Применяя свои более разнообразные стимулы, авторы, в отли-
чие от Вошберн, обнаружили существенное возрастание частоты и
продолжительности смеха с возрастом. Они также обнаружили
возрастные особенности в действиях вызывающих смех стимулов,
особенно при сравнении 7-9- и 10-12-месячных детей. В стар-
шей из этих групп смеялись значительно больше в ответ на зри-
тельные и социальные стимулы, в то время как в младшей группе
смеялись при тактильной и звуковой стимуляции. Для 4-6-ме-
сячных младенцев девять из одиннадцати стимулов, которые вы-
зывали смех, включали звуковые или тактильные стимуляции.
Наиболее действенный социальный стимул для 4-6-месячных
(<забодаю-забодаю>) включал как звуковую, так и тактильную
стимуляции..

Другое исследование тех же авторов, использующее более
стандартизованную процедуру для предъявления тестовых стиму-
лов, выявило меньшую интенсивность смеха, чем первое, но в це-
лом характер результатов был в обоих исследованиях одинаков.
Средний возраст появления реакции смеха для каждой из четы-
рех категорий стимулов был следующим: тактильные - 6,5 мес.;
слуховые - 7,0 мес.; социальные - 8,0 мес.; зрительные -
10,5 мес. Это подтверждает гипотезу экспериментаторов, что сти-
мулы, предъявляющие наибольшие когнитивные требования к
младенцам, вызывают смех только у более старших детей. Они
обнаружили статистически значимую связь (г= 0,69, р< 0,05) меж-
ду моторным развитием (возрастом начала ползания) и развити-
ем смеха (возрастом появления смеха в ответ на ползание матери
по полу).

Сроуф и Вунш считают, что смех в качестве ответа на не-
которые из их стимулов (например, ложное нападение <забодаю-
забодаю>) может быть объяснен так называемой гипотезой амби-
валентности . На этот тестовый стимул младенцы
часто обнаруживают как бы двойную реакцию: они колеблются
между выражением страдания или страха, с одной стороны, и
смеха - с другой. Однако многие наблюдения авторов не согла-
суются с гипотезой амбивалентности, например: в случае, когда
мать надела маску, подавляющее большинство младенцев тяну-
лись к ней и, улыбаясь и смеясь, старались дотронуться до маски.

По мнению Сроуфа н Вунша, их данные в целом согласуются
с гипотезой когнитивного вызова .
согласно которой дети с большей вероятностью смеются над шут-
ками, лежащими на границе их растущих возможностей, а не
над слишком очевидными или слишком непонятными шутками.
Было, однако, обнаружено , что с увеличением
возраста роль когнитивного вызова снижается.

Исследования Сроуфа н Вунша, посвященные развитию сме-
ха, согласуются с выдвинутой в теории дифференциальных эмо-
ций гипотезой о том, что эмоция мотивирует и детерминирует по-
ведение. Они заключили: <Мы наблюдали неоднократно, что, ког-
да младенец плачет, он откидывается назад в высоком стульчике
и отворачивается от стимула, тогда как при смехе младенец со-
храняет ориентацию на стимул, стремится к нему и пытается вновь
воспроизвести смешную для него ситуацию> (р. 1341). Если бы
мотивация поведения, описанная здесь, была исключительно функ-
цией переработки информации или другой познавательной дея-
тельности, то возникающие в результате положительные или от-
рицательные эмоции должны были бы казаться излишними. Од-
нако эмоция вполне очевидно связана с направлением и интенсив-
ностью поведения младенца.

Модель активации - безопасности Ротбарт
касающаяся смеха, представляется в целом соответствующей по-
зиции Спенсера-Томкинса.Эта модель объясняет смех как экс-
прессивное следствие возбуждения, происходящего от неожидан-
ной, внезапной, интенсивной стимуляции или появления стиму-
лов, которые не вписываются в сложившиеся у младенца пред-
ставления и схемы. Если активизирующий стимул расценивается
как неопасный, весьма вероятно возникновение улыбки н смеха.
Если первоначальное возбуждение ребенка в ответ на стимул
очень велико, то ответом будет, скорее всего, избегание (страх или
страдание), тогда как если возбуждение только умеренное, то
любопытство, попытки разобраться п исследовать возникнут ве-
роятнее, чем смех. Только если стимул не расценивается как опас-
ный или является интересным, но достаточно обычным, то возни-
кает смех. Эта концепция довольно тесно смыкается с идеей Том-
кинса о том, что самый большой градиент стимуляции вызывает
испуг, более умеренный - страх, еще более умеренный - инте-
рес, и, что важно, уменьшение стимуляции (предположительно
происходящее при оценке стимульной ситуации, как тривиальной
и безопасной) активирует радость.



