Нет границы
человеческой фантазии в изображении болевого синдрома,
как и не существует предела дьявольской изощренности в
изобретении новых и сверхсовременных методов болевого
воздействия. Мы не стремимся вызвать у читателя ужас
или душевное страдание описанием пыточных камер, как
и не собираемся щекотать ему нервы эффектными репор-
тажами. С древнейших времен до наших дней челове-
чество немало преуспело в умении вызывать самую
страшную, непереносимую боль. Все, чем гордится паука
и техника, все, что поставлено на службу и пользу че-
ловеку,- все это с какой-то неслыханной изобретатель-
ностью помогает ввергнуть его в седьмой круг ада, пре-
вратить в нечто изломанное, изувеченное, лишенное
человеческого достоинства. Вот где на ум приходят сло-
ва Фауста: <Какой я бог! Я знаю облик свой. Я червь
слепой, я пасынок природы, который пыль глотает пред
собой и гибнет под стопою пешехода>.
Задолго до наших дней, когда чудесное действие
обезболивания еще не было известно, каждая хирургиче-
ская операция сопровождалась мучительными страданият
ми. Медицинские книги, написанные много лет назад,
рассказывают о жестоких болях, ни с чем не сравнимых
терзаниях у лиц, подвергшихся целительному действию
скальпеля хирурга. Если эти боли продолжались несколь-
ко дней или недель, вся поверхность тела становилась
необычайно чувствительной. Каждое движение, каждое
сотрясение, даже случайный солнечный луч, проникший
в палату, вызывали приступ судорожных болей.
<Травматическая первичная боль,- писал великий рус-
ский хирург Н. И. Пирогов,- или обнаруживается в момент
самого сотрясения, исчезает на несколько мгновений с
окончанием сотрясения и является потом снова и с боль-
шей жестокостью, переходя во вторичную, или она явля-
ется, когда раненый приходит в сознание после общего
сотрясения. И в том, и в другом случае травматическая
боль сопровождается иногда чувством невыразимой тоскп
и томления, проникающего всю душу раненого и соеди-
ненного с коротким прерывистым дыханием и обмирани-
ем... Жестокая непрерывная боль у раздражительных лю-
дей, и одна, и в соединении с другими душевными аф-
329
фектами, может причинить нервное истощение, тетаниче-
ские судороги и смертью .
Роже Мартен дю Гар в романе <Семья Тибо> опи-
сывает приступ уремических судорог у старика Тибо.
<Приступы продолжали учащаться и были так жестоки,
что по окончании каждого из них люди, присматриваю-
щие за больным, подобно ему самому, окончательно вы-
бивались из сил и почти пассивно следили за его муче-
ниями. Ничего нельзя было поделать. Как только конча-
лись корчи, начинались невралгические боли. Почти
каждая точка тела делалась источником мучений, и ин-
тервалы между концом одного приступа и началом но-
вого заполнялись сплошным ревом. Мозг несчастного
слишком ослабел для того, чтобы он мог сознавать про-
исходящее... Моментами он определенно бредил, но чув-
ствительность его не замирала, и он указывал знаками
на те места, где всего сильнее чувствовалась боль...>.
В повести ямайского писателя Виктора Рида <Леопард>
дана необычайно яркая картина тяжелой и неравной
борьбы с нарастающим болевым ощущением у раненого
африканского воина - сильного, ловкого и выносливого
Небу. <Держась рукой за раненый бок, Небу встал на
колени, кровь била из обоих отверстий раны, ибо пуля
прошла насквозь. Одной рукой он старался остановить
кровь, другой наскреб земли, чтобы замазать рану. Его
лицо было бесстрастной маской...>. Это было начало боли.
Огнестрельное травматическое размозжёние тканей, пер-
вая болевая реакция. Но прошло несколько дней. <Небу
разговаривал с жуком, беспокоившим раненый бок. Жук
сидел под кожей и царапался, как леопард на железной
крыше. Бок невыносимо зудел. Пуля ... оставила под
кожей жука, чтобы напоминать о своем посещении...>.
В ране развивалось воспаление. Чувство боли еще не
сформировалось полностью. Оно еще находилось в стадии
зуда, переходящего в расплывчатую, неопределенную
боль. В понимании Небу это <была не пуля, а всего
лишь жук. В некоторых ранах сидит ревущий лев, не-
которые раздирает когтями леопард. В смертельных ранах
неистовствуют стада слонов, вырывающих с корнем де-
ревья>. Здесь боль только начиналась, подкрадывалась.
Н. В. Пирогов. Начала военно-полевой хирургии, ч. 1. М., Медгиз
1941, стр. 45-46.
330
На следующий день <жук в ране отрастил бороду.
Он стал старше..., он цеплялся когтями за внутренности,
чтобы сохранить равновесие. Боль пенилась в животе>.
И еще дальше: <Когда Небу оступился, рана взорвалась
яркой пронзительной болью>.
