного компонента
в восприимчивости вины. Однако Ангер согласен с Маурером и
другими, что вина развивается в контексте эмоционального взаи-
моотношения.

Согласно Ангеру, индивидуальная зависимость и эмоцио-
нальная привязанность к другому человеку (обычно к родите-
лям или заменяющим их лицам) образуют стадию развития за-
висимости и боязни отделения, что является фундаментальным
в развитии вины. Как и Сарасон, Маурер и другие, придержи-
вавшиеся представлений теории научения или общей теории по-
ведения, Ангер определил вину или по крайней мере аффектив-
ный компонент вины как тип страха.

С точки зрения Ангера, воспитание маленького ребенка лю-
бящим и оберегающим родителем развивает у него сильную
зависимость. Родитель, тесно связанный с ребенком день за днем
и неделю за неделей в течение первых месяцев и лет жизни,
ответствен за ограничение и исключение болезненных и фруст-
рирующих ситуаций. Таким образом, наличие и доступность ро-
дителя имеют огромное значение для маленького ребенка, и нао-
борот, его отсутствие вызывает <тревогу зависимости> - прилю-
дию к развитию вины.

Воспитание ребенка и сопутствующее развитие способности
испытывать тревогу зависимости при отсутствии родителей и об-
разуют стадию научения вине. Согласно Ангеру и другим пред-
ставителям теории обучения, такое научение начинается или по
крайней мере начинает сказываться в четырех-пятилетнем воз-
расте. Слова и действия родителей, такие, как <никогда не делай
этого больше>, <плохо>, <как тебе не стыдно>, согласно Ангеру,
интерпретируются ребенком как признаки удаления и отделения
и поэтому вызывают тревогу зависимости. После большого числа
таких эпизодов ребенок начинает оценивать свое поведение в от-
сутствие родителей, а через некоторое время-заранее, избегая
нарушения норм и, следовательно, тревогу зависимости, которую
Ангер рассматривал как аффективный компонент вины.

Ангер приводит некоторые неоспоримые доказательства в
пользу предположения о том, что психологические (<ориентиро-
ванные на любовь>) методы дисциплинарного воздействия обла-
дают большей силой в тренировке вины, чем физические наказа-
ния . В то же
время он подчеркивает, что психологические приемы тренировки
вины будут работать, лишь если заложена основа воспитания и
продолжаются аффективные взаимоотношения между родителя-
ми и ребенком.

Ангер также подчеркивает значение понятного и непосредст-
венного дисциплинарного воздействия в противовес неясному
ребенку и неопределенному (например: <Бог накажет тебя>, <Ты
никогда не загладишь свою вину>). При такой угрозе оценочная
реакция ребенка (<Я сделал ошибку>) может просуществовать
в течение очень продолжительного периода времени и, возмож-

но, повлиять на возникновение интрапунитивного поведения,
отражающего стремление уменьшить каким-либо образом вину
(тревогу зависимости).

Многие исследователи поддержали-тезис о том, что иденти-
фикация с добрыми и благосклонными родителями, которые ис-
пользуют <ориентированные на любовь методы дисциплины>,
способствует достижению моральной зрелости. Было показано
, что проявление любви исключи-
тельно эффективно в моральном воспитании. Например
выяснилось, что физические наказания более ча-
сто применялись родителями подростков, ставших правонаруши-
телями.

Мак-Кеннан изучал влияние психологи-
ческого и физического наказаний с помощью ретроспективных
отчетов студентов Гарварда. Студенты описывали свои реакции
на каждый тип наказания, например, на физическое - <гнев,
упрямство, возмущение, раздражение, ненависть, холодное отвра-
щение и так далее> (р. 500); реакции же, которые возникали
в ответ на психологические воздействия были - <чувство сты-
да, огорчение, укоры совести, раскаяние, тревога за то, чтобы
не обидеть вновь, и так далее>

Магер определил вину так же, как Ангер. Он
описывает вину как частный случай тревоги, возникающей из
ожидания уменьшения любви за свое поведение. Подобно Анге-
ру, он включил в состав этой эмоции вербальные оценки и эмо-
ционально-висцеральные реакции (в основном страх).

Магер .применил понятие вины к анализу психопатии. Он
описал психопата как индивида, которому трудно формировать
тесные личностные отношения. Это связано с отсутствием воспи-
тания, основанного на психологических воздействиях, и приводит
к слабому развитию вины. Тенденции психопатов к антисоциаль-
ным актам рассматриваются автором как доказательство отсут-
ствия у них вины.

Магер рассматривает также понятие <совесть>, предполагая,
что оно представляет собой сочетание устойчивости к искуше-
нию, подчинения самоинструкции и способности чувствовать ви-
ну. Он рассматривает устойчивость к искушению как функцию
обучения избеганию, а самоинструкцию подчиняться моральным
принципам - как функцию подражания родителям.

В работе, анализирующей типы родительского воздействия
и их влияние на развитие совести и вины, Хоффман и Салтштейн
разграничили сильнодогматические
методы воспитания и два типа недогматических приемов: лише-
ние любви, но не физическое выражение своего гнева или нео-
добрения, и вызов эмпатии, способствующей осознанию ребен-
ком своей роли в огорчении других. Эксперимент продемонстри-

ровал, что просто лишение любви было не столь эффективно, как
стимуляция эмпатических ответов.