Обсуждая функции смеха, Ротбарт представляет убедитель-
ный аргумент в пользу того, что они не сводятся только к сня-
тию напряжения. Она утверждает, что если бы возбуждение вслед-
ствие противоречивых и странных стимулов всегда включало не-
гативные реакции (страдание, страх), то младенец, скорее всего,
был бы успокоен воспитателем и удален от раздражающего сти-
мула. Однако если младенец реагирует на такие стимулы со сме-
хом, мать или воспитатель скорее склонны повторять стимуляцию.
Ранние игры, вызывающие смех, могут способствовать общему со-
циальному развитию ребенка и пониманию того, что экспрессив-
ное поведение влияет на деятельность других людей. Как спра-
ведливо указывает Ротбарт, при страдании или смехе именно ре-
бенок является инициатором поведения, связанного со взаимодей-
ствиями матери и ребенка. Плач ребенка влечет за собой попытки
матери каким-то образом успокоить его и позаботиться о нем, а
игра, связанная со смехом, хотя мать и создает первоначальные
стимулы для возбуждения, если ребенок не смеется, так и не на-
чинается. Хорошие доказательства приспособительного значения
смеха, дают наблюдения других теоретиков и экспериментаторов.

Понимание юмора. Юмор в его лучшем виде связан с аффек-
том радости, но когда юмор направлен в адрес других людей, он
может быть связан с гневом, презрением (как при насмешке) и
приводить к возникновению чувства вины. Понимание юмора яв-
ляется функцией как аффекта, так и разума, и в теории диффе-
ренциальных эмоций он рассматривается как особый тип аффек-
тпвно-когнитивного взаимодействия.

Блестящая серия исследований по психологии юмора была
проведена Левайном и его сотрудниками
Левайн работал в основном со взрослыми, как здо-
ровыми, так и психически больными. Он выделяет три теоретиче-
ские модели в исследовании юмора: перцептивно-когнитивную, на-
пряжения и психоаналитическую.

Не менее интересна серия исследований Мак-Ги
в), посвященных развитию юмора у детей. Он об-
наружил подтверждения перцептивно-когнитивной модели, особен-
но в том, что касается роли когнитивного развития. Однако он вы-
двинул положение, что с возрастом аффективное содержание ма-
териала и аффективное состояние ребенка становятся все более
важными как факторы, определяющие понимание юмора. Его по-
зиция сходна с позицией Левайна, хотя Мак-Ги и не соотносит
свои идеи и результаты с определенными психоаналитическими
понятиями, применяемыми Левайном.

Зилман и его сотрудники
изучали влияние первоначального возбуждения на понима-
ние юмора. Они обнаружили, что остаточное возбуждение как от
положительных (в частности сексуальных), так и от отрицатель-
ных (вызывающих страдание, страх) стимулов улучшает последу-
ющее понимание карикатур и шуток.

Левенталь и его сотрудники создали модель информационных
процессов при понимании юмора, которая включает в себя вос-
приятие, интерпретацию, интеграцию и завершающее суждение.
Они полагают, что каждая стадия этого процесса обладает каче-
ственной спецификой и что на любой из них могут проявляться
половые различия.

В одной из их работ детям показы-
вали юмористический фильм в условиях подавления смеха (<воз-
держитесь от смеха>) и в условиях его облегчения (<смейтесь,
сколько вам хочется>). Результаты подтвердили гипотезу о том,
что экспрессивное поведение (смех) увеличивает силу субъектив-
ного переживания, что согласуется с теорией дифференциальных
эмоций и с другими теориями, связывающими выражение лица
и эмоциональное переживание.

В другом исследовании они пока-
зали, что смех аудитории (записанный на пленку) и самонаблю-
дение собственной экспрессивности по-разному воздействуют на
мужчин и на женщин. Смех аудитории делал женщин более экс-
прессивными и дающими значительно более высокие оценки ка-
рикатур, а самонаблюдение приводило к снижению этих оценок.
Когда же мужчины слушали смех аудитории и оценивали собст-
венную экспрессивность, это выражалось лишь в более четкой
дифференцировке хороших и плохих карикатур. Авторы заключи-
ли, что женщины более восприимчивы к экспрессивным реакциям
как таковым, тогда как мужчины более восприимчивы к влиянию
содержания информации.