С каждым днем боль усиливалась. В ране возникло
гнойное воспаление. Были мобилизованы все защитные
силы организма. В игру вступила мощная, совершенная
система сигнализации и оповещения, начиная от кожных
рецепторов и проводящих путей, кончая ретикулярной
формацией и зрительными буграми.
<Боль в боку неистовствовала. Он боролся с ней весь
день... На рассвете Небу сказал своему вождю, сердцу:
<Борьба утомительна. Сначала она трубит в трубы, а по-
том дребезжит, как надтреснутые литавры>... Небу услы-
шал это на рассвете. Он услышал гулкие, тяжелые уда-
ры барабана в сердце и быстрые звонкие трели барабан-
чиков в висках и запястьях. Они окружили его со всех
сторон и оглушили его. Приступы пронзительной боли
участились. Он повернулся, и боль повернулась вместе с
ним... Он сел на одеяле, расстеленном на земле, и боль
приподнялась вместе с ним, она была неразлучным спут-
ником...>.
В сложном поединке, который вел в течение всех этих
дней Небу со своим спутником - злобным и несчастным
мальчиком, своим сыном от белой женщины, африканец
сохранил необычайную выдержку и умение преодолеть
самые тяжкие, невыносимые для многих страдания.
Чтобы вскрыть гнойную рану, Небу приложил к ране
котелок с кипящей водой, <...и слоны в ней стали с кор-
нем вырывать большие деревья. Громкие голоса боли раз-
дались в Небу...>, а мальчик отметил в этот миг, <как
похоже на дерево, на кусок черного дерева было лицо
Небу. Страдание не отразилось на нем... И он был вне
себя из-за того, что Небу не выдал боли. Совершенно
бесчувственный. Иначе как же мог он вынести такую
боль? Черные действительно совсем как животные>.
Мальчик так и не понял, впрочем, как и многие го-
раздо более опытные взрослые люди, что боль можно
преодолеть, хотя она не становится от этого более легкой.
Он не понял также, что и белые, и черные, и желтые
331
люди испытывают одну и ту же боль, но одни при этом
плачут, а другие глотают слезы.
Человек не остается рабом болевых ощущений и мо-
жет оказать на них определенное влияние в зависимости
от цели, силы воли, упорства и мужества. Каждый спо-
собен овладеть болью, подавить ее, заставить свой орга-
низм победить разрушающее действие болевого чувства.
<Люди с сильной волей,- говорит И. М. Сеченов,- по-
беждают, как известно, самые неотразимые, по-видимому,
невольные движения; например, при очень сильной физи-
ческой боли один кричит и бьется, другой может пере-
носить ее молча, покойно, без малейших движений, и,
наконец, есть люди, которые могут даже производить
движения, совершенно несовместимые с болью, например,
шутить и смеяться>.
Поразительно точное описание нестерпимого болевого
синдрома мы находим в новой повести Пьера Руане
<Кастель> Молодая женщина доктор Андре Кастель-
Мору попадает в автомобильную катастрофу. У нее раз-
мозженное лицо под прядями волос, рассеченная щека;
вывороченная на скулу верхняя губа, похожая на биф-
штекс. Белеет челюстная кость, окаймленная десной.
Выше на месте глаза - кровь, ткань и кость, красно-
буро-лиловое месиво глазной впадины. Обе ноги перело-
маны, правое колено размозжено. Руки опухли от гема"
том, ребра образуют острый выступ; перелом таза и ко-
ленной чашечки. Весь организм искалечен, изувечен,
разбит на осколки. <Поврежденные органы то судорожно
сопротивляются, то сдают, действуя каждый сам по себе,
вразнобой, губя друг Друга, вместо того, чтобы оказать
помощь>. В переводе HI медицинский язык - нарушены
регуляция и саморегуляция функций. Полностью разру-
шена гармония физиологических и биохимических про-
цессов в агонизирующем организме. Пострадавшая на
грани смерти. Ее могут спасти и спасают виртуозная
техника врачей в сочетании с <возвышающим примером
мирной победы духа над предательством индивидуальной
судьбы>. Эту фразу произнес когда-то Ромен Роллан, об-
ращаясь к Николаю Островскому. Эту фразу я вспомнил
читая повесть йКастель>.
Обрывки мыслей в сохранившемся, но спутанном и
<Иностранная литература>, 1973, № 8.
- 332
затуманенном сознании. <Избили до смерти. Всю избили.
Исколесовали, замучили на Гревской площади. Так му-
чить больше не разрешают. Брошена умирать. Больно
всюду. Страшно больно. Тошнит. Умираю, умираю от хо-
лода>. И боль, мучительная, непреодолимая. <Но мне боль-
но повсюду, внутри, снаружи, болят руки, ноги, живот,
голова, грудная клетка... Нельзя ломать грудную клетку>.