Теория дифференциальных эмоций допускает возможность
того, что лишение любви в качестве меры наказания, преследую-
щей своей целью обучение основам морали, может вызвать стра-
дание, гнев, страх, вину или некоторую комбинацию этих эмоций.
Страдание может, скорее всего, возникать, если ребенка остав-
ляют без общества других людей, обеспечивающих ему обычно
комфорт, удовольствие и т. д. Страх может появляться тогда,
когда лишению любви сопутствует ощущение собственной уязви-
мости. Вина более вероятно связана с лишением любви как про-
явлением неодобрения действий индивида.

Хоффман и Салтштейн разра-
ботали технику вызывания эмпатии, представляющую с точки
зрения теории дифференциальных эмоций приложение принципов
эмоционального заражения и эмоциональной коммуникации.
Приемы, основанные на этих принципах эмоциональных процес-
сов, могут явиться наиболее эффективным направлением в раз-
витии моральной зрелости.

Экспериментальные исследования вины.

За последние несколько лет было предпринято большое коли-
чество исследований, в которых экспериментально вызывали ви-
ну, манипулировали ею и оценивали ее. Большинство этих иссле-
дований основывались на концепции редукции влечения, разра-
ботанной в теории научения, теории социального научения и
психоаналитической теории, т. е. в направлениях, традиционно
не рассматривающих отдельных эмоций. Хотя в исследованиях,
проводимых в рамках этих теорий, иногда смешиваются различ-
ные эмоциональные состояния, они тем не менее полезны
в углублении нашего понимания вины и взаимодействия вины
с другими эмоциями, знанием и действием (обзоры по этой теме
см.:

Взаимодействие вины и гнева

Гамбаро провел исследование взаимодей-
ствия вины и гнева во фрустрирующей ситуации. Причем он не
просто предположил, что его фрустрирующее условие вызовет
гнев, но и использовал самоотчет для измерения успешности ма-
нипуляций субъективным переживанием гнева. Он установил, что



подстрекаемый гнев поднимает диастолическое кровяное давле-
ние, которое снижается при выражении гнева (агрессии). Более
того, он предположил, что испытуемые, высоко оцененные по
шкале агрессии-вины , будут реагировать в экс-
периментальных условиях иначе, нежели испытуемые, низко оце-
ненные по этой шкале. Было четыре экспериментальных условия.
При первом условии испытуемых фрустрировали, а затем предла-
гали выражать свой гнев, непосредственно отвечая электриче-
ским током своим обидчикам (ассистентам экспериментатора).
При втором условии испытуемых фрустрировали, но им предла-
гался лишь непрямой выход для гнева - они могли предложить
экспериментатору ударить электричеством фрустрирующего. При
третьем условии испытуемым не разрешалось открыто выражать
свой гнев. При четвертом условии экспериментальная процедура
не содержала фрустрирующего условия, и не было причин для
агрессии.

Измерение гнева -по самоотчету показало, что испытуемые
при фрустрации оценивали свой гнев выше, чем контрольная
группа. Все испытуемые при условии непосредственного ответа
(первая группа) показали значительно большее снижение диа-
столического кровяного давления, чем испытуемые третьей груп-
пы (те, которых фрустрировали, но не разрешали выражать воз-
никающую эмоцию). Непрямой ответ на гнев (вторая группа)
показал не большее изменение в диастолическом давлении кро-
ви, чем у третьей группы. Хотя сильно- и слабовиноватые субъ-
екты не различались по измерению кровяного давления при фру-
стрирующих условиях (обе группы показали значительное повы-
шение) , сильновиноватые субъекты продемонстрировали значи-
тельно меньшее понижение диастолического давления крови, чем
слабовиноватые при послефрустрационной деятельности. Сильно-
виноватые испытуемые при условии непрямого ответа реально
показали незначительное среднее повышение диастолического
давления крови.

Это интересное исследование имеет большое значение для
понимания динамики вины, в частности когда та связана с пере-
живанием гнева и последующей агрессией. Исследование очень
ясно показало, что степень, в которой люди чувствуют вину пос-
ле своей агрессии (даже когда агрессия может быть оправдана
объективно), очень сильно связана с чувствами и влияет на их
физиологическое функционирование. У людей, испытывающих
сильную вину за свои агрессивные действия (могут или не могут
они рассматриваться как объективно оправданные), усиливают-
ся физиологические нарушения (повышается диастолическое кро-
вяное давление), если они выражают свой гнев через физическую
агрессию. С другой стороны, испытуемые, которые могут дейст-
вовать по принципу агрессии <око за око, зуб за зуб>, возвра-

щают равновесие своих физиологических систем (понижая диа-
столическое кровяное давление), выражая свой гнев через
физическую агрессию. Конечно, эти обобщения имеют свои огра-
ничения: следует рассмотреть, не связаны ли они жестко с экс-
периментальными условиями и, главное, можно ли их распро-
странить на ситуации реальной жизни. Соломон с соавторами
провел исследование на собаках
и заключил, что оно связано с виной и вызванным виной пове-
дением людей. Он учил собак <устойчивости к соблазну> пожи-
рания более вкусной еды вместо маложелательного сухого мяса.
Собак учили различать <пищу-табу> и приемлемую пищу с по-
мощью наказания (щелчка по носу). В эксперименте варьиро-
валась продолжительность отсрочки между съеданием <табуиро-
ванной> пищи и временем наказания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62