В дальнейших исследованиях авторы получили подтверждения
предыдущим предположениям и эм-
пирическим результатам. Они заключили, что, по сравнению с
мужчинами, женщины основывают свои суждения о юморе в боль-
шей степени на чувствах и что чувства являются функцией уров-
ня спонтанности экспрессивного поведения.

Взаимодействие радости с другими аффектами, познанием
и действием

Радость, по крайней мере временно, может ослаблять или уси-
ливать влечение. Удовлетворение потребности необязательно ве-
дет к радости, но оно часто снижает порог радости или создает
состояние, способствующее радости. Во всяком случае мы знаем,

что радость часто следует за хорошей едой или сексуальными
отношениями с любимым человеком. Радость может также вли-
ять на другие эмоции, познание и действия.

Взаимодействие радости с другими эмоциями

Радость и интерес. Взаимодействие или комбинация интереса
и радости помогает развитию игровой и социальной активности и,
вероятно, представляет собой краеугольный камень любви и аф-
фективных отношений. К человеку, являющемуся длительным ис-
точником возбуждения и радости, должна, вероятно, существо-
вать сильная и продолжительная привязанность. Эта комбинация
радости и интереса создает наиболее положительные эмоциональ-
ные аспекты романтических отношений. Очевидно, что в любви и
длительных интимных отношениях присутствуют фактически все
эмоции, но радость и интерес составляющих основание.

Радость и стыд. Когда человек, который возбуждает и при-
носит радость другому человеку, не проявляет к нему интереса
или удовольствия от его присутствия, этот человек может стать
причиной стыда. Прототипом такого отрицательного межличност-
ного взаимодействия является улыбка, в ответ на которую другой
человек не отвечает улыбкой.

Радость и вина. Всякий раз, когда мы радуемся или веселим-
ся при чьей-либо потере, мы, вспоминая это, ощущаем вину. Ког-
да мы наслаждаемся запрещенными вещами, мы как следствие
ощущаем вину. Если наше удовольствие от <запретного> противо-
речит нашей совести или морально-этическим стандартам, это с
еще большей вероятностью приводит к вине. Вина может возни-
кать как в результате реальных действий, так и в результате фан-
тазии.

Радость и презрение. Когда сочетаются радость и презрение,
результатом может быть жестокость. Когда эта комбинация эмо-
ции проявляется с такой регулярностью, что образует личностную
черту, результатом может быть формирование садистского ха-
рактера.

Прототипом реакции радости-презрения может быть улыбка
торжества при крахе побежденного противника. Сочетание радо-
сти и презрения имеет место, например, когда человек наслажда-
ется победой, свидетельствующей, как он думает, о том, что он
.лучше того, кого победил.

Эта точка зрения автора противоречит мнению значительного числа со-
временных специалистов по эмоциональным отношениям-см., например,

Взаимодействие радости с восприятием, познанием
и действием

Взаимодействие радости с перцептивной системой имеет яв-
ные и хорошо наблюдаемые проявления. Все сенсорные ощущения
кажутся при этом относительно более приятными, чем когда чело-
век переживает какую-либо другую отрицательную эмоцию. Розы
краснее, фиалки голубее и солнце ярче; даже дождь, который был
бы надоедливой неприятностью в других случаях, теперь освежа-
ет или успокаивает. Во время переживания радости <мир видится
сквозь розовые очки>. Явные изменения, которые радость осуще-
ствляет в перцептивной системе (увеличивая таким образом по-
роги негативных эмоций), делают человека уверенным, устойчи-
вым и великодушным. Радость оказывает такое же здоровое влия-
ние на познание, на восприятие.

В зависимости от характера задач радость может приводить
и к ухудшению продуктивного мышления. Если имеющийся тип
проблем требует значительной настойчивости и тяжелой работы,
радость может способствовать отбрасыванию проблемы, прежде
чем она будет решена. В некоторых ситуациях поэтому взаимо-
действие радости и познания может быть парадоксальным. Если
интеллектуальные действия сами по себе ведут к радости, то ра-
дость может замедлять эти действия и устранять заботу о реше-
нии проблемы. Эти изменения в скорости и мотивации могут от-
срочивать интеллектуальное или творческое достижение или в не-
которых случаях делать его невозможным. Парадокс разрешает-
ся в тех случаях, когда возбуждение вызывает слишком большое
<ускорение> или <усиление> интеллектуальной деятельности. Тогда
замедление, вызванное радостью, может быть как раз тем, что не-
обходимо для продуктивной работы.

Радость и стили жизни. Некоторые люди наделяют эмоцией
радости весь процесс жизни. Они наслаждаются тем, что живут.
Такие люди кажутся движущимися по жизни более медленно и
спокойно, чем остальные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62