<И снова боль. Кроме боли, ничего; Андре погружа-
ется в нее, как в вязкий асфальт, из которого никак не
выбраться... Она чувствует себя как ныряльщик, который
не может вынырнуть>. Автор - французский журналист,
политический комментатор - ни на минуту не отходит
от медицинской правды. Он не сгущает красок. Так, как
у него описано, так и должно быть. Через несколько ча-
сов после операции <Андре терзает жажда... Это в местах
повреждений тянут воду, как губка, все запасы жидкости
и минеральных солей организма мобилизованы, стянуты
в пораженные места, покидают мышцы, ткани и слизистую
так быстро, что переливание крови не восполняет их ут-
раты... Она просит пить. Это лишено всякого смысла. Да-
же, если бы она могла пить, жажды не утолишь>.
На следующий день <ей больно. Замерев на минуту,
она прислушивается, где болит. Боль повсюду. Она изу-
вечена, сломаны ноги, разбита голова, повреждены внут-
ренности... Лихорадка подступает волнами, бросая вновь
и вновь несчастное, истерзанное тело на скалы боли>.
На восьмой день <Андре по-прежнему страдала безмерно.
Но боль переместилась. Сконцентрировавшись на месте
перелома таза, она все мучительнее и мучительнее раз-
дирала живот; страдания усугублялись вздутием, вызван-
ным полной неподвижностью больной>.
<Два раза пытались давать морфий. Но он не снимал
боль а если и снимал, то едва-едва. Впрочем, бывают ли
степени у боли? Еще до того, как вместе с введением
наркотика исчезает страдание, рождается страх - чудови-
ще, сжимающее Андре, как спрут. Внутри, снаружи.
Кричать от ужаса? Но слишком поздно...>.
Врачи делают свое такое трудное и подчас безнадеж-
ное Дело. Медленно и мучительно идет выздоровление.
Андре возвращается к жизни. Но каких неимоверных уси-
лий какого волевого напряжения ей стоит это восста-
новление. Как часто она близка к самоубийству. Какой
крестный путь, какую цепь страданий проходит Кастель
333
от момента катастрофы до последнего этапа повести, до
ее заключительной фразы: <Она снимает телефонную
трубку и заказывает себе новую машину, самую надеж-
ную из тех, что доступны ей по цене>.
Жизненный опыт показывает, что каждый, кому при-
ходилось испытывать тяжелые боли, пытался с большим
или меньшим успехом побороть их, применяя определен-
ные методы и приемы. Еще Гиппократ, греческий врач и
ученый, живший в V веке до нашей эры, говорил, что
при наличии двух болевых очагов человек ощущает только
тот, который вызывает более сильную боль. Уже давно
отмечено, чтр <боль облегчается болью>. Можно нередко
наблюдать, кик пациенты в кресле зубного врача, стре-
мясь избавиться от боли, вызванной бормашиной, стара-
ются УЩИПНУТЬ ИЛИ уКОЛОТЬ Себя В руку ИЛИ В НОГу.
Рассказывают как курьез, что в прошлом столетии, до
открытия наркоза, дантисты имели специальных ассис-
тентов, которые обязаны были щипать больных в момент
удаления у них зуба. Это отвлекало пациента от основ-
ного болевого ощущения.
Как часто можно наблюдать, что люди защищаются
от боли, напрягая мышцы конечностей, сжимая кулаки,
стискивая ручки кресла, руку врача и т. д. Все это при-
носит им некоторое облегчение.
Исследования, проведенные в физиологических и пси-
хологических лабораториях, показали, что, если испы-
туемому наносить два болевых раздражения, они взаим-
но смягчают друг друга. Более сильная боль отвлекает
или, может быть, привлекает внимание и заставляет че-
ловека забыть о менее сильной. И врачи, и больные зна-
ют, что сильнейшие боли при каузалгии смягчаются или
прекращаются вовсе, если приложить к больной конечно-
сти (а иногда и к здоровой) мокрое холодное полотенце.
Здсь действует не только выключение местных болевых
ее рецепторов, а взаимодействие болевой и температур-
ной чувствительности. Чувство холода, тепла, прикосно-
вения, давления смягчает, вытесняет болевое ощущение.
Л. А. Орбели рассказывает, что один врач, страдавший
воспалением седалищного нерва (ишиалгией), случайно
облил больную ногу холодной водой и убедился, что эта
процедура способствовала значительному облегчению бо-
ли. С тех пор при наступлении болей он прикладывал
холодные компрессы или погружался в холодную воду.
т
Нередко простое поглаживание кожи смягчает прояв-
ления боли. Растирая и поглаживая ушибленное место,
мы мобилизуем эпикритическую чувствительность для ос-
лабления протопатической.
Именно поэтому ласковая рука матери успокоила боль,
измучившую маленького Жана, о чем рассказал Ромен
Роллан в своем романе <Жан Кристоф>.
Уже неоднократно указывалось, что люди стараются
при сильных болях заполнить свое сознание делами, забо-
тами, думами, заняться каким-нибудь умственным или
физическим трудом